Особенности сентиментальной прозы Карамзина и реформа русского литературного языка

Карамзин. "Письма русского путешественника".

Краткая биография. Николай Михайлович Карамзин (1766-1826) родился в Симбирске. Здесь, а затем в Москве в пансионе профессора Шадена получил образование. Там он сформировал свое мировоззрение – стремление к моральному совершенствованию и уверенность в том, что всеобщего блага можно достичь путем любви к ближнему и умеренности желаний. Некоторое время прослужил в Петербурге, а потом познакомился с масонами, в частности, с Новиковым, и присоединился к ним. Хотя крепостничество и самодержавие были незыблемы для Карамзина, он был против деспотизма, жестокости и невежества помещиков. Вместе с А. А. Петровым работал в журнале «Детское чтение для сердца и разума» (1785-1789), где печатал переводы произведений европейских сентименталистов. В «Детском чтении» он напечатал свою

первую сентиментальную повесть «Евгений и Юлия». Карамзин утверждал, что только приятное, «изящное» в действительности достойно изображения, ибо только оно способно доставить читателю эстетическое наслаждение.

Зачем поехал. Стремление к более обширным знаниям, к европейской образованности привело Карамзина к поездке в заграничное путешествие, которое он начал 18 мая 1789 года. Он посетил Германию, Швейцарию, Австрию, Францию и Англию. Его путешествие длилось 18 месяцев, обогатив писателя впечатлениями политической и культурной жизни этих стран, что нашло отражение в написанных по возвращении в Россию «Письмах русского путешественника» (1791). Книга Карамзина расширяла кругозор русского читателя. Книга была переведена на немецкий, французский, английский, польский и голландский языки.

«Письма» печатались частями в 1791-1792 гг. в «Московском журнале». В них проявились особенности творческого метода, эстетических принципов Карамзина. «Письма», передающие его впечатления о странах, которые он посетил, отличаются свободной композицией, в которой перемежаются объединенные личностью автора картины политической и культурной жизни западных государств (путешествие Карамзина происходит на заре Французской Буржуазной революции, чему посвящено несколько глав его книги; очень много посещает музеев: Дрезденский музей, Лувр, картинные галереи Лондона; театры: Гранд-Опера и малоизвестные; также Вестминстерское Аббатство, Виндзорский дворец и др.), царящих там нравов и обычаев (поведение, язык, одежда, привычки, особенности людей разных национальностей); встречи писателя с известными философами, литераторами (Кант, Гердер, Вейсе, Виланд и др.). В книге много философских и нравственных размышлений самого автора. Много чувствительной слезливости, сентиментальности. Особенно это чувствуется в переживаниях автора о друзьях, оставленных в России, а также о новых знакомствах, которые вызывают у него душевное волнение.

Как писал. Жанр писем, характерный для сентименталистов, был обработкой дневниковых записей, которые Карамзин вел за границей, также дополненный материалами из книжных источников (заметки энциклопедического характера о художниках, об истории строительства того или иного здания). Сами «Письма» были написаны уже в Москве, но Карамзину удалось создать иллюзию, что эти письма обращены непосредственно к его друзьям. Например, встречаются такие комментарии: «Никаких вестей я от вас не получал с апреля по июль!» Это касается и эмоциональных обращений. Все это говорит о большом мастерстве Карамзина-прозаика.

Карамзин с большой тонкостью передает все увиденное за границей, избирательно относясь к огромному потоку впечатлений. Хотя все увиденное пропущено через авторское «я», писатель выходит за рамки субъективных переживаний и наполняет письма множеством сведений о культуре и искусстве, географии и быте посещаемых стран. Например, в Лондоне ему очень понравилось то, что с самого раннего времени зажигают фонари, и весь город освещен. А в Париже стараются экономить на лунном свете, и из этих сэкономленных денег выплачивают пенсию.

Как собирал впечатления. Жизнь Европы Карамзин изучает в театрах, дворцах, в университетах (зашел на лекцию Платнера в Лейпцигском университете, и был поражен посещаемостью и тишиной), на загородных гуляньях, в монастырях, на шумной улице, в кабинетах ученых и тихой семейной обстановке. Самое важное в его книге – внимание, с которым он относится к людям. Парижские дамы (с одной из них он побеседовал в Гранд-Опера и по вольности разговора не мог заключить, была ли она важной дамой или нет), остроумные аббаты, дорожные знакомые, уличные крикуны, торговцы-жиды, поэты, художники, ученые, прусские офицеры, английские купцы, немецкие студенты – все они привлекают внимание Карамзина.

