Становление новой российской государственности в процессе 11 страница

Церковным кругам пришлось изменить свое отношение к эмигрантскому духовенству, вождем которого был митро­полит Антоний Храповицкий. В городе Сремские Карлови-цы в 1921 г. был созван эмигрантский Собор, который сформировал Заграничный архиерейский синод РПЦ. Кар-ловацкая группировка выступила за реставрацию монархии в России и стала поддерживать многочисленные контрре­волюционные акции. Патриарх Тихон занял весьма непо­следовательную позицию. В 1922 г. он издал указ об упраз­днении зарубежного СиноДа, чему тот не подчинился, Тихон не принял более решительных мер в отношении эмигрантов и его можно понять. Митрополит Сергий по-

требовал от Карловацкой церкви подписки о политической лояльности советскому государству, которое духовная кон­трреволюция отвергала. Постановлением патриаршьего ме­стоблюстителя и Синода 22 июня 1934 г. архиереи и клири­ки зарубежной церкви были преданы церковному суду. Священнослужителям зарубежной церкви было запрещено служение, чему они не подчинились. Карловацкая церковь заняла антисоветскую позицию. Сменивший Антония мит­рополит Анастасий официально приветствовал Гитлера в его борьбе с СССР и призвал православных молиться за его победу. Анастасий служил молебны власовцам во время войны и призывал эмиграцию объединиться вокруг освобо­дителей России — Гитлера и Власова. После войны он при­зывал забросать СССР атомными бомбами, которые, по его мнению, были менее опасны для России, чем социалисти­ческий строй.

В отличие от эмигрантов, РПЦ во главе с местоблюс­тителем Сергием заняла патриотическую позицию. Сергий 22 июня произнес проповедь, в которой он благословил народ на подвиг и призвал священство не предаваться размышлениям о возможных выгодах по другую сторону фронта, позднее он осудил священников-коллаборациони­стов. До 1943 г. он был в эвакуации в Ульяновске и вернул­ся в 1943 г. РПЦ организовала сбор средств для Красной Армии, на которые были построены танковая бригада и эскадрилья истребителей. В ответ Сталин признал РПЦ юридическим лицом, разрешил крестные ходы на Пасху, начали открывать закрытые ранее храмы, семинарии, вер­нули из лагерей ряд попов.

В сентябре 1943 г. РПЦ избрала Собором епископов Сер­гия Патриархом Московским и всея Руси. Это был конец всякого обновления и начало нового этапа развития. Одной из главных причин было стремление власти укреплять взаимодействие с РПЦ как одной из основ патриотизма. С другой стороны, на территории оккупированных зон нем­цы открыли много церквей, и требовалось объяснить наро­ду, что они не будут закрываться после освобождения, в-третьих, в Москву приезжал глава англиканской церкви и Сталин хотел продемонстрировать величие и свободу РПЦ. Новый патриарх добился открытия семинарий, воз­вращения Троипе-Сергиевой лавры, освобождения из лаге­рей некоторых архиереев. Одновременно Сталин назначил

История России в вопросах и ответах

Раздел 7. Великая российская революция...

чекиста Карпова председателем Комитета по делам рели­гий — фактически новым обер-прокурором. Сталин пре­доставил патриарху здание бывшего немецкого посольства в Чистом переулке. Вплоть до смерти Сталина массовых гонений на церковь не было. Их проводил уже Хрущев.

Правящая партия усилила после войны атеистическую пропаганду через вновь организованное общество «Зна­ние», которое заменило пресловутый «Союз безбожников». В 1945 г. состоялся Собор, избравший патриархом Алексия вместо умершего Сергия. РПЦ расширяла свое влияние на Западе, особенно в странах Восточной Европы. Острой проблемой было существование униатской церкви, которая считалась пятой колонной Ватикана. Эта уния с большим трудом после арестов была ликвидирована. Сталин стремился поднять роль РП Ц до уровня Константинополя, превратить ее в православный Ватикан. РПЦ принимала активное участие в комитетах защиты мира и была провод­ником внешней политики страны, направленной на укреп­ление мира и безопасности в советском понимании.

