Проверка 4 страница

Анналы кинематографа изобилуют подобными примерами. Элиа Казан, оказавшись в опале как режиссер, начала писать романы. Джон Кассаветес, сам блестящий актер, играл в кино, чтобы заработать денег для собственных фильмов, слишком нестандартных по мнению голливудских киностудий. «Если они не хотят делать из этого фильм, его сделаю я», – говорил Кассаветес и поступал как говорил. Не позволяя себе заходить в творческий тупик, он искал другие двери.

У нас не было бы возможности наслаждаться прекрасным сериалом «Сказочный театр», если бы актриса-продюсер Шелли Дюваль сидела дома и жаловалась на неудачи в актерской работе, вместо того чтобы обратить свою энергию в другое русло. «Non illegiimi te carborundum», – гласила, по слухам, надпись на стенах лагерей военнопленных. В вольном переводе это примерно следующее: «Не дай ублюдкам себя сломить».

Художники, которые верны этому закону, выживают и процветают. Секрет здесь в действии. Боль, из которой сразу же не извлекают заряд энергии, стынет в свинцовом сердце, а тогда любой поступок совершить тяжело.

Столкнувшись с потерей, немедленно сделайте что-нибудь, чтобы поддержать своего внутреннего художника. Даже если все, на что вы решитесь, будет покупкой букета тюльпанов и блокнота для эскизов, своим действием вы скажете: «Я осознаю тебя и твою потерю. Обещаю тебе достойное будущее». Как всякому ребёнку, вашему художнику просто необходимо, чтобы мама ласково приговаривала: «Ой, должно быть, тебе очень больно! Не расстраивайся, хочешь, дам тебе что-то вкусненькое, спою колыбельную, пообещаю что-нибудь хорошее…».

Один мой друг-режиссер рассказывает, что в худшие свои вечера накануне премьеры нового фильма, когда ожидает крушения карьеры и уверен, что больше никогда не возьмется за работу, сидя один в темноте, он так успокаивает себя перед сном: «Если я не могу снимать на 35 миллиметров, то все равно могу перейти на 16. Если и на 16 я не способен, тогда придется снимать видео. А если не видео, остается супер-8».

ВОЗРАСТ И ВРЕМЯ: ПРОДУКТ И ПРОЦЕСС

Вопрос: Знаешь, сколько мне будет лет, когда я наконец научусь играть на фортепьяно?

Ответ: Столько же, сколько будет, если не научишься.

«Я слишком стар для этого», как и «У меня на это нет денег», – очередная Великая Ложь, которой мы пользуемся, чтобы воздержаться от дальнейшего анализа и оставаться в творческом тупике. «Я слишком стар», – говорим мы себе, стремясь избежать переживаний, связанных с ударами по самомнению, неминуемыми для новичков.

«Я слишком стара, чтобы поступать на режиссерский факультет», – говорила я себе в тридцать пять. Когда я на него поступила, то обнаружила, что и правда старше своих однокурсников на пятнадцать лет. А ещё я обнаружила, что у меня было намного больше жажды творчества, больше жизненного опыта и выше скорость обучения. Теперь, когда мне представилась возможность самой преподавать на таком же факультете, я вижу, что часто моими лучшими студентами становятся те, кто начал довольно поздно.

«Я слишком стар, чтобы быть актером», – часто жаловались мои студенты (не без доли артистизма). И они не всегда были рады услышать, что это не так. Блестящий актер Джон Махони попробовал себя в этой профессии. Сегодня, через десять лет с начала успешной карьеры, он занят на три фильма вперед и работает с лучшими режиссерами мира.

«Я слишком стар, чтобы быть писателем» – ещё одна распространенная жалоба. В ней нет ничего, кроме себялюбивой чепухи. Рэймонд Чандлер начал публиковаться, когда ему было далеко за сорок. Превосходный роман «Жюль и Джим» был создан писателем, разменявшим восьмой десяток.

«Я слишком стар» – это всего лишь тактика уклонения. Её всегда применяют для того, чтобы избежать встречи со страхом.

А теперь давайте посмотрим на другую сторону медали: «Я смогу позволить себе попробовать это, когда выйду на пенсию». Любопытная разновидность все того же стремления сохранить высокое самомнение. Современная культура прославляет молодежь и предоставляет ей свободу экспериментировать. Пожилыми она пренебрегает, но все-таки оставляет им право быть немного не в своем уме.

