Марии де Розьер в Париж

 

Ноан [7 сентября 1844]

 

У меня есть время лишь на то, чтобы попросить Вас отправить это письмо в Вену, франкировать его, если это нужно (что весьма вероятно), потому что в Австрии не так, как повсюду, поблагодарить Вас за Ваше милое письмо и напомнить Вам о ящике, о г-не Франке и г-не Дювэ (Дювэ — транспортный агент, которому Шопен поручил отослать в Варшаву ящик с книгами.), а также припасть к Вашим стопам. Скоро Вы получите второе письмо с большим количеством моих каракуль.

Если мое письмо запоздает на один день, оно может не застать их.

Здесь все здоровы. Морис только что прислал письмо.

Прощайте. Ш.

 

Оригинал на французском языке. Почтовый штемпель: «La Châtre, Sept. 1844».

 

МАРИИ ДЕ РОЗЬЕР В ПАРИЖ

 

Благодарю Вас за прекрасное письмо от моей сестры, которая, слава богу, довольно хорошо переносит путешествие. Спасибо также за г-на Дювэ и г-на Франка, для него я Вам посылаю несколько слов, которые будьте добры тотчас же передать ему, если он еще не отправил эти книги. В противном случае оставьте письмо к нему у себя. Я посылаю Вам с дилижансом l’Humanité г-на Леру, уложите ее вместе с другими книгами и отправьте ящик как можно скорее, потому что Вы получите мое письмо десять дней спустя после их отъезда. Попросите г-на Дювэ просмотреть таможенную квитанцию. И не лучше ли вместо того, что там значится, написать просто: учебные книги, журналы и словари. Не будет ли он любезен написать мне, пойдет ли это через Данциг или Штеттин и как это попадет в Торн. Не лучше ли будет направить только через Гамбург. Имеются ли у него хорошие связи в Данциге и Штеттине, так как мне бы не хотелось, чтобы посылка пропала в пути. — Благодарю Вас за Вашу доброту. Соланж Вам напишет. Г-жа Санд сегодня немного больна. Она может лишь передать Вам привет в моем письме. Идет дождь. Только что во время урока разучивали новую Сонату Бетховена.

Ваш коллега Ш. (Шопен давал Соланж уроки игры на фортепиано, а так как раньше с ней занималась Мария де Розьер, то он и подписался «Ваш коллега».)

 

Ноан, 11 сентября 1844

 

Оригинал на французском языке. Адрес: «Mademoiselle Mademoiselle de Rozière, 48, rue St. Lazare, Paris». Почтовый штемпель: «La Châtre, 13 septembre 1844».

 

ЛЮДВИКЕ ЕНДЖЕЕВИЧ В ВАРШАВУ

 

Ноан, 18 septembre [сентября] 1844

 

Моя милая.

Посылаю Тебе песенки, которые Ты слышала однажды вечером. — Соланж просит обнять Тебя и напоминала мне об этом два раза; она написала по памяти слова, а я — музыку. Надеюсь, что Вы счастливо доехали и получили от меня весточку в Вене и Кракове. Я послал Тебе в Вену обещанную песенку «Пригожий парень, чего хочешь» (Первые слова песни Шопена «Пригожий парень» на слова Богдана Залеского; написана в 1841 г..), а в Краков — несколько слов для пани Фр. Скарбек (Для жены Фридерика Скарбка Виктории Скарбек.). Если Ты не получила ни того, ни другого, что весьма вероятно, так как австрийская почта очень медленно ползет, то вели переслать краковское письмо; мне было бы приятно, чтобы Ты сама вручила его п[ани] Скарбек; о венском не стоит беспокоиться, песенку я напишу Тебе снова. Я адресовал: à Mr. le Prof. J. К. Jędrzejewicz, poste restante [г-ну проф. Енджеевичу, до востребования]. — Меня интересует краковское [письмо]. — Сегодня я вас видел во сне. Лишь бы дорога не повредила Твоему здоровью. Напиши мне словечко. Последние дни мне немного нездоровится. Мориса еще нет, но он должен вернуться завтра, послезавтра. Помнишь, я предсказывал, выезжая отсюда, что вернусь почтой назад один и что всё наше путешествие на почтовых делается лишь для того, чтобы соблюсти определенные приличия (Люси Делаборд, жена Жана Луи Марешаля.). — Сегодня после обеда намечается поездка в Арс. — Здесь находится тетка (Морис Дюдеван воспользовался отъездом Енджеевичей из Ноана как предлогом для поездки в Париж (по предположению Шопена, для какого-то романического приключения).) Хозяйки со своей воспитанницей; она живет, как я писал Вам в Вену, в Вашей комнате. Часто, войдя, я ищу, не осталось ли чего-нибудь после Вас, и вижу лишь то место у дивана, где мы обычно пили шоколад, — и те рисунки, которые копировал Каласанты. — Больше осталось от Тебя у меня в комнате — на столе лежит та вышитая Тобою туфелька, завернутая в тонкую английскую бумагу, — а на фортепиано маленький карандашик из Твоей сумочки, который мне прекрасно служит. — Кончаю, потому что мы выезжаем. —

Обнимаю Тебя от всего сердца, обними Каласанты. — Скажи, что ему кланяется Ипполит (Ипполит Шатирон.). Деток тоже поцелуй.

Твой старый Ш.

 

Пишите.

 

[Приписка Жорж Санд:]

Дорогая Людвика.

Мы живем лишь Вами со времени Вашего отъезда. Вы можете себе представить, как Фридерик страдал от разлуки с Вами, но физически он довольно хорошо перенес это испытание. В общем, Ваше доброе и святое решение навестить его принесло свои плоды. Оно избавило его душу от всякой горечи и сделало его сильным и мужественным. Нельзя целый месяц наслаждаться подобным счастьем без того, чтобы от него что-нибудь не сохранилось, чтобы не зажили многие раны и не создалось нового запаса надежды и доверия к богу. Уверяю Вас, что Вы самый лучший врач, какого он когда-либо имел, так как достаточно поговорить с ним о Вас, как это уже возвращает ему любовь к жизни. А Вы, моя милая, как Вы перенесли это длинное путешествие? Я уверена, что, несмотря на все развлечения, которые Ваш муж изобретал, чтобы скрасить Вам дорогу, — Вы по-настоящему утешились лишь тогда, когда вновь увидели своих детей, Вашу мать и сестру. Наслаждайтесь же глубоким счастьем, которое дает Вам возможность вновь обнять эти священные предметы Вашей любви. Утешьте их, после столь долгой разлуки, рассказав им, сколько добра Вы принесли Фридерику. Скажите им всем, что я их тоже люблю и отдала бы жизнь, чтобы однажды собрать их всех вместе под моей крышей. Скажите им, как я люблю Вас, они это поймут лучше, чем Вы, которая, возможно, сама не знает себе цену. От всей души обнимаю Вас, а также Вашего мужа и детей.