Правление Хрущева ознаменовалось новыми гонениями на РПЦ. Были введены курсы научного атеизма, осуществ­лялось провоцирование священников на измену РПЦ и массовое закрытие храмов, особенно на бывших оккупиро­ванных территориях, где число храмов и монастырей сокра­щалось вдвое. Попытки Маленкова сопротивляться этой линии были пресечены после его отстранения от власти. Была в полном объеме восстановлена практика давления на церковь и богоборчества 20—30-х гг. В 1958 г. вышло поста­новление Совмина о монастырях в СССР, по которому из 62 было закрыто 40 монастырей. Незарегистрированные об­щины запрещались. Парткомы обязывались не просто ве­сти атеистическую пропаганду, а препятствовать регистра­ции объединений. В ответ возникли в церкви движение в защиту церкви, религиозный самиздат, особенно среди бап­тистов. Антирелигиозный погром имел много причин — идеологических и политических, но главным была несов­местимость режима и независимого религиозного института РПЦ.

В 1966 г. последовал новый указ Президиума ВС РСФСР «Об административной ответственности за нарушение законодательства о религиозных культах», в котором было установлено взимание штрафов в размере 50 рублей за лю-

бые нарушения. Это было дополнение к другим ранее при­нятым решениям — привлекать за нарушение законода­тельства по культам по ст. 190-1 УК РСФСР. То есть сложил­ся юридический механизм гонения на верующих. Самым ярким протестом было «великое стояние» у ЦК 16—17 мая 1966 г., после этого сопротивление было подпольным. Ре­лигиозное движение носило межконфессиональный харак­тер, было заметным явлением, власти были вынуждены зак­рывать глаза на него и даже перейти к новой практике взаимоотношений с духовенством.

Патриарх Алексий I скончался в 1970 г. и новым патри­архом был избран Пимен Извеков — человек малообразо­ванный, грубый, слабохарактерный, но полностью устраи­вавший эти власти. Он контактировал с менее агрессивным в атеистическом отношении Брежневым. В это время веру­ющих было 10—15 % среди городского населения и 25% среди сельского. Власти отошли от хрущевского агрессив­ного атеизма и стали пытаться включить духовенство в со­ветскую систему на основах веротерпимости. Церковным структурам предоставлялись всякие поблажки. РПЦ полу­чила Свято-Данилов монастырь, и т. д.

В целом отношение советской власти к религии было противоречивым. Официально вера является частным де­лом по отношению к государству, но не частным делом в от­ношении партии. Но поскольку КПСС была стержнем СССР, то религия постоянно становилась предметом забо­ты-вмешательства государства-партии. То есть объявленная свобода совести была фактически ограниченной, не осуще­ствленной до конца.

С приходом Горбачева и началом политики перестрой­ки, гласности, демократизации наступили перемены во вза-моотношениях РПЦ и государства. Переломным стал 1987 г., когда были сняты многие ограничения и предостав­лена возможность РПЦ защищать верующих. Состоялась встреча Синода и Горбачева, на которой Горбачев получил петиции с требованиями РПЦ о подготовке нового религи­озного законодательства, прекращении преследования ве­рующих. В июне 1988 г. состоялся собор, на котором был принят устав об управлении РПЦ, который расходился с основами законодательства. Празднование 1000-летия кре­щения Руси усилило авторитет РПЦ. Однако были и мину­сы — раскол религий, активизация униатства. Украинская

История России в вопросах и ответах

Раздел 7. Великая российская революция...

православная церковь стала автокефальной. Несмотря на новый демократический этап РПЦ стала переживать новые сложности, связанные с распространением сектантства, ересей, мистицизма, безнравственности и культа насилия и потребительства, политизацией духовной жизни, с раско­лом общества.