Многие творческие люди, застрявшие в творческом тупике, убеждают себя, что они и слишком стары, и слишком молоды, чтобы следовать за своей мечтой. Будь они свихнувшимися стариками, они бы попробовали. Будь они молодыми и глупыми – тоже. В любом случае, некоторое сумасшествие – необходимое условие для творческого порыва. Мы не хотим показаться чокнутыми. А проба чего-то подобного (что бы то ни было) в таком возрасте (каким бы он ни был) непременно покажется сумасбродством.

Да, может, и так.

Творчеством занимаются в мгновение настоящего, и это мгновение не имеет времени. Мы понимаем это, когда начинаем процесс творческого возрождения. «Я снова почувствовал(а) себя ребёнком», – наверняка говорили вы после удачного творческого свидания. Дети непосредственны и безотчетны, мы, оказавшись в творческом потоке, – тоже.

«Сколько времени мне понадобится, чтобы научиться этому?» – спрашиваем мы себя, стоя на обочине желанного творческого пути.

«Может быть, год, чтобы добиться мастерства, – раздается ответ. – Как сложится».

Застрявшим в тупике художникам год – а то и несколько – может показаться целой вечностью. Но все дело в нашем самолюбии, которое играет с нами злую шутку, отговаривая браться за дело. Вместо того чтобы позволить себе творческие странствия, мы сосредоточиваем внимание на продолжительности путешествия. «Это так долго», – говорим мы себе. Может быть, однако каждый день – всего лишь ещё один день, проведенный в движении, а если это движение направлено к нашей цели, тогда оно доставляет нам и огромное удовольствие.

В основе анорексии как уклонения от творчества лежит отрицание процесса. Нам нравится сосредоточиваться на мастерстве, которым мы уже овладели, или на произведении искусства, которое уже создали. Такое внимание к окончательному продукту пренебрегает тем, что творчество базируется на «делании», а не на «сделанном».

«Я пишу пьесу» – звучит куда более волнующе, чем «Я написал(а) пьесу», пусть второе обычно льстит самолюбию. «Я беру уроки актерского мастерства» намного интереснее, чем «Когда-то я брал (а) уроки актерского мастерства».

В некотором смысле творческий процесс никогда не подходит к концу. Невозможно научиться играть на сцене, потому что всегда есть чему ещё учиться. Вероятно, нельзя закончить и съемку фильма, потому что вам всегда будет хотеться что-нибудь доделать и переделать, даже годы спустя. Если продолжать работать, вы будете знать, что могли бы сделать и что делать дальше. Это не значит, что выполненная работа ничего не стоит. Совсем наоборот. Это значит только то, что делать работу – значит намечать для себя путь к новой и более совершенной работе в будущем.

Когда мы сосредоточены на процессе, наша творческая жизнь сохраняет ощущение приключения. Когда же внимание обращено на конечный продукт, творческая жизнь может казаться бессодержательной и глупой. Мы наследуем одержимость результатом и убеждение, что цель творчества – производить законченные изделия от нашего потребительски настроенного общества. Такая установка загоняет все больше людей в творческий тупик. Как практикующие художники, мы иногда хотим поэкспериментировать с новой творческой идеей, но не знаем, куда она нас заведет. Мы беспокоимся, как это отразится на нашей карьере. Зацикливаясь на необходимости представить что-то в доказательство наших усилий, мы часто смиряем собственное любопытство. Каждый подобный поступок закрепляет нас в творческом тупике.

Ссылка на возраст как препятствие на творческом пути тесно связана с вредоносным мышлением, нацеленным на готовый продукт. Мы сами устанавливаем подходящий возраст для определенных событий: окончание вуза, поступление в институт, написание первой книги. Это искусственные рамки: наше эго требует от нас завершить что-то, когда в действительности мы хотели бы начать что-то новое.

«Если бы я не думал, что буду похож на идиота, сидя рядом с молодыми ребятами, то решился бы пойти на курсы импровизации».

«Если бы мое тело было хоть немного похожим на то, каким оно было двадцать лет назад, я бы записалась в школу танцев».

«Если бы я не думал, что семья будет считать меня старым дураком и козлом, я бы снова начал играть на фортепьяно. Я ещё помню кое-что с музыкальной школы».

