Философия и философии

В основе человеческой деятельности лежат определенные философские взгляды, которыми сознательно или несознательно, свободно или под давлением внешних обстоятельств руководствуется человек. На протяжении 2,5 тыс. лет философия была духовным органом человечества. Все феномены культуры, будь то теория относительности или романы Достоевского, имеют глубокие философские корни. За логическими и психологическими причинами лежат причины духовные, которые можно назвать философскими, поскольку философия выявляет их. Методология философии как раз и состоит в том, чтобы за физическими причинами открывать духовные.

С какого бы вопроса мы не начинали, задавая в ответ на него более глубокий, неизбежно придем к проблеме: что есть бытие, каково назначение человека и т.п. Философия определяет духовное состояние общества, даже если мы это не осознаем. Общество вырастает из духовных плодов национального характера. Какова нация, такова ее философия и жизнь. Состояние философии определяет не только нравственный потенциал общества, но его экономические и политические характеристики. Мы живем в таком состоянии и в таком обществе, потому что у нас такая философия. Кризис философии порождает экономико-политический кризис общества и человека.

В свою очередь, личность – отправная точка философствования. То произведение может иметь культурное значение, в котором удалось высказать индивидуальность – ум, волю, темперамент – и

¹           Гегель Г. Энциклопедия философских наук в 3 -х т. М., 1975. Т. 1, с. 80.

²           Там же, с. 81.

475

 

сформулировать собственные цели. «Ведь та философия, которая так важна в каждом из нас, не есть нечто технически определенное, специальное. Она – наше более или менее смутное чувство того, что представляет собой жизнь в своей глубине и значении. Эта философия только отчасти заимствована из книг. Она – наш индивидуальный способ воспринимать и чувствовать биение пульса космической жизни»¹. Философствовать побуждает то обстоятельство, что «почти каждый имеет свое особенное индивидуальное мироощущение, а также ощущение того, что знакомые ему философские системы не дают адекватного выражения картины мира. Эти системы не покрывают целиком его мира»².

Философ идет от своей личности и приходит к представлению о мире как целом. «Философию часто определяли, как исследование или как прозрение единства мира»³. Мир, философскую картину которого рисуют, – индивидуальный мир. Все, что находится за пределами интереса данной личности, не входит в представление мира как универсума. Каждое Я (под Я понимается целостное ощущение личного существования) творит свой универсум. Цель философствования – определение места Я в окружающем мире, а это требует рассмотрения мира как целого, включая границу между бытием и небытием, ответа на самые трудные вопросы, которые ставит перед собой человек, и, прежде всего, на вопрос о смысле жизни.

Всякая великая философия, по словам Ницше, «как целое, всегда говорит лишь одно: вот картина всей жизни, и из нее научись понимать смысл твоей жизни. И наоборот: читай лишь свою жизнь и из нее понимай иероглифы жизни в целом»⁴. Второй путь предпочтительнее, потому что как можно узнать картину жизни, не зная себя. Здесь новое звучание приобретает лозунг древних «познай самого себя». Ницше ограничивает задачу философии определением картины жизни (как подобает атеисту и «философу жизни»). Перед философией же стоит и задача выработки представления о смерти.

Истинные перспективы, открываемые познанием человека, хорошо видны именно при попытке проникнуть за мир явлений. Если не учитывать два внечувственных факта: мышления Я и су-

¹           Джеймс У. Прагматизм. СПб., 1910, с. 9.

²           Там же, с. 29 .
³ Там же, с. 83.

⁴ Ницше Ф. Поли. собр. соч. в 15 т., т. 2, с. 199.

