Экранная и сетевая культура и её значение в формировании профессиональной информационной культуры

Рисунок 7. Два способа убеждения: прямой и косвенный

Таблица 2

Литература

Основная:

1. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. – М., 1986.

2. Библер B.C. Диалог культур: опыт определения // Вопросы философии. – 1989. – №6.

3. Библер B.C. Диалог, сознание, культура (идея культуры в работах М.М.Бахтина) // Одиссей: человек в истории. – М., 1989.

4. Библер B.C. Программа школы диалога культур. – Л., 1991. - 40 с.

5. Бодалёв А.А. Восприятие и понимание человека человеком. – М.: МГУ, 1982.

6. Винокур Т.Г. Диалогическая речь. – М., 1990.

7. Выготский Л. С. Мышление и речь. – Собр. соч.: В 6 т. – М., 1982. – Т.2. – С. 295 - 361.

8. Шейн С.А. Диалог как основа педагогического общения //Вопросы психо­логии. – 1991. – № 1.

9. Шопенгауэр А. Эристика, или искусство побеждать в спорах. – СПб., 1990.

Дополнительная:

1. Алексеев А. П. Аргументация. Познание. Общение. – М., 1991.

2. Андреев В. И. Конфликтология: искусство спора, ведения переговоров, разрешения конфликтов. – Казань, 1992.

3. Арутюнова Н. Д. Диалогическая модальность и явление ци­тации // Человеческий фактор в языке. Коммуникация. Модаль­ность. Дейксис. – М., 1992.

4. Беляева А.В, Майклз С. Монолог, диалог и полилог в ситуациях общения //Психологические исследования общения. – М., 1985.

5. Васильева И.И. О значении идей М.М.Бахтина о диалоге и диалогических отношениях для психологии общения // Психологические исследования об­щения. – М.: Наука, 1985.

6. Верещагин Е. М., Ратмайр Р., Ройтер Т. Речевые тактики «призыва к откровенности» //Вопросы языкознания. – 1992. – № 6.

7. Демьянков В. 3. Загадки диалога и культура понимания // Текст в коммуникации. – М., 1991.

8. Дерябо С. Гросмейстер общения. – М., 1996.

9. Диалектика и диалог. – М., 1992.

10. Елисеев В.К., Назаренко М.М. Профессиональная информационная культура педагога-психолога (интегративный курс): Учебно-методическое пособие. – ч. 1. – Липецк: ЛГПУ, 2006. – 249 с.

11. Радзиховский Л.А. Диалог как единица анализа сознания //Познание и об­щение /Отв. ред. Ломов Б.Ф. и др. – М.: Наука, 1988.

12. Радзиховский Л.А. Проблема диалогизма сознания в трудах М.М.Бахтина //Вопросы психологии. – 1988. – № 6.

13. Флоренская Т.А. Диалог как метод психологического консультирования //Психологический журнал. – 1994. – № 5.

14. Ширяев Е. Н. Когда слова излишни // Русская речь. – 1982. – № 1.

15. Ястрежембский В. Р. Методологические аспекты лингвис­тического анализа диалога // Диалог: Теоретические проблемы и методы исследования: Сб. научно-аналитических обзоров. – М., 1991.

Признаки и нормы разговорной речи. С понятием «диалоговая культура» тесно связаны такие понятия как «разговорная речь», «диалог», «монолог». Разговорная речь как особая функциональная разновидность языка характеризуется тремя экстралингвистическими, внеш­ними по отношению к языку, признаками: 1) спонтанность (неподготовленность); 2) наличие неофи­циальных отношений между говорящими; 3) реализуемость только при непосредствен­ном участии говорящих (диалогическое общение). Итак, разговорная речь – это «спонтанная литературная речь, реализуемая в неофициальных ситуациях при непосредственном участии говорящих с опорой на прагматические условия общения» [Цит. по 32].

Нормой в разговорной речи признаётся то, что постоянно употребляется в речи носителей литературного языка и не воспринимается при спонтанном вос­приятии речи как ошибка – «не режет слуха».

Прагматика и стилистика разговорной речи. Разговорная речь являет собой пример коммуни­кативного взаимодействия людей и, следовательно, показывает все нюансы целенаправленного поведения. Для понимания сущности разговорной речи важен следующий вы­вод: говорящий человек всегда заявляет о себе как о личности, и только в этом случае возможно установле­ние контакта в общении с другими людьми. В каждом высказывании говорящий предстаёт как человек с определёнными этническими, национальными, культурными характеристиками, обнаруживая свои особенности мировосприятия, этические и цен­ностные ориентиры. Неофициальность обстановки общения, ситуативная обусловленность речи, её спонтанность, мгновенность и симультанность (одновре­менность) процессов речи-мысли затушевывают сложный харак­тер этого феноменального человеческого поведения, которое во мно­гом обусловлено социальными ролями участников, их психологи­ческими особенностями, эмоциональным состоянием.

Начиная с античности, исследователи разговорной речи (С.И. Поварнин) разли­чают такие её формы, как диалог, полилог и монолог, признавая диалог «естественной» формой существования языка, а монолог – «искусственной» [32].

Полилог – это разговор нескольких участников общения. Монолог – адресованная речь одного участника общения, например письмо, записка (письмен­ные формы речи), рассказ, история. Проблемы полилога исследова­тели, как правило, проецируют на диалог, определяя диалог как разговор более чем одного участника общения, в основном, устное межличностное вербальное взаимодействие.

Диалог изучается лингвистическими науками, а также философией, культурологией, психологией, педагогикой. Так, именно диалог являет собой язык в понимании Гегеля: «сущест­вующее для других самосознание, которое в этом качестве дано непосредственно и является всеобщим». Ср. также: «два голоса – минимум жизни, минимум бытия... слово стремится быть услышанным» (М.М. Бахтин). Известно высказывание Э. Бенвениста о том, что человек был создан дважды: один раз без языка, другой раз – с языком. Таким образом, сознание (и речевое творчество) всегда адресно. М. М. Бахтин ввёл понятие «высшая инстанция ответного понимания», «нададресат», который поймет говорящего, во всяком случае, поможет раскрытию авторского замысла.

Условия успешного общения. Под успешностью речевого общения будем понимать осуществление ком­муникативной цели инициатора (инициаторов) общения и до­стижение собеседниками согласия.

1.Необходимым условием возникновения диалога и успеш­ного его завершения является потребность в общении, в явном виде не выраженная языковыми формами, т.е., по определению М. М. Бахтина, коммуникатив­ная заинтересованность, устанавливающая паритетность отношений вне зависимости от социального статуса и ролей. Подчеркнём – на заинтересо­ванность в общении и равные права в диалоге не влияют: а) глубина знакомства (близкие друзья, знакомые, незнакомые); б) степень социальной зависимости (например, главенство отца, подчиненное положение в коллективе); в) эмоциональный фон (благожелатель­ность, нейтральность, неприязнь). В любом случае при заинтересо­ванности имеет место согласие «внимать», «солидарность». И это первая ступень к успешному завершению разговора.

2. Следующее важное условие успешного общения, правильно­го восприятия и понимания — настроенность на мир собеседника, близость мировосприятия говорящего и слуша­ющего. Л. П. Якубинский определил это как близость апперцепци­онной базы говорящих. М. М. Бахтин называл это явле­ние апперцептивным фоном восприятия речи. Успешность речевого общения (при отсутствии давнего знакомства) определяется умением говорящего представить мир слушающего и в соответствии с этим органи­зовать свою речь (начиная с обращения, интонационного рисунка высказывания, порядка слов, выбора семантико-синтаксической структуры предложения, экспрессивных средств разных уровней, этикетных формул). Это способствует возникновению у собеседни­ка благожелательного внимания, а также активизирует все состав­ляющие культурного понимания речи, коммуникативные ожида­ния и ассоциации; открытость к любой позиции говорящего, готов­ность принять все доводы, предвосхищение смысла каждой фразы и дальнейшего хода разговора. При близости апперцепционной базы активный характер процесса понимания и со стороны говорящего, и со стороны слушающего не проявляется отчётливо, так как ин­терпретация интерпретации не требует усилий. Ср. высказывание М. К. Мамардашвили: «Понимание случа­ется тогда, когда помимо ряда словесно-знаковых форм присутст­вует дополнительный эффект сосуществования какого-то «поля» [Цит. по 32].

