Природное разнообразие как средство самозащиты растений

Изобретениям Природы несть числа. И одно из самых удивительных – защита растений с помощью природного разнообразия, т.е. фактически – самозащита растений. Остается лишь вникнуть в суть этой «находки», прочувствовать её необыкновенную мощь и использовать природное разнообразие во благо культурных растений, т.е. сбросить со своих плеч сизифовы хлопоты об их благополучии, доверить опеку над растениями им самим.

Однако наши сады-огороды и поля в массе своей попросту отвернулись от Природы, «городятся» как можно противнее ей. В нетронутом лесу, степи, на берегах озер и рек, на обочинах дорог не увидишь типичных для наших огородов монокультурья и голой земли. У растений в природных фитоценозах тоже есть недруги, готовые сжевать, высосать, «скосить» листья и побеги, подгрызть корни, но на каждого из них есть управа. Сообщество растений дает кров хищным и паразитическим насекомым, паукам, ящерицам, жабам, птицам… Члены сообщества привлекают полезных креатур, отпугивают вредных, словом, «подставляют плечо» друг другу и – поддерживается равновесие. Разнообразие природных сообществ – и результат, и причина этого равновесия.

А теперь – под ушат холодной воды. Типичный огородно-полевой пейзаж – стройные «красивые» ряды монокультур и голая земля в междурядьях. И чем старательнее хозяин, тем «красивее» ряды и тем «чище» междурядья! Однако если, не дай Бог, на такой монокультурный лоскут залетит парочка вредителей – пиши, пропало. Врагов у них здесь нет, чуждых запахов – тоже, еды – до отвала. Одна забота – плодиться. Приходит на память старый анекдот. После того, как председатель райисполкома вручил цыганке знак «Мать Героиня», её муж выступил с кратким ответным словом: «Довір’я партії справдаємо, бо я цю роботу знаю, і люблю!». Вредители тоже любят эту работу. Еще как! И идет пир горой: колорадский жук буйствует в картошке, совки – в капусте, долгоносик – в свекле, и где попало – тля. Несчастный огородник бегает в поисках инсектицидов, неутомимо опрыскивает посадки – и сначала травится непосредственно этими ядами, а потом «лакомится» плодами и корнеплодами, «сдобренными» продуктами их распада. А вся живность вокруг, не успевшая одеть маски, погибает.

Вредители – ввиду свойственной им генетической лабильности – мутируют и быстро приспосабливаются к очередному чудодейственному средству. К любому! Без исключения! Если бы за многие десятилетия появилось бы, хоть одно исключение, агрохимики получили бы передышку. Но чего нет, того нет! Ученые и производственники не могут даже перевести дух, создают всё новые препараты, исчисляемые уже сотнями и тысячами. Каждый год появляется новый «вражаючий захист нашого врожаю». Какой чудной была бы эта игра слов, если бы вражаючий было не о нас самих! Но – «наша песня без конца, начинай сначала».

Гибельная спираль гонки «урожаев командиров» поддерживается, в значительной мере, именно монокультурой и самими инсектицидами. Отказавшись от взаимовыручки растений и немилосердно травя возможных помощников – божьих коровок, пауков, златоглазок, жаб, ящериц, мы оказываемся одинокими в этих сражениях. Притом, в абсолютно безнадежной ситуации: не «сам на сам», а «сам на миллион, если не на секстильон», без тылов и без резерва.

В нашем огороде буквально всё (или почти всё) растет, где хочет. Бывают периоды, когда огород выглядит просто запущенным. Подчас ощущаешь неловкость – вдруг именно в этот момент кто-нибудь пожалует в гости. А потом, когда увидишь, как густо облепили божьи коровки куст пижмы, растущий среди огорода, думаешь: «Ну, где же вы, гости?».

Недавно нам с женой посчастливилось принять участие в семинаре, умело организованном Дмитрием Пелыхом (Херсонский Клуб Органического Земледелия) на пермакультурной ферме Зеппа Хольцера в Австрийских Альпах. Назвать впечатления от этого семинара незабываемыми – значит, просто ничего не сказать.

Буквально каждый шаг по этой ферме, каждый миг был полнокровным. И с познавательной (настоящая пермакультура!), и с чисто туристской (Альпы!), и с «самоутвердительной» («а у меня ведь почти так же!») точки зрения. И самое оглушающее впечатление – это сквозное, характерное для каждого закуточка природное разнообразие, скорее – многообразие.

Ферма Хольцера раскинулась на площади 50 га на юговосточном (не очень крутом) склоне ущелья в районе, называемом Альпийской Сибирью. Высота – от 1200 до 1500 м над уровнем моря. Диким разгульем растительности поместье напомнило (в первый момент) привычные крымские и кавказские ущелья. И, лишь присмотревшись и прислушавшись к словам экскурсовода – герра Зеппа, обнаруживаешь, что это буйствуют культурные растения – яблони, груши, вишни, сливы, абрикосы, персики, съедобный каштан, малина, смородина, крыжовник, йошта, шиповник, мята, лофант, монарда, горечавка и десятки других лечебных и пряных трав. И повсюду – цветы, цветы, цветы… Цветы даже на срезах пней и колодах! На террасах растут кормовые травы и злаки (на ферме содержатся яки, коровы, свиньи), а на гребнях между террасами – ягодники и фруктовые деревья. Но и это еще не всё!

