2013-12-28
1120
В поэзии в собственном смысле слова на смену гражданской, «громкой» поэзии приходит «тихая лирика». Гражданская поэзия, как правило, посвящена общественно-политической проблематике и обращена к широким массам, тихая же поэзия, которая занимает значительное место в творчестве авторов послеоттепельного двадцатилетия, обращена к проблемам нравственно-философским, к душе конкретного человека и часто имеет медитативный, созерцательный, философический характер. Для тихой лирики характерен мотив возвращения к истокам, незамутнённым истокам человеческого бытия: во-первых, к природе как истоку жизни всего человечества, во-вторых, к детству как истоку жизни конкретного человека. Зачинатель тихой лирики – Владимир Соколов. В стихотворениях «Болезнь», «Первое свидание» он поэтизировал чистоту первозданных человеческих чувств и красоту мира, виденного глазами влюблённого. Но наибольшую известность среди представителей тихой лирики получил всё же Рубцов.
Николая Рубцова (1936 – 1971) С именем Рубцова связано появление не акцентированного до него аспекта лирики: поэтизация мира, не тронутого цивилизацией, как опосредованная реакция на крайности научно-технического и социального прогресса. Природа останется и в дальнейшем главным объектом творчества Рубцова. С его точки зрения, природа – святая обитель человека («В святой обители природы, // В тени разросшихся берёз...»), природа зачастую символизирует у Рубцова красоту, разлитую в мире. Природа в то же время может выступать у него и олицетворением самой России. Опоэтизировал красоту русской природы, придав ей философский оттенок, Рубцов в стихотворении «Звезда полей» (одноимённый сборник, 1967). Звезда – традиционный в литературе и культуре образ вечности, иногда выступает как символ стремлений, идеалов. Часто подразумевается звезда Вифлеема. Автор впрямую связывает образы поля и звезды. Расстояние между полем и звездой у него кратчайшее. Речь в стихотворении о той духовной звезде, которая осеняет Русь и отличает её среди других стран мира. Поэт не скрывает, что природа Руси сурова, но тем выше в ней проявлено стремление к идеалу.Рубцов, вместе с тем, не может не видеть, что природы становится всё меньше, что люди её губят. Многие его тексты о природе проникнуты грустью, имеют элегический характер. Рубцов как бы смотрит на природу прощальным взором, ему больно оттого, что этой нерукотворной красы всё меньше, значит, человечество становится всё беднее. Стихотворение «Поэзия»: «Теперь она вся в дымке, островками...» Природа у Рубцова и есть поэзия бытия. Здесь отчасти чувствуется перекличка с антиурбанистическими стихотворениями Есенина 1919-1920 годов, хотя прямых обличений города у Рубцова мы не встречаем, скорее, оплакивание уходящего.Очень часто природа у Рубцова оказывается связана с миром сельской жизни. Деревня, с точки зрения Рубцова, – праматерь России, которая когда-то вся началась с деревень, только те, которые стояли на важных торговых путях, постепенно укрупняясь, превратились в города. «Жар-Птица»: «В деревне виднее природа и люди... // Виднее на поле при звёздном салюте, // На чём поднималась великая Русь». Каждый человек более заметен и более тесно, пусть поневоле, связан с почвой. Жар-Птица – образное обозначение самой России, горячо любимой поэтом. Широте русских просторов у Рубцова соответствует широта русского национального характера. Однако он подчёркивает, что русская природа – скромная, да и русскому характеру свойственна скромность. Мысленным взором Рубцов уходит в прошлое России, и в его сознании встают картины борьбы с иноземцами за национальную независимость, те страдания, которые выпали на долю русского народа. Ещё большую ответственность за судьбы родины он чувствует, мысленным взором «просматривая» эти картины. «Видения на холме»: автор прямым текстом говорит, что он больше гордится старой (»...За все твои страдания и битвы») Россией, чем современной. Образ кладбища: вся Россия покрыта кладбищами.. Надо обратить внимание, что в большом количестве стихотворений возникают у Рубцова образы церквей, соборов, но часто в разрушенном виде, что склоняет автора к печали. «Лежат развалины собора, как будто спит былая Русь». Рубцов был среди тех, к стремился восстановить эти культурные ценности как, вместе с тем, и ценности христианские. Он подчёркивал, что в этом желании нет ничего реакционного, а просто это стремление сохранить для русского человека наследие прошлого. «Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны»: «Не жаль мне растоптанной царской короны, но жаль мне разрушенных русских церквей».Первый его идеал – гармония: мировая, между человеком и природой, в самом человеческом обществе. Поэт подчёркивает, что человек, вышедший из природы, – существо социальное и нуждается в себе подобных. Человеческая душа, ее пределы, ее моральные границы растянуты безгранично — исторический опыт помочь тут не может".Отсюда во многом — очерковое, документальное начало в "Колымских рассказах", первопроходческий этнографизм и натурализм, пристрастие Шаламова к точной цифре, еще более усиливающей достоверность повествованияНе просто голод или холод, непосильный труд или побои, но физические последствия этих экстремальных состояний, то, что можно назвать физиологией, — вот что становится сквозным сюжетом шаламовских рассказов."Лагерь же — мироподобен. В нем нет ничего, чего не было бы на воле, в его устройстве социальном и духовном, — писал Шаламов. — Лагерные идеи только повторяют переданные по приказу начальства идеи воли. Ни одно общественное движение, кампания, малейший поворот на воле не остаются без немедленного отражения, следа в лагере. Лагерь отражает не только борьбу политических клик, сменяющих друг друга у власти, но культуру этих людей, их тайные стремления, вкусы, привычки, подавленные желания".Идея мироподобия лагеря — идея не только нравственно-психологическая, но и социально-политическая. Подчеркнуть ее нужно еще и потому, что Шаламов в своей прозе избегает прямых политических обобщений, Но и для В. Шаламова каждый из его рассказов — "пощечины", приговор режиму. Всем художественным строем, самим материалом рассказа, воплотившим внутренний жест писателя.Смещение понятий добра и зла, их деформация начинались не в лагере. Лагерь лишь продолжение этого социально-нравственного и психологического процесса, стимулируемого системой. Раз лагерь подобен воле, то верно и обратное, — воля, общество подобны лагерю.В "Колымских рассказах" Шаламов точно нащупывает общие болевые точки, звенья одной цепи — процесса расчеловечивания. потянув за одно звено, он вытаскивает на свет всю цепь.(во власти, в литературе, в медицине и …)Анализируя изображение лагеря в прозе В. Шаламова, нельзя не выделить еще одну его важнейшую грань, которую всячески старался подчеркнуть писатель. Этой гранью лагерь опять же тесно смыкался с "миром" — так же лицемерно, бесчестно и кроваво — ТРУД –