Таким образом, данное условие успешного речевого общения также в значительной степени находится вне компетенции лин­гвистического анализа, так как коренится в прошлом опыте жизни собеседников и в практике «использования» языка.

Речевые формы правильной настроенности на мир слушаю­щего самые различные: вид обращения, интонация, тембр голоса, темп речи, повторы, особые средства выражения отношения гово­рящего к предмету речи (эпитеты, оценочные наречия, вводные слова и предложения), особые средства выражения отношения гово­рящего к собеседнику (намёк, эллипсис[33]); имп­лицитные (или, наоборот, эксплицитные) способы передачи инфор­мации (паузы, молчание и т. п.).

3. Главным условием успешного речевого общения является умение слушателя проникнуть в коммуникативный замысел (намерение, интенцию) говорящего. Поскольку коммуникативное намерение формируется на довербальном уровне речи-мысли, а постижение смысла сказанного про­исходит параллельно линейному развертыванию высказывания, слушатель проделывает огромную работу по интерпретации рече­вого потока и «реконструкции» замысла говорящего, по переосмыс­лению ранее сказанного и понятого, по соотнесению своей «модели» понятого с реальными фактами и линией поведения собеседника. Эта «работа» так же мгновенна, симультанна и биологична по своей сути, как и процесс говорения, поэтому здесь естественны индиви­дуальные различия. Основы изучения речевой деятельности были заложены в 30-е гг. в работах Л. С. Выготского и его учеников.

При всех тонкостях индивидуального восприятия речи гово­рящий и слушающий исходят из следующих предполагаемых фак­тов (положений теории речевой деятельности): а) логические струк­туры и языковые конструкции не полностью соотносительны, т. е. равны друг другу; существуют законы невыражения структур мысли (Л. С. Выготский, А. Т. Кривоносов); б) существуют явные и неявные способы выражения смысла (Ф. Джонсон-Лэрд, И.М. Кобозева, Н. И. Лауфер, А. Т. Кривоносов).

В разговорной речи невыражение смысловых фрагментов и выборочное отражение «положения дел» или «картины мира» – типичное явление: именно в этой функ­циональной разновидности имеет место самое сложное взаимодействие между говорящим и слушающим, самое жёсткое требование ситуативного речевого поведения – наиболее активный и творческий характер понимания речи.

Процессы понимания находятся в центре внимания многих наук: когнитивной лингвистики, когнитивной психологии, функцио­нальной лингвистики, теории речевого воздействия, психолингвистики. Главный вопрос в речевом общении: каким образом связаны и как участвуют в организации высказывания и речевого потока в целом (и его понимании) значение языковых единиц, синтаксичес­кие конструкции, мнение говорящего и его отношение к адресату, эмоции и ассоциации. Выражение «Мысль изречённая есть ложь» вполне соответствует тому действительному положению, когда со­держание речевого общения всегда шире значения всех языковых элементов и знание их значений не является гарантией успешного понимания.

Учёные пришли к выводу, что смысловые блоки формируются (и извлекаются) на ос­нове определённых сочетаний языковых единиц, что по комбина­ции языковых единиц можно судить о фоновых знаниях говоряще­го, его памяти, способах использования знаний, о передаваемой информации, компонентами которой могут быть знания, убежде­ния, ценностные ориентиры, общепринятые мнения, установки, желания, оценки, эмоции. Как единицу содержательной структуры речи-мысли Т. А. ван Дейк предлагает «конструкцию знаний» – фрейм, а Дж. Лакофф – гештальт. Практических рекомендаций фреймового представления той или иной ситуации, факта, события для культуры речи, естественно, дать невозможно: любой фрейм или гештальт мысли-восприятия (и конкретная язы­ковая модель) будут беднее реального смысла, понятия, включаю­щего всегда нетривиальным образом эмотивные и оценочные компоненты, которые составляют суть языковой ком­петенции и основу владения языком [32].

Представляется уместным вспомнить такой афоризм: «Два уха и один язык нам даны для того, чтобы больше слушать и меньше говорить». Данное изречение очень точно иллюстрирует неочевидное утверждение о том, что искусство слушать собеседника – одно из важнейших в диалоге. Но далеко не все уделяют ему достаточно внимания. Некоторым этот талант дан «от природы». Но большинство студентов, овладевая диалоговой культурой, должно постиг­нуть это искусство, ломая в себе устоявшиеся при­вычки, воспитывая такое профессионально важное качество как искренний интерес к людям и тому, что они говорят, пос­тигая правила и приёмы именно профессионального слушания.

Правило первое: «Лучший собеседник не тот, кто умеет хорошо говорить, а тот, кто умеет хорошо слушать». Правило второе: «Люди склонны слушать другого только после того, как выслушали их». Достаточно дать собеседнику возможность выговориться, рассказать всё, чем он хотел поделиться, стараясь проявлять максимум внимания и заинтере­сованности к его словам, чтобы благодарный за это собеседник с радостью и вниманием выслушал всё, что расскажем ему мы. Беседа доставит взаимное удовольствие. А кто же должен уступить и стать сначала слушателем? Тут вспоминается положение устава французской армии: «Если встречаются военнослужащие одинакового звания, первым отдаёт честь тот, кто умнее».

Причин того, почему мы слушаем, но не слышим, несколько.

1. Поглощённость собствен­ными мыслями. Мы не слушаем не только потому, что нам неинтересен предмет разговора, но и пото­му, что слишком поглощены собствен­ными мыслями, обдумываем, что бы та­кого сказать по этой проблеме, как по­эффектнее продемонстрировать свою эрудицию. А ведь собеседник в это время продолжает говорить...

2. Эмоциональная неуравновешенность. Не слушаем потому, что не владеем собой и полностью заняты внутренними эмоциональными «бурями». Особенно в конфликте – слышим только то, что хочется услышать, а любая объ­ективная информация проходит мимо ушей.

3. Уязвлённое самолюбие. Не слушаем потому, что неприят­но слышать то, что воспринимает­ся как покушение на наш автори­тет. Вместо того, чтобы попытаться понять суть высказывания собеседника, мы сразу готовы защищаться. А лучшая защита – это нападение, поэтому главным становится задавить сказавшего что-то неприятное. Слушать его при этом, естественно, не обязательно...

4. Выставление оценок сказанному. Не слушаем потому, что считаем се­бя умнее остальных и судим обо всём услышан­ном со своих личных позиций, ставим оцен­ки «пять» — «два» всему, что сказано. На­верное, каждый из нас мог бы признаться себе в том, что хотя бы раз подумал: «Госпо­ди! Какая чушь!» – о том, что говорит собе­седник, даже не дослушав его до конца.

5. Потеря внимательности к близким. Как ни парадоксально, но мы час­то не слушаем тех, к кому питаем лучшие чувства. Наша раскрепо­щённость в общении с близкими, хорошо знакомыми людьми оборачивается расхля­банностью и невнимательностью. Как заметил автор и исполнитель песен Александр Дольский: «Меньше всего любви достаётся нашим самым любимым людям».

6. Невладение техникой слушания. Не слушаем потому, что не умеем. Природа наделила нас способностью слышать – вос­принимать звуки, слова, но слушать – точно понимать выражаемую ими мысль — мы должны научиться сами.

