Планировочная структура древнерусских городов
Своеобразной чертой русского средневекового города вплоть до XII—XVII вв. являлось отсутствие использования горизонтали (прямой улицы или ограждения) как организующего начала. Поскольку прообразом города было круглое поселение-городище на холме, в нем господствовал особый порядок, основанный на вертикальной иерархии. На пониженных относительно вершины холма участках рельефа располагались здания меньшей высоты. Значимость застройки снижалась к периферии города.
Прямая горизонтальная линия в городе, расположенном на холме, отсутствовала, сеть улиц долго не являлась предметом специального построения. Она складывалась естественно, улицы разбегались от фокусных точек города и растворялись в сельском ландшафте, либо возникали в городах с кольцевой структурой плана при разрушении ненужных уже круговых укреплений. Радиально расходящиеся улицы на определенном расстоянии делились на рукава — так постепенно возникала ветвистая уличная структура, покрывая собой огромный жилой сектор города и позволяя из любой точки по кратчайшему пути пройти в его центр.
Переход России в русло европейской культуры на переломе XVII—XVIII вв., ее поворот от средневековья к Новому времени, связан с пересмотром старых структур, частично утративших к этому времени связь с прошлым. Введение в города в конце XVIII в. принципа регулярности, утверждения главенства дороги (пути для шествия или езды в карете) изменило в корне городскую структуру.
Многие важные функции, прежде спрятанные во внутренних пространствах, начали интенсивно развиваться вместе с развитием городских коммуникаций. Дома разворачивались спиной к бывшим приоритетам — к ядру владений. Боярские, церковные, слободские имения потеряли свою центричность. Дополнив и упорядочив городское пространство, появилась новая система улиц.
С уходом феодальной формации древняя модель поселения, опирающаяся на структуру круга и вертикали, перестала быть основой функционирования города, но оставила городу прежние символы — живописные ансамбли, слитые с ландшафтом.
Поворот к регулярной планировке и застройке русских городов произошел в петровское время. Наглядный пример регулярного городского строительства дала подмосковная Лефортовская слобода, где впервые на московской почве появились прямолинейные улицы с одноэтажными и двухэтажными домами, стоявшими на границе кварталов. Строгие уличные перспективы, обилие зелени в палисадниках и по обочинам водоотводных канав, простые, открыто расположенные дома — все это резко отличало новую петровскую резиденцию от старых районов Москвы. Но Лефортовская слобода была лишь частным примером -русским градостроителям нужно было пройти огромный путь, чтобы творчески освоить регулярную планировку целого города как единого архитектурного организма.
Отличительной чертой древнерусских городов являлось стремление создать лицевую их сторону — фасад, обращенный к реке или наиболее людной дороге. А поскольку наилучшую видимость зданий обеспечивают холмы с высокими обрывами, главные храмы ставились над самым обрывом (например, Успенский и Дмитровский соборы во Владимире). Если город размещался на ровном месте, то собор сооружали ближе к городским стенам, т.к. в противном случае высокие валы с венчавшими их стенами могли бы скрыть его в перспективе. Так, в Переяславле-Залесском у самых валов стоит белокаменный Спасо-Преображенский собор, заложенный еще Юрием Долгоруким.
Рядовые приходские церкви строили в кремлях и посадах.
Размещение их не было случайным. Храмы располагали либо вокруг города (Новгород Великий), либо вдоль реки (Ярославль). Нередко приходские церкви, так же как монастыри, строили на подступах к городу — у главных речных и сухопутных дорог. Такой прием прочно вошел в практику русских мастеров-«горододельцев». Например, въезд во Владимир торжественно оформлен цепью храмов и монастырей на левом высоком берегу реки Клязьмы. Эта цепь растянута вплоть до Боголюбова, включая и храм Покрова на Нерли.
На развитие формы древнерусских городов в значительной мере повлияла, как было сказано выше, специфика природных условий и особенности историко-культурных процессов, а также межкультурные связи. Значительно более доступное и длительное, чем в западноевропейском городе, общение с почти нетронутой природой, составляющей естественную часть городского пейзажа, повлияло на характер и род занятий горожанина, часто совмещающего свой труд в городе с сельскими работами.
Жизнь на бескрайних лесистых равнинах определила особый взгляд на природное окружение, отразившийся на качестве возводимых здесь поселений. Основными чертами древнерусских городов явились их свободное разрастание, «просторность» главных площадей и разреженность «сквозящей» застройки.
На равнинных землях особую ценность представляли возвышенные участки местности. Холмы на слиянии рек естественно становились совершенно особыми местами, отмеченными игрой сил природы, а значит, и божественным покровительством.
Особенности культурного развития сформировали своеобразное отношение к формам поселения. Наибольший интерес представляет приверженность к кругу и вертикали. Круг — символ, игравший огромную роль в мировоззрении и верованиях древних славян-земледельцев, поклонявшихся Хоросу-Яриле. Он же основа устройства мира, модель поселения и сохранения рода. Вертикаль — символ высших сил природы. Круг и вертикаль соединены в одно целое в форме древних святилищ и «требищ» для ритуальных пиров.
Пространственные символы древнерусского города со временем перерастали в символику феодальных, ремесленных и купеческих владений. Ядро города составляла крепость на холме с главным храмом в окружении аристократических усадеб. На периферии строился посад с церквами и новые постройки феодальных поселений. Самый большой храм с колокольней олицетворял божественное присутствие и занимал место внутри центрального пространства. Таким образом, центр города, отмеченный вертикалью колокольни, стоящей на высоком холме, сохранял символическое значение центра города-круга.
Зодчество русского средневековья развивалось под влиянием Византии, принесшей на Русь цельность античных традиций. При этом в формах построек присутствовало своеобразие, идущее от сильного влияния народного начала.
Удивительную устойчивость в организации русского города описывает Д. Андреев в книге «Роза мира». С XI до XVIII в. все очаги русской духовной и особенно религиозной жизни с поражающей нас последовательностью стремились к развитию, совершенствованию и повторению одного и того же образа. Это архитектурный ансамбль, осью которого являлся белый собор с золотыми куполами и столпообразной колокольней; вокруг него сонм часовенок и малых церквей, часто многоцветных, но почти всегда златоглавых; далее палаты, службы и жилые хоромы и, наконец, кольцо могучих защитных стен с башнями. У их подножия — излучина реки. Этот мотив возник над Днепром в начале XI столетия, далее повторился над Волховом, а затем его варианты начали множиться: во Пскове, Смоленске, Владимире, Переяславле, Чернигове, Ростове, Коломне, Нижнем Новгороде, Устюге, в Троице-Сергиеве, в больших и малых городах и совсем без городов, во множестве монастырей и кремлей; в следующие эпохи он достиг своего апофеоза в Кремле Московском.