Императрица Елизавета

В ночь с 24 на 25 ноября 1741 года, когда затих Зимний дворец и потухли огни в его окнах, ожил и стал похож на растревоженный улей дворец царевны Елизаветы. Дочь Петра Великого жила на западной окраине Потешного или Царицына луга (теперь Марсово поле). Перед дворцом протекал Красный канал, прорытый параллельно Лебяжьей канавке. К северу от дворца находилась просторная гавань. Неподалеку от нее размещались английское и французское посольства. Может быть, поэтому гавань прозвали Па-де Кале. Берега гавани полюбились высшему свету и стали излюбленным местом дневных прогулок. Еще приезжали сюда, чтобы послушать музыку и песни, часто звучавшие во дворце Елизаветы Петровны.

«Малый двор», как называли дворец цесаревны, несмотря на постоянный секретный надзор и вечное отсутствие денег, жил весело. Надо помнить, что дочери Петра в ту пору было всего тридцать два года, а ее окружение было порой еще моложе. По словам современника, Елизавета, лишенная возможности жить роскошно, была вынуждена предаваться забавам простолюдинов. Она часто посещала казармы Преображенского полка, с офицерами и многими солдатами которого ее связывала тесная дружба.

В ту ноябрьскую ночь, когда город уже крепко спал, Елизавета, сев в сани со своим врачом и приближенным Лестоком, учителем музыки Шварцем, под охраной придворных – Воронцова и братьев Шуваловых на запятках, поспешила к мосту через Фонтанку. Там в просторных избах размещалась первая гренадерская рота преображенцев. Солдаты восторженно встретили свою любимицу. И вскоре по Невскому, вслед за ее санями, бежали три сотни гренадеров. Недоезжая до Зимнего дворца, сани остановились. Гвардейцы подхватили принцессу на руки и понесли через заснеженный пустырь. Восемь гренадеров, знавших пароль, обезоружили часовых. Вход во дворец был открыт. Гвардейцы вытащили из постели Анну Леопольдовну и ее мужа и арестовали обоих.

Так Елизавета Петровна стала российской императрицей. Гренадерскую роту переименовали в Лейб-компанию и поселили в Зимнем дворце Петра I. Всем солдатам было пожаловано дворянство и офицерские звания. Капитаном роты Елизавета объявила себя. Бывшие солдаты, а теперь господа офицеры почти месяц пьянствовали и бесчинствовали в городе. Елизавета не спешила урезонить своих друзей. Она была занята раздачей должностей и приготовлениями к новой жизни. Как писал историк Василий Ключевский: «…вступив на престол, она хотела осуществить свои девические мечты в волшебную действительность: нескончаемой вереницей потянулись спектакли, увеселительные поездки, куртаги (приемы во дворце), балы, маскарады, поражавшие ослепительным блеском и роскошью до тошноты». Началась новая эпоха, избравшая свой патетический архитектурный стиль - вычурное барокко.

Стремясь догнать Европу в художественном развитии, елизаветинское барокко вобрало в себя многие элементы стиля рококо и черты национального искусства – многоцветность и обязательный декор на всех фасадах здания. Именно поэтому нарядный и жизнерадостный архитектурный стиль так быстро и пышно расцвел в годы царствования Елизаветы. Он соответствовал желаниям и характеру веселой императрицы. За двадцать лет ее правления было построено двадцать новых императорских дворцов. Зимние и летние в Петербурге, Москве, Киеве, Петергофе, Царском Селе, путевые для отдыха или ночевки во время поездок. Первым, открывшим эту строительную эпоху, стал дворец у Аничкова моста, прозванного так по имени первого начальника военного поселения, расквартированного здесь со времен Петра. Строительство дворца поручили архитектору Михаилу Земцову. Последним – нынешний Зимний, возведенный Франческо Растрелли. А между ними – три километра и двадцать лет.

От Аничкого дворца до Зимнего протянулся Невский проспект. Великолепие дворцов не соответствовало убожеству проспекта. Елизавета Петровна, первая из русских правителей решила превратить этот отрезок в парадную улицу Петербурга. Задача не простая. Посередине – мощеная мостовая шириной в пятьдесят метров. По обеим сторонам ее – чахлые березки. В теплые дни они увешаны бельем и зимней одеждой обывателей для просушки. За березками – деревянные и каменные дома, храмы, пустыри, поросшие болотным кустарником. Дома поставлены кому как удобно: то нагло вылезают вперед, то робко отступают назад. Зрелище непривлекательное и странное.