Понятие языковой (коммуникативной) компетенции – централь­ное понятие коммуникативного взаимодействия. По Ю. Д. Апреся­ну: «владеть языком значит:

а) уметь выражать заданный смысл разными (в идеале – всеми возможными в данном языке) способа­ми (способность к перефразированию);

б) уметь извлекать из ска­занного смысл через различение внешне сходных, но разных по смыслу высказываний (различение омони­мии);

в) уметь извлекать из ска­занного смысл через нахождение общего смысла у внешне различных высказываний (владение синонимией);

г) уметь отличать правильные в языковом отношении предложения от неправильных» [Цит. по 32].

Коммуникативная компетенция предполагает знание социокультурных норм и стереотипов речевого общения. Так, владеющий этими нормами знает не только значение единиц разного уровня и значе­ние типов комбинаций этих элементов, но и значение тексто­вых социальных параметров: например, знает приёмы диалогизации речи. К ним относятся следующие знания и умения:

§ умение употреблять обращения в различных фор­мах;

§ умение искренне выразить свою оценку того или иного факта или события, что обычно вызывает отклик, ответное сопережива­ние;

§ умение прогнозировать эмотивные реакции собеседников;

§ умение использовать средства интимизации общения;

§ знание общеизвестных выражений с «приращён­ным» смыслом, прошедших в различных речевых ситуациях про­цесс «вторичного означивания»: афоризмов, пословиц, поговорок, текстовых клише, прецендентных текстов, аллюзий; например: посчитали – прослезились; дамоклов меч; ахиллесова пята; просто некуда деться; поезд ушёл; хотели как луч­ше, а получилось как всегда; не по хорошу мил, а по милу хорош и пр.

Аллюзии и прецендентные тексты в речи гово­рящего свидетельствуют о высокой степени владения социальными нормами языка, т.к. реакция на них собеседника однозначно предоопределена национальными, культурными традициями, «народной смеховой культурой».

Важно понять, что языковая (коммуникативная) компетенция, помогая слушающему распознать «истинные иерархии» (В.3. Демьянков) в вы­сказывании, тексте, позволяет соотнести уместность того или иного языкового факта (слова, выражения, синтаксической модели) с замыслом говорящего. Это можно назвать залогом адекватного понимания. [32].

4. Успешность общения зависит от способности говорящего варьировать способ языкового представления того или иного реального события. Роль говорящего проявляется и в способе линейной организации речи, в выборе главного «участника действия»: напри­мер, синтаксическая позиция в начале предложения предназначе­на для обозначения того, о чём (о ком) говорится в предложении, то есть для темы высказывания. И от того, что именно говорящий де­лает темой, зависит вид синтаксической конструкции и её смысл. (Ср.: Разговор с психологом должен помочь человеку в осознании проблемы. – В осознании проблемы человеку должен помочь разговор с психологом.)

Кроме того, говорящий языковыми средствами всегда передаёт своё отношение к предмету речи, а также (прямо или косвенно) к адресату. Так, уменьшительно-ласкательные суффик­сы имен существительных встречаются в речи, если адресат бли­зок или симпатичен говорящему или в каких-либо ситуациях гово­рящий хочет продемонстрировать это. Таким образом, в построении высказывания, в выборе слов, интонации говорящий всегда обнаруживает свой (типизированный или индивидуальный) взгляд на мир, и успешность речевого общения зависит от того, насколько этот взгляд согласуется с особенностями мировосприятия адресата или его точкой зрения по какому-либо вопросу.

Говорящий строит свою речь с ориентацией на мир знаний ад­ресата, приспосабливая форму подачи информации к возможностям её интерпретации. Основное правило поведения говорящего – это иерархизация содержания сообщаемого, которая должна основываться на осве­домлённости говорящего в том или ином вопросе; сначала сообщается та информация, которая может быть использована при интер­претации последующей. Личность адресата (а при полилоге – ха­рактер аудитории) обусловливает и стилистику информации.

Тема разговора «диктует» говорящему способы её представления в речи. Взаимопонимание, правильное истолкование позиции говоря­щего по какому-либо вопросу возможно только в том случае, если речь является воплощением чувства-мысли, если она образна, ис­кренна, эмоциональна, находит отклик у собеседника. И если пси­хологи и нейрофизиологи экспериментально доказывают совмест­ную актуализацию при восприятии речи «зон знания», «памяти», «эмоций», то философы пришли к аналогичным выводам логичес­ким путём: «Познание и ценностное отношение составляют две не­разрывные и равные по своему значению стороны... к челове­ческому сознанию следует подходить не только как к знанию, но и как к отношению... Познание является основой переживания любого объекта, как и, наоборот, интерес, страсть по отношению к объекту повышают эффективность его познания» (А.С. Мигунов). Напомним мысль Л. Н. Толстого: никогда никакими силами нельзя заставить человечество познать мир через скуку [32].

Таким образом, для успешного речевого общения говорящий не должен стремиться сообщить собеседнику только факты, «голую правду», объективную истину: он все равно обнаружит своё мне­ние. Следует, напротив, сознательно соединять «прямое» общение (информацию) и «косвенное», облекая сообщение в «оболочку», «флер» собственного осмысления, которое ищет сочувствия у адре­сата. Это может быть ирония, юмор, парадокс, символ, образ. Такая речь – всегда поиск согласия.

5. На успешность речевого общения влияют внешние обстоятельства: присутствие посторонних, канал общения (например, телефонный разговор, сообщение на мобильный телефон, записка, письмо, беседа с глазу на глаз), настроение, эмоциональный на­строй, физиологическое состояние – всё это может предопреде­лить судьбу разговора. Различают общение контактное – дистантное; непосредственное – опосредованное; устное – письменное. Общение будет болеё успешным, если оно протекает в устной фор­ме, собеседники находятся наедине. Но даже благоприятные обсто­ятельства ещё не гарантия успеха, согласия. Разговор «творят» ре­чевые отрезки (реплики), паузы, темп, жесты, мимика, взгляды, позы, разговор развивается во времени, и каждая последующая реплика «наслаивается» на всё сказанное ранее, взаимодействует с ним, и результат этого взаимодействия непредсказуем. Атмосфера диалога становится не менее существенной, чем его содержание, и потому «стихия» разговора всё более увлекает собеседников.

6. Важным компонентом успешного речевого общения являет­ся знание говорящим и норм этикетного ре­чевого общения. Вне зависимости от формул вежливости в языке есть определённый набор высказываний, закрепленный традицией использования языка, которые «предписывают» адреса­ту определённую форму ответа. Например, для людей, владеющих языком, не представляет трудности толкование вопроса «Как ваши дела?»

Этикетное речевое поведение жёстко предопределено не толь­ко «традиционными» вопросами, но и обстоятельствами разговора, тональностью общения, его стилистикой. Основное правило для от­ветного высказывания адреса: реплика должна вписываться в «кон­текст» диалога, т. е. быть уместной.

7. Условия успешного речевого общения коренятся и в соот­ветствии планов и схем речевого поведения собеседников, в основе которых лежит определённый уровень человеческих отношений и социального взаимодействия.

Традиция изучения языка как деятельности идет от Аристо­теля: разделяя в своей «Риторике» ораторские речи на три типа, он показывает, что существует связь типов ситуаций общения с социокультурными сферами человеческой жизни. Но в отличие от рито­рики, где изначально предполагается взаимообусловленность речи, этических норм и поступков, при исследовании разговорной речи далеко не всегда во главу угла ставится концепт «говорящий чело­век» и, следовательно, реплики не квалифицируются как речевое поведение. Тем не менее, обмен репликами подчинен строгим пра­вилам диалога как процесса, где каждая реплика разговора предопределяет последующую и обусловливает течение разговора.

