2013-12-28
1336
1. Ирригационное земледелие. Первые древневосточные цивилизации возникли в бассейнах крупных рек: Нила, Евфрата, Тигра, Инда. Не случайно поэтому земледелие стало доминирующей сферой организации хозяйственной деятельности обитателей этих великих рек. Оптимальная экологическая среда: тёплый и мягкий климат, ежегодные разливы рек, удобрявших своим плодородным илом речные долины, – оказывала самое благоприятное воздействие на развитие земледелия. Однако земледелие было возможным только при условии постоянного регулирования режима рек, что предполагало создание ирригационных сооружений (каналов, дамб) в масштабах всей страны и поддержание их в порядке. Без целого комплекса ирригационных и мелиоративных (организационно-хозяйственных и технических) работ, направленных на обеспечение влагой всех земельных угодий страны, борьбу с засолённостью и заболоченностью отдельных участков, превратить земледелие в прибыльную отрасль хозяйства, основу жизнедеятельности населения страны было невозможно.
Ирригационный характер земледелия оказал существенное влияние на организацию всего уклада жизни древневосточных обществ и даже отразился на создании специфической, характерной только для Востока, формы государственного устройства – деспотии.
2. Соседские (территориальные) общины. Цивилизации, экономика которых зависела от искусственного орошения почв, отличались длительным существованием соседских общин, которые были главными территориальными, административными, социальными структурами на Древнем Востоке. Хотя общиной мог быть назван любой населённый пункт, различали городские и сельские общины. Преобладающая часть населения древневосточных стран жила в сельских общинах.
Сельская община, просуществовавшая тысячелетия, несомненно, развивалась, однако ей был присущ набор стабильных, специфических черт. Первая и особенно важная черта сельской общины – её массовость: как уже было отмечено, большинство свободных людей, а в ряде государств (например, в Египте, Хеттском царстве) – часть полусвободных-полузависимых слоёв населения жили общинами. Сельская община характеризовалась также значительным единообразием, поскольку составлявшие её «дома», невзирая на имущественное и социальное расслоение, вели в основном одинаковое, натуральное хозяйство, обладали одинаковой структурой. В начале община состояла из больших патриархальных семей (большесемейных общин), которые затем превратились в малые моногамные семьи, нередко связанные между собой родственными узами. Они вели практически одинаковый образ жизни, обусловленный общинно-частной земельной собственностью, порождавшей коллективизм. Коллективизм находил выражение, в частности, в том, что община и общинники несли ответственность за совершённое на их земле, но не раскрытое злодеяние, за проступки своих членов.
Община обладала относительной автономией, осуществляемой сходкой общинников или советом старейшин. Автономность общин наряду с натуральным хозяйством и стремлением общинников к хозяйственной самостоятельности обусловили замкнутость этих социальных образований и малую мобильность их членов.
Древневосточной сельской общине также был присущ консерватизм: с течением времени стиль и ритм жизни селянина изменялись мало, да и сама сельская община проявляла удивительную устойчивость.
Членов соседских, или территориальных, общин связывали права и обязанности по отношению как друг к другу, так и по отношению к государству.
Основными правами общинников были:
– право владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом;
– право участвовать в органах общинного самоуправления и разделе общинных доходов;
– право на защиту имущества, здоровья, чести личности;
– право на создание семьи, рождение, воспитание и определение судьбы детей; – право на развод с последующим разделом совместно нажитого имущества.
Законодательства народов Древнего Востока, реализуя в жизнь принцип: «Нет прав без обязанностей», – гарантировали общинникам обладание названными правами только при выполнении ими ряда обязанностей:
– взаимопомощи;
– уплаты взносов в общинную казну;
– участия в обороне границ общины, а в случае необходимости – и государства (через призывы в народное ополчение);
– выполнения общеполезных совместных работ, связанных со строительством дорог, укреплений, храмов, ирригационных сооружений.
Общинники привлекались к труду прямым государственным насилием, так как на Древнем Востоке существовало внеэкономическое принуждение, порождавшее отработочные повинности свободного населения низкого социального статуса в течение двух-трёх месяцев в году. Кроме выполнения трудовых обязательств перед государством общинники платили налоги. Неудивительно поэтому, что цари древневосточных государств культивировали общину, то есть старались укрепить общинные структуры, предохранить их от распада. Знаменитый царь Хаммурáпи, к примеру, в своих «Законах» (XVIII в. до н. э.) запрещал свободный выход из общины, ограничивал долговое рабство тремя годами, вёл борьбу со злоупотреблениями ростовщиков, наделил имущественными правами семейных женщин и детей. Всеми этими мерами он пытался предотвратить разложение общины, которая ему нужна была прежде всего для того, чтобы расширять ирригационную систему в масштабах всей Месопотамии и поддерживать её в порядке.