476

 

ществования Я, то придется повторить вслед за Джеймсом: «Что мы называем вещью? По-видимому, это дело нашего полного произвола, ибо мы, в зависимости от своих потребностей, выделяем, что угодно, подобно тому, как выделяем созвездия»¹. Дело, однако, не в произволе. О мышлении и существовании других людей заключают по аналогии с самим собой. Разум принимает эту аналогию, основываясь на отождествлении чувственного восприятия себя и других. На таком же основании заключают о существовании прочих живых существ. Произвол начинается там, где кончается данное отождествление (сюда относятся и случаи с выделением созвездий). Убежденность в существовании материи как таковой (возможно одушевленной) также основывается на аналогии с собственным существованием. Подобная убежденность вненаучна, так как не проверяема чувственным опытом, и она формирует всеобщее утверждение, к которому приложим частично критерий верификации, но не фальсификации.

Из всеобщих утверждений складывается содержание философии, предметом которой не может быть мир чувственно воспринимаемых вещей, поскольку тогда ее предмет совпадал бы с предметом эмпирических наук. Для выделения предмета философии следует обосновать необходимость метафизики в традиционном смысле слова. Сто лет назад Энгельс задавал вопрос: узнал бы человек больше о мире, если бы имел не 5 органов чувств, а больше; и отвечал на него отрицательно. XX век привел веские аргументы в пользу противоположной точки зрения. Кибернетика утверждает, что информационные каналы человека конечны и не могут передать мозгу неограниченную информативность бытия. Законы, «открываемые» человеком, лишь несовершенные обобщения, улучшающие ориентацию в мире. Человек органами чувств пронизывает бытие. Познавать человеку помогает разум, в способностях которого он всегда сомневается. О сознании других людей судят по аналогии собственного поведения и поведения других. Если бы человек мог улавливать биотоки мозга, это дало бы возможность непосредственно убеждаться в наличии другого сознания, и некоторые сомнения рассеялись бы.

Человеческий разум перерабатывает конечное количество информации и выдает проблематичные суждения об информации бесконечной. В науке проблематичность уменьшается в связи с

¹ Джеймс У. Прагматизм. СПб., 1910, с. 155.

477

 

эмпирическим подтверждением следствий теоретических гипотез. В метафизике такого быть не может, и, скажем, аналогия Шопенгауэра, между волей и вещью в себе, так и останется гипотетичной. Ее можно обосновывать и разбивать только рациональными доводами и заменять другой аналогией. Желание познать бытие в целом всегда толкало философов на поиски новых аналогий и экстраполяцию научных знаний на внечувственную область.

Но все ли, что называют философией, относится к истинной философии, истинной не как дающей объективную абсолютную истину, хотя истинная философия к этому стремится, а, скорее, в смысле понимания истины Гегелем как соответствующей идее? Для того, чтобы разобраться в данном вопросе, надо классифицировать все то, что называет себя философией. Истинную философию следует отличать от недофилософии – направлений, которые представляют собой нефилософский тип мышления, либо ставят разум на роль слуги опыта; антифилософии – направлений, которые агрессивно настроены против философии и культуры вообще вплоть до полного отрицания возможности постижения истины разумом и ставящие разум на положение слуги телесной деятельности человека; лжефилософии – направлений, которые сознательно выдают за философию идеологические системы; и, наконец, псевдофилософии – всего того, что качественно не дотягивает до истинной философии. Сложность классифицирования заключается в том, что системы могут одновременно попадать в разные разделы, и многие из тех, кто называет себя философами и кого называют так – философы на три четверти, наполовину, треть и т.д. Даже экзистенциализм ставит философские вопросы, но не дает человеку ориентира, констатируя его заброшенность, и аналогично агностицизму в гносеологии движется в общем русле скептицизма. Так что же такое истинная философия? Для того, чтобы это понять, нужно вернуться к Платону.

Неистинные философии подкупают приматом тела над духом и не могут не нравиться духовно бедным. К их помощи прибегают политики для создания видимости разумного обоснования своих действий и угождения вкусам масс. Трагедия философии в том, что к ней стремятся и в ней мечтают проявить себя, не обладающие соответствующей подготовкой и даже просто склонностью и вкусом к философским размышлениям. Им нужна философия для оправдания амбиций или из тщеславия, или родом занятий

478

 

они приводятся к философии, но по недостатку времени, желания или способностей не могут разобраться в ней. Забывают, что философией нельзя заниматься походя, а надо отдать ей себя целиком.