Для начала императрица издала грозный указ: «О запрещении санкт-петербургским жителям развешивать что-либо на березках на Невской перспективе». Этому указу подчинились. В мае 1745 года последовал новый указ: «О постройке и переносе до 1 мая 1747 года в Санкт-Петербурге на Невской перспективе всех обывательских домов, выстроенных по неутвержденным планам». Исполнение этого указа требовало от многих домовладельцев значительных расходов, и поэтому о нем постарались забыть. Через двадцать лет его повторила Екатерина II с добавлением: строго запрещено строить на Невском деревянные дома. Окончательно преобразить проспект сумел лишь Павел I в самом конце столетия. А современный облик он обрел только к середине XIX века. И все же, чтобы доставить радость Елизавете, на проспект стали переезжать многие знатные вельможи.

В 1750 году, когда все работы в Аничковом дворце были завершены, императрица подарила его своему тайному супругу Алексею Разумовскому. Еще недавно он был пастухом. За чудный голос и красоту был взят при Анне Иоанновне в придворную капеллу. Там его увидела Елизавета, влюбилась и приблизила к себе. Заметим, что Разумовский – единственный из всех императорских фаворитов XVIII столетия, никогда не вмешивался в государственные дела. Вслед за Разумовским перебрался на Невский очередной фаворит императрицы, граф Иван Шувалов. Роскошный дворец на углу теперешней Садовой улицы и проспекта возвел для него архитектор Савва Чевакинский, многое перенявший у Растрелли. Один корпус дворца, сохранившийся до наших дней, смотрел на Итальянскую улицу, а другой протянулся вдоль Невского. Оба были украшены лепным декором, напоминавшим кружева.

У Зеленого моста через Мойку архитектор Растрелли выстроил дворец для барона Сергея Строганова – одно из самых красивых и характерных зданий Петербурга. Через несколько лет после завершения строительства дворца Строгановых на Невском, наискосок от храма Казанской Божьей матери Растрелли возвел просторный дворец для генерала Вильбоа (перестроенный позже, он сохранился на углу проспекта и канала Грибоедова. В нем сейчас Малый зал Филармонии и вход в метро). Дворец был столь велик, что уже с начала XIX века в нем устраивали многолюдные музыкальные вечера, балы и маскарады.

Пока Растрелли заканчивал строительство Аничкова дворца, недалеко от него, на берегу Фонтанки, архитектор Чевакинский начал возводить еще один памятник пышного русского барокко – дворец для графа Петра Шереметева, сына знаменитого полководца царя Петра. Почти через два столетия в одном из флигелей этого дворца поселилась великая поэтесса Анна Ахматова. Именно здесь с 1935 по 1940 год она писала свой знаменитый «Реквием» - трагическое свидетельство ужасов сталинских десятилетий. Фонтанный дом, как стали с первых дней называть дворец, большими окнами фасада смотрел на Фонтанку, на новую улицу, которую Растрелли проложил от Невского к Летнему дворцу. Лишь через сто лет «дом» укрыли от любопытных взоров затейливой чугунной оградой, выполненной по рисунку Иеронима Корсини.

Императрица была в восторге от своего нового Летнего дворца, к сожалению не сохранившегося до наших дней. Светло-розовый с белоснежными декоративными украшениями, с позолоченной кованной решеткой ворот, он сулил праздничное блаженство. Ей так не терпелось переехать в свой первый собственный дворец, что она не стала ожидать новой мебели, заказанной в Европе, а приказала забрать всю обстановку из дома фельдмаршала Миниха, сосланного в Сибирь.

Начиная с 1745 года, каждого 30 апреля царский поезд из сотен карет и подвод под музыку духовых оркестров и артиллерийский салют отправлялся из Зимнего дворца в Летний. Перед его узорными воротами императрица оставляла заботы, дела, все, что хоть немного могло усложнить жизнь. На все лето в государственных делах наступал застой. Елизавета устраивала балы, маскарады и веселилась до упаду вплоть до 30 сентября, когда таким же порядком торжественно возвращалась назад, в Зимний.

Все же некоторые важные решения принимались императрицей и в праздничной атмосфере Летнего дворца. Именно здесь она приказала архитектору Растрелли построить новые дворцы под Москвой, в Киеве, готовить проект нового Большого дворца в Петергофе и сделать пристройку к Зимнему дворцу со стороны площади – Дворцового луга. Последняя работа была вызвана особой необходимостью. Едва Елизавета осознала прочность своего положения, как тут же поспешила назвать своего преемника – Петра, сына своей старшей сестры и герцога Гольштейн-Готторпского. А объявив, тотчас вызвала его в Петербург. Этим поступком Елизавета как бы утверждала на русском троне линию Петра Великого.