Насколько реально осуществление планов ведения диалога? Даже тщательно продуманный ход разговора и предусмотренный порядок обмена мнениями не всегда приводит к согласию собесед­ников и удачному завершению разговора. Этот феномен вызвал сравнение диалога со «стихией», с рекой, в которую нельзя войти дважды. Ср.: «... естественный разговор никогда не бывает таким, каким мы его хотели провести. Точнее будет сказать, что мы ока­зываемся в состоянии разговора, или даже впутываемся в него... Достигнутость или недостигнутость понимания – то, что происхо­дит с нами» [Цит. по 32].

Таким образом, к успеху в диалоге ведёт успешный прогноз восприятия слушателем реплик говорящего, умение говорящего предугадать общий замысел интерпретации слушателя и страте­гию его восприятия. При этом восприятие тоже должно оценивать­ся как «поведенческий» акт. Пользуясь терминологией Л. Щербы, можно сказать, что в каждом конкретном случае моделирование «грамматики говорящего» – этапный момент в конструировании «грамматики слушающего», которая является определяющим фак­тором эффективности в разговоре.

Наиболее целостным рассмотрением диалога в «человеческом измерении» является теория речевого поступка М. М. Бахтина и постановка проблемы «типических форм высказы­ваний, то есть речевых жанров». Ср.: «В каждую эпоху развития литературного языка задают тон определённые речевые жанры, притом не только вторичные (литературные, публицистические, научные), но и первичные (определённые типы устного диалога – салонного, фамильярного, кружкового, семейно-бытового, общест­венно-политического, философского и др.)». М. М. Бахтину принадлежат такие важные с методологической точки зрения от­крытия, как категории «коммуникативная заинтересованность», «говорящий человек», «солидарность участников общения», «поиск согласия», «высшая инстанция ответного понимания», «активная роль Другого», «ритуальное речевое поведение», «игровая ситуация общения», «народная смеховая культура» и др. М. М. Бахтин уже в начале века назвал диалог (взаимодействие по крайней мере двух высказываний) реальной единицей языка-речи, конструктивной основой мысли [4].

Таким образом, успешность речевого общения зависит:

§ от же­лания участников в форме диалога выразить свои мнения, жела­ния, просьбы, сообщить что-либо и т. д.;

§ от умения определить все личностные особенности коммуникантов, организовать в соответст­вии с этим свои реплики, содержащие информацию по определённому вопросу, выражающие мнение, побуждение к действию или вопрос в оптимальной при данных обстоятельствах форме, на достойном собеседников интеллектуальном уровне, в интересном ра­курсе.

Причины коммуникативных неудач. Выше уже было сказано, что успешность речевого общения и неудачи далеко не всегда зависят от выбора говорящими языковых форм – гораздо чаще они обусловлены психологическими причинами и внеязыковыми сущностями: отношениями, действиями, состояниями, эмоциями, знаниями, убеждениями и т. д. Коммуникативные неудачи – это «недостижение инициато­ром общения коммуникативной цели и, шире, прагматических устремлений, а также отсутствие взаимодействия, взаимопони­мания и согласия между участниками общения» [Цит. по 32].

Линейное развёртывание диалога (или полилога) обусловлено разнопорядковыми, но в то же время взаимосвязанными фактора­ми, лингвистическими и экстралингвистическими процессами. Поэ­тому поиск причин коммуникативных неудач должен вестись в раз­ных сферах: в социально-культурных стереотипах коммуникантов, в их фоновых знаниях, в различиях коммуникативной компетенции, в психологии пола, возраста, личности. Кроме того, естествен­но, негативное влияние на исход речевого общения могут оказы­вать дистантность участников, присутствие посторонних лиц, об­щение через записки, письма, по телефону. Большую роль играют все особенности развития речевой ситуации, вплоть до со­стояния коммуникантов и их настроения.

Кажущаяся аморфность, неосязаемость слагаемых речевого общения, тем не менее, позволяет выделить следующие неблагопри­ятные факторы, приводящие к коммуникативной неудаче:

1. В диалоговом общении при посторонних лицах собеседники чувствуют дискомфорт, мешающий им осознать себя в данной ситуации и определить тональность своего речевого поведения. Малая степень знакомства может усугубить дискомфортность и затруднит поиски «общего языка». Вне зависимости от коммуникативного намере­ния затруднено социальное взаимодействие, невозможна в полной мере «подача себя» в том или ином свойстве. Положение может ос­ложняться отвлекающими моментами: вмешательством третьих лиц, вынужденными паузами, отвлечением от разговора по разным об­стоятельствам. При полилоге в чуждой коммуникативной среде не­возможно добиться согласия в беседе на любые темы из-за социаль­ных, психологических различий, разницы в образовании, понимании нравственных норм, из-за разных интересов, мнений, оценок, зна­ний собеседников.

Неполный речевой контакт (даже при заинтересованности в общении) может проявляться в низком темпе обмена репликами, высказываниях невпопад, неуместных шутках и эмоциональных реакциях (например, в иронии вместо сочувствия), неправильной интерпретации и в целом в «диссонансном» обмене репликами.

2. Серьёзным основанием для отчуждения участников разго­вора может быть нарушение паритетности общения. В данном случае также имеет место нарушение правила со­лидарности, кооперации собеседников. Это проявляется в домини­ровании одного из участников разговора: начиная с инициальной реплики один и тот же человек выбирает тему разговора, задаёт вопросы, перебивает собеседника, не дожидаясь сигналов воспри­ятия и правильной интерпретации сказанного, превращая, таким образом, диалог в монолог. При этом определяющую роль играют такие факторы, как психологические черты участников общения, социальный статус, эмоциональные отношения, культурные навы­ки. Ср. роль частицы «что» в вопросе: «Ты, что, с нами пойдешь?»

3. Коммуникативные замыслы собеседников не будут осущест­влены, не возникнет согласия, если живое речевое общение будет pитуализовано. В ритуализованной реплике все прагмати­ческие характеристики речи (кто – кому – что – почему – за­чем) нивелируются: нарушается правило искреннего доброжела­тельного отношения к собеседнику, т.е. этические нормы, а также имеет место употребление «набора слов» к случаю. Говорящий не проверяет «ценность» своего высказывания по вниманию слушате­ля, его соучастию в разговоре, в создании содержательной канвы общения (Е. М. Лазуткина). Конструкции-клише типа «Это мы уже проходи­ли», а также расхожие суждения, безапелляционные высказывания – всё это сужает сферу возможного употребления слов, практически ог­раничивая её шаблонными выражениями, в которых нет динамики чувства-мысли. В ритуализованных высказываниях (и диалогах в целом) нарушена живая нить разговора – связь говорящего и слу­шающего: «я говорю», «тебе говорю»; адресат лишён возможности слышать открыто выраженную аргументацию, а говорящий скры­вает своё мнение под «известным» мнением «всех».

4. Причиной нарушения контакта с собеседником и прекраще­ния разговора может быть неуместное замечание, случайное или преднамеренное (колкость), в адрес слушателя по поводу его действий, личностных качеств, ко­торое может быть истолковано как недоброжелательное отношение говорящего (нарушение правила кооперации, солидарности, реле­вантности). Ср. широкое понимание неуместности у Цицерона: «Кто не считается с обстоятельствами, кто не в меру болтлив, кто хвас­тлив, кто не считается ни с достоинством, ни с интересами собесед­ников и вообще кто несуразен и назойлив, про того говорят, что он «неуместен»» [Цит. по 32].

Неуместность говорящего может быть вызвана неспособностью говоряще­го уловить настроение собеседника, определить ход его мысли. Несовпадение социокультурных особенностей участников общения также может повлечь за собой неуместные фразы, приводя­щие к коммуникативному провалу. О том, какая тонкая штука «неуместность» говорит такая реплика клиента на приёме у психолога: «Я ждала этого разговора целую вечность, но когда вы посмотрели на часы…» Вывод: во время приёма часы нужно расположить так, чтобы взгляд мог упасть на них незаметно.