Лжефилософы берут философские схемы и переустраивают мир. Но в этом переустроенном мире нет главного – живой души, без которой нет настоящей жизни и философии. Душу подменяют мелкими страстями, извращая, таким образом, философию и ведя мир к катастрофе.

В наше время общей сциентистско-технократической направленности мышления философии приходится снова доказывать свое право на существование. Престижу философии в огромной степени повредило то обстоятельство, что люди, шедшие под ее знаменем в атаку на существующие социальные условия, именно в философском отношении оказались несостоятельными и по этой причине их начинания были обречены. Философию хотели использовать как простое орудие разжигания революционной активности, инструмент в политической борьбе, цели которой остались философски не осмыслены. Манипулирование текстами приводило к утрате веры в ценность философии.

К философии относятся положения, учащие жить мудро. За любым другим определением философии скрывается желание группы людей (последователей какой-либо идеологии или узких специалистов), а то и одного человека присвоить себе право выступать от ее лица. Надо бояться лжефилософии (которая есть сознательный обман), псевдофилософии (философское шарлатанство) и недо-философии (когда она не соответствует своему определению), но распознать подделки можно тогда, когда познакомишься с настоящим продуктом.

В самом грубом приближении можно сказать, что человек хочет того, что неопределенно и обще названо счастьем, причем счастливым он хочет быть в течение времени, не ограниченного никаким известным пределом. Человек преследует определенные конкретные цели, которые, как ему кажется, ведут к достижению столь желаемого счастья, но, как часто видим, после достижения какой-либо цели человеку становится ясно, что он желал отнюдь не этого, и его цель оказалась очередным миражом. Дело не только в том, что счастье – это поиски счастья, а не какой-то определенный результат. Очевидное расхождение между тем, что человек ожидает получить в результате осуществления поставленной цели

479

 

и самим результатом объясняется в первую очередь тем, что человек не осознает своих истинных целей.

Скрытые порывы духа, коренящиеся в его бессознательных глубинах, часто воспринимаются сознанием совершенно неадекватно. Люди научатся жить в мире, когда поймут, чего они действительно хотят как целостные существа и когда станут способны на постоянное духовное усилие для осуществления этого. Сознание предлагает более легко выполнимые псевдожелания. Оно как бы из ложно понятой жалости хочет облегчить труд людей, подсовывая более легкий псевдотруд. Философия проясняет основные желания человека и сообщает ему, какие духовные усилия надо применить, чтобы осуществить их.

Осознать, что действительно хочешь, – непростая вещь, потому что желания формируются в глубинах духа и для того, чтобы поднять их на поверхность сознания в неискаженном виде, необходимо значительное индивидуальное усилие. Философия за счет разработанных в ней способов мышления и многочисленных данных содержательного характера помогает в этом.

Методы мышления, в частности, философствования, необходимы, чтобы преодолеть пропасть между бессознательным и сознанием и ввести первое во второе. Чисто содержательный компонент философских работ не менее важен, но не в смысле, что человек, прочитав какое-либо философское произведение, начинает некритически следовать его положениям, а поскольку данное содержание оказывается близко глубинным желаниям человека и, попав в его сознание, послужит импульсом для осознания собственных индивидуальных желаний.

Серьезная попытка разобраться в том, чего же поистине хочет человек, проведенная с использованием философского категориального аппарата, показывает, как много может сделать философия. Вообще говоря, здесь имеем дело с традиционной философской задачей, поскольку философия призвана научить жить мудро. Значение философии в данном разрезе в современную эпоху неизмеримо возрастает. Объясняется это тем, что человек ныне, как никогда ранее, жертва давления разветвленного и всесильного идеологического аппарата, который пытается направить мышление людей по внушаемым им схемам, угодным определенным социальным группам.