Снег на ферме Хольцера сошел за 2 недели до нашего приезда (это было в 20-ых числах мая). Наш пансионат находился на высоте 1900 м над уровнем моря. Как раз здесь проходила граница снегового покрова (моя спутница по утрам умывалась снегом!). И вот в этих «сибирских» условиях уже были пересажены из теплицы в открытый грунт лимоны, киви, мандарины! Маленькая хитрость: тропические пришельцы приютились между большими камнями. Днем камни нагреваются, а ночью отдают тепло – и саженцы в безопасности!

Так вот, Зепп Хольцер не знает хлопот с защитой растений. Они находятся на «самообслуживании». Растения-соседи (Хольцер называет их симбионтами) защищают друг друга! Вот что значит разнообразие! Вот что значит природосообразное земледелие! Вот что такое угождать Природе! Как говорит герр Хольцер, время от времени, когда появляется какая-то проблема, надо просто лечь навзничь на траву и найти такое решение, которое было бы угодно природе.

Вот сценка, которую невозможно было наблюдать без удивления и восхищения. Во время одной из экскурсий Хольцер подошел к сараю, снял мешок и палку, висевшие «під стріхою», ударил палкой по мешку, и ветер понес по поместью коричневую пыль. Это были споры грибов!

Хозяйство Хольцера можно было бы назвать фермой типа «пикап»: потребители продукции фермы сами себе собирают, что их интересует. В отдельные дни они увозят до 100 кг грибов. Грибы растут повсюду. И разводить их можно было бы так. Изучить окружение, в котором растут, к примеру, лисички, воссоздать этот «коллектив симбионтов», поселить в нем грибницу лисички и ждать, уповая на Бога, что грибница примется. Но, «полежав на траве», можно додуматься до того невероятно угодного природе способа, которым размножает грибы Хольцер. Лишь бы день был ветреный, да грибы в мешке были собраны уже перезревшими. Споры разлетятся по поместью и сами найдут место, где им будет «по душе»!

Природосообразность хозяйствования Хольцера неожиданно подчеркнул следующий эпизод. Я спросил у герра Зеппа, как он учитывает в своих посадках феномен аллелопатии. И Хольцер ответил приблизительно так: он не обращает внимания на этот феномен, не задумывается над ним. А просто смотрит на благоденствующих симбионтов и воспроизводит эти дружные сообщества! Воистину на заоблачную высоту поднята природосообразность у пермакультуристов!

Хольцер наглядно демонстрирует еще один довод против монокультурья, за разнообразие.

Несколько лет назад над районом, где расположена ферма Хольцера, пронесся ужасный торнадо. Деревья по ущелью выше фермы и на противоположном склоне ущелья были подчистую вывернуты с корнями. Сама же ферма понесла, можно сказать, чисто косметический урон. Хольцер, обращая внимание на следы разрухи, говорит: «Вот что значит монокультура!». Трудно сходу поверить, что дело именно в ней, но по некотором размышлении – соглашаешься. Некуда деться ни от того, что на вывороченных участках действительно росли одни сосны, ни от того, что угодья Хольцера торнадо пощадил, как бы подпрыгнув над фермой.

К слову, после торнадо Хольцер купил у верхнего соседа изувеченные 10 га бывшего соснового леса, и теперь там, в искусственных озерах водятся осетры, сомы, карпы, раки, на террасах растет дикая алтайская пшеница, клевер, люпин и другие кормовые травы, на гребнях раскинулись кусты йошты с поперечником 5 (если не 10) метров, повсюду растут фруктовые деревья, душистые травы, лекарственные растения, а на вывороченных корягах – цветы. И никаких следов стихийного бедствия.

Сток со всех родников и озер крутит внизу водяную мельницу, некоторые родники вытекают по трубам прямо из колод (а какая вкусная в них вода!), и вообще, если бы не заснеженные горные вершины вокруг, то никто не смог бы уверить меня, что Хольцер живет не в раю.

А как «к лицу» герру Зеппу жить в этом Эдеме! Невысокий, кряжистый, подвижный, неугомонный… Мало ему Альп, где он сообразно с природой творит воистину чудеса. Он разрабатывает и реализует пермакультурные проекты в Шотландии, Венесуэле, Колумбии, Германии, Испании, Таиланде, Австрии… Откровенно любуясь молодечеством Зеппа, я спросил его в подходящий момент: «На сколько лет Вы себя чувствуете?». Он ответил: «На 25, хотя мне 66». И мне дано понять, что это не шутка и не бравада: я не понаслышке знаком с феноменом несоответствия паспортных и «рецепторных» данных. Жизнь и работа сообразно с природой способны творить подобные коллизии. Природное разнообразие защищает не только симбионтов – оно благодарно поддерживает и творцов симбионтных сообществ. И дарит им возможность снисходительно подтрунивать над записью в графе «Дата рождения» на второй странице паспорта.