Тема 16. На пороге Нового времени

XV-XVI вв. – один из наиболее противоречивых периодов в истории европейской цивилизации. С одной стороны, это время стремительного обогащения Европы, её превращения в военно-технического лидера мировой истории, складывании современной европейской культуры. С другой стороны, для Европы средневековой, для её общественных и культурных ценностей – это время нарастающего кризиса.

Важнейшей стороной этого процесса являлся кризис социальный. Феодальный строй Европы уже не соответствовал изменившимся условиям. Бурный расцвет европейской торговли, стремительный рост городов привели к возрастанию независимости и общественной роли городских слоев. Купечество и ремесленная старшина становятся экономически независимы от феодалов, нередко даже превосходя их достатком. Логично, что они, остававшиеся при всём том в третьем податном сословии, понемногу начинают добиваться уравнения в правах. На социально-политическую арену теперь уже всей Европы выходит новый общественный слой – имущие горожане (буржуа во Франции, бюргеры в Германии и т.д.).

Этот слой обретает собственную систему ценностей. Т.н. «бюргерская мораль» издревле строилась не на системе взаимных обязательств сословий, а на культе выгоды и наживы. Индивидуализм отдельного предпринимателя сдерживался лишь традициями городской общины. Но и она по мере обогащения своей верхушки приходит в упадок. От старины остаётся в наследство разве что презрение к другим сословиям и их культуре, а также строгость нравов патриархальной буржуазной семьи. С одной стороны, бюргерская мораль развязывала личную инициативу и содействовала экономическому росту. С другой – она прямо противоречила нравственно-религиозным основаниям средневекового общества, расшатывала представления об оправданном свыше распределении ролей среди сословий.

К концу XV в. в Англии и Италии представления имущих горожан впервые оформляются в целостную идеологию – меркантилизм. Теоретики меркантилизма учили, что в основе политической жизни и политического успеха лежат денежные интересы. Потому государство должно проводить политику, нацеленную в первую очередь на обогащение – как собственное, так и способных к предпринимательству подданных. Последние и поддерживают государственное богатство через налоговые поступления. Меркантилизм по сути призывал изгнать из политики религиозно-нравственные и династические побуждения, сведя её к корыстному национальному интересу. К концу XVI в. такой подход уже преобладает в Западной Европе.

Большую роль в развале феодальной системы общественных отношений сыграли некоторые технические достижения XIII-XV вв., ставшие прелюдией к научно-технической революции нового времени. В XIII в. монах Бертольд Шварц ценой собственной жизни впервые в Европе успешно получил порох. Появление огнестрельного оружия и артиллерии вытеснило с полей сражений рыцарскую конницу и ускорило появление наёмных армий. Феодалы лишились своей основной общественной функции – воинской.

В XV в. Иоганн Гутенберг (ум. 1468) изготовил первый в Европе печатный станок. Книгопечатание стремительно распространилось по Европе, вырвав из рук духовенства преобладание в книжном деле. Резкий рост доступности книжного слова также наносил удар по общественным позициям духовенства. Его религиозную монополию соблюсти становилось довольно сложно. Массы людей (чаще всего без соответствующих знаний и подготовки) получили возможность судить в том числе о сложных вопросах веры.

Важные процессы развернулись в экономической жизни. Торговля и промышленность всё чаще объединяются в одних руках успешных предпринимателей. В результате ремесленные цеха разоряются и постепенно сходят со сцены. На смену им в качестве основных производителей приходят мануфактуры – предприятия в государственной или частной собственности, основанные на разделении труда наёмных работников. Система разделения труда в рамках одного производства означала переход от ремесла к ранней промышленности. Хотя на мануфактурах господствовал ручной труд, узкая специализация их работников была новым явлением. Именно в рамках мануфактур к XVII в. складывается на основе городского пролетариата ещё один новый общественный слой – пролетариат промышленный, наёмные рабочие.

