2014-01-25
869
Организация первых учреждений общественной опеки для детей
Первым периодом в становлении дошкольных учреждений в Крыму во второй половине ХІХ – начале ХХ века можно считать период с 1854 по 1871 год. Для этого периода характерно появление первых учреждений детской опеки в Крыму – детского приюта имени Амалии Максимилиановны Адлерберг в 1854 году в Симферополе, сиротского воспитательного дома Андрея Яковлевича Фабра в 1864 году в Симферополе, земского приюта для подкидышей в 1870 году в Симферополе и городского детского приюта в 1871 году в Ялте.
Основной цельюорганизации и деятельности этих учреждений было призрение детей-сирот, детей оставшихся без родительского попечения, беспризорных и подброшенных, а также их религиозно-нравственное воспитание и первоначальное обучение, подготовка к дальнейшей трудовой жизни. Каждый из типов учреждений опеки имел свои особенности не только организации, но и содержания воспитательной и образовательной работы с детьми.
Так, сиротские воспитательные дома – это учреждения опеки для детей раннего, дошкольного и школьного возраста, предназначенные исключительно для детей-сирот, не имеющих родственников. Такие учреждения, в основном, имели закрытый режим жизни, дети в них находились круглосуточно и по достижении ими возраста 16 лет.
Детские приюты предназначались для детей раннего, дошкольного и школьного возраста, не имеющих родителей, но имеющих родственников или находившихся под опекой родственников или других лиц.
Земские (или городские) приюты – это учреждения опеки, предназначенные для призрения брошенных детей и подкидышей существовавшие, в основном, за счёт государственных дотаций. В земских приютах широко использовалась система патронирования; воспитательная работа прежде всего была направлена на уход за детьми и их трудовую подготовку к жизни, поступлению их в ремесленные и другие школы.
Детские приюты были различных типов: как постоянные, где дети находились круглосуточно; так и дневные, где дети могли пребывать в течение дня, а также смешанные, в которых часть детей проживала постоянно, а часть пребывала только днём, остальное время дети находились у родственников или опекунов. Детские приюты, сиротские воспитательные дома открывались на средства благотворительных средств, частных лиц, а также государства.
Каждый приют имел свой попечительский совет, в который входили известные граждане города. Главным попечителем приюта избирался, как правило, тот член попечительского совета, кто вложил большую часть средств в организацию и существование приюта. Попечительский совет нанимал обслуживающий персонал, регулярно проверял различные стороны его деятельности, отчитывался об использовании финансовых средств.
В 1854 году, в разгар Крымской войны, в Симферополе был открыт первый в Крыму детский приют.
По данным известного крымоведа А. Маркевича, сама идея о призрении детей-сирот и детей особо бедных родителей вынашивалась общественностью города с весны 1848 года.
31 декабря 1948 года М. Кашкадамов, губернский почмейстер коллежский ассесор С. Цокман и Керчь-Еникальский купец 1-ой гильдии Н. Кузьмин пошли с заявлением к Таврическому губернатору Пестелю об учреждении приюта. Было решено учредить в Симферополе небольшой детский приют под названием Спасского и делать на него единовременные и ежегодные пожертвования в уверенности, что найдётся много благотворителей, которые примут участие в этом деле. Таким образом, составится сумма, с которой можно будет приступать к учреждению приюта.
Начиная с 1848 года, ежегодно проводился сбор добровольных пожертвований. Среди многочисленных дарителей были императрица Мария Александровна, граф М. Воронцов, Фальц-Фейны, крымское купечество в лице С. Неймана и К. Христлиба. Когда собрали около 2000 рублей, губернатор В. Пестель (брат декабриста П. Пестеля) обратился к новороссийскому генерал-губернатору с просьбой разрешить открыть приют, при этом начальницей его предложил назначить «вдову генерала от инфантерии, героя Монмартра и Парижа А. Рудзевича, Марию Евстафьевну» (дочь одного из предводителей Таврического дворянства Е. Нотары).
Ходатайство было утверждено императрицей Марией Александровной 12 ноября 1849 года, попечительницей утверждена М. Рудзевич. Почётными попечителями были назначены Евпаторийский предводитель дворянства П. Делограмматик, прокурор С. Мейер, И. Санютин и другие. Пожертвования были собраны, но по разным причинам открытие приюта затягивалось, то не хватало собранных по подписке денег, то не удавалось правильно подготовить необходимые документы. Одной из причин была смерть М. Рудзевич.
