Юзефу Бжовскому в Париж

 

[Париж, 13 декабря 1836]

 

Сегодня у меня соберется несколько человек, среди них пани Санд, причем Лист будет играть, Нурри петь. Если это может доставить удовольствие пану Бжовскому, то я жду его вечером.

 

Визитная карточка Шопена. Датировано на основании записи в «Дневнике» Ю. Бжовского.

 

В этот вечер — согласно записи в «Дневнике» Ю. Бжовского — у Шопена собрались: де Кюстин, Эжен Сю, Мари д’Агу, Влодзимеж и Бернард Потоцкие, А. Нурри, И. Пиксис, Ф. Лист, В. Гжимала, Жорж Санд, Ян Матушиньский и др.. Шопен с Листом сыграли в четыре руки Сонату Es-dur Мошелеса; Нурри спел несколько песен Шуберта.

 

ЮЗЕФУ БЖОВСКОМУ В ПАРИЖ

 

[Париж, зима 1836]

 

К несчастью, сегодня к семи я не смогу закончить своих занятий: мы не могли бы ни поесть, ни поговорить; поэтому приглашаю пана Бжовского оказать мне любезность в другое — и ему, и мне более удобное — время.

ФФШ.

 

На визитной карточке Шопена.

 

ЮСТИНА ШОПЕН — Ф. ШОПЕНУ В ПАРИЖ

 

[Варшава, конец февраля 1837]

 

Дорогой Фридерик!

Приближается день первого и пятого марта («... день первого и пятого марта...» — дни рождения и именин Шопена.), а я не могу Тебя обнять. Нет такого счастья на земле, которого я бы Тебе не пожелала, дорогой Фрицио. Мое сердце и голова переполнены пожеланиями, поэтому я не знаю, с чего начать и что пожелать Тебе; буду лишь просить бога хранить Тебя и одарить всеми благами. — Пани Водзиньская говорила мне, что Ты обещал ей рано ложиться спать, чему я очень рада, так как это необходимо для Твоего здоровья; Ты, однако, не сдержал данного ей слова (Шопен сдержал свое слово (см. письмо 143).). Особенно это важно сейчас, когда свирепствует такой сильный грипп, а простуда и утомление — главные причины, способствующие этому заболеванию! остерегайся его, дорогое дитя, главное же — не простуживайся. Пиши нам часто, ибо поверь мне, что как только проходит месяц, а от Тебя нет письма, каждый из нас начинает обманывать другого, выискивая причины Твоего молчания, чтобы взаимно себя успокоить, а про себя думает другое. [...] Мне. нечего рассказать Тебе, так как всё, что может Тебя интересовать, Тебе сообщают сестры. С нетерпением снова ожидаем Твоего письма, мой самый дорогой Фрицио. Не беспокойся за нас, береги свое здоровье — оно больше всего способствует нашему счастью.

От души обнимаю Тебя, бесконечно привязанная Мать.

 

Отрывок.

 

МАРИЯ ВОДЗИНЬСКАЯ — Ф. ШОПЕНУ В ПАРИЖ

 

[Служево, 1837]

 

Я могу написать Вам лишь несколько строк, чтобы поблагодарить за прекрасную тетрадь, которую Вы мне прислали. Я не стану пытаться описать Вам, какую радость я испытала, получив ее, это было бы тщетно. Примите, прошу Вас, уверения в чувствах глубокой признательности к Вам. Верьте в привязанность, которую к Вам всегда питает вся наша семья, — и в особенности Ваша самая плохая ученица и друг детства. Прощайте. Мама Вас нежно обнимает. Тереза ежеминутно говорит о своем Шопене. Прощайте, не забывайте о нас.

Мария.

 

Адрес: «Pour Frederic Chopin».

 

Это последнее из известных писем Марин Водзиньской Шопену.

 

ТЕРЕЗЕ ВОДЗИНЬСКОЙ В СЛУЖЕВО

 

Париж, 2 апреля 1837

 

Я пользуюсь разрешением пани Накваской приписать несколько слов. От Антония я надеюсь получить собственноручное сообщение. И сейчас же перешлю его Вам, в еще более подробном письме, чем то, в котором была приписка Винцента. Прошу Вас успокоиться на его счет. До сих пор [они] все находятся в городе. Никаких подробностей мы не знаем, так как каждый пишет подробно лишь о себе. Мое письмо, написанное в этом месяце, уже, верно, в Служеве и насколько возможно успокоило Вас относительно этого Испанца, который должен, должен написать мне пару слов. Не стану говорить много о том, как опечалило меня известие о кончине Вашей Матери — не из-за нее, так как я ее не знал — а из-за Вас всех, — тех, кого знаю. (Это последовательно!) Должен Вам признаться, что я впал в состояние, подобное тому, в каком оказался в Мариенбаде над альбомом п[анны] Марии, в который я и за 100 лет ничего бы не написал (В «Альбом» Марии Водзиньской было вписано рукой Шопена восемь его песен и «Lento con gran espressione»; этот «Альбом» был издан Брейткопфом и Гертелем: «Maria» Ein Liebesidyllin Tönen, herausg. v. Kornelia Parnas.). Бывают дни, когда я совсем выбит из колеи. Сегодня я предпочел бы быть в Служеве, чем писать в Служево. Я больше бы мог сказать, чем могу написать. Мое почтение пану Водзиньскому, панне Марии, Казю, Терезе, Феликсу — преданный

Ф. Ш.

 

Приписка к письму Накваской.

 

ТЕРЕЗЕ ВОДЗИНЬСКОЙ В СЛУЖЕВО

 

Париж, 14 мая 1837

 

Милостивейшая пани!

Вот и несколько слов от Антона (Антон — Антоний Водзиньский.). — Я спешу переслать Вам это доказательство его здоровья и хорошего настроения. — Согласно его желанию, я ему сейчас же отвечу, не дожидаясь ответа из Служева, — я не буду упоминать о семейной утрате — и, вероятно, получу более подробное письмо — как, где и что он собирается делать (которое снова, как и это, перешлю).

Я не пишу ничего больше, потому что не хотел бы пропустить почту — впрочем, всё поблекло бы рядом с запиской Антония.

Преданнейший Ф. Ш.

 

Пану Водз [иньскому] мое почтение. Панне Марии напоминаю, чтобы она написала несколько слов брату — Казя и Терезу обнимаю. Поклон Феликсу и его супруге.

 

Письмо Шопена было послано вместе с письмом Антония Водзиньского. Обратный адрес: «38, rue de la Chaussee d’Antin».