В 1744 году для шестнадцатилетнего Петра была выбрана невеста - пятнадцатилетняя принцесса София-Августа-Фредерика из захудалого немецкого Ангальт-Цербтского княжеского дома. Девушку привезли в Петербург, крестили в православной церкви и дали имя Екатерина. В сентябре 1745 года состоялась свадьба, после которой еще десять дней шли беспрерывные праздники. Накануне свадьбы Растрелли получил задание: украсить Большой зал Зимнего дворца и Большую галерею для свадебного пира. По рисункам архитектора сделали четыре банкетных стола затейливой формы на двести персон каждый. Столы украсили цветниками, фонтанами, каскадами. Центральный фонтан представлял собой пятиярусную водяную пирамиду, окруженную двенадцатью малыми водометами, четырьмя водяными каскадами и золочеными статуями в рощах миртовых и померанцевых деревьев на специальных подставках. Большие пирамидальные канделябры для шести тысяч свечей освещали зал.

После этого праздника стало традицией для каждого торжества, а числа им не было, готовить новые фигурные столы, новое декоративное убранство. И каждый раз готовил все это выдумщик Ф.Растрелли.

Еще одним любимым светским развлечением императрицы был театр. В дворцовом журнале за 1747 год записано: «Ея Императорское Величество изволила указать, отныне при дворце в каждую неделю по нижеписанным дням быть: по воскресеньям – куртагам, по понедельникам – интермедиям итальянским, по вторникам – придворным маскарадам, по четвергам – комедиям французским». Итого: два придворных спектакля в неделю.

Кроме того, существовал театр при «малом дворе» наследника Петра Федоровича и его жены Екатерины Алексеевны. Свой театр создали учащиеся Кадетского корпуса. Для него писал пьесы на сюжеты русской истории недавний выпускник Корпуса, один из первых русских поэтов и драматургов Александр Сумароков. Елизавета с удовольствием посещала эти спектакли. Красивые юноши в театральных костюмах доставляли ей особенное удовольствие. Именно в это время расцвел талант замечательного русского театрального деятеля Федора Волкова, выписанного из Ярославля.

Фаворит императрицы Иван Шувалов стал организатором первого в России литературного салона. Шувалов обладал знаниями разнообразными, но беспорядочными – следствие тогдашнего образования. Владелец прекрасной библиотеки и собрания живописи, Шувалов по праву считался первым русским меценатом. В отличие от двоюродного брата, Петра, державшего в своих руках почти всю внешнюю и внутреннюю политику государства, Иван Шувалов выбрал для своей деятельности ниву просвещения. В 1755 году его усилиями, по идее М.В. Ломоносова, в Москве был основан Университет. В 1757 году он стал организатором Академии художеств в Петербурге. На эти учреждения Елизавета охотно отпускала казенные средства, понимая, что они способствуют повышению международного престижа России.

Фаворит императрицы высоко ценил талант и интеллект. Не случайно в гостиных дворца Шувалова охотно собирались первые светские писатели России – Василий Тредиаковский, Александр Сумароков, Михаил Ломоносов и др.

Сын священника, Тредиаковский молодым человеком в 1726 году отправился учиться в Голландию. Оттуда пешком – в Париж, где три года слушал лекции в Сорбонне. Вернувшись в 1730 году в Петербург, стал работать при Академии наук. Занимался переводами с французского. Первым начал знакомить читателей с произведениями Вольтера. Напечатал собственный трактат о законах стихосложения. Работал над полным словарем русского языка. В царствование Елизаветы стал академиком.

Дворянин Сумароков, как мы уже знаем, окончил Кадетский корпус и увлекся драматургией. Не случайно его называли «северным Расином» и «русским Вольтером». Именно он создал особый жанр в отечественной драматургии – жалостная трагедия. Много переводил с французского. Прославился любовными стихами, ходившими по рукам во множестве списков. В последние годы царствования Елизаветы начал издавать первый в России частный литературный журнал «Трудолюбивая пчела».

Михаил Ломоносов – исключительное явление в истории русской культуры XVIII века. Сын рыбака из далекого Архангельска. Шесть лет, начиная с 1735 года, проходил курс химических, физических и минералогических наук в Германии. Там же начал писать стихи. Вернувшись в Россию, стал профессором химии, минералогии, стихосложения и стиля. Первый русский член Российской Академии наук. Написал множество научных трудов по теории электричества, света, по химии, экономике, отечественной истории. Одновременно создавал торжественные оды и грамматику русского языка, любовную лирику и трагедии. Возродил в России забытое искусство византийской мозаики и составил несколько портретов и композиций. Крупнейшую из них, посвященную Полтавской битве, можно увидеть и сегодня в Кунсткамере. По широте своих научных знаний и интересов Ломоносов был человеком эпохи Возрождения. Именно он заложил фундамент русского языка и литературы. Во многом благодаря трудам и деятельности Ломоносова царствование Елизаветы заняло столь видное место в русской истории.