Но события Крымской войны усугубили положение детей: многие остались без родителей, не имели родных. Осиротевших детей привозили из осаждённого Севастополя вместе с ранеными. Неизвестно кому принадлежащие дети помещались во временно устроенном приюте Ветошниковой, в 1854 году их количество было 4 мальчика и 6 девочек. В 1855 году количество детей-сирот возросло до 14. «Ввиду исключительности обстоятельств, графиня А. Адлерберг решительно пренебрегла всеми бюрократическими тонкостями и в 1854 году, присоединив к скудному банковскому вкладу свои средства, открыла приют на 14 пансионерок. Для приюта был нанят частный дом, нужно было налаживать быт воспитанников, искать воспитателей, составлять программу занятий. Всем этим занималась графиня Амалия Адлерберг».
Когда количество детей увеличилось, женой Таврического губернатора Амалией Максимилиановной Адлерберг был учреждён постоянный приют на 40 пансионерок. В 1854 году приют «для призрения сирот, детей беднейших жителей Симферополя и других приморских городов, разорённых в военное время» был всё же открыт. В 1856 году А. Адлерберг покинула Крым, так как муж получил новое назначение в Финляндию. Никаких документов на приют не было, но она дала полный отчёт императрице Марии Александровне, покровительнице всех приютов, и просила не оставить начатое ею дело без внимания.
В дальнейшем приют находился под ближайшим наблюдением нового Таврического генерал-губернатора Г. Жуковского. Отвечая на запрос императрицы о состоянии дел в приюте, он отмечал, что после того, что сделано уже в этом отношении попечениями и усердием графини Адлерберг, остаётся только желать, чтобы открытый ей приют сохранён был навсегда.
В 1857 году Комитет Главного Попечительства Детских Приютов утвердил обращение временного приюта в постоянный, с присвоением ему имени основательницы – графини Амалии Максимилиановны Адлерберг. Первоначально приют находился в частных домах. В 1857 году у вдовы умершего в 1843 году генерал-лейтенанта Н. Раевского – младшего (урождённой Бороздиной), для приюта был куплен дом на Сенной площади. В 1859 году Морское ведомство подарило приюту купленный им дом на Полицейской улице. Однако он был недостаточно хорош и вскоре продан. На вырученные средства и благотворительные пожертвования Совет попечителей приюта при участии тогдашнего Таврического губернатора генерал-лейтенанта Г. Жуковского решил построить специальное здание на месте двора дома Раевских. Двухэтажный дом был возведён за год и 15 апреля 1869 года освящён На нижнем этаже находилась церковь, две большие классные комнаты, столовая, приёмная, кабинеты директора и смотрительницы, небольшое больничное отделение с изолятором, на верхнем – спальни для детей. Сначала детей было 20, а позже возросло до 60.
Основной капитал приюта составлял 56500 рублей. Образовался он из пожертвований графини А. Адлерберг, Анны Взметнёвой, Ярошевской и из временных стипендий князя Воронцова-Дашкова, графа Шувалова, Симферопольского клуба и земств Днепровского и Бердянского. «К 1888 году весь капитал простирался до 62050 рублей, в этом же году увеличился на 15511 р. И равнялся 72550 р., в том числе наличными 1988 р., в бумагах 77500 р., векселями 8063 р. – всего же 8760 рублей. Капитал увеличивался от обязательных членских взносов и других доходных статей, как концерты, спектакли; всего в 1888 году поступило этим путём 8241 рублей 10 копеек» (191,.
Сначала приют был предназначен и для девочек и для мальчиков. С 1864 года, после открытия в Симферополе детского приюта тайного советника Фабра для круглых сирот мальчиков, уроженцев Таврической губернии, дети этой категории стали поступать в тот приют. В приюте имени А. Адлерберг с 1887 года стали призреваться только девочки. В 1875-1876 гг. приходящих детей принимали на воспитание в приют за плату по 110 рублей в год.
По данным А. Маркевича, в приют принимались девочки от 3 лет и воспитывались до 16 лет. В это время число детей составляло 40 человек. В 1889 году в приюте воспитывалось сначала 50 питомцев, к концу года их число составило 80 девочек. До 1883 года в приют принимались и приходящие дети, с 8 утра и до 16 часов дня. Они получали от приюта пищу.