Потребность координировать усилия многочисленных общин при создании и поддержании в порядке ирригационных сооружений в масштабах всей страны привела к активному вмешательству царя и бюрократического аппарата в организацию экономической жизни, способствовала укреплению государственной власти, поставившей под контроль деятельность всех слоёв населения, что, в свою очередь, сыграло важную роль в формировании особого типа государственности, получившей название «древневосточная деспотия».
3. Древневосточная деспотия. Слово «дéспот» – греческого происхождения, в переводе означающее «хозяин», «глава дома». Деспотия – это форма самодержавной, неограниченной власти, которая возникла в ряде государств с ирригационным характером земледелия, а в I тысячелетии до н. э., когда начали создаваться «мировые» державы древности, стала характеризовать и государственный порядок властителей этих держав.
В государствах с ирригационным характером земледелия деспот выступал организатором системы искусственного орошения, поэтому он мог рассматривать все орошаемые земли как свои собственные. Ему принадлежали права распоряжаться большей частью орошаемой земли страны и осуществлять контроль за землепользованием. В личной собственности деспота могло находиться до половины всех орошаемых земель государства. Кроме того, ему принадлежала монополия на осуществление внешней торговли, на производство наиболее выгодных для государства ремесленных изделий. Он был собственником всех естественных, природных богатств страны: её недр, лесов, ценных строительных материалов. Эти несметные сокровища в руках властителя предопределили чрезвычайно высокий статус деспота в государстве. Он был носителем всей полноты власти: законодательной, судебной, исполнительной, административной, военной, жреческой. В распоряжении деспота был разветвлённый бюрократический аппарат, все звенья которого, начиная с высшего – первого министра и кончая низшим – старостой общины, находились в личной от него зависимости. Личность деспота обожествлялась. В его честь проводились богослужения, строились храмы, возводились погребальные сооружения. К нему относились как к живому богу (в Египте), возлюбленному сыну верховного божества или божественному избраннику (Китай, Месопотамия).
Государства, создававшиеся по деспотической модели, имели ряд характерных признаков:
1. Здесь существовало абсолютное господство аппарата государственной власти над обществом, отсутствовал конституционный контроль за деятельностью представителей власти, не было гарантий от посягательств власти на права личности. Государственная власть, абсолютно преобладая над обществом, формировала общественные отношения, общественные идеалы, эстетические вкусы.
2. Самая характерная черта экономической жизни заключалась в том, что при деспотической форме правления ни одно частное лицо не имело полной хозяйственной свободы, так как административно-бюрократический аппарат осуществлял контроль над всеми сферами хозяйственной деятельности. Любое частное хозяйство было подчинено государственному контролю. Власть могла запретить куплю-продажу земли и зерна, конфисковать земельные владения, перераспределить наделы, установить рыночные цены, отобрать проданное. Неразвитость рыночных и частнособственнических отношений способствовала и возникновению, и укреплению деспотической формы правления.
3. Здесь не могло возникнуть гражданского общества, потому что по отношению к носителю власти все слои общества считались подданными, слугами, права которых могли быть изъяты или, наоборот, пожалованы по воле деспота.
Заметим также, что на Древнем Востоке (а значит, и в государствах с деспотической формой правления) отсутствовали классы в марксистском значении этого понятия; здесь совпадали богатство и знатность, причём знатность была фактом общественного сознания, а не правовым институтом. Знатность была неотделима от родовитости, образованности, близости к правящей династии.
4. Социальная психология характеризовалась сочетанием страха перед верховной властью с безграничной верой в её носителя, что порождало феномен «любящего страха». Не случайно поэтому деспот воспринимался не как злодей или тиран, а, напротив, как защитник народа, карающий зло, несправедливость и произвол.
Деспотия не являлась изначальной формой организации власти на Востоке. Она победила в результате многовековой борьбы с общинными устоями и демократическими порядками в организации общественной жизни. Деспотия одержала победу там, где по мере создания эффективного хозяйства, иерархичной структуры общества, заметного увеличения численности населения появилась настоятельная экономическая необходимость в создании и поддержании в порядке ирригационной системы в масштабах всей страны.