Политика. Сочувственно относясь к европейской свободе и демократии, Карамзин воздерживается от признания подобных институтов в России. Английский парламент он одобряет, но относится к нему с иронией, и еще говорит, что «хорошо в Англии, то будет дурно в иной земле». Особенно характерно для определения социально-политических взглядов автора его отношение к Французской революции. В Париже он отмечает «отменную живость народных движений, удивительную скорость в словах и делах…здесь все спешат куда-то; все, кажется, перегоняют друг друга; ловят, хватают мысли». К революции Карамзин относится крайне отрицательно и считает, что все революции оканчиваются поражениями. О восставшем народе он говорит: «Народ есть острое железо, которым играть опасно, а революция – отверстый гроб для добродетели и самого злодейства». Французов он просит вспомнить Катона: «Я предпочитаю любую власть над безвластием». Карамзин видит, что лишь небольшая часть людей принимает реальное участие в революционном движении, и это люди, которым нечего терять, оборванцы и бродяги. В Народном собрании, где Мирабо пытается сокрушить своих противников, Карамзин видит грубость, невоспитанность ораторов.

Дальнейшее развитие революции, якобинская диктатура испугала Карамзина, считавшего, что «каждый бунтовщик готовит себе эшафот». Карамзин был убежден, что только те изменения прочны, которые достигаются посредством постепенного развития просвещения, успехами разума и воспитания.

Встреча со знаменитостями. В «Письмах» читатель встречает имена крупнейших писателей и философов того времени. Каждому Карамзин дает личностную характеристику, воссоздает портретный облик. С некоторыми из них он добивается личной встречи, о других беседует. Карамзин передает разговоры на философские, эстетические темы, которые он ведет с Лафатером (физиогномист, изучавший характер по чертам лица), Виландом, Гердером (писатели). Из бесед мы узнаем взгляды самого автора. Называя Монтескье «автором бессмертной книги о законах», расточая дифирамбы «системе воспитания» Руссо, он тем не менее предпочитает философию Лафатера.

Природа. Очень много восторгов связано у Карамзина с природой. Берега Рейна, Рейнский водопад, Альпийские горы – автор всему этому уделяет большое внимание. В природе Карамзин видит проявление божественного начала. В этом сказывается его идеалистическое восприятие. Уже в «Письмах» характерно изображение пейзажа в соответствии с настроением созерцающего его человека.

Национальный характер. Из наблюдений за национальным характером наиболее интересны заметки об англичанах. Так, рассказывая о самодовольстве английских буржуа, которые считают бедность пороком, он описывает дома с подземной частью, где ютится в темных комнатках самый бедный люд. Он отмечает, что у французов бедность живет на верхних этажах, у англичан же они спустились в самое подземелье, и автор возмущен тем, что англичане говорят: «Кто у нас беден, тот недостоин лучшей доли». Его интересует и суд присяжных, и лондонская тюрьма. Вид преступников вызывает у автора душевный трепет. Особенно ужасным ему казалось то, что люди, сидящие в тюрьме за неуплату долгов, находятся рядом с убийцами и ворами. Также он посещает сумасшедший дом, где многие люди бредят от несчастной любви. Некоторые сумасшедшие его смешат. Впрочем, Карамзин без сожаления покидает Англию, из-за английской надменности и презрения к другим народам.

Посетив лондонский театр, Карамзин демонстрирует тонкие наблюдения над игрой актеров, свидетельствующие о знании театра. «Гамлет» в их постановке ему не понравился: «Актеры говорят, а не играют; одеты дурно, декорации бедные… Лакеи в ливрее приносят на сцену декорацию, одну ставят, другую берт на плеча, тащат – и это делается во время представления!»

Дома лучше. Карамзин сопоставляет Россию с Европой. Он все время думает о родине, которую горячо любит. Приехав в Кронштадт, не самое лучшее место в России, он бурно радуется, всех останавливает, спрашивает единственно для того, чтобы говорить по-русски.

Заключение. Лирические отступления, поэтическое описание природы, тонкий юмор, эмоциональная насыщенность стиля сделали «Письма» глубоко художественным произведением, отразившим воззрения и эстетические принципы Карамзина.

Эстетические принципы Карамзина, легшие в основу его прозы, нашли отражение и в программных произведениях, и в теоретических статьях писателя. По мнению Карамзина, чувство, а не рационалистическое задание, свойственное поэтике классицизма, должно преобладать в литературном произведении. Изображая жизнь человека со всеми ее радостями и горестями, передавая его интимные переживания, писатель должен уметь «трогать наше сердце», «наполнять его горестными или сладостными чувствами», вести читателя к нравственному совершенству.

Для Карамзина характерно внимание не только к английской и немецкой поэзии, но и к античности.

Теоретически обосновывая эстетику сентиментализма, Карамзин опирался и на Руссо, в произведениях которого ему были близки чувствительность, психологизм и тонкое понимание природы. Однако критика Руссо лжепросвещенного абсолютизма и его революционные проповеди были чужды Карамзину. «Руссоизм» стал для Карамзина не стимулом разрушения феодального уклада, а методом оправдания свободы от политики» Умеренный либерализм, стремление социальные вопросы решать в морально-этическом плане, стремление достичь «всеобщего блага» путем постепенного развития просвещения были характерны для мировоззрения Карамзина.