Ради чего я живу – вот вопрос, который каждый должен задать себе. Не обязательно быть в позиции метанаблюдателя, чтобы от-

480

 

ветить на вопрос о смысле жизни. Ответ в собственной душе, находящейся в неразрывной связи с мировой душой. Прислушавшись к ней, поймешь и мировую душу, а смысл жизни предстанет как часть смысла мира. Собственная душа хранит больше знаний, чем все библиотеки мира. Знание ее не относительно, а абсолютно в своей имманентной близости к миру. Прислушавшись к душе, человеку удается разорвать веревки опутавших его по рукам и ногам инстинктов и увидеть духовный свет. Помочь в этом людям и себе – задача философа.

Попробуем практически продемонстрировать роль философии в плане осознания неосознанного. Первая посылка, принятая нами, заключается в том, что человек больше всего жаждет счастья. Максимум счастья представляется в виде некоего равного самому себе состояния, когда никакое добавление положительного невозможно. Счастье, по Гегелю, – актуальная бесконечность совершенства, а не дурная бесконечность накопления. Другой вопрос, насколько это осуществимо, но представляется именно таким. Что способно дать человеку счастье в этом смысле?

Современный мир погружен в атмосферу насилия, лжи и взаимного недоверия, которая, конечно же, не приносит счастья. Если считать во всем виновным другого, нельзя вырваться из прочного круга взаимных обвинений, лишь усиливающих диссонанс. Причина, которую могут назвать философы, заключается в том, что человек поистине хочет счастливого согласия со всем миром, хочет любить и быть любимым, а сознательно стремится к власти над людьми и т.п., что удаляет его от осуществления желаемого. Неосознавание своих желаний – опасность, которую нужно преодолеть.

Проясняя желания, философия способствует индивидуальной духовной свободе. Став духовно свободной, личность получает возможность осознать и создать себя как вечное Я. Когда не было свободы, философия давала ее; когда свобода была, давала мудрость. Она давала то, в чем в данный момент нуждались люди, и чем на более высоком духовном уровне находился человек, тем больше. Философия делает человека свободным, потому что освобождает его дух от засилья обыденности и предрассудков века, а только в духе человек и может быть по-настоящему свободен.

Философия учит думать о смысле существования и целостного бытия. Она утверждает ценность не обладания, а вопрошания, которое есть постоянный духовный поиск на пути к горизонту.

481

 

ФИЛОСОФИЯ и жизнь

Несмотря на, казалось бы, отвлеченный характер, философия ближе других отраслей культуры к жизни, поскольку дает ответ на вопрос, как жить. Искусство порой погружается в грезы. Наука отгораживается от жизни решеткой формул. Ученый, решающий какой-либо частный вопрос и понимающий относительность добываемой им истины, в лучшем случае, помощник искателя истины абсолютной. Философ отвечает на важнейшие вопросы жизни теперь и здесь.

Когда определяют философию как дисциплину, помогающую людям жить, возникает возражение: все, что может сказать об этом философия, известно. Но философия позволяет четко представить по-новому в данной ситуации сгруппированный материал. Главное не узнать, как себя вести и заучить наизусть, а осознать в такой степени, чтобы информация нашла отклик в душе и через это воплотилась в реальность.

Любой житейский вопрос может быть последовательно поднят до философского уровня. Когда спрашивают, где же здесь философия, – это значит, что ум скользит по поверхности вещей, потеряна способность удивляться причудливости и непостижимости бытия; значит так погрязнуть в колее общепринятого стереотипа, что трудно из нее выбраться.

Чтобы почувствовать остроту и жажду жизни, надо немного отойти от нее и посмотреть как бы со стороны. Противоречия жизни не всегда лежат на поверхности. Их обнаружение – заслуга юмора, как отмечал Гегель. Философы призваны выявить противоречия и трагедию бытия через личную трагедию и пытаться преодолеть их в сформированном идеале и его реализации. Каждый шаг на этом пути – огромное достижение.