Если все эти отговорки потихоньку теряют свою убедительность для вас, тем лучше! Спросите себя, не пользовались ли вы сами аргументами такого рода. А потом задайте вопрос: сможете ли вы набраться скромности и заняться чем-нибудь, вопреки тому, что говорит вам ваше самолюбие?

Благо быть новичком – всегда наилучшая молитва творческого человека. Скромность и открытость новичка ведут к поиску новых открытий, а этот поиск – к достижениям. Все начинается с начала, с первого робкого шажка.

ЗАПОЛНЯЯ ФОРМУ

Что я имею в виду, когда говорю о заполнении формы? Я имею в виду тот очередной шажок, который следует сделать, вместо того чтобы переходить на скачки, к которым вы, быть может, ещё совсем не готовы. Говоря конкретнее, чтобы продать сценарий, его нужно сначала написать. Чтобы написать, нужно сначала найти тему и изложить её на бумаге, страницу за страницей, пока их не наберется около 120. Заполнять форму – значит писать ежедневно по нескольку страниц. Когда одержимость застигнет вас врасплох – а она непременно так и сделает – и начнет твердить, что ваше творение никуда не годится, вы скажете себе, что сейчас не время об этом думать, и возвратитесь к тому, что и должны были делать дальше, – писать очередные страницы.

Если разбить сценарий на части по дням, написать каждый такой кусочек можно быстро и безболезненно – прежде чем идти стирать белье. И остаток дня вы проведете без чувства вины и ненужного беспокойства.

Чаще всего то, что вам нужно делать дальше, оказывается пустяком: вымыть кисточки, заскочить в художественный магазин за глиной, заглянуть в местную газету объявлений за списком курсов актерского мастерства… Как правило, лучше всего признаться себе, что каждый день вам необходимо сделать всего лишь какое-нибудь одно дело, связанное с творчеством. Выполняя такое обещание, вы заполняете форму.

Слишком часто, когда люди стремятся к жизни более насыщенной творчески, они таят в себе невысказанные, а порой и неосознанные ожидания или страхи, что им придется оставить позади ту жизнь, к которой они привыкли.

«Я не могу быть писателем и оставаться замужем за этим человеком».

«Я не могу рисовать и оставаться на этой скучной и бессмысленной работе».

«Я не могу посвятить себя театру и продолжать жить в этом городе».

Творческие личности в тупике любят думать, что им придется одним махом изменить всю свою жизнь. Такая масштабность подхода часто бывает губительна. Рассчитывая прыгнуть слишком высоко и завышая себе цену, возрождающийся художник подталкивает самого себя к поражению. Кто сумеет сосредоточиться на первом занятии в художественной школе, если в голове у него предстоящий развод с женой и переезд в другой город? Кому удастся выворачивать стопы в современном танце, когда все время занято поисками новой квартиры, ведь пришло время расстаться с другом, который мешает творчеству!

Творческие люди склонны преувеличивать и переигрывать, и иногда эта склонность оборачивается против нас – мы не решаемся творить в страхе перед собственными представлениями о грядущих повсеместных и разрушительных переменах. Фантазируя, как мы начнем профессионально заниматься искусством, мы так и не добираемся даже до того, чтобы заняться им любительски.

Вместо того чтобы писать положенные три страницы сценария в день, мы предпочитаем ломать голову над тем, что придется переезжать в Голливуд, если наше творение купят. Чего в любом случае не произойдет, потому что, переживая о том, как продать сценарий, мы так его и не написали.

Вместо того чтобы записаться на курсы рисования в местном культурном центре, мы покупаем художественный журнал и напоминаем себе, что наши работы ныне не в моде. А как они могут быть в моде? Ведь их ещё не существует!

Вместо того чтобы освободить угол рядом с кухней и поставить там гончарный круг, мы жалуемся на отсутствие мастерской, хотя воспринять эту жалобу всерьез невозможно, потому что пока мы ничего не создали.

По уши погрузившись в безумные мечты о том, какой будет наша жизнь, когда мы станем по-настоящему творческими людьми, мы не замечаем множества малых возможностей для перемен, на которые несложно решиться уже сегодня. Такое мышление в целом пренебрегает истиной, что искусство – это множество мелких шажков и только несколько крупных прыжков.

Вместо того чтобы сделать один шажок в сторону мечты, мы торопимся к самому краю обрыва, а потом стоим там как вкопанные, дрожа от страха: «Я не могу прыгнуть. Не могу. Не могу…».