Уместность и тактичность – синонимичные термины. Никогда не следует говорить всё. Нужно всегда соблюдать тактичность в разговоре, в выступлении, не врать, но и не уклоняться от острых проблем, а также стараться не задеть бестактным заявлением личность другого человека. Иногда собственную бестактность выдают за простоту общения: мол, да, я такой, что думаю, то и говорю, у меня всё просто, и сам я человек простой. Но не забывайте: простота бывает хуже воровства.

5. Непонимание и недостижение собеседниками согласия может быть вызвано низким уровнем языковой компетенции: непониманием смысла метафор и расхожих выражений, неясностью для слушателя слов с абстрактным значением или слов-терминов, соответствующих специальным областям зна­ний. Дискомфорт общения, неправильная интерпретация и отчуж­дение возникают в случае неправильной линейной организации вы­сказывания. Синтаксические ошибки в согласовании, нанизывание падежей, усеченные предложения, недоговорённость, перескакива­ние с одной темы на другую, пусть и близкую, – всё это вызывает напряженность внимания и неосуществление коммуникативных ожи­даний слушающего. Ситуация усугубляется быстрым темпом речи, паузами обдумывания (запинками). Если при этом говорящий ин­формирует слушателя по теме, известной ему, то слушателю при­ходится проделывать большую «работу» по домысливанию общей картины, а если тема сообщения неизвестна адресату, то говоря­щий рискует оказаться непонятым.

В речи неполнота высказываний и их контамина­ция (наложение) «расшифровывается» с помощью интонационного рисунка реплики и сопутствующих обстоятельств. Однако не сле­дует забывать, что языковое осмысление одних и тех же событий и фактов у разных людей различно, индивидуальна и манера речевого «сжатия», эллиптирования, поэтому попытки слушателя извлечь смысл из услышанной фразы могут быть на­прасными. Надежда на то, что «Собеседник – не дурак же он! – сам должен понимать, о чём речь» (Е. Н. Ширяев) может не оправдаться [32].

Итак, к коммуникативной дисгармонии и непониманию может при­вести различие схем поведения участников диалога, что находит отражение в несвязности (фрагментарности) частей диалога, в не­реализованной коммуникативной валентности реплик, неоправдан­ных паузах.

Резюме. Разговорной является такая речь носи­телей литературного языка, которая реализуется спонтанно (без всякого предварительного обдумывания) в неофициальной обста­новке при непосредственном участии партнёров общения. Разго­ворная речь имеет существенные особенности на всех языковых уровнях, и поэтому её часто рассматривают как особую языковую систему. Поскольку языковые особенности разговорной речи не зафиксированны в грамматиках и словарях, её называют некодифицированной, противопоставляя тем самым кодифицированным функ­циональным разновидностям языка. Важно подчеркнуть, что разговорная речь – это особая функциональная разновидность именно литературного языка (а не какая-то нелитературная форма). Не­верно думать, что языковые особенности разговорной речи – это речевые ошибки, которых следует избегать. Отсюда вытекает важ­ное требование к культуре речи: в условиях проявления разговор­ной речи не следует стремиться говорить по-письменному, хотя надо помнить, что и в разговорной речи могут быть речевые погрешнос­ти, их надо отличать от разговорных особенностей.

Успешное речевое общение – это осуществление коммуника­тивной цели инициаторов общения и достижение собеседниками согласия. Обязательными условиями успешного общения являются заинтересованность собеседников в общении, настроенность на мир адресата, умение проникнуть в коммуникативный замысел говорящего, способность собеседников выполнить жёсткие требования ситуативного речевого поведения, разгадать «творческий почерк» го­ворящего при отражении реального положения дел или «картины мира, умение прогнозировать «вектор» диалога или полилога. Поэ­тому центральное понятие успешности речевого общения – поня­тие языковой компетенции, предполагающей знание правил грамматики и словаря, умение выражать смысл всеми возможными способами, знание социокультурных норм и стереотипов рече­вого поведения. Языковая компетенция позволяет соотнести уместность того или иного языкового факта с замыслом говорящего и де­лает возможным выражение собственного осмысления и индивиду­ального представления информации.

Причины коммуникативных неудач коренятся в незнании языковых норм, в различии фоновых знаний говорящего и слушателя, в разнице их социокультурных стереотипов и психологии, а также в наличии «внешних помех».

1. При каких внешних экстралингвистических условиях реа­лизуется разговорная речь?

2. Какое влияние на языковые особенности разговорных текс­тов оказывают прагматические условия их реализации: ситуация, фоновые знания говорящих?

3. Надо ли стремиться в разговорных условиях общения говорить, как пишешь?

4. Прослушайте магнитофонную запись небольшого (около минуты звуча­ния) фрагмента официальной устной публичной речи (лекции). Отредактируйте этот текст так, чтобы его мож­но было опубликовать. Какую редакторскую правку вам пришлось внести в исходный устный текст?

6. Прослушайте магнитофонную запись небольшого фрагмента разговорной речи и переведите его в письменный кодифицированный текст. Какая правка понадобилась вам в этом случае?

7. Каково главное условие речевого общения?

8. Что такое «успешность речевого общения»? От чего она зави­сит?

9. Что составляет понятие «коммуникативная компетенция»?

10. Как тема разговора «диктует» говорящему способы её пред­ставления?

11. Как соотносятся в речевом общении познание и ценностное отношение?

12. Какие существуют социальные нормы и стереотипы речево­го общения?

13. В чём сущность «теории речевого поступка» М. М. Бахтина?

14. В чём заключается «коммуникативная неудача»?

15. Как влияет на общение чуждая коммуникативная среда?

16. В чём выражается неполный речевой контакт?

17. Какие внешние обстоятельства приводят к коммуникатив­ному провалу?

18. Как влияет на результат общения низкий уровень владения языком?

19. Что означает «уместность» в диалоге?

Темы выступлений на семинаре.

1. Коммуникатив­ная заинтересованность как условие успешного общения.

2. Апперцептивный фон восприятия речи как условие успешного общения.

3. Умение слушателя проникнуть в коммуникативный замысел как условие успешного общения (задание для всех слушающих выступления).

4. О коммуникативной компетенции и некомпетенции.

5. Способность говорящего варьировать способ языкового представления того или иного реального события как условие успешного общения (пластический этюд «Maman»).

6. Этюд «Александр Суханов и София Ротару: Вот и лето прошло…»

7. Внешние обстоятельства как условие успешного общения.

8. Этюд (от В.В. Шахиджаняна): «Три важные секунды». Комментарий автора: «Этот этюд и прост, и сложен одновременно. Каждый раз, прежде чем ответить на вопрос или прервать собеседника, пожалуйста, сосчитайте до трёх, а людям нетерпеливым, говорливым, знающим за собой такой грех, нужно считать до пяти. Предлагаемый этюд выполнять нужно две недели. Повторюсь: прежде чем вступить в беседу, начать разговор, отвечать на вопрос, прервать беседу, кого-либо о чем-либо спросить, обязательно сосчитайте до трёх. Предупреждаю: вас будет раздражать это задание, вам будет сложно контролировать себя, вы возненавидите сами себя, когда, забыв о требовании считать до трёх, кого-то прервёте. Но если вы научитесь не прерывать, насколько же легче вам станет общаться с другими людьми, проще отвечать на их вопросы, да и сами ответы будут точнее, лаконичнее. Потратив всего-то три секунды на ожидание, вы сэкономите часы».

9. Этюд (от В.В. Шахиджаняна): «Три важные секунды-2». Комментарий автора: «Подумайте и запишите ответ на вопрос: какое отношение этюд «Три важные секунды» имеет к мастерству ораторского искусства, к искусству общения, к возможности научиться говорить раскованно, спокойно, грамотно, красиво, убедительно и эмоционально?»