29 октября 1990 г. был принят российский закон «О сво­боде вероисповеданий» от 25 октября 1990 г. Он был при­нят вразрез с принятым месяцем раньше законом СССР «О свободе совести и религиозных организаций». Если союз­ный закон не отменял предыдущие законы, а постановил пересмотреть их, то ВС России все отменил сразу и сфор­мулировал новые нормы. Ключевой статьей закона явля­лась статья 5, в которой провозглашались равноправие религий, граждан, отделение церкви и атеистических объ­единений от государства, светский характер образования, ответственность за нарушение законодательства. В 1991 г. прекратил работу Совет по делам религий при Совмине и контроль за этой сферой перешел к Министерству юсти­ции, в ведение церкви передано свыше 2000 храмов и мо­настырей. 3 апреля 1993 г. Президент распорядился поэтап­но передать РПЦ культовые здания, которые ранее принадлежали церкви, а теперь находились в федеральной собственности.

Закон был скоропалительный и нуждался в юридичес­кой доработке. После расстрела Белого дома президентские структуры и Государственная Дума приступили к разработ­ке нового закона. Этот проект вызвал большие дискуссии в обществе, что было связано со стремлением российских законодателей обеспечить известные преимущества для функционирования традиционных российских религий, имеющих исторические корни. Это было направлено про­тив распространения в России западных и восточных сект тоталитарного характера, деятельности миссионеров таких конфессий, которые раньше вообще не наблюдались на территории России. Дума опасалась подрыва национально­го самосознания и потери православных основ нравствен­ности. Против законопроекта интенсивно выступил Римс­кий Папа и правящие круги США. Ельцин также отказался подписать закон, несмотря на его активную поддержку РПЦ и лично патриархом. После переговоров и консуль-

таций парламент принял новый вариант закона, который подписал президент.

Федеральный закон «О свободе совести и религиозных объединениях» подтвердил право каждого на свободу совес­ти и вероисповедания, равенство религий и граждан перед законом, но при этом категорически была подчеркнута осо­бая роль православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры. Обращено внимание на то, что христианство, ислам, буддизм, иудаизм составляют неотъемлемую часть культурного наследия народов России.

С. А. Кислицын

7.23. Находилось ли в кризисе

советское сельское хозяйство 60-80-х годов?

Нередко в современной отечественной литературе аграр­ная политика 60-80-х гг. характеризуется как череда оши­бок, время упущенных возможностей, а сельское хозяйство как отсталое, неэффективное, деградирующее. Для подоб­ных оценок есть веские основания. В сельском хозяйстве сохранялись глубокие экономические, социальные, техно­логические, экологические противоречия и проблемы. Имели место значительные диспропорции в развитии АПК. Хозяйственный механизм генерировал расточительство, хищения, уравниловку, иждивенчество, отчуждение от соб­ственности и результатов труда. Наблюдалась чрезмерная миграция из села.

Од] [ако в развитии сельского хозяйства имелись и пози­тивные тенденции. На протяжении всего периода наблю­дался рост производства сельскохозяйственной продукции. Валовая продукция сельского хозяйства СССР (в сопоста­вимых ценах 1983 г.) увеличилась с 136,8 млрд. рублей в 1965 г. до 174,3 млрд. в 1975 г. и до 218,7 млрд. в 1990 г. Про-иззедство зерна в среднегодовом исчислении увеличилось со 130 млн т в 1961 — 1965 гг. до 213 млн т в 1986—1990 гг., молока — с 65 млн т до 106 млн т, мяса (в убойном весе) с 9,3 млн т до 19,3 млн т. Объемы производства сельскохозяй­ственной продукции в СССР не могут не впечатлять. Так,

История России в вопросах и ответах

Раздел 7. Великая российская революция...

в 1991 г. СССР производил ячменя 29,5% мирового произ­водства, пшеницы — 16,2%, овса — 45,1%, ржи — 55%, про­са — 2,5%. В СССР производилось 33,7% мирового выпус­ка молочных продуктов, 21,4% масла, притом, что население СССР составляло 4,9% мирового. По производ­ству важнейших видов сельскохозяйственной продукции на душу населения (зерно, мясо, молоко, яйца, сахарная свек­ла, картофель) СССР находился на лидирующих позициях в мире.