Целью воспитания детей в приюте были: первоначальное воспитание и обучение, подготовка к честной, трудовой самостоятельной жизни, забота об устройстве судьбы выпускаемых из приюта питомиц [105].
В первые годы существования приюта детьми заучивались из Закона Божьего необходимые молитвы, заповеди из ветхозаветной и новозаветной истории; детей учили читать по-русски и церковно-славянски с передачей прочитанного, писать под диктовку; по арифметике проходили нумерацию, четыре действия с решением соответствующих задач; сверх того детям сообщались элементарные сведения из географии и отечественной истории. Занятиями девочек руководили смотрительница, её помощница и священник из домовой церкви. Особый учитель за 96 рублей в год обучал церковному и хоровому пению.Приют во время своего существования оказывал положительное влияние в среде беднейшего населения города и губернии, которое относилось к нему всегда с большим доверием и уважением, как к учреждению, в котором дети получают нравственное воспитание, необходимые в жизни знания и выходят из него подготовленными к самостоятельной жизни. По окончании срока пребывания в приюте дети выходили или на попечение родных, или поступали в услужение, или в швейные мастерские для усовершенствования в шитье и кройке платьев.
Подготовка детей к необходимым домашним работам и ведению обыденного домашнего хозяйства всегда была главной задачей приюта. Задача воспитания девочек в приюте заключалась в приготовлении их к жизни настолько, чтобы при выходе из него они могли зарабатывать себе кусок хлеба честным путём. С этой целью, кроме обучения грамоте, девочек приучали к женским работам – вышивке гладью, шерстью и шёлком, шитью белья и одежды, вязанию, как для надобностей приюта, так и по заказам частных лиц. Обучали стирке белья, глажке, мытью полов, уборке комнат, дежурству на кухне, приготовлению пищи. Старшие девочки по очереди подавали еду за обедом и ужином. Ограниченность средств не позволила ввести обучение разным ремёслам. В 1885 году была попытка ввести в приюте обучение переплётному ремеслу, но успеха она не имела.
Обширный двор и сад приюта дают возможность детям пользоваться свежим воздухом и оставаться вне здания много времени, особенно летом.. Единственное неудобство здания приюта представляло то обстоятельство, что кухня находится во дворе, в отдельном здании, что вызывает необходимость воспитанницам, дежурным по кухне, перебегать во всякую погоду через двор. Баня и прачечная находятся также в отдельном флигеле.
В 1909 году попечительством приюта было составлено «Расписание внутреннего строя жизни в приюте» [141, с. 54]. В нем отмечалось, что приют имени графини Адлерберг состоит под общим наблюдением попечительницы, под ближайшим управлением директора, непосредственно им заведует смотрительница. Все воспитанницы приюта были разделены на три группы. Первая состояла из детей дошкольного возраста; вторая – из детей, обучающихся в школе, третья группа – из воспитанниц, окончивших школу. Последняя группа обучается белошвейному мастерству.
День в приюте распределялся следующим образом. Подъём детей в шесть часов утра. Одевшись, умывшись и убрав постели, к семи часам дети собирались на молитву в столовой. К половине восьмого заканчивался чай, после которого дежурные девочки приступали к уборке здания, а остальные гуляли во дворе или в коридоре в зависимости от погоды. С 1 октября дети вставали на полчаса позже. Маленьким детям убирать постели помогали старшие, по заранее сделанному смотрительницей назначению.
С половины девятого начинались занятия в школе и работа в мастерской. С этого же времени дети дошкольного возраста должны были находиться в своей комнате под наблюдением помощницы смотрительницы.
Обучение детей в приюте производилось по программе, утверждённой Министерством народного просвещения для народных училищ; обучение Закону Божьему по программе, одобренной Священным Синодом. Расписание классных занятий утверждалось членами попечительства, директором народных училищ и директором приюта по взаимному их соглашению. Они же давали указания для ведения первой группы – детей дошкольного возраста. Во время утренних занятий в классе и мастерской должен был быть перерыв в двадцать минут.
Утренние занятия заканчивались в 12 час. 20 мин. Обед начинался в 12 часов 30 минут. До двух часов дня все дети были свободны. С 2 до 4 часов дня вторая и третья группы занимались рукоделием. Первая же под руководством надзирательницы занималась играми во дворе или в детской комнате в зависимости от погоды.