10. Этюд «Искусство слушать почти равносильно искусству хорошо говорить»:Одно из профессионально важных качеств психолога – уметь извлекать смысл из того, что говорит кто-либо. Прослушайте песню В.С. Высоцкого и придумайте к ней заголовок (можно не один).

11. Этюд (от В.В. Шахиджаняна): «Выяснение отношений». Комментарий автора: «Прочтите высказывания известных мыслителей о культуре диалога. Попробуйте сначала написать, а затем высказать свои комментарии к ним: чем они вас привлекли? С чем вы согласны, а что вызывает возражения? Что мешает вам следовать напутствиям великих? Почему вы, как вам кажется, не сможете использовать советы мыслителей прошлого? и пр.».

§ «Долг оратора – говорить правду». (Платон)

§ «Если кто решил овладеть красноречием по-настоящему, он должен быть человеком справедливым и сведущим в делах справедливости». (Платон)

§ «Нет, ничем нельзя нанести большего вреда, чем, сообщая ложь. Вот именно, если те люди, у которых государственная деятельность заключается в речах, не будут говорить правду, тогда разве можно спасительно руководить государством?» (Демосфен)

§ «Величайшее из достоинств оратора – не только сказать то, что нужно, но и не сказать того, что не нужно». (Цицерон)

§ «Наилучший оратор тот, который своим словом и научает слушателей, и доставляет удовольствие, и производит на них сильное впечатление». (Цицерон)

§ «Учить – обязанность оратора, доставлять удовольствие – честь, оказываемая слушателю, производить же сильное впечатление – необходимо». (Цицерон)

§ «Заговори, чтобы я тебя увидел». (Сократ)

§ «Много говорить и много сказать не есть одно и то же». (Софокл)

§ «Или как можно короче, или как можно приятнее». (Плутарх)

12. Этюд (от В.В. Шахиджаняна): «Самонаблюдение». Комментарий автора: «Проведите эксперимент, в котором вы сами будете и испытуемым, и экспериментатором. Сколько раз за одну неделю вы слышали неправду по телевидению, радио, читали неправду в прессе? Сколько раз вы чувствовали, что вас обманывают? Были ли случаи, чтобы неправду говорили вы? Почему вы так поступали, с чем это было связано? Подводя итоги, сами с собой будьте честны. Результаты эксперимента оформите в письменном виде».

1. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. – М., 1986.

2. Выготский Л. С. Мышление и речь. – Собр. соч.: В 6 т. – М., 1982. – Т.2. – С. 295 - 361.

Коммуникативные цели, речевые стратегии, тактики и приёмы. Речевое общение, будучи особым видом целенаправленного человеческого поведения, требует анализа таких типов речевого общения, которые могут рассматриваться как образцовые в аспек­те культуры речи.

По коммуникативной установке все речевые акты делят­ся на два больших разряда: информативные и интерпретативные. В свою очередь, информативные диалоги (или сообщения) отличаются по модальной характеристике и вклю­чают собственно информативные дискутивные жанры и «предписывающие» виды общения. Интерпретативные диалоги могут быть целенаправленные и ненаправ­ленные. Целенаправленные по модальной характеристике, в свою очередь, делятся на диалоги, формирующие позитивную оценочную модальность, и диалоги, формирующие негативную модаль­ность (ссоры, претензии). Ненаправленные диалоги различаются по тому, какой аспект лич­ности реализуется в разговоре: Я-интеллектуальное, Я-эмоциональ­ное, Я-эстетическое [32].

Речевые стратегии выявляются на основе анализа хода диалогового взаимодействия на протяжении всего разговора. Мельчайшая единица исследования – диалоговый «шаг» – фрагмент диалога, характеризующийся смысловой исчер­панностью. Число таких «шагов» в диалоге может быть различным в зависимости от темы, отношений между участниками общения и от всех прагматических факторов. Стратегия связана с поисками общего языка и выработкой основ диалогического сотрудничества: это выбор то­нальности общения, выбор языкового способа представления ре­ального положения дел. Выработка стратегии осуществляется всегда под влиянием требований стилистической нормы.

Речевые стратегии соединяют в диалоге элементы игры и риту­ального речевого поведения (традиционные реплики, паузы, пого­ворки и «дежурные» топики, например о здоровье, о погоде). Игра – это также повторяющаяся модель речевого поведения в рамках стилистической нормы, она может быть сугубо стереотипной или представлять собой отступление от стереотипа поведения (ломка сте­реотипа). По отношению участников диалога к такому принципу органи­зации речевого общения, как солидарность, или кооперация, рече­вые стратегии можно разделить на кооперативные и некооперативные.

В силу разнообразия форм профессиональной деятельности педагогу-психологу необходимо владеть разными речевыми стратегиями, тактиками, приёмами [32].

К кооперативным стратегиям относятся разные типы информа­тивных и интерпретативных диалогов: например, сообщение инфор­мации (инициатор – активный участник диалога); выяснение истин­ного положения вещей (спор, обмен мнениями по какому-либо во­просу; активны все участники); диалоги с ожиданием ответной реп­лики инициатором диалога и «диалоги», исключающие ответные реп­лики (к первому разряду относятся просьба, совет, убеждение, увещевания; ко второму – требование, приказ, рекомендация). Точную характеристику виду диалога дают глаголы, прямо выявляющие цель речи инициатора, – прошу, советую, умоляю, требую и т.д.; выра­жения благодарности, признания в любви, извинения, выражение сочувствия, симпатии, дружеских чувств, комплименты.

К некооперативным стратегиям относятся диалоги, в основе которых лежит нарушение правил речевого общения – доброже­лательного сотрудничества, искренности, соблюдения «кодекса» доверия, например: конфликты, ссоры, перебранки, претензии, уг­розы, проявление агрессии, злобы, ирония, лукавство, ложь, укло­нение от ответа.

Речевые стратегии намечают общее развитие диалога, которое полностью выявляется только в заключительных репликах, потому что, напоминаем, правил «управления» разговором нет, и любой параметр прагматических характеристик речевого общения может оказать существенное влияние на результат диалога. Кроме того, выбранные рамки стилистики общения диктуют «сюжетные пово­роты» разговора и способы выражения. Ср. образное выражение семиолога Р. Барта: «...в каждом знаке дремлет одно и то же чудо­вище, имя которому – стереотип: я способен заговорить лишь в том случае, если начинаю подбирать то, что рассеяно в самом языке» [Цит. по 32].

Речевые тактики выполняют функцию способов осуществления стратегии речи: они формируют части диалога, груп­пируя и чередуя модальные оттенки разговора (оценки, мнения, досаду, радость и т.п.).

Так, например, в стратегии отказа в выпол­нении просьбы может быть тактика: а) выдать себя за некомпе­тентного человека (не способного к выполнению этой просьбы); б) сос­латься на невозможность выполнения просьбы в данное время (на занятость); в) иронии; г) отказа без мотивировки; д) уклониться от ответа, не обещать ничего определенного; е) дать ясно понять, что не желаете выполнять просьбу. Все эти тактики основаны на некооперативной стратегии речевого поведения участника общения. Вне зависимости от выбранных способов выражения согласие достигнуто не будет, инициатора общения ждет коммуникативная неудача.

Особого рода речевые тактики нужны для установления кон­такта между говорящими (фатическое общение). Они основаны на кооперативных стратегиях и используют большой диапазон тактик для поддержания коммуникативной заинтересованности собесед­ников, активизации внимания и пробуждения интереса к теме раз­говора и участникам общения. При этом создаётся атмосфера разговора, где каждое высказывание имеет особый обертон смысла, часто используются слова-символы и клишированные конструкции. Так, например, в полилоге фатического общения с ненаправленными стратегиями (неопределёнными стратегиями) может использоваться тактика привлечения внимания к себе (ср. речевой приём введения такой тактики «А я...», «А у нас...»; ср. детское сти­хотворение С. Михалкова «А у нас в квартире газ. А у вас?..»). В таких репликах содержится и заявка на коммуникативное лидерство [32].