Рост городов, распад сельских общин, развитие мануфактуры способствовало дальнейшему падению роли дворянства. Лишённое социальных функций, дворянство постепенно перестаёт быть и основным владельцем экономических благ. Роль традиционных отраслей сельского хозяйства хотя и остаётся ещё значительной, но для поддержания требует переориентации на городской рынок. В этих условиях многие дворяне переходят к новым методам хозяйствования, практически полностью порывая с феодальной традицией. Наиболее драматично развивалась ситуация в Англии, где дворяне начали в массовом порядке сгонять крестьян с земли, огораживая земледельческие угодья под овечьи пастбища. Это позволяло им при максимальной экономии средств работать на бурно развивающееся в стране шерстяное производство. Огораживания привели к обезземеливанию тысяч крестьян – и пополнению за их счёт рядов мануфактурных рабочих. Впрочем, далеко не всех могли обеспечить работой мануфактуры. По всей Западной Европе XV-XVII вв. острейшим образом встали проблемы нищеты и преступности.

Престиж дворянского сословия и дворянского звания падал. Дворянский слой становился паразитической кастой, смысл существования которой в обществе был теперь совершенно неясен. Дворянский титул нередко получался по выслуге или даже покупался чиновниками либо богатыми горожанами – в основном ради освобождения от налогов. Этот слой в Англии именовался джентри, во Франции – «дворянством мантии». Феодальная иерархия разрушилась. Королевский чиновник или богатейший купец стоял в общественном мнении и в реальном статусе выше разорившегося дворянчика. Разорение же феодальных поместий происходили нередко, особенно там, где феодал пытался ещё по старинке поддерживать крестьянскую общину. В принципе, к началу XVII в. классического феодализма в Европе уже не существовало. Строй, пришедший ему на смену, именуется в западной науке «Старым порядком» – поскольку просуществовал до начала Нового времени в собственном смысле слова.

Общественно-экономический кризис сопровождался политическим. Прежняя феодальная монархия уходила в небытие. Сословная монархия в большинстве государств оказалась лишь переходной ступенью к новому типу политического устройства. В абсолютной монархии феодальный класс и сословное устройство сами по себе становились лишь вспомогательными механизмами государственной машины.

Монархи начинают борьбу с сословным представительством ещё в ходе централизации, как только мощь чиновного аппарата и армии стала достаточной для обуздания феодалов. Поддержка сословий становилась не столь важна. В конце XV в. перестают созываться Генеральные Штаты во Франции. В XVI в. английский парламент и испанские кортесы превращаются в покорные монархам и штампующие их решения ритуальные собрания. Абсолютизм торжествует в Португалии, а в XVII в. и в Дании.

Только на периферии западноевропейского мира, в Польше и в Швеции, сословная монархия сохранилась. Польско-Литовское государство даже превратилось в 1569 г. в Речь Посполиту, дворянскую республику во главе с сеймом и выборным королём.

Но в целом республиканские идеи пока оставались непопулярны в Европе. «Передовые» люди того времени (например, флорентийский историк и политик Николо Макьявелли) выступали за «просвещённую тиранию», единодержавную власть, способную подмять под себя феодалов и саму Церковь. На практике это вело к воспеванию абсолютизма. В качестве идеала выдвигались Римская империя эпохи принципата (без учёта, разумеется, гражданских войн и императорских сумасбродств) и, несколько неожиданно, современная Турция. Даже итальянские тирании в течение XVI в. превратились в абсолютные монархии. Например, Медичи приняли титул герцогов Тосканских. Из старых независимых республик в Европе сохранились только Венеция, Генуя, Дубровник и Швейцарская конфедерация. Впрочем, слабые стороны абсолютной монархии были очевидны. «Законность» поведения монарха целиком зависела от его доброй воли. По мере того, как городские слои осознают это и сталкиваются с чиновничьим произволом, в их среде вновь возрождается республиканизм.

Во многом аналогичные западноевропейским процессы происходили в Московской Руси, где в правление Ивана Гроз ного (1533-1584) складывается политическая система самодержавия. Однако абсолютистские методы правления в совокупности с укреплением крепостничества вызвали сопротивление самых разных сословий, что в итоге вылилось в гражданскую войну (Смуту) 1603-1618 гг. Она закрепила сословно-представительное устройство власти в России и существенно отсрочила утверждение абсолютизма. Следует иметь в виду, что в России, как и в Польше, дворянство на тот момент ещё не утратило своих военно-социальных функций.