Никто вас и не просит прыгать. Все это игра, преувеличение, и место таким переживаниям на страницах наших произведений, на холсте, в глине или на сцене, в любом произведении искусства, каким бы скромным оно ни было.

Творчество требует действия, и для многих из нас это не такая уж хорошая новость. Она предполагает нашу ответственность за свою судьбу, а мы обычно терпеть этого не можем. Вы говорите, что мне придется что-то сделать, чтобы лучше себя чувствовать?

Да. Но многие из нас не желают чего-либо делать, если вместо этого можно о чем-нибудь поволноваться. И часто нам больше всего по душе беспокоиться о всякой всячине, о сущих пустяках.

Мы следуем этой привычке, только чтобы отложить на потом то, что должны делать. Понаблюдайте за собой с недельку и обратите внимание, как вы потакаете озабоченным мыслям о мелочах, чтобы не заниматься делом или хотя бы честно отложить его.

Вы освободили утро, чтобы писать или рисовать, а потом заметили груду грязного белья. «Подумаю пока над тем, что рисовать, и настроюсь, а заодно разложу одежду по стопкам», – говорите вы себе. В действительности вы имеете в виду нечто вроде «Вместо того чтобы рисовать, я ещё немного пострадаю на этот счет». Каким-то таинственным образом стирка белья занимает целое утро.

У большинства творческих личностей, оказавшихся в тупике, выработалась некая зависимость от состояния беспокойства. Мы предпочитаем непрерывную слабую боль и периодические приступы панического страха вместо однообразия ежедневных маленьких и простых шагов в нужном направлении.

Заполнять форму – значит работать с тем, что у нас есть, а не тосковать по тому, чего у нас нет. Как режиссер я не раз замечала, что на роли приглашают тех актеров, которые работают даже тогда, когда у них нет работы. Например, Маргарет Коттлиски, блестящая актриса театра и кино, всегда находила время прорабатывать литературный материал. Когда-то она работала с молодым автором пьес Дэвидом Маметом в театральной группе Святого Николая в Чикаго, а теперь сотрудничает с уже несколько менее молодым и более состоявшимся Дэвидом Маметом, где бы он ни был. Вместо того чтобы почивать на лаврах, Маргарет постоянно пребывает в состоянии хорошей творческой неугомонности. Когда она не занята в постановке, то берет уроки мастерства и всегда ухитряется появиться на чтении новых пьес. Как и все актеры, она страдает от синдрома «Я никогда больше не буду работать», но, в отличие от менее трудолюбивых коллег, никогда не позволяет превратить свою работу в то, что делается только для других и ради денег. Конечно, она хочет получать деньги за свой труд, и я не пытаюсь доказать, что актеры должны работать бесплатно. Говорю только о том, что работа порождает работу. Небольшие дела обещают нам более крупное продвижение вперед в творческой жизни.

Многие актеры позволяют себе сомнительную роскошь, передавая собственную карьеру в руки агента, вместо того чтобы оставлять заботу об искусстве собственной душе. Когда за вашу творческую жизнь отвечает ваш уполномоченный, очень просто отчаяться: «Он не делает того, что должен!» – восклицаете вы, вместо того чтобы спросить себя, что же вы сами могли бы сделать, чтобы и дальше оттачивать свое мастерство. Заполните форму! Что вы могли бы сделать прямо сейчас, в сложившихся жизненных обстоятельствах? Вот это и делайте.

Делайте какое-нибудь маленькое дело каждый день, вместо того чтобы рассуждать на глобальные темы. Когда мы позволяем себе блуждать в кругу больших вопросов, то не можем найти малых ответов. Здесь идет речь о переменах, основанных на уважении, – уважении того, где мы находимся сейчас, и того, куда стремимся. Мы не ждем сильных ветров перемен – хотя и они могут однажды повеять, – вместо этого мы действуем, разумно используя то, что у нас есть: эту работу, этот дом, эти отношения.

Возрождающиеся художники часто переживают приступы лютой ярости и глубокой печали о потерянных годах. Когда случаются такие творческие крийи, мы отчаянно хотим взбунтоваться и убежать куда глаза глядят от того, как сложилась жизнь. Вместо этого решитесь на перемены, небольшие перемены прямо там, где стоите. Заполните эту форму творческой заботой, пока она органично не преобразится в нечто новое, большее.