В действительности происходит сдвиг противоречий, перевод из одной формы в другую. Жизнь – отход от идеалов, наиболее совершенный из которых – философский, а следование идеалам – уход от жизни. Окончательное преодоление противоречий возможно в духовной сфере.

Философские утверждения могут противостоять эмпирическому миру, хотя вполне правдоподобно, что они выражают сущность его. Последнее возможно в том случае, если сущность мира имеет духовный характер – не в смысле тождества бытия и мышления, а в смысле подобия человеческого духа тем духовным индивидуальное -

482

 

тям, которые составляют сущность бытия. Гармония мира зиждется на отношении индивидуальностей, как гармония математики – на отношении чисел. Не общий закон, а индивидуальности – творцы мира. Иначе не объяснить появления самих общих законов. Если они не вечны, то каков механизм их формирования? Если самодвижение материи, то это и есть признание самодеятельности индивидуальностей. Иначе, материя в целом – Бог.

За абстрактными принципами всегда видны живые люди и ситуации, если имеем дело с философией, а не схоластикой (термин, относящийся не только к средневековью, а ко всем временам застоя мысли). Попытки стать выше индивидуальности противоестественны и наивны, а объективистский тон часто нелеп, вто время как обращение к существеннейшим запросам индивидуальности дает ниточку, ведущую в мире противоборствующих сил.

Основу философии составляет чувство и разум целостной личности. Сама логика доказывает, что первостепенные для человека вещи лежат за ее пределами. Подвергнуть все анализу, чтобы убедиться в ограниченности логического подхода, быть эмпириком и сделать вывод, что опыт ничего не дает для познания внеопытно-го – для этого надо обладать честностью и мужеством.

Философии принадлежит заслуга возвышения разума. Шеллинг рассматривал принцип самостоятельности разума, развитый Кантом, как всеобщий. Фихте сделал Я исходным пунктом развития универсума. Гегель дополнил этот подход представлением о свободной спонтанной деятельности Я, преодолев фихтевское положение о необходимости внешнего толчка для пробуждения Я к деятельности.

Рационалисты говорят о лучшем в разуме – способности к критике и достижению взаимопонимания; иррационалисты указывают на худшее – способности к рациональному самооправданию с целью заглушения голоса совести. Человек может быть хорош или плох, развивая какую-либо одну свою сторону – разум или чувства в отдельности. Но идеал человека – целостная гармонически развитая личность. Для его осуществления необходим синтез идеи о великом назначении разума, известной еще со времен стоиков и получившей полное развитие в эпоху Просвещения (но понимая разум не как безликий, а как индивидуальный и имея в виду не разум как сознательное начало, а как единство сознания и индивидуального бессознательного в человеке – здесь уместно использовать достижения индийской мысли и европейской постклассической,

483

 

включая психоанализ); идеи о важности индивидуальности, известной также давно и снова во весь рост поставленной экзистенциализмом (модифицировав ее, чтобы экзистенция понималась преимущественно в духовном плане); и, наконец, идеи целостной личности (в том смысле, что целостность образуется вокруг душевно-духовного ядра человека). Продвигаясь по этому пути, философия выполняет гуманистическую функцию, помогая людям обрести человеческое достоинство, растоптанное в век тоталитаризма и фетишизма. Великие философские системы – «философские камни», превращающие все существующее в «золото».

В теоретическом плане философия обеспечивает целостное представление о мире и человеке, в практическом – умение мыслить. Первое вместе со вторым формирует мировоззрение. Философия показывает ходы мысли и в качестве сверхзадачи учит вопрошать об основных проблемах бытия и человеческого существования.

Сова Минервы – символ философии – становится наиболее активной в полночь. Это значит, что философия нужна в самые трудные периоды в жизни общества. Тогда ей тяжелей всего и приходится.

Изучение философии не может изменить поведение большинства людей. Для этого ее современного престижа явно не достаточно. «Но в род богов не позволено войти никому, кто не был философом и не очистился до конца»¹.