На фоне общего кризиса феодальный уклад внешне сохраняла только Священная Римская империя. Однако на деле здесь он вылился в другую крайность. Власть императора становилась всё более эфемерной. Крупнейшее государство Европы превратилось в конгломерат независимых владений. Каждый имперский князь являлся абсолютным монархом в пределах собственного княжества. Император являлся точно таким же, но только в пределах своего домена. К началу XVI в. все германские владетели проводили совершенно самостоятельную внутреннюю и внешнюю политику. Контроль же над Италией императорам приходилось оспаривать у пап и французских королей. В 1494 г. начались длительные и кровопролитные Итальянские войны между этими тремя силами. Завершились они лишь в 1556 г. – в целом успешно для Империи, но основательно подорвав её силы.

Политический и социальный кризис были, пожалуй, менее драматичны для Европы, чем кризис культурный и духовный. Разрушение прежней системы ценностей и культурных канонов затронуло в той или иной степени все стороны жизни общества. Эпоха «Возрождения» (Ренессанс), начавшаяся в XV в. в Италии и захватившая Европу, породила выдающихся «титанов» литературы и искусства, заложила основы новой культуры. Но она же похоронила традиции прежних времён, именно тогда провозглашённых «средневековьем», «тёмным» и «варварским» периодом.

Базовой идеей «Возрождения» являлось обращение к античности, через головы деятелей средневековой культуры и христианских учителей. Разумеется, обращение это было не прямым, а всё равно опосредованным – через интерпретации античности тогдашними мыслителями. Античность, как это видно на примере политических доктрин абсолютизма, представала у них в искажённо-идеализированном виде. Однако многие черты античной культуры действительно оказались возрождены. В искусстве на смену религиозной традиции отражения внутреннего смысла через условность и аллегорию пришёл подчёркнутый культ красоты «реального», физического мира. Преклонение перед физической силой и красотой возвращается в творчестве виднейших художников и скульпторов Ренессанса. Оборотной стороной этого явился всё возрастающий натурализм, доведённый до максимума в городской живописи XVII столетия. Для литературы Ренессанса характерно преклонение перед сильной личностью, сметающей все преграды во имя искренних и бурных чувств. Особенно выразилось это в расцветающей в XVI-XVII вв. европейской драматургии.

У Ренессанса, разумеется, имелась своя духовная база, отличающаяся от христианской духовной основы прежней культуры. В XV в., с началом Возрождения, во многих европейских странах возникают «натурфилософские» общества. Их члены занимались алхимией, астрологией, черной и белой магией, а также естественными науками, которые в их представлении были от магии неотделимы. У истоков этого движения стояла флорентийская Платоновская Академия. Она была основана в 1438 г. Марсилио Фичино, последователем византийских неоплатоников. Беглецы из рушащейся Византии, ученики византийского философа-неоплатоника и оккультиста Георгия Гемиста Плифона, обосновались во многих городах Италии. Плифон посвятил жизнь борьбе за создание новой религии на основе философского осмысления античного язычества, за ниспровержение христианства и ислама. Призывал он и к глубоким общественным преобразованиям, созданию абсолютной монархии.

Подобных взглядов придерживались и его западные ученики. Среди них выделялся создатель подпольного общества платоников в Риме кардинал Виссарион, бывший греческий митрополит, инициатор Флорентийской унии. Членами натурфилософских братств, создававшими собственные мистические доктрины, являлись десятки известных деятелей Ренессанса. Одни из них, рассчитывая реализовать свою программу в рамках христианских церквей, относились к ним с внешней благожелательностью. Их доктрины носят околохристианский характер. Таковы были, например, Эразм Роттердамский и Якоб Бёмё. Другие вероучители Ренессанса (Джон Ди, Парацельс, Джордано Бруно) полностью порывали с христианством. В их учениях можно найти и обращение к образам языческих богов, и руководства по вызыванию демонов («О нимфах» Парацельса, «О связях в целом» Бруно). Большая часть «людей Возрождения» занимались активной политической деятельностью, что не раз приводило к репрессиям против них.

Политический идеал абсолютизма, преклонение перед сильной личностью и религиозно-оккультные доктрины переплелись в идеологии ренессансного гуманизма. В культуре средневековья мерилом всего считался Бог, полагавшийся для любого человека внешним ориентиром его поступков. Гуманисты-неоплатоники ставят в центр мира человека, точнее человека сильного, способного подчинить себе и преобразовать природу и общество. Гуманистическая идеология одухотворяла культурный и научный поиск – но в то же время разрушала самые основы средневековой цивилизации. Она делала неизбежным революционный взрыв, призванный разрушить все сдерживающие скрепы прежнего общества – прежде