Поэт Теодор Рётке писал: «Мы жизни учимся в пути туда, куда должны идти». Оказывается, когда мы заполняем форму, то чаще всего не нуждаемся в более крупных переменах. Большие перемены происходят постепенно, крошечными шажками. Полезно представить себе все это в виде космического полета: совсем немного изменив траекторию запуска, со временем можно очень заметно повлиять на нее.

УПРАЖНЕНИЕ «РАННЕЕ ВОСПИТАНИЕ»

Хотя мы редко улавливаем эту связь, многие из наших взрослых потерь напрямую связаны с тем, как нас воспитывали в детстве. Детям иногда говорят, что они ни на что не способны или, наоборот, что должны все что угодно делать с легкостью. Оба утверждения заводят ребёнка в тупик. Приведенные ниже вопросы нацелены на то, чтобы помочь вам распознать и расшифровать последствия вашего воспитания. Некоторые из вопросов могут совершенно не подходить к вашей жизни. Отвечайте все, что приходит в голову.

1. Когда я был(а) маленьким(ой), папа думал, что мое творчество _________ И поэтому я чувствовал(а) себя _________

2. Я помню, как однажды он _________

3. Мне от этого было очень _________ и _________ Я всегда об этом помнил(а).

4. Когда я был(а) ребёнком, мама говорила мне, что мои мечты _________________

5. Я помню, что она советовала мне вернуться с небес на землю, напоминая о том, что ___________

6. Я помню одного человека, который в меня верил. Это ___________

7. Я помню, как однажды _________

8. Мне от этого было _________ и _________ Я всегда об этом помнил(а).

9. Все мои надежды стать творческой личностью рухнули, когда ________

10. Печальный урок, который мне тогда преподала жизнь, был совсем не логичным, но я все ещё следую ему, а заключался он в том, что я не могу одновременно _________ и заниматься творчеством.

11. Когда я был(а) маленьким(ой), то узнал(а), что _________ и _________ очень нехорошие поступки, которых мне нужно особенно остерегаться.

12. Я вырос(ла) с мыслью, что творческие люди _________

13. Учителем(льницей), который(ая) лишил(а) меня веры в себя, был(а) _________

14. Мне говорили, что _________

15. Я верил(а) этому учителю, потому что _________

16. Наставником, который послужил мне хорошим примером, был _________

17. Когда люди говорят, что я талантлив(а), мне кажется, они хотят _________

18. Дело в том, что я с подозрением отношусь к _________

19. Я просто не могу поверить, что _________

20. Если я начинаю верить в свой талант, то непременно начинаю злиться на себя за _________, _________, _________, _________ и _________

УТВЕРЖДЕНИЯ

Следующие утверждения подтверждают ваше право заниматься творчеством. Выберите пять утверждений и поработайте с ними на этой неделе.

Я талантливый человек.
Я имею право быть творческой личностью.
Я хороший человек и хороший писатель (художник, режиссер…).
Творчество – это благословение, которое я принимаю.
Мое творчество благословляет других людей.
Мое творчество ценят.
Теперь я теплее отношусь к себе и собственному творчеству.
Теперь я щедрее отношусь к себе и своему творчеству.
Теперь я делюсь своим творчеством более открыто.
Теперь я принимаю надежду.
Теперь я действую утверждающе.
Теперь я принимаю творческое возрождение.
Теперь я позволяю себе выздороветь.
Теперь я принимаю помощь Бога на моем жизненном пути.
Теперь я верю, что Бог любит творческих людей.

ЗАДАНИЯ

1. Поиск цели. Это упражнение может показаться вам очень трудным. Тем не менее позвольте себе его выполнить. Если вам придет в голову не одна мечта, а несколько, выполните упражнение в расчете на каждую из них. Просто рисуя себе мечту во всех подробностях, мы уже помогаем воплотить её в жизнь. Воспринимайте свой поиск цели как предварительный набросок той жизни, которую вы бы хотели для себя.

Шаги:

1. Назовите свою мечту. Именно так. Запишите её. «Если бы все было так, как я хочу, я бы очень хотел(а) быть…»

2. Назовите конкретную цель, достижение которой для вас очень важно. На вашем эмоциональном компасе эта цель соответствует северу.