Окружающая действительность, объективный мир преломлялись через призму авторского, субъективного «я» писателя. Карамзин считал, что только истинно гуманный человек, способный сострадать чужим несчастьям, может браться за перо. Писатель утверждал, что только приятное, «изящное в действительности достойно изображения, ибо только оно способно доставить читателю эстетическое наслаждение.

Субъективные переживания, субъективно-эмоциональное восприятие и оценка жизненных явлений, а не сама реальная действительность, в отличие от Радищева, занимают главное место в творчестве Карамзина. Автор должен «писать портрет души и сердца своего», помогая в то же время «согражданам лучше мыслить и говорить».

Наиболее полно черты сентиментальной прозы Карамзина: пафос гуманности, психологизм, субъективно-чувствительное, эстетизированное восприятие действительности, лиризм повествования и простой «изящный» язык — проявились в его повестях. В них отразилось повышенное внимание автора к анализу любовных чувств, душевных переживаний героев, усилилось внимание к анализу любовных переживаний героев, усилилось внимание к психологическим действиям. С именем Карамзина связано рождение русской психологической прозы.

Важным и прогрессивным моментом в творческой деятельности писателя было признание права личности независимо от сословной принадлежности на осуществление внутренней свободы. Отсюда идейной основой повести «Бедная Лиза» было утверждение писателя «и крестьянки любить умеют». У Карамзина нет резких оценок, нет пафоса негодования, он и в страдании героев ищет утешения, примирения. Драматические события призваны вызвать не возмущение, гнев, а грустное, меланхолическое чувство. Несмотря на жизненность ситуации, авторское субъективно-эмоциональное восприятие действительности мешало подлинной типизации. Жизнь Лизы и ее матери мало чем напоминала реальную жизнь крестьян. Лиза, подобно героиням сентиментальных идиллий, живет в хижине.

Лирическая манера повествования создает определенное на строение. Этому в повести служит и пейзаж, на фоне которого развивается действие, пейзаж, созвучный настроениям героев, и особый интонационный строй речи, делающий прозу Карамзина мелодичной, музыкальной, ласкающей слух и действующей на душу читателя, который не мог не сопереживать героям.

Впервые в прозе Карамзина пейзаж стал средством сознательного эстетического воздействия. Читатели повести поверили в достоверность рассказа, и окрестности Симонова монастыря, пруд, в котором погибла Лиза, стали местом паломничества.

Успех прозаических произведений Карамзина в значительной степени зависел от стилистической реформы писателя. Левин, говоря о лексике Карамзина, пишет: «Стилистическая окраска слова здесь не определяется предметом, а накладывается на предмет, поэтизирует его — и нередко чем ближе предмет к бытовой жизни, тем менее поэтичен он сам по себе, тем необходимей оказывается поэтизация его при помощи отображенного слова».

В чем же сущность литературной реформы Карамзина? Стремясь создать новый русский литературный язык взамен принятых классицизмом трех «штилей», Карамзин ставил своей задачей приблизить литературный язык к языку разговорному. Он считал, что любые идеи и «даже обыкновенные мысли» можно выражать ясно и «приятно».

Карамзин выдвинул требование — писать «как говорят», но он ориентировался на разговорную речь образованного дворянского сословия, очищая язык не только от архаизмов, но и от простонародных слов. Он считал правомерным обогащать русский язык за счет усвоения отдельных иностранных слов, новых форм выражения. Карамзин внес много новых слов: влюбленность, человечный, общественность, промышленность и др., которые остались и обогатили словарный состав русского языка.

Он стремится создать единый слог «для книг и для общества, чтобы писать, как говорят, и говорить, как пишут». И в противоположность Тредиаковскому Карамзин осуществляет это. Он освобождает лексику от излишней книжности, замечательно упрощает синтаксис, создаёт логически и вместе с тем лёгкий, изящный, одинаково удобный и в произношении и на письме «новый слог». Всё это имело очень важные последствия. «Слог его изумил всех читателей, подействовал на них, как удар электрический»,— пишет по горячим следам Н. И. Греч. «Схоластическая величавость, полуславянская, полулатинская,— замечает Пушкин о Ломоносовском языке,— сделалась было необходимостью: к счастью Карамзин освободил язык от чуждого ига и возвратил ему свободу, обратив его к живым источникам народного слова».

Противники стилистической реформы Карамзина жестоко упрекали его в офранцужении русского языка — в чрезмерном засорении галлицизмами. Ориентация Карамзина на французский язык в первый период его литературной деятельности, действительно, принимала подчас характер механического перенесения в русский язык французских слов, выражений и оборотов, засорявших его не менее чем прежние славянизмы и латинизмы. Однако в дальнейшем сам Карамзин пытался освободиться от этого

Недостатком реформы литературного языка Карамзина был отход от сближения русского литературного языка с языком простого народа. Ограниченность реформы Карамзина была связана с тем, что язык его был далек от народной основы. Это сумел понять и исправить Пушкин. Вместе с тем заслугой Карамзина явилось стремление, осуществленное им в своей литературной практике, к расширению границ литературного языка, освобождению его от архаизмов, сближению литературного языка с живой разговорной речью образованного общества.