На этой основе был обеспечен сравнительно высокий уровень производства продуктов питания, достигший к се­редине 80-х гг. по ряду параметров показателей развитых стран. Однако парадоксально-повседневным явлением были нарастающие трудности в продовольственном снаб­жении населения, скудный ассортимент продуктов пита­ния, унижающие человеческое достоинство очереди.

Увеличение валового производства сопровождалось не­уклонным падением темпов прироста. Среднегодовые тем­пы прироста продукции сельского хозяйства по пятилеткам составляли: в 1966-1970 гг. — 3,9%, в 1971—1975 гг. — 2,5%, в 1976-1980 гг. - 1,7%, в 1981-1985 гг. - 1,1%.

Труднообъяснимым, на первый взгляд, был и рост им­порта продовольствия. С одной стороны, была обеспечена продовольственная безопасность страны. Объем импорта продовольствия составлял 14—16% от отечественного про­изводства (США стабильно импортировали в те годы 17— 19% продовольствия). С другой стороны, продовольствен­ный импорт играл вес более заметную роль в обеспечении населения отдельными видами продуктов питания. С 1970 г. по 1985 г. закупки за рубежом мяса и мясопродуктов возрос­ли в натуре в 5,2 раза; зерна — в 20,8; сахара — в 67,2; мас­ла сливочного — более чем в 100 раз. Уаельный вес импор­та в потреблении мяса составил в 1987 г. 6,6%, масла животного— 19,7%, растительного— 22,5%, сахара-сыр­ца-25,5%.

Наиболее парадоксальным выглядит импорт зерна, по­скольку его увеличение проходило на фоне роста отече­ственного производства зерновых. Так, производя в 1981 — 1985 гг. в среднем за год 180,3 млн т зерна, СССР закупал ежегодно до 30 млн т. В 19Й7 г. было собрано 211 млн т., в 1988 г. — 195 млн т, в 1989 Е - 217 млн т, в 1990 г. - 240 млн т. Такого количества зерна страна никогда не производила.

Тем не менее закупки зерна за границей не только не сни­зились, но возросли: в 1987 г. — 30,4 млн т, в 1988 — 35,1 млн т, в 1990 — 44 млн т.

Не менее парадоксальным было и следующее обстоя­тельство. Длительное время при росте затрат на развитие АПК проводилось стимулирование роста потребления пу­тем дотирования потребительских цен. Из благих побужде­ний искусственно поддерживались за счет государства за­ниженные розничные цены. Так, среднегодовой индекс сельскохозяйственного производства в России в 1986— 1990 гг. по сравнению с предыдущим пятилетием возрос на 12%, душевое потребление мяса и мясомолочной продук­ции на 11 —12%, капиталовложения — на 22%, субсидии на продовольствие — на 77%. За 1985—1990 гг. объем производ­ства мясомолочной промышленности в России возрос на 23%, розничные цены на мясо — на 5%, колбасу — на 8,8; яйца — 4,8; среднедушевой месячный совокупный доход — на 35,6%. За этот же период среднегодовой прирост рознич­ных цен на продовольствие составил 2,8%, закупочных — 5,6%. Разница покрывалась за счет дотаций, доля которых в 1989 г. в розничной цене мяса и животного масла состав­ляла более 70%, молока— 60, хлеба— 20%. С 1981 г. по 1990 г. государственные дотации на продовольствие возрос­ли с 25 млрд руб. до более 100 млрд. руб. Импортное про­довольствие продавалось по ценам внутреннего рынка, что означало субсидирование импорта государством. В резуль­тате такой политики продовольственный дефицит и пресло­вутые очереди не исчезли, дотации стали непосильны для бюджета, платежный баланс оказался в кризисе, а аграрный сектор оставался неэффективным.

