Наши раны помогут нам стать сильнее

Люди отвергали новое выражение истины, которое я проповедовал, и называли его ересью. Иисус, рожденный на иудейской земле, точно так же был обвинен в ереси и распят на кресте. По сравнению с ним преследования, выпавшие на мою долю, были куда менее болезненными и несправедливыми. Я мог выдержать любую боль и любые издевательства над своим телом. Но обвинения в ереси, выдвинутые против нашей Церкви, были более чем несправедливы, и выносить их было труднее всего.

Некоторые теологи, изучавшие ранний период нашей Церкви, называли наше учение оригинальным и систематическим, и кто-то из них даже был готов принять его. Это говорит о том, что все споры по поводу ереси в нашей Церкви имели под собой отнюдь не теологическую основу. Главная причина коренилась в борьбе за власть и сферу влияния.

Большинство прихожан до вступления в нашу Церковь посещали другие церкви. И это стало главной причиной того, что традиционные церкви преследовали нас как своих врагов. Когда в нашу Церковь вступила профессор Ихва Янг Юн Ёнг, ее забрали в полицию для допроса, и там она узнала, что около восьмидесяти христианских священников разослали письма властям с критикой нашей Церкви. Понятно, что это произошло не потому, что мы сделали что-то плохое.

Дело в том, что мы представляли угрозу для власти определенных людей и организаций, и только их неясные страхи и крайняя фракционность стали причиной того, что они взялись преследовать нашу Церковь.

Моя Церковь привлекала множество людей из самых разных религиозных групп. Порой я говорил своим прихожанам: «Зачем вы явились сюда? Возвращайтесь в ваши церкви» и чуть ли не пугал их, пытаясь прогнать прочь. Но они очень скоро возвращались назад. Люди, приходившие ко мне целыми группами, не хотели больше никого слушать. Они не слушали ни своих учителей, ни родителей, и хотели слушать лишь то, что говорил им я. Я не платил им денег и не кормил их, но они верили в то, чему я учил, и продолжали приходить. Они делали это потому, что я помог им избавиться от разочарования и неудовлетворенности. Пока я не узнал истину, я тоже чувствовал неудовлетворенность и был разочарован. Я чувствовал разочарование, глядя на небеса и на окружающих меня людей. Поэтому я понимал, какое разочарование испытывали люди, приходившие к нам в Церковь. У них было множество вопросов о жизни, на которые они не находили ответов, и Слово Бога, которому я учил, очень ясно отвечало на эти вопросы. Молодежь, приходившая ко мне, находила для себя ответы в моем учении, и поэтому люди хотели приходить к нам в Церковь и присоединяться к моему пути, каким бы трудным он ни был.

Я – тот человек, который находит путь и открывает его для других. Я веду людей по этому пути, чтобы вновь соединять разбитые семьи и восстанавливать общество, нацию и мир, и чтобы все мы в конечном итоге смогли вернуться к Богу. Те, кто приходит ко мне, понимают это и хотят отправиться вместе со мной на поиски Бога. Как можно обвинять людей за это? Все, что мы делали – это искали Бога, и все. И за это нас подвергали самым разным гонениям и критике.

К сожалению, пока вокруг нашей Церкви разгорались дебаты и нас обвиняли в ереси, моя жена еще сильнее усложнила мое положение. После нашей встречи в Пусане она вместе со своими родственниками стала требовать, чтобы я либо немедленно бросил Церковь и вернулся к ней с сыном, либо развелся с ней. Они даже пришли ко мне в тюрьму Содэмун и положили передо мной заявление на развод, требуя, чтобы я подписал его. Я знал, как важен брак для построения Божьего гармоничного мира, поэтому промолчал и не стал ничего подписывать.

И тогда моя жена стала очень грубо оскорблять членов нашей Церкви и преследовать их. Сам я мог вытерпеть что угодно. Меня не могли обидеть ни ее оскорбления, ни безрассудное отношение ко мне, но я не мог спокойно смотреть на то, как она обижала моих прихожан. Она могла в любое время ворваться в помещение Церкви и устроить погром, накричать на людей и забрать с собой что-нибудь из церковного имущества. Она даже кидалась в людей горшками, полными испражнений. Стоило ей прийти, и мы уже не могли продолжать свои службы. В конечном итоге, выйдя из тюрьмы Содэмун, я уступил требованиям ее семьи и подписал документ о разводе. Я был вынужден развестись с ней вопреки своим собственным принципам...

Когда я думаю о моей бывшей жене, я чувствую, как мое сердце тянется к ней. Влияние ее семьи, где все были убежденными христианами, а также главенство традиционных церквей в Корее заставили ее вести себя так, как она вела. До нашего бракосочетания она была такой убежденной, такой твердой в своей решимости! То, как она изменилась, говорит о том, насколько мощной может быть сила общественного предубеждения и устоявшихся концепций...

Мне пришлось пережить и боль развода, и горечь из-за того, что меня заклеймили еретиком. Но я так и не сломался. Мне нужно было вытерпеть все это на пути искупления первородного греха человечества, чтобы встать на путь построения Божьего Царства. Тьма обычно сгущается перед самым рассветом, но я преодолел эту тьму, прижавшись к Богу и обратив к Нему свои молитвы. Все свои дни, кроме редких часов сна, я проводил в молитве.