Людность: переход из лиги в лигу

Таблица 1. Типы населенных пунктов России по данным переписей населения 1926–2010 годов

*данные отсутствуют

Источники: Щербакова Е.М. Численность и размещение населения //Население России 2003 – 2004. Одиннадцатый-двенадцатый ежегодный демографический доклад. Под ред. А.Г. Вишневского. М.: Наука, 2006. С. 33. Предварительные итоги ВПН-2010 г.: Доклад https://www.perepis-2010.ru/results_of_the_census/results-inform.php

По сравнению с городами, сеть пгт подверглась гораздо более сильной реконструкции. По сути, началась активная санация этой категории населенных пунктов: средняя людность пгт, ставших сельскими поселениями, в начале 2000-х гг. едва достигала 3 тыс. человек. Но были и совсем крошечные – среди 266 преобразований из пгт в снп, произошедших в 2004 году, 23 не достигали 500 человек, 31 насчитывали от 500 до 1 тыс. человек, 161 – от 1 до 5 тыс. человек, 46 – от 5 до 12 тыс. человек, 5 – свыше 12 тыс. человек. В конце 2000-х годов средняя людность пгт, преобразованных в сельские поселения, выросла и достигала 5,5 тыс. в 2008 году, 4,5 тыс. в 2009 году. Обратные преобразования – из сел в пгт – встречались в последние годы существенно реже и, как правило, происходили при людности свыше 5 тыс. человек.

Ни в 1990-е, ни в 2000-е годы формально не были отменены или обновлены действовавшие в СССР критерии «города»: людность не менее 12 тысяч человек и не менее 85% работающего населения должно быть занято вне сельского хозяйства ²⁸. Постоянное отставание и недоразвитость инфраструктуры, а также специфика советской индустриализации привели к обилию городов, формально не отвечающих этим мерилам. Проверить второй из предъявляемых к городам критериев не представляется возможным: данные о структуре занятости населения существуют только для городов с численностью населения свыше 100 тыс. человек. Население таких по размеру городов в действительности занято в основном вне сельского хозяйства. Что же касается критерия людности, то в 1989 году ему не соответствовало 168 городов, в 2002 году – 197, в 2010 году - 226 городов. По отношению к общей массе городов – это составляет 16,1% городов в 1989 году, 17,9% городов в 2002 году и 20,6% в 2010 году. Или иначе - фактически каждый пятый российский город уже по простейшему формальному – и формально действующему – критерию людности вовсе не является им. В них проживает 1,8 млн. человек (1,8% российских горожан). Здесь уместно вспомнить, что больше 100 лет назад известный российский географ и статистик В.П. Семенов-Тян-Шанский в работе «Города России в 1904 г.», перебрав разные варианты, предложил два своих критерия «истинного города» (людность не менее 1 тыс. жителей и торгово-промышленный оборот в размере не менее 100 тыс. рублей) и выделил 1771 собственно «истинных городов» ²⁹. Из 761 «официального» города России его критериям не удовлетворяли 227 (30%) и наоборот, были такие негородские поселения (аж 1237!), которые полностью соответствовали выдвинутым критериям. Среди последних, впоследствии ставших городами, Орехово-Зуево (Московская область), Нижний Тагил (Свердловская), Бутурлиновка (Воронежская), но были и много таких, которые получив в XX веке статус «города» так и не достигли полагающейся советскому (а теперь и российскому) городу численности населения (12 тыс. человек): Любань (Ленинградская область), Злынка (Брянская), Спас-Деменск (Калужская) и др. ³⁰.

В 1990-2000-е годы, отмеченные депопуляцией, постепенно возрастало не только количество критериальных «не-городов», но и число «не-городов»-карликов (с численностью населения до 5 тыс. человек). В 1989 году их было 24, в 2002 – уже 32, наконец, в 2010 стало 41.