(Имейте в виду: две женщины могут мечтать об одном и том же – стать актрисой. Для одной из них цель – статья о ней в журнале «Пипл». Эмоциональный центр её мечты – слава, она же – настоящий север. Для другой конкретная цель – хорошие отзывы о пьесе на Бродвее. Эмоциональный центр её мечты – уважение за сценическое мастерство, за творчество; уважение – настоящий север для нее. Первая актриса может быть счастлива, играя в «мыльных» операх. Второй понадобится сцена, чтобы её мечта сбылась. А на первый взгляд обе желают одного и того же.)

3. Если бы все было так, как вы пожелаете, где бы вы хотели оказаться через пять лет следования вашей мечте и настоящему северу?

4. В том мире, где вы сейчас живете, что можно сделать уже сейчас, в этом году, что продвинуло бы вас ближе к заветной мечте?

5. Что вы могли бы сделать в этом месяце? На этой неделе? Сегодня? Сейчас?

6. Опишите свою мечту (например, стать известным режиссером). Опишите её настоящий север (уважение и высшая степень самосознания, широкая аудитория). Выберите свой образец (Уолт Дисней, Рон Ховард, Майкл Пауэлл). Составьте план действий. Пять лет. Три года. Год. Месяц. Неделя. Сейчас. Выберите, с чего начать. Чтение этой книги уже начало.

2. Новое детство. Кем бы вы стали, если бы получили идеальное воспитание? Напишите страницу о таком детстве вашей мечты. Чему бы вас научили? Могли бы вы теперь перевоспитать себя в этом направлении?

3. Цветные схемы. Выберите цвет и напишите несколько предложений о себе от первого лица. («Я – серебряный, цвет высоких технологий и эфира, цвет грез и достижений, цвет полумрака и середины, я безмятежен…» Или «Я – красная. Я – страсть, закат, гнев, кровь, вино и розы, армии, убийства, похоть и яблоки». А какой цвет ваш любимый? Что у вас есть этого цвета? А как насчет целой комнаты? Это ваша жизнь и ваш дом.)

4. Перечислите пять вещей, которые вам нельзя делать: убить начальника, кричать в церкви, гулять по улице без одежды, устраивать сцены, уволиться с работы. А теперь сделайте это на бумаге. Опишите, нарисуйте, сыграйте, сделайте коллаж. Затем включите музыку и изобразите её в танце.

5. Поиски стиля. Перечислите двадцать вещей, которые вам хотелось бы сделать. (Может быть, те же двадцать, что и раньше, а может, уже другие.) Ответьте на вопросы, относящиеся к каждой из них:

Это стоит денег или бесплатно?
Дорого или дешево?
В одиночестве или с кем-то?
Связано ли это с вашей работой?
Нужно ли для этого рисковать физически?
В быстром темпе или в медленном?
Для ума, для тела или нечто духовное?

6. Идеальный день. Спланируйте идеальный день в той жизни, которой вы сейчас живете, пользуясь информацией, собранной выше.

7. Идеальный-идеальный день. Спланируйте идеальный день в такой жизни, о которой могли бы только мечтать. Никаких ограничений. Позвольте себе быть и обладать всем, чем только душа пожелает. Идеальная работа, дом, круг друзей, интимные отношения, рост в вашем виде искусства – самые необузданные мечты.

8. Выберите одну черту такого идеального дня. Позвольте себе реализовать её в жизни. Может, у вас пока не будет возможности переехать в Рим, но даже в давно запущенной квартире вполне по силам побаловать себя хорошо сваренным кофе с рогаликом.

ПРОВЕРКА

1. Сколько раз за эту неделю вы писали утренние страницы? (Было ли у вас очень сильное желание забросить их?) Как вам это понравилось?

2. Ходили ли вы на творческое свидание на этой неделе? (Позволяли ли вы работе или другим обязанностям помешать этой практике?) Что вы делали? Что ощутили?

3. Встретились ли вы с явлением синхронности на этой неделе? Как именно?

4. Произошло ли что-нибудь ещё, что имело значение для вашего возрождения? Опишите.

НЕДЕЛЯ 9

На этой неделе мы будем исследовать внутренние причины собственного творческого застоя. Идея сойти с корабля на берег может показаться очень заманчивой. Не делайте этого! Мы анализируем и осознаем эмоциональные проблемы, которые раньше не давали нам возможности ступить на творческий путь. Пообещаем себе исцеление от стыда прошлых неудач. Наберемся сострадания, перевоспитывая перепуганного творческого ребёнка внутри нас, который очень хочет творить и чего-то достичь как художник. Мы узнаем, как избавиться от эмоциональных препятствий на творческом пути и вновь отважиться на риск.