Деспотической формы правления не было у древних хеттов, в структуре хозяйственной жизни которых преобладали животноводство и ремесло. Она отсутствовала у народов Восточного Средиземноморья, которые не осознавали внутренней потребности к прочному объединению: мешали как различия в хозяйственном и социальном укладе, так и этническая пестрота, сложный характер рельефа, отсутствие крупных, полноводных рек. Не оформилась деспотия и в Древней Индии. Даже в период наивысшего укрепления государственной власти (III в. до н. э.) царям, принадлежавшим к второй варне (замкнутому сословию) кшатриев, не удалось сломить монопольного положения жречества, относившегося к первой варне брахманов. Кроме варнового строя негативным для индийской государственности фактором были автаркичные[26] общины, обладавшие самоуправлением.
Деспотия не была «вечной» формой государственной власти на Востоке. Даже в тех государствах, которые считаются образцами восточного деспотизма, царская власть могла ослабевать, правящие династии пресекались, политическая оппозиция набирала силу.
К примеру, Египет традиционно называют образцом государства с деспотической властью фараонов. Однако надо иметь в виду, что Египетская цивилизация возникла во второй половине четвёртого тысячелетия до н. э., а деспотическая форма правления оформилась только в период Древнего царства (XXIX–XXIII вв. до н. э.); в борьбе с номовой[27] знатью царская власть ослабла настолько, что уже XXV в. до н. э. стал «золотым веком» египетской аристократии. С XXIII по XXI в. до н. э. централизованного египетского государства не существовало, хозяйство находилось в упадке, ирригационная система была разрушена, поэтому Египетскую цивилизацию пришлось создавать заново, и на это ушли века.
Усиление власти египетских фараонов происходит только после изгнания азиатов-гиксосов (XVI в. до н. э.). Фараонам XVIII династии удалось объединить Египет, привести к покорности вельмож, подавить сепаратизм номов. Но в постоянной борьбе со жречеством бога Амóна царская власть вновь начала ослабевать: Египет утратил все свои иноземные владения, а в XI в. до н. э. сам превратился в объект захвата со стороны воинственных соседей.
В Месопотамии также «вечной» деспотической власти не существовало. Шумерская цивилизация возникла на рубеже четвёртого – третьего тысячелетий до н. э., а деспотическая форма правления царей III династии Ура – только спустя тысячелетие. Упадок Старовавилонского царства, также характеризовавшегося деспотическим режимом, в XVII в. до н. э. знаменовал собой возвышение месопотамских номов, приступивших к борьбе за власть и дележу земельных богатств Междуречья.
В начале первого тысячелетия до н. э. Месопотамия вошла в состав Ассирийской империи, в VI в. до н. э. стала добычей персидских царей. И Ассирию, и Персию обычно называют деспотиями. Конечно, трудно сомневаться в том, что цари, покорившие десятки народов и претендовавшие на господство во Вселенной, не обладали абсолютной властью. Вместе с тем специалистам известно, что ассирийские владыки не располагали высшей судебной властью и не имели верховного права распоряжаться всеми землями своей «мировой» державы. Царям постоянно приходилось лавировать между группировками военной и торгово-ростовщической знати, и даже передать свою власть по наследству они могли только в том случае, когда имели на это благословение оракула, – в реальной жизни божественная воля определялась расстановкой влиятельных политических сил в Ассирии.
Что касается персидских царей, то им также приходилось считаться с мнением ближайшего окружения: реальных претендентов на власть из числа сыновей, представителей семи знатных персидских родов, огромного по численности царского гарема, который представлял собой значительную политическую силу.
Тем не менее для населения, покорённого ассирийскими или персидскими царями, их власть воспринималась как абсолютная, никем и ничем не ограниченная: они могли лишать жизни, обращать в рабство, вторгаться в привычный жизненный уклад, менять место жительства подданных, облагать их налогами и повинностями, вершить суд и т. п.
Заметим, что деспотическая власть ассирийских и персидских царей выросла не только на почве производственной необходимости: создавать и поддерживать в порядке ирригационные сооружения – гораздо важнее были потребности удержать власть на завоёванных территориях и создать эффективную систему управления ими.
В тех государствах Древнего Востока, где отсутствовала или периодически исчезала деспотическая форма правления, как правило, существовала монархия, характеризовавшаяся то укреплением, то ослаблением царской власти.