Инвестиционная политика в аграрном секторе носила крайне противоречивый характер. В 60—80-е гг. на разви­тие сельского хозяйства было направлено значительное количество средств. Государственные капиталовложения и средства колхозов, направленные в сельское хозяйство с 1966 г. по 1990 г., составили 842,1 млрд. руб. Длительное время оставалась высокой доля государственных инвести­ций в аграрный сектор. Если доля сельского хозяйства в ВВП в 80-е гг. составляла 13—18%, то доля этой отрасли в общем объеме капиталовложений — 18—20%. Невысок был процент за кредиты. За счет государства поддерживался уровень заработной платы в сельском хозяйстве. Так, в

История России в вопросах и ответах

Раздел 7. Великая российская революция...

1988 г. в 1/3 хозяйств фонд оплаты труда превышал валовой доход. Эти факты свидетельствуют о протекционистском характере аграрной политики.

Размеры капиталовложений выглядят внушительно, но при соотнесении их с фронтом работ в сельском хозяйстве картина перестает быть столь радужной. Если соотнести сделанные по линии государства и колхозов с 1917 по 1985 г. затраты с площадью сельскохозяйственных угодий в стра­не, то на каждый гектар придется 1,3 тыс. руб. капиталов­ложений. Это не так много, если учесть, что трактор в на­чале 80-х гг. стоил от 3 до 15 тыс. руб., строительство современной фермы обходилось в 250—300 тыс. руб., кило­метра дорог с твердым покрытием — в 150 тыс., орошаемо­го гектара с затратами на его освоение — до 5 тыс. руб.

Обращает на себя внимание и тот факт, что от пятилет­ки к пятилетке происходило снижение абсолютного и от­носительного прироста инвестиций. Значительная часть выделявшихся селу ресурсов не доходила до сельского хо­зяйства или изымалась из него, что осуществлялось через повышение цен на средства промышленного производства, потребляемые в сельском хозяйстве, рост оплаты услуг об­служивающих сельское хозяйство организаций, незаконное изъятие средств из хозяйств. Велики были расходы колхо­зов на социально-культурные нужды, которые не компен­сировались государством.

Рост капиталовложений в сельское хозяйство в 60—80-е п: не поколебал многолетних приоритетов в их распределении по народному хозяйству в целом. С 1928 г. по 1978 г. в рас­чете на одного работника в городе в производственную, сферу было вложено в 9 раз больше средств, чем на одного сельскохозяйственного работника.

Статистические данные показывают, что растущие капи­таловложения давали все меньшую отдачу. Призывы руко­водителей всех уровней лучше использовать материальные и финансовые ресурсы, вести борьбу за экономию и береж­ливость были столь же традиционны, сколь и неэффектив­ны. Для изменения ситуации необходимы были преобразо­вания в системе производственных отношений, которые позволили бы существенно повысить эффективность осво­ения капиталовложений, а также перераспределение ресур­сов в пользу тех отраслей АПК, отставание которых было наиболее значительным (социальная и производственная

инфраструктура). Стать на путь хотя бы частичного, в рам­ках социализма, изменения производственных отношений (например, обеспечив реальный хозрасчет и развитие ко­операции) тогдашнее руководство не смогло по причине идеологического догматизма. Обеспечить же перераспреде­ление ресурсов в пользу социальной и производственной инфраструктуры АПК помешали инерция хозяйственного механизма, ведомственные интересы, технократизм мыш­ления.

Политика протекционизма, ярким проявлением которой был рост капиталовложений, оказывала крайне противоре­чивое воздействие на развитие сельского хозяйства. Приме­ром может служить развитие материально-технической базы сельского хозяйства, которое традиционно рассматри­валось как приоритетное направление аграрной политики. С одной стороны, укрепление отраслей, производящих для села средства производства, способствовало росту фондо-и энерговооруженности, увеличению парка сельскохозяй­ственной техники в колхозах и совхозах. С другой стороны, уровень технической оснащенности сельскохозяйственных предприятий оставался ниже, чем в развитых странах и не соответствовал нормативам. Так, на 1000 га пашни в конце 70-х гг. в СССР приходилось 11,5 трактора, в США — 30, в Великобритании— 72, Франции— 81, ФРГ— 194, Ита­лии — 85. Зерноуборочных комбайнов приходилось на 1000 га в СССР 5,7, в СШАи Великобритании — 15, Франции — 19, ФРГ — 33, Италии — 8. В результате растягивались сро­ки выполнения работ. От несвоевременной уборки терялось ежегодно 18—20 млн т зерна.