Встречаются совершенно уникальные случаи – в старинном портовом Высоцке (бывший Тронгзунд) близ Выборга в Ленинградской области в 1989 году значилось … 975 человек, но в 2010 году он, хотя и оставался крошечным, подрос до 1244 человек и уступил бремя «антилидерства» Чекалину (бывший Лихвин в Тульской области, 1151 человек). Большей частью города-карлики - это старинные города, ставшие городами (в основном уездными) во время Екатерининской административной реформы или даже раньше: Горбатов (Нижегородская область, 1779 год), Плес (Ивановская, 1778 год), Сольвычегодск (бывшее Усолье или Усольск, 1708 год) и Мезень (1780 год) в Архангельской, Кологрив (Костромская, 1778 год), Малоархангельск (1778 год) и Новосиль (1777 год) в Орловской, Холм (1777 год, Новгородская), Гдов (1708 год, Псковская), Духовщина (1777 год, Смоленская), Среднеколымск (1775 год, Саха (Якутия)).

Больше всего таких, не соответствующих критериям, городов, в тех регионах Европейской части страны, где традиционная мелкоселенность сочетается с негативными демографическими тенденциями. Например, в 2002 году в Ивановской, Костромской и Тульской областях городов с населением менее 12 тысяч человек было по 5, в Смоленской – 6, в Ленинградской, Псковской и Кировской по 7, в Калужской, Тверской и Вологодской - по 8, в Калининградской – 10. На востоке страны выделяются по этому показателю только Саха (Якутия) – 7 и Сахалинская область – 9 городов.

Еще один нюанс заключается в том, что за 1989-2010 годы выросло не только число городов, не удовлетворяющих порогу людности в 12 тыс. человек, но и вообще число малых городов с людностью до 20 тыс. человек. В 1989 году их было 376, в 2002 году – 410, в 2010 году – 418. Эта группа пополнилась как рассекреченными ЗАТО, так и быстро пустеющими городами, перешедшими в этот разряд из следующего (с населением от 20 до 50 тысяч человек). Среди тех, кто двигался «вниз», много городов «добывающего профиля» и индустрии: Нижняя Салда (Свердловская область), Бокситогорск (Ленинградская), Касли (Челябинская), но есть и другие – чей упадок начался намного раньше - старинные уездные Невель (Псковская область), Кирсанов (Тамбовская) или Туринск (Свердловская) тому примеры.

Переходы вниз-вверх случались и между другими группами. За 2002–2010 годы Пермь выбыла из числа миллионеров и пополнила группу крупнейших. В эту же категорию попали, но уже с другой стороны, - Махачкала, выросшая аж в 1,5 раза, Томск, Кемерово, Тула. Впрочем, правда тут заключается в том, что чаще всего речь идет не о естественном и/или миграционном приросте, а вновь об административно-территориальных преобразованиях (присоединении близ расположенных пгт, сел, малых городов).

Группу крупных городов (250-500 тыс. человек) ³¹ покинули Орск и Братск, но пополнили Сыктывкар, Нижневартовск, Якутск, Грозный, Новороссийск.

В когорте 100-тысячников основные изменения пришлись на 1990-е годы. Тогда сразу 8 городов заметно снизили население: Воткинск (Удмуртия), Серов (Свердловская область), Кинешма (Ивановская), Мичуринск (Тамбовская), Усолье-Сибирское (Иркутская), Анжеро-Судженск (Кемеровская), Воркута (Коми) и Магадан (последние два «северянина» потеряли за 13 межпереписных лет от четверти до трети своего населения). В 2000-е годы перешли в более низкий разряд Зеленодольск (Татарстан), Усть-Илимск (Иркутская область), Глазов (Удмуртия), Соликамск (Пермский край), Канск (Красноярский край), Великие Луки (Псковская).

В целом случаев заметного и истинного ³² рангового «восхождения» немного. На него были способны только самые привлекательные центры (или расположенные вблизи них, например, города Подмосковья) и отдельные точки в демографически растущих регионах, которых остается все меньше. Например, в 1990-е годы Липецк и Тюмень пополнили ряды городов, с численностью населения 500 тысяч человек и более, а Волгоград примкнул к городам-миллионерам. Перешли в более высокий разряд выгодно расположенные Обнинск (Калужская область) и Железнодорожный (Московская), Нефтеюганск (ХМАО), само название которого в 1990–2000-е годы стало почти синонимом успеха.