В спонтанно возникающих беседах, имеющих только конативные цели (установление речевого контакта), часто повторяются одни и те же тактики, например, предложение общеинтересной темы (мода, политика, воспитание детей, погода и т. п.), тактика привле­чения внимания и вовлечения в разговор многих собеседников, тактика эпатирования собеседников через отрицание привычных схем поведения или отрицание ценностных ориентиров в данном микро­социуме, направленная на укрепление роли лидера.

Тактики осуществления определённой стратегии речи несут на себе печать национальной психологии. Это убедительно показа­но Е. М. Верещагиным, Р. Ратмайром, Т. Ройтером на примере анализа речевых тактик «призыва к откровенности» [Цит. по 32]. Так, в рус­ской культуре преобладают прямые призывы к откровенности, ссылки на нравственные нормы, апелляции к высшему нравственному им­перативу (к божеству, идеологическим ценностям), в то время как в немецкой культуре они встре­чаются чаще всего в общении с детьми. Ср., например, реплики, реализующие эту тактику: Где же твоя совесть?; С друзьями надо быть откровенным; Разве это честно? А ещё считаешь себя порядоч­ным человеком!

В направленных диалогах, информативной стратегии или стратегии побуждения к действию, обмена мнениями по ряду вопросов с целью принятия решений широко используются тактики неявно­го выражения смысла, неявного способа информирования, неожиданной смены темы.

Приёмы речевого воплощения стратегий и тактик могут быть разделены на тривиальные способы выражения смысла и нетривиальные. Тривиальные способы – это сложившиеся в языковой системе стереотипы выражения: с известным порядком слов и моделей предложений. Исторически сложившиеся способы выражения обусло­вили линейную организацию предложений. среди них существуют неявные способы выражения смысла высказывания, точки зрения говорящего. Они опираются на известные факты, об­щепринятые оценки или мнения говорящего, ср.: Он все-таки пришёл на репетицию. Мнение говорящего – «не должен был прихо­дить». При его невнимательности немудрено наделать столько ошибок (известно, что он невнимателен). Эффективный прием «внедре­ния» в сознание адресата своего мнения – употребление определений с «непрозрачной» семантикой, представляющих собой небесспорное мнение; ср., например, подпись под фотографией в журнале «Бурда моден»: Это шикарное платье будет всегда иметь успех.

Средством выражения кооперативной стратегии являются раз­ные способы оценки собственной речи: вводные слова, кавычки в письмах и записках, слова, обозначающие собственное содержание. Важный приём осуществления целого ряда тактик при коопе­ративной и некооперативной стратегии – молчание. Молчание может быть эквивалентом реплики-утверждения, обещания, просьбы, согласия, ожидания, запинки, оценки. Демонстративное молчание может иметь аффективную природу и преследовать цель прекратить разговор. «Многозначительное» молчание может выра­жать тактику определения ролей в разговоре или социально-роле­вых отношений. Функция молчания в структуре диалога очевидна из речевой ситуации. Замечательное явление – фоновое молчание, согласия, которое выражает атмосферу солидарности в общении и согласия между собеседниками. Ср.: «Когда люди сочувственно встречаются в исчезающих оттенках, они могут молчать о многом и оче­видно, что они согласны в ярких цветах и густых тенях» (А. И. Гер­цен. Былое и думы).

Главное и специфическое средство построения речевого обще­ния и реализации тактических задач – регулятивные элементы, принадлежащие к разным уровням языковой системы, объединен­ные общей функцией динамичной организации речевого взаимо­действия, например: неправда ли?

А. А. Романов называет эти элементы коммуникативными сиг­налами, средствами диалогической регуляции, предлагает клас­сификацию их в зависимости от целей общения и согласованности/несогласованности участников общения (при отсутствии коммуни­кативной заинтересованности одного из участников сдерживается и нейтрализуется стратегическая инициатива другого участника). Традиционное представление коммуникативного взаимодействия было бы неполно без разного рода регулятивных действий-реплик, которые и определяют «вектор» речевого общения. Регулятивные элементы имеют свою иерархию и строго дифференцируются в за­висимости от социальных и психологических ролей говорящих. К регулятивам относятся вводные слова и предложения, междоме­тия, вопросы, переспросы, слова-предложения да и нет, коммента­рий, оценочные суждения. В целом все показывают активность учас­тия в разговоре, направляют речевое общение.

Нетривиальные способы осуществления стратегий и тактик в речевом общении требуют нетривиальных мыслитель­ных «ходов» от адресата, так как передают смысл неочевидными средствами. Сюда относится косвенное информирование (намёки), вертикаль­ный контекст разговора. Причины применения таких при­ёмов речевого общения могут быть различными: неблагоприятная ситуация разговора (например, чуждая коммуникативная среда), психологическая неподготовленность адресата для восприятия ин­формации явным способом, сокровенный смысл информации, для которого очевидная форма передачи представляется грубой.

Наиболее распространенный способ косвенного информирова­ния – намёк. И.М. Кобозева и Н.И. Лауфер выделили шесть основных способов намекания: 1) через неопределённость; 2) через посылку; 3) че­рез дополнительность; 4) через апелляцию к интересам; 5) через двусмысленность; 6) через иносказание. Например, намёк через неопределённость (описание отвлеченного типа, которое проециру­ется на конкретный факт) отчётливо виден в таком диалоге:

Господин М.: «Людей на каждом шагу подстере­гают всякие неприятности, случаи всякие там... А они усложня­ют жизнь, портят друг другу кровь».

Господин N.: «Каким же образом?»

Господин М.: «Не надо было, я тебе говорю, так рьяно критиковать Анну Дмитриевну на собрании».

Весьма часто в разговорной речи встреча­ется намёк через иносказание, когда описываемая в речи ситуация представляется как смысловой аналог реальной ситуации, напри­мер речевое высказывание: «Один мой друг познакомился с девушкой и влюбился в неё. Но он очень стеснительный и не знает, как рассказать ей о своем чувстве» может использоваться для намёка на ситуацию, субъектом которой является сам говорящий. В основе механизма разгадывания намёка всегда лежит про­стейшая мыслительная операция – аналогия.

Адресант стремится сообщить информацию необычным спосо­бом, в яркой, выразительной форме, используя языковые средства разных уровней с экспрессивным значением, а также стилистичес­кие единицы. Все эти единицы передают автор­ское отношение, показывают стилистическую «манеру» автора со­общения, его образное осмысление того или иного факта. Адресату также принадлежит важная роль в создании стилистической то­нальности речевого общения: адресат – камертон, по его реакции адресант проверяет свой стилистический прогноз. Правильный про­гноз – это «принятое приглашение» слушателя разделить с гово­рящим его мнение, отношение, оценку.

Стилистическая тональность речи каждого участника разго­вора создаёт эстетическую атмосферу общения. Каждая речевая ситуация имеет свою эстетику, и все языковые средства выполня­ют определённую эстетическую функцию. Они выявляют эстетические категории красивого и безобразного, комического и траги­ческого, героического и будничного, гармонии и диссонанса, высо­ких идеалов и низменных побуждений, духовных устремлений и земных интересов.