Парк техники увеличивался крайне медленно. Во второй половине 80-х гг., к примеру, вся поставка тракторов сельско­му хозяйству шла на покрытие выбытия. Внесение удобрений ежегодно составляло 75—82% от фактических поставок.

Во многом подобное расточительство было связано с отсутствием эффективного мотивационного механизма в сельском хозяйстве. Сказалась и относительная дешевизна техники для колхозов и совхозов из-за низких цен для них на главные средства производства, которые иногда были ниже себестоимости в производящих отраслях, и недоста­точное развитие технического сервиса в АПК. В результате вывести техническое состояние сельского хозяйства на уро­вень развитых стран не удалось.

История России в вопросах и ответах

Раздел 7. Великая российская революция...

Динамика развития сельского хозяйства к середине 80-х гг., нарастание трудностей в аграрном секторе отража­ли исчерпание традиционных механизмов оздоровления аг­рарного сектора и объективно подталкивали к поиску ре­шений, выходивших за рамки командной системы. Не случайно, во второй половине 80-х гг. были намечены меры по реформированию аграрного сектора, которые в принци­пе противоречили существу господствовавших аграрных от­ношений. Среди них некоторая либерализация сбыта про­дукции колхозами и совхозами, введение продналога и госзаказа, трансформация коллективного подряда в аренд­ный и семейный, появление фермерских хозяйств, возрож­дение кооперации, начало реформирования земельных от­ношений. Болезненно и противоречиво внедряясь в тогдашнюю систему, эти меры вызвали некоторое оживле­ние аграрного сектора, но не успели укорениться сколько-нибудь прочно.

Становилось все более очевидным, что резервов даль­нейшего совершенствования старой системы руководства сельским хозяйством и поддержания на этой основе роста аграрного производства не осталось. Меры, выходившие за рамки традиционной аграрной политики, отторгались. Це­лостность экономической системы разрушалась, управлен­ческие структуры из-за многочисленных экспериментов разваливались. Следующим шагом должно было стать со­здание такой системы, которая бы базировалась на иных, т.е. рыночных принципах.

¹ Итак, аграрное развитие в 60—80-е гг. носило противо­речивый характер. Анализ тенденций и динамики развития производства, происходивших в АПК изменений при сопо­ставлении этих процессов с аграрным развитием Запада позволяет утверждать, что аграрная политика 1965—1990 гг. объективно была направлена на модернизацию сельского хозяйства, создание аграрного сектора, который бы соответ­ствовал индустриальной стадии развития общества и пред­ставлял собой, вместе с тем жизнеспособную альтернативу рыночно-фермерскому варианту аграрной эволюции. Одна­ко в ходе реализации этой политики отчетливо проявилось противоречие между курсом на модернизацию аграрного сектора и политико-идеологическими установками правя­щей партии. В результате наблюдались замедление роста основных показателей сельскохозяйственного производ-

ства, постепенное нарастание кризисных явлений, много­численные противоречия и парадоксы в аграрном секторе. Решив ряд конкретных проблем в области сельского хозяй­ства, аграрная политика не позволила создать по-настояще­му высокоэффективный, на уровне развитых стран мира аграрный сектор.

Б. В. Наухйцкий

7.24. Почему в 60-80-е гг. СССР оказался на пороге кризиса?

Обозначенные годы в литературе оцениваются с диамет­ральных позиций. «Чистые» сторонники коммунистичес­кой перспективы считают их действительно «развитым социализмом» со всей присущей атрибутикой его восхвале­ния, а противники характеризуют их как застой, топтание на месте, чуть ли не движение вспять. Процессы, происхо­дившие в эти годы в различных сферах жизни общества, более сложны и многоплановы. В этот период выделяются два этапа— 1964—1968 гг. и 1968—1985 гг., на протяжении которых прослеживается борьба двух традиций — демокра­тической и консервативной. Последняя явно превалирова­ла и стала ведущей на втором этапе.