4. Рабство и иные формы эксплуатации. Важнейшей особенностью социальных отношений на Древнем Востоке был низкий уровень развития рабства. Количество рабов было незначительным; рабы стоили дорого, поэтому приобрести их могла ничтожно малая часть населения древневосточных стран; рабы не использовались (как правило) в главных сферах хозяйственной деятельности.
Причин, объясняющих примитивный, неразвитóй характер рабства на Древнем Востоке, было несколько. Прежде всего, обратим внимание на относительно низкий уровень развития производительных сил, медленные темпы развития техники и производственных технологий. Это не создавало настоятельной экономической потребности для привлечения дополнительной рабочей силы в ведущие сферы производственной деятельности.
Напомним также, что на Древнем Востоке тысячелетиями сохранялся общинный уклад жизни. Общинники привлекались к трудовой деятельности прямым государственным насилием. Труд общинников использовался в государственном и храмовом хозяйствах, в имениях крупных вельмож, что также нивелировало необходимость привлекать рабов к важным трудовым операциям. К тому же рабов надо было содержать, для контроля за ними следовало создавать обширный штат надсмотрщиков. Всё это было экономически нерентабельно, так как доходы от рабского труда не всегда могли превышать расходы на содержание рабов.
Главная причина, объясняющая неразвитость рабства на Древнем Востоке, заключалась в том, что там существовала очень обширная категория подневольных работников рабского типа. Значительную их часть составляло местное, разорившееся население, не имевшее средств к существованию. Утратив земельный участок на территории общины, земледельцы лишались членства в общине и, следовательно, уже не обладали правами свободных полноправных жителей страны. Разорившиеся общинники вынуждены были продавать свой труд государству и храмам, получая взамен земельный надел или паёк.
Среди подневольных работников могли оказаться жители завоёванных в ходе военных действий областей, а также военнопленные, которым сохранили жизнь.
Форма эксплуатации подневольных работников рабского типа могла быть двоякой.
Преобладала эксплуатация самостоятельно хозяйствующих производителей, которые вместе с семьёй обрабатывали земельные угодья дворца или храмов, отдавая при этом часть урожая и привлекаясь к трудовым, а в случае необходимости и к военной повинностям.
Вместе с тем была и более жестокая форма эксплуатации, когда подневольного работника разлучали с семьёй, забирали в трудовой отряд во главе с надсмотрщиками, отбирали весь результат труда, выдавая лишь паёк, размеры которого определялись производительностью труда работника и качеством осуществлённой деятельности. Подневольных работников использовали на самых тяжёлых видах работ: рубке леса, добыче полезных ископаемых, бурлачении судов; их фактическое положение мало чем отличалось от положения рабов, и всё же с юридической точки зрения рабами они не являлись.
Наличие обширной категории подневольных работников рабского типа полностью удовлетворяло государственные потребности в привлечении дополнительной рабочей силы, поэтому и надобности в рабах не возникало.
Рабы на Древнем Востоке сохранили немало прав личности: они могли заключить брак со свободными жителями страны; дети, рождённые от таких смешанных браков, рабами не являлись; раб мог обзавестись имуществом, в том числе и недвижимым; он был субъектом права, то есть сам отвечал за свои преступления и апеллировал к закону в случае нанесения ему телесных повреждений.
Хотя количество рабов в государствах Древнего Востока возрастает к первому тысячелетию до н. э., они по-прежнему не стали основными производителями материальных благ, поэтому считать древневосточные государства рабовладельческими нельзя.
Подводя итог, ещё раз обратим внимание на наиболее важные особенности исторического существования древневосточных государств. Многие из них были государствами с ирригационным характером земледелия. Здесь медленно совершенствовались орудия труда, производственные технологии, что делало неизбежным сохранение соседских общин, характеризовавшихся натуральным хозяйством, коллективистскими устоями и подвергавшихся привлечению к труду прямым государственным насилием. На протяжении веков уклад жизни общин оставался неизменным, традиционным, хотя в ходе развития товарно-денежных отношений и укрепления частной собственности на землю немало общинников утратило средства к существованию и вошло в категорию подневольных работников рабского типа. На Древнем Востоке не получила своего окончательного оформления рабовладельческая система эксплуатации; здесь нередко возникала неограниченная монархия в форме восточной деспотии.
В античных государствах, Греции и Риме, большинство из вышеназванных социально-экономических и социально-политических характеристик отсутствовало, что и породило дихотомию «Запад – Восток».