Важной тенденцией эстетики кооперативной неконфликтной стратегии является комическое. Концепт «смеховая культура», введённый М. М. Бахтиным, раскрывает двойную природу смеха, комического начала. С одной стороны, смех сопряжён с освобождением от условностей и выра­жает презумпцию доверия к адресату и открытость к общим цен­ностным иерархиям. С другой стороны, смех может быть проявле­нием агрессивного начала, освобождения от мира культурных цен­ностей, от стыда, от жалости. Эту «снижающую» тенденцию М. М. Бахтин характеризует как специфически «народную смеховую культуру». Следовательно, в одном случае комическое начало в речи говорящего – это акт доверия и раскрытия говорящим своей индивидуальности в акте речи (т. е. проявление творческого начала в человеке, обогащение духовной жизни), в другом – это деструк­тивный элемент речевого общения, уничтожающий гармонию со­гласия. Так, поиск разрушающего комического обычно сопровождает намеренное снижение говорящим культурного уровня разгово­ра, его стремление занизить оценку своего статуса и статуса адре­са, его попытку панибратского общения.

Комический фон речевого общения создаётся говорящими с помощью юмористических прецедентных текстов, пословиц, крылатых выражений. Оригинальность выражения, творческая новиз­на, яркость индивидуальности – благоприятная речевая ситуация для установления контакта, интимизации общения. Тактика согласия в оценочном диалоге может находить своё выражение в подхвате адресатом реплики адресанта, в подборе «коммуникативного синонима», подтверждающего его мысль: напри­мер, юмористическая оценка, насмешка.

Таким образом, принцип солидарности и кооперации в рече­вом общении эстетика комического преломляет в конвенцию упот­реблять общий для собеседников язык метафорического осмысле­ния, импровизации.

Приёмы эффективного слушания. Выше было отмечено, что педагог-психолог, прежде всего – искусный слушатель. Он помогает человеку говорить, облегчает самораскрытие. Такой стиль слушания может быть назван «понимаю­щим». Понимающий собеседник пытается нас понять и не оценивает наших слов, не анализирует, зачем мы это сказали, не навязыва­ет нам своё сочувствие, не пытается разложить нашу речь «по полочкам». Он действительно нас слушает и слышит именно то, что мы говорим.

Существуют (Дерябо С.) специальные приёмы понимающего слушания, которыми мо­жно и нужно научиться:

§ нерефлексивное слушание;

§ выяснение;

§ перефразирование;

§ резюмирование;

§ отражение чувств.

1. Нерефлексивное слушание – это слушание без анализа (рефлексии), дающее возмож­ность собеседнику высказаться. Оно состоит в умении внимательно молчать. Здесь важны оба слова. Молчать – так как собеседнику хо­чется, чтобы его услышали, и меньше всего интересуют наши замечания; внимательно – иначе человек обидится и общение прервется или превратится в конфликт. Всё, что нужно делать – поддерживать те­чение речи собеседника, стараясь, чтобы он полностью выговорился. И здесь – свои правила.

Во-первых, главный принцип – минимум ответов (невмешательство). Любая наша фраза в лучшем случае будет пропущена собесед­ником мимо ушей, в худшем – собьёт его с мысли или даже вызовет агрессивную реак­цию: ведь мы идём против его желания выго­вориться самому.

Во-вторых, при нерефлексивном слушании мы долж­ны быть не красноречивым оратором, не судьёй сказанному, не спра­вочником, дающим ответы на любые вопросы, не врачом, ставящим диагноз, а губкой, толь­ко впитывающей всё, что говорит собеседник, без какого-либо отбора и сортировки. Однако диалог невозможен без обратной связи. (Например очень неуютно говорить по телефону, когда не слышишь в ответ: «Да..», «Угу» и пр.) Поэтому, применяя нерефлексивное слушание (иными словами, вниматель­ное молчание) необходимо постоянно подавать собеседнику сигналы, что мы не витаем в облаках собственных мыслей, а сосредоточены на его словах. Для этого используются короткие реплики: «Да..», «Да-да...». «Понимаю Вас...» и т.п. Эти слова нейтральны и помогают собеседнику говорить, как бы «открывают» его, приглашая продолжать, способствуя общению. Сигналом нашего внимания для собеседника может быть и кивок головы, и утвердительное «хмыканье», и даже лёгкое изменение выражения лица.

Нерефлексивное слушание полезно:

§ при переговорах, когда важно точно понять, чего хочет клиент;

§ в напряжённых ситуациях, когда собеседник хочет обсудить наболевшие вопросы;

§ когда собеседник испытывает трудности с вы­ражением своих забот и проблем или, наоборот, радостей; здесь уместно ис­пользовать так называемые «буферные фра­зы»: «Вас что-нибудь беспокоит?» или «У Вас вид счастливого человека!», «Вы, на­верное, хотите поделиться своими новостя­ми?», – а потом внимательно выслушать; не­нужное вмешательство может окончательно сбить волнующегося собеседника.

Нерефлексивного слушания недостаточно в следующих ситуациях:

§ у собеседника желание говорить слабое или полностью отсутствует (например, вследствие плохого настроения, отсутствия времени или желания);

§ в ситуациях, когда есть опасность неправильного истолкования наших реплик «Да-да» как согласия, хотя это – лишь помощь, чтобы собеседник продолжал говорить;

§ когда говорящий стремится получить более активную и весомую поддержку и одобрение, то простое «поддакивание» может быть воспринято как пренебре­жение и нежелание говорить.

Кроме того, если нерефлексивное слушание противоречит нашим интересам, или крайне раз­дражает, то не стоит только из вежливости слушать бесконечную болтовню собеседника. Потому что вместо сочувствия и понимания мы придём к отвра­щению, почувствуем себя жертвой эгоизма собеседника, а страдальцы не могут быть хорошими слушателями! В таких случаях лучше сказать болтуну: «Я сейчас занят, извините!» или спросить: «Что же главное?», а затем мягко выправить отношение собеседни­ка к вам. Но этим не стоит пользоваться часто, а только в крайнем случае, и не оправдывать таким образом невнимательность и нежелание слу­шать: нам обычно платят нашей же монетой.

В целом преимущества нерефлексивного слушания превосходят его недостатки, а опыт и здравый смысл подскажут уместность его использования в каждой конкретной ситуации. Когда нерефлексивного слушания недостаточно, следует перейти к другим приемам понимающего слушания.

2. Выяснение или искусство слушать, задавая вопросы. В диалоге необходимо точ­но понять, что собеседник сказал. Более того – понять даже то, что он и не хотел сказать. Выяснение – это обращение к говорящему за некоторыми уточнениями. Суть этого приёма в том, что слушатель при возникновении непонимания, неясности фразы, двусмысленности какого-то слова задает «выясняющие» во­просы. Этот приём позволяет ликвидировать непонимание, что называется, «на корню».

Выяснение полезно в следующих случаях:

§ когда мы решаем проблему в отношениях и нам необходимо точно понять позицию собеседника, когда малейшая неточность может привести к печальным последствиям; в этом случае разумнее полностью выслушать человека и выяснить своими вопросами всё, что кажется непонят­ным;

§ когда собеседник говорит путано, перепрыгива­ет с одного на другое, не делает необходимых пояснений, так как ему кажется, что об этом все знают; и они сами обычно очень благодарны тем, кто, пользуясь выяснением, помогает им объяснить, что же они, собственно, хотят сказать;

§ когда выяснение помогает и самому говорящему, ободряет его, т.е. «выясняющие» вопросы показывают говорящему, что его слушают (что, естественно, придаёт уверенности), и после необходимых пояснений он может быть уверен, что его понимают.

Правила выяснения. Во-первых, для выяснения можно использовать следующие речевые обороты: «Не повторите ли Вы еще раз?», «Что Вы имеете в виду?», «Не объясните ли Вы это?», «Извините, я не совсем понял Вас...» и т.д. Такие мягкие, нейтральные фразы приглашают собеседника, не обижая его, высказывать свою мысль более конкретно, подыскивать другие слова.

Во-вторых, реплики должны касаться только того, что человек говорит, но не оцени­вать его поведение или умение изложить свои мысли. Выражения типа: «Что ты как бестолковый! Не можешь говорить понятнее?» – никакого отношения к этому приёму не имеют. Они отталкивают собеседника, заставляют его защи­щаться.

В-третьи