ВОССТАНАВЛИВАЕМ ЧУВСТВО СОСТРАДАНИЯ

СТРАХ

Одна из главных задач творческого возрождения – научиться называть вещи (и самих себя) своими именами. Большинство из нас прожили годы, неправильно представляя свое поведение. Мы хотели творить и не могли, а эту неспособность называли ленью. Это не только неточно. Это жестоко. Точность и сострадание служат нам гораздо лучше.

Художники в творческом тупике не ленивы. Они в тупике.

Находиться в тупике и быть ленивым – совсем не одно и то же. Художник во время творческого застоя, как правило, расходует силы на ненависть к самому себе, сожаление, скорбь, зависть. Он тратит силы на сомнение в себе.

Художник в тупике не знает, как стать ребёнком, делающим первые шаги. Вместо этого он раздумывает об огромных и ужасных задачах: повесть, художественный фильм, спектакль, опера. Когда они не только не выполнены, – а к ним даже не приступили, – художник называет это ленью.

Не называйте неспособность начать ленью. Зовите её страхом.

Страх – вот настоящее имя тому, что тревожит художника, зашедшего в тупик. Это может быть страх перед провалом или страх перед успехом. Чаще всего это боязнь остаться одному. Такой страх уходит корнями в мир нашего детства. Большинство художников в тупике пытались стать творческими людьми вопреки добрым пожеланиям или дружескому осуждению родителей. Для ребёнка это довольно серьезное столкновение. Чтобы пойти наперекор ценностям родителей, нужно непременно хорошо знать, на что идешь. Ты не можешь быть просто творческим человеком. Ты обязан быть гением, раз уж решился причинить своим родителям такие страдания…

А родители действительно ведут себя так, будто им очень больно, когда дети восстают против них. Объявите себя творческим человеком – и они непременно воспримут это как протест. К сожалению, такое восприятие творческой жизни как юношеского бунтарства ничуть не меняется, когда дети вырастают. Поэтому любое проявление творчества сопряжено для художника с риском разлуки и потери любимых. А поскольку творческие люди все-таки стремятся достичь своих целей в искусстве, они чувствуют себя виноватыми.

Под давлением этого чувства, чтобы оправдать свой протест, они полагают, что обязаны стать великими писателями или художниками.

Тому, кому просто необходимо стать великим художником, сложно стать художником вообще.

Тому, кому просто необходимо сотворить великое произведение искусства, сложно сотворить вообще что-нибудь.

Даже если вам сложно начать, это вовсе не значит, что вам не удастся закончить. Это значит, что вам может понадобиться помощь – помощь высших сил, верных друзей и ваша собственная. Прежде всего нужно дать себе разрешение потихоньку начинать и продвигаться вперед детскими шажками. Такие шаги должны быть вознаграждены. Задаваясь недостижимыми целями, мы порождаем в себе громадный страх, который заставляет нас тянуть время и вести себя так, словно мы ленимся.

Не называйте эту отсрочку ленью. Называйте её страхом.

Страх заводит художника в творческий тупик. Страх того, что у вас не получится. Страх не закончить работу. Страх перед провалом и перед успехом. Страх перед началом вообще. От этого страха есть только одно лекарство. Это любовь.

Используйте любовь, чтобы лечиться от страха.

Перестаньте кричать на себя. Относитесь к себе ласковее. Называйте страх по имени.

ЭНТУЗИАЗМ

«Наверное, чтобы быть творческим человеком, требуется железная дисциплина», – часто говорят люди, расположенные к нам, но совсем нетворческие, хотя в душе желающие ими быть. Какое искушение! Даже соблазн! Они предлагают нам прихорашиваться перед толпой поклонников, играя роль героя-спартанца – совершенно несвойственную нам.

Нам, художникам, очень опасно ориентироваться на образ, основанный на армейской дисциплине. На первых порах он может показаться эффективным, но только на первых порах. По своей природе дисциплина предполагает восхищение собой. (Представляйте её как батарейку – работает, но хватает её ненадолго.) Мы восхищаемся тем, как замечательно себя ведем. Целью становится сама дисциплина, а не поток творчества.