Три друга встречались у своего покровителя для бесед, чтения своих произведений, споров и ругани, когда аргументы порой утверждались кулаком. Шувалов мирил их, и прерванная беседа вновь направлялась в мирное русло.

Конечно, большинство жителей Петербурга не имели отношения к праздничным событиям при дворе императрицы и ее сановников. Их жизнь была наполнена тяжелым трудом ради куска хлеба на многочисленных мануфактурах города, мелких фабриках и мастерских, расположенных по всему городу и его окрестностях. По сравнению с временем Петра, экономика города изменилась, но эти изменения не были принципиальны: по-прежнему производство военной продукции оставалось костяком экономики Петербурга. По-прежнему в столице очень много строили, и потребность в «диком» камне, кирпиче, черепице, цементе, строительном лесе, досках, краске и во многом другом, нужном для стройки, сохранялась, и поэтому строительство оставалось важнейшей сферой экономики города. Правда, со временем постепенно вырос еще один сектор городской экономики - обслуживание разнообразных нужд и причуд двора и знати. Речь шла не только о продуктах, поставляемых с рынков города и дворцовых владений в его окрестностях, но и о продукции мастерских и заводов города.

Годы царствования Елизаветы Петровны составляют новый, и весьма значительный этап в истории Петергофа. Заброшенные прежде сады, вновь покрылись множеством цветников, высоко забили струи отремонтированных фонтанов. Значительно расширен и украшен был Большой дворец.

Обер-архитектор Растрелли бережно отнесся к старому строению, сохранил в целом его изначальный архитектурный облик, чем угодил императрице, трепетно относившейся к каждой детали, имевшей отношение к ее отцу. С большим вниманием Елизавета отнеслась к отделке интерьеров дворца. При утверждении эскизов, зал, где предстояло принимать столичное купечество, она повелела «как можно более вызолотить», пояснив: «Торговые люди ведь любят золото…». Впрочем и сама государыня обнаруживала немалую любовь к роскоши и в последние годы своей жизни с особенной гордостью подчеркивала, что Петергофский дворец ничем не уступает Версальскому.

Дворец Монплезир по распоряжению императрицы был предоставлен для проживания великой княгини Екатерины Алексеевны. Именно отсюда в июне 1762 года Екатерина тайно отправилась в Петербург, где была провозглашена Всероссийской императрицей. Впоследствии Петергоф пробуждал в ее памяти не слишком радостные воспоминания. Видимо поэтому Екатерина недолюбливала эту резиденцию и мало занималась ее благоустройством.

К концу царствования Елизаветы придворная жизнь заметно приутихла, так как здоровье императрицы оставляло желать лучшего. Началась даже борьба с «чрезмерной» роскошью в обществе. В 1761 году царским указом был запрещен ввоз из за границы «излишних» вещей – драгоценностей, кружев, галантереи. Осенью 1761 года императрица была особенно раздражительна и нетерпелива. Чувствуя усиливающиеся недомогания, она твердила о своем желании как можно скорее переехать в новый Зимний дворец, который в лихорадочной спешке достраивал Растрелли. Новоселье Елизаветы так и не состоялось. 25 декабря в четыре часа дня императрица скончалась в своем деревянном дворце на Невском. Правителем России стал ее племянник – Петр III. Он приказал по-военному: отделать Зимний дворец к пасхе, 6 апреля 1762 года.

В предпраздничные дни Зимний дворец напоминал растревоженный муравейник. К утру 6 апреля все было готово. Оставалось очистить площадь перед дворцом, застроенную лачугами, сараями, заваленную остатками строительных материалов. Чтобы разобрать все и вывезти, понадобилось бы несколько недель. И снова новый император отдал боевой приказ: объявить жителям Петербурга – любой может бесплатно взять на площади все, что захочет. Город точно сошел с ума. Тысячи поспешили к дворцу. Шум, крик, радостные восклицания повисли в воздухе. Каждый ломал, хватал, тащил, что под руку попадало. Император стоял на балконе дворца и смеялся. К вечеру на площади не осталось ни единой щепки, ни единого камня.