Росла и меняла ранговую принадлежность плеяда южных средних и больших городов – Батайск (Ростовская область), Элиста, Дербент и Хасавюрт (Дагестан), Нальчик. Не отрицая естественные причины роста кавказских городов, заметим, что к результатам переписей 2002 и 2010 годов по республикам Северного Кавказа надо относиться с большой осторожностью. Например, в 1990-е годы поистине оглушительный рост показала Назрань – по официальным данным, в которые, тем не менее, трудно поверить, за 13 лет город вырос в 6,9 раза – с 18,1 тыс. человек в 1989 году до 125,1 тыс. человек в 2002 году. В ходе последней переписи данные были скорректированы, видимо, в более адекватном русле, и теперь людность Назрани - 93,3 тыс. человек. Другой ингушский город – Карабулак – вырос за 1989-2002 годы в 3,4 раза (в ходе последней переписи не изменил своей численности). Такими темпами могут похвастать ныне разве что быстро растущие азиатские и африканские города.

Переход России в стадию сильной депопуляции сделал невозможным дальнейший рост российских городов, за исключением сверхбогатой Москвы, которая притягивает мигрантов из регионов России и стран СНГ. Для других крупнейших городов миграционные источники роста играют куда менее значительную роль. Даже в Санкт-Петербурге миграционный прирост компенсировал не больше четверти естественной убыли населения в 2000-е годы. При этом в 1990-е годы самые разные российские города (приграничные, города Центра) получали серьезную подпитку мигрантами из стран СНГ. В 2000-е годы поток постоянной миграции сник и миграционная прибыль всё в большей степени концентрировалась на самых успешных городах России. В них же концентрируются и внутрироссийские мигранты, выезжающие из самых неблагополучных городов и регионов страны. И всё же – именно больших и мощных городов России по-прежнему не хватает. Советская политика недопущения роста крупнейших городов сделала свое дело, и в стране отсутствует необходимый пласт городов с численностью 2-5 млн. человек (за исключением единственного – Санкт-Петербурга), который должен был бы удерживать урбанистический и экономический каркас страны.

Правило Аурбаха – Зипфа («ранг – размер»), проверенное и действующее на крупных развитых странах мира, плохо работает для России. Оно постулирует, что города, распределенные в соответствии с их размерами (людностью) и рангами (порядковыми номерами по величине) формируют определенную закономерность: второй город должен быть примерно в 2 раза меньше первого, третий – в три раза и т.д. В Докладе Всемирного банка ³³ приводятся соответствующие построения для Франции и США, которые подтверждают это эмпирическое правило. Расчеты для России ³⁴ выявляют ощутимый недостаток крупнейших городов. В упрощенном варианте правило гласит следующее: если в Москве живет 11514 тысяч человек, то в Санкт-Петербурге должно быть 5757 тысяч (в действительности на 900 тысяч меньше), а гипотетически «правильная» людность Новосибирска, который является третьим городом страны, 3838 тысяч человек (в действительности она 1473,7 тысячи). Все российские города вплоть до 11-го оказываются меньше желательной величины. Прослойки же средних и малых городов России, может, и не хватает, но это не так очевидно (рис. 1). Здесь опять надо вспомнить про огромное российское пространство, которое сложно равномерно «насытить» населением по всем направлениям. В каком-то смысле стоит констатировать, что насаждавшаяся в СССР модель «рассредоточенной концентрации» ³⁵ (к тому же в условиях борьбы с ростом больших городов) оказалась превалирующей. В 2000-е годы, когда идеология «заполнения пространства» и заселения востока осталась только периодически поднимаемым лозунгом, сказалась депопуляция и гиперконцентрация финансовых ресурсов в Москве, отнимающая возможности сосредоточения в других сколько-нибудь крупных центрах. Разумеется, сокращение поселений на самом «нижнем» этаже урбанистической структуры тоже чреваты: например, увеличением и без того низкой связанности пространства ³⁶.