В 4 часа – чай, после которого все дети были свободны до 5 часов и находились под наблюдением надзирательницы. С 5 до 6.30. учительницы занимались со второй и третьей группами. С детьми же первой группы в это время была занята помощница смотрительницы. Во вторник и пятницу певчие от вечерних занятий освобождались. Уроки пения, светского и церковного, проходили три раза в неделю: во вторник и в пятницу с 5 до 6. 30. вечера; в воскресенье с 4. 30. до 6. 30 вечера.
С апреля по октябрь дети ложились спать: первая группа – с половины восьмого, вторая и третья – с 9. 30; в остальное время вторая и третья группы на полчаса раньше. Детей дошкольного возраста укладывала спать надзирательница, остальных – дежурная. Перед сном дети раздевались в специально предназначенном для этого помещении, оставляя снятую одежду и обувь в указанном для каждой воспитанницы месте.
После ужина дети второй и третьей групп занимались уборкой здания, штопкой и починкой одежды и белья, вязанием чулок и другими работами. Выполнив порученную работу, дети могли читать, петь и устраивать игры. Находились они под наблюдением дежурной, которая в определённое время уводила всех спать. Вечерние работы смотрительницей должны быть намечены с утра.
В те дни, когда совершалась вечерняя церковная служба, а также баня, от вечерних занятий дети в школе освобождались; в субботу же, ввиду общей уборки здания, дети, назначенные на уборку, были свободны от послеобеденных занятий с учительницей по рукоделию. Вообще не было занятий в те дни, когда от них были освобождены все учебные заведения.
В течение дня читались установленные молитвы: утром перед чаем и после чая, перед уроками и после уроков, перед обедом и ужином, после обеда и ужина и перед сном. Молитва Господня, молитва Святому Духу, молитва за Царя и Отечество и гимн: Боже, Царя Храни должны были петься всеми воспитанниками. Посещение церковной службы для всех детей было обязательным. На богослужении присутствовали смотрительница и те из служащих, которые, согласно составленного расписания дежурств, должны были находиться в приюте. Говели дети на первой неделе Великого поста.
Дети принимали участие в следующих работах по приюту: в ежедневной уборке всего здания, спален классных комнат, столовой, комнат должностных лиц и коридоров, в необходимых случаях – церкви, больницы и других помещений; в топке печей, в стирке и глажке белья, в приготовлении обеда, в прислуживании за обедом, в уборке ламп и вообще во всех работах по приютскому хозяйству. Для этого смотрительницей устанавливались по особому расписанию, одобренному директором приюта, дежурства, на которые дошкольники не назначались. В летнее время дети должны заниматься в огороде, исполняя посильные их возрасту работы по устройству грядок, посадке цветов и овощей и их уборке.
В теплое время как в здании, так и во дворе, дети ходили босиком. На проветривание помещений, особенно спален, классных комнат, мастерской и столовой, обращалось особое внимание. Мусор по возможности сжигался. После утренней уборки, спальни и верхний туалет (в тёплое время) запирались, и дети туда ни под каким предлогом не допускались. Ключи хранились у смотрительницы, которая могла передавать их помощнице, надзирательнице или дежурной. На замке в установленное время должны быть также столовая, классные комнаты и больница. В рукодельную мастерскую (исключая заказчиков) и в спальни посторонним приюту лицам доступ воспрещался. Для приёма родственников и знакомых на нижнем этаже была отведена особая комната. Каждые две недели для детей топилась баня.
Свидания воспитанниц с родными, родственниками и лицами их заменяющими, проходили каждый раз с разрешения смотрительницы, проходили по воскресным и праздничным дням с часа до четырёх часов дня. Посторонние лица допускались на свидания лишь в исключительных случаях. Во время вакаций (каникул) – летних, рождественских и пасхальных, по просьбе родителей и лиц их заменяющих, смотрительница, с разрешения директора приюта, отпускала детей домой на время не больше месяца летом и двух недель по праздникам. Не возвратившиеся в последний день отпуска без уважительной причины воспитанницы, считались вообще взятыми из приюта. Летние каникулы продолжались с 1 июня по 7 августа, рождественские – с 20 декабря по 7 января.
К провинившимся воспитанницам смотрительницей могли быть применены следующие наказания: запрещение участвовать в играх и прогулках, лишение отпуска, свиданий с родственниками и лакомств, наложение внеочередного дежурства и т. п. Иного рода наказания не допускались. Рекомендовалось прибегать к мерам увещевания. Смотрительница должна была вести кондуитный список.
В церковь, на молитву, на занятия, к обеду, чаю и ужину, ко сну, на прогулку и в других подобных случаях дети должны были идти попарно, соблюдая тишину и порядок. Летом в праздничные дни, при хорошей погоде, для детей устраивались загородные прогулки.
Содержание служащих приюта составляли: утренний и вечерний чай с хлебом, обед и ужин из оставшегося обеда. На всех служащих отпускался один фунт с четвертью чая и двадцать фунтов сахара на месяц. Все должностные лица обедали, ужинали и пили чай вместе, кроме дежурной по приюту. Обед как воспитанниц, так и должностных лиц, состоял из двух блюд. Первое – общее. По средам и пятницам и во все посты изготовляется постная пища. Смотрительница должна составлять еженедельное расписание детского обеда и ужина. К чаю девочкам выдавалось по бублику. Бублики, по обстоятельствам, могли заменяться белым хлебом. Молоко от приютских коров предназначалось исключительно воспитанницам и преимущественно нуждающимся в нём. Служащим молоко отпускалось в случае его избытка.
Воспитанницы приюта определялись по выходе из него в разные учебные заведения: в Херсонское и Киевское училища военного ведомства, в Симферопольское уездное училище, в Никитский сад. Были случаи, когда выпускницы приюта обучались в женской гимназии.
Председателем в попечительском совете приюта являлся генерал- губернатор Таврической губернии, его супруга была попечительницей; действительными членами были казначей и директор, он же и врач; почётных членов – восемь, по штату смотрительница приюта и делопроизводитель. Директором приюта в течение двадцати лет с 1862 по 1890 год был врачебный инспектор О. Брунс, с 1890 года – И. Раковский, с 1892 года – О. Лиханов, с 1902 года – Н.Чепига. С 13 июля 1910 года директором был назначен известный крымский учёный Арсений Иванович Маркевич.
Совершенно уникальным учреждением для сирот можно считать сиротский воспитательный дом тайного советника А. Фабра, успешно просуществовавший пятьдесят лет (приложение Б, рис.Б. 2, Б. 4). Управляющий канцелярией князя М. Воронцова, впоследствии Екатеринославский губернатор, очень деятельный и бережливый Андрей Яковлевич Фабр, в 1863 году в духовном завещании оставил весь свой капитал и все свои имения на устройство сиротского дома в Симферополе, избрал и душеприказчиков. Основан приют и принят под Высочайшее покровительство в 1864 году в Симферополе, носил имя основателя, состоял под покровительством в числе учреждений императрицы Марии. В пользовании детей находились и все имения А. Фабра, которые находились в Таврической губернии.
Назначение сиротского воспитательного дома состояло в призрении сирот и религиозно-нравственном воспитании неимущих детей, круглых сирот мужского пола, единственно уроженцев Таврической губернии. Количество детей, принимавшихся в сиротский дом, составляло согласно Уставу 40 мальчиков. Устав приюта утверждён 7 июня 1880 года. Он определял порядок приёма детей в дом, содержания и увольнения из него.
В приют принимались мальчики от 4 до 11 лет на основании метрики о рождении, крещении, о смерти родителей, состоянии здоровья. Дети больные, с увечьями, в приют не принимались. Если детей было больше, чем свободных мест, то они принимались по баллотировке.
С 8 лет дети обучались Закону Божьему, русскому языку, славянскому чтению, арифметике, церковному пению. До 8 лет дети обучались молитвам и по возможности чтению и письму. Учение проводилось во все дни, кроме дней памяти учредителей. После 10 лет дети посещали местное городское училище для обучения ремёслам – сапожному, башмачному и др.
В Уставе отмечалось, что если дети будут замечены в пороках, которые не могут быть терпимы, то лица их предоставившие, должны будут взять их обратно. Комитет наблюдал за детьми во время их нахождения у мастеров. Дети, с успехом окончившие курс элементарного обучения и подающие надежду к дальнейшему образованию помещались в гимназию или средние учебные заведения стипендиатами графа А. Я. де-Мезона.
Содержался сиротский приют Фабра за счёт арендных денег, получаемых от имений, завещанным основателем в пользу заведения и состоящих в пяти уездах Крымского полуострова, на проценты от неприкосновенного капитала, на получаемые от частных пенсионеров средства. Все здания заведения страховались в одном из русских страховых обществ. Касса заведения хранилась в губернском казначействе. Первоначально приютом управлял совет душеприказчиков, а когда из них остался один, то по смыслу устава, совет попечителей под предводительством Таврического губернского предводителя дворянства и Симферопольского уездного предводителя дворянства и четырёх дворян, преимущественно живущих в Симферополе. Душеприказчики Фабра временно управляли заведением. Комитет собирался по надобности и по приглашению председателя. Комитет опекался всем, что касается благосостояния заведения. Раз или несколько раз в год производилась ревизия всех вещей. Долгое время председателем комитета был Василий Павлович Попов, полковник. Попечителями были М. Кашкадамов и врач П. Давидов.
Для надзора за малолетними сиротами назначалась смотрительница, она же кастелянша и надзирательница за больными в лазарете, при сиротах старших состоял надзиратель, для первоначального обучения детей русской грамоте имелся учитель, он же репетитор детей, посещающих городское училище.
К 50-летию приюта бывшим воспитанником Георгием Павловичем Доценко, присяжным поверенным, 30 ноября 1915 года были написаны воспоминания. В них, в частности, говорится: «Поступил я в приют в 1874 году восьмилетним ребёнком и пробыл в нём пять лет. Эти годы были лучшим временем в моей жизни. В приюте было много обездоленных детей, но деления по сословиям не замечалось. Были дети и потомственных дворян, и мещан, и крестьян. Мы были счастливы и не замечали своего сиротства, это была одна дружная семья» [218, с. 2].
В течение многих лет врач Матвей Иванович Кашкадамов был попечителем приюта. Он прекрасно понимал значение физического воспитания детей, заботился о здоровье. Основными условиями физического воспитания в сиротском доме были: простая, но свежая питательная, удобоваримая пища; обилие свежего чистого воздуха и света; физические упражнения; столько отдыха и сна, чтобы детский организм не переутомлялся.
В воспоминаниях Г. Доценко отмечалось, что дети в приюте были поставлены в прекрасные гигиенические и диетические условия. Сухие тёплые комнаты, чистота, баня, часто менялось бельё. Одежда и обувь были праздничные и будничные. Пища вкусная, достаточная. Время для сна и отдыха также было достаточное. Образ жизни дети вели регулярный. Были классные занятия, усталости не чувствовалось. Опытный учитель – Никифор Калинникович Дергаченко, свободное время с детьми проводил в саду. Каждый воспитанник имел свою грядку, которую обрабатывал, сеял семена.
Вместо физических упражнений и скучной гимнастики дети круглый год на свежем воздухе занимались играми. Дети в приюте редко болели. Смертного случая не было ни одного.
На умственное воспитание также обращалось внимание, хотя программа его не была обширна. Однако можно было заниматься и самообразованием, чтобы поступить в средние или даже высшее учебное заведение. Обучение в приюте начинали с азбуки, затем детей учили правильно читать, писать, рассказывать прочитанное. Преподавались и правила арифметики, священная история Нового и Старого заветов, черчение и чистописание. Дети много учили наизусть стихов. Выпускников приюта Фабра готовили к поступлению в Симферопольское уездное училище.
Большое внимание уделялось в приюте религиозно-нравственному воспитанию детей. В приюте были дети с различными дарованиями, которые могли бы поступить и в высшие учебные заведения, но на то по завещанию Фабра капитала не было. 26 апреля 1875 года умерла графиня Анисия Афанасьевна де-Мезон, оставившая духовное завещание, утверждённое к исполнению Симферопольским окружным судом 11 июля 1875 года. На основании этого завещания душеприказчиками было исходатайствовано положение о стипендиях А. де-Мезона для воспитанников, которые получали высшее образование [218]. Много сделали для налаживания педагогической работы в приюте, по воспоминаниям воспитанников, надзирательница за младшими детьми С. Нисеус и надзиратель за старшими детьми П. Карпов.
Первый в Крыму земский приют подкидышей был открыт в 1870 году в Симферополе. Ранее в губернской земской больнице имелось детское отделение. В 1866 году здесь находилось 24 ребёнка-сироты, затем в отделение стали принимать детей приютской прислуги, ссыльных и беднейших родителей. В 1870 году отделение преобразили в приют, выработали для него специальный устав.
К 1 декабря 1875 года состояло детей в приюте: старшего возраста – 11, подростков – 16, грудных – 30, всех – 57. В этом же году попечительский совет Таврического земского приюта решил, что для устранения тесноты следует отдавать детей на сторону (в деревни) с уплатой содержателей. За детей до 12 лет по согласованию с этими лицами и с 12 до 13 лет выплачивали по 1 рублю в месяц, до 14 лет по 2 рубля в месяц, до 15 лет по 2 р. 50 к., до 16 лет по 3 рубля в месяц.
Указанные средства перечислялись в банк для накопления капитала ребёнка. Для контроля была заведена явка детей 3 раза в год перед праздником, при этом детей обязательно расспрашивали об их жизни в приёмных семьях.
С 1892 года при приюте действовала и колыбель для подкидышей, в 1899 году ввиду постоянного возрастания числа подкидышей и непосильного для земства возрастания на их призрение расходов она была закрыта [174]. В 1882 году по решению губернской земской управы для приюта было построено двухэтажное здание.
В течение ряда лет приютом руководила Софья Андриановна Арендт (1840-1895), урождённая Сонцова, дочь вице- губернатора. Ещё в 1861 году она уехала в Брюссель на два года обучаться наукам воспитания детей. В Европе тогда широко внедрялась система дошкольного образования, предложенная немецким педагогом Ф. Фребелем.
В Симферополе С. Арендт занималась благотворительностью. До С. Арендт земский приют отличался почти 100% смертностью среди детей. Благодаря С. Арендт, он занял одно из первых мест в России по постановке воспитательной работы с детьми. Она посещала приют и днём и ночью, следя за жизнью каждого младенца [209].
Очень высока была детская смертность. Краевед И. Старостин приводит в газете «Таврические ведомости» от 22.07.1895 года страшные цифры: грудных младенцев умерло за 1882 – 1889 годы – 59,5%, детей более старшего возраста – 44%. К началу 1910 года в приюте содержалось 2174 ребёнка. Характерна выдержка из «Вестника Таврического губернского земства» (№ 4 за 1903 год): «детей подкидывают потому, что дома кормить нечем, потому, что и рабочие, и члены семьи живут впроголодь, потому, что большинство рабочего населения обречено трудиться всю свою жизнь, не покладая рук только для того, чтобы не умереть с голода…» [177, с. 1000].
К 1 января 1883 года в приюте состояло 83 ребёнка, было подброшено 233, возвращено родителям 43, отдано на усыновление или в обучение 10, умерло 158; к 1 января 1884 года оставалось 105 детей. Количество проведённых детьми дней в приюте составило 282266; израсходовано на содержание детей 18467 рублей 90 копеек. Смертность на весь приют составила 50%, среди грудных детей – 63%.
В 1887 году в приют было подброшено 272 ребёнка, 168 из них помещались в приюте, а 104 вне его. Смертность в приюте составила 53,5%, вне приюта – 41,3%.
Председательница Ялтинского благотворительного общества княгиня Е. Трубецкая 25 февраля 1875 года сообщает в Ялтинскую городскую управу о состоянии детского приюта и предположениях о постройке здания детского приюта: «В настоящее время приют помещается в квартире, которая нанята по контракту. Помещение неудобное во всех отношениях. Как только появится финансовая возможность приступить к постройке нового здания для приюта, Общество не замедлит ею воспользоваться. А необходимость приюта для Ялты уже доказана четырёхлетним опытом»[219, с. 8]. В 1876 году приют имел своё собственное помещение. К сожалению, о содержании деятельности данного приюта в архивных материалах сведения крайне ограничены по причине гибели фондов Ялтинского городского архива в годы Великой Отечественной войны.
По данным А. Мальгина, Ялтинское благотворительное общество, Ялтинский городской приют и денный детский приют «Ясли Заречья» были созданы при активном участии известного врача – климатолога Владимира Николаевича Дмитриева (1837-1904) [103, с. 97].
Таким образом, с 1854 по 1872 год в Крыму начался процесс становления общественного дошкольного воспитания.