Застой «развитого социализма» как системы не исклю­чает количественных и качественных изменений, развития в целом, но серьезно искажает многие параметры ее функционирования, закладывает основы для ее трансфор­маций в будущем. Так, за четверть века после принятия тре­тьей Программы КПСС СССР семикратно увеличил основ­ные производственные фонды народного хозяйства. Национальный доход вырос почти в 4 раза, промышленное производство — в 5 раз, сельскохозяйственное — в 1,7 раза. За это время реальные доходы на душу населения увеличи­лись в 2,6 раза, общественные фонды потребления — в 5 с лишним раз. Построено 54 млн квартир, осуществлен пе­реход ко всеобщему среднему образованию. Вчетверо возрос­ло число лиц, окончивших вузы. Общепризнанных успехов добились наука, медицина, культура. Однако динамизм, при­сущий ранее советской экономике, был в середине 70-х гг. утрачен. В 1966—1971 гг. прирост производительности об-

История России в вопросах и ответах

Раздел 7. Великая российская революция...

щественного труда составил 39%, в 1971 — 1975 — 25%, в 1976—1980 — 17%, а в последующей пятилетке упал до 16%. Призывы партийных съездов к «экономной экономике», «эффективности и качеству», «переходу на рельсы интен­сификации» и др. на практике оборачивались экстенсив­ным путем развития. Помимо дополнительного притока трудовых ресурсов экономическое развитие в 70-е гг. обес­печивалось за счет выгодных внешнеторговых операций: в основном торговали нефтью, газом, лесом и другими при­родными ресурсами. В результате основные показатели эко­номического развития страны неуклонно ухудшались.

В официальных документах экономическая политика оценивалась как курс на интенсификацию производства в условиях развертывающейся научно-технической револю­ции. Однако использование достижений НТР приняло од­нобокий, уродливый характер по причине сохранения ко­мандного управления экономикой, монополии государства на средства производства, отсутствия рыночных — экономи­ческих, политических, правовых механизмов, обеспечива­ющих переход к оптимальным методам развития производст­ва через непрерывное повышение производительности труда. Отсюда неизбежная тенденция к овладению отдель­ными, частичными результатами НТР, новыми технологи­ями и материалами путем встраивания их в старый меха­низм, сочетая автоматизированные линии и массу ручного труда, атомные реакторы и подготовительные работы к их монтажу методами «народной стройки».

Более того, достижения НТР, новые технологии вместо того, чтобы изменить сам механизм безрыночной индуст­рии, как бы продлевали ему жизнь, давая новый импульс. Сокращались запасы нефти, но благодаря успехам трубо­прокатных и трубокомпрессорных технологий системе ста­ли доступны гигантские «природные кладовые» газа; стало затруднительно разрабатывать подземные угольные плас­ты — роторные экскаваторы позволили извлекать бурые угли открытым способом, и т. д.

Такой своеобразный симбиоз индустрии без рынка и но­вых технологий эпохи НТР способствовал сверхускоренно­му, хищническому и необратимому истреблению богатейших ресурсов и привел в итоге к беспрецедентному явлению, охватившему все сферы общественного производства — структурному застою в эпоху НТР Развитый мир уже всту-

пил в новую постиндустриальную технологическую эпоху, тогда как СССР оставался в старой, индустриальной. К на­чалу перестройки страна отставала по производительности труда от США в 5 раз в сельском хозяйстве и в 2,5—3 раза в промышленности. Важную роль в этом «застое в условиях бурного роста» сыграли процессы на мировом рынке, при­ведшие в 70-е гг. к резкому повышению цен на нефть и дру­гое сырье, спаивание народа, остаточный принцип выделе­ния средств на социальную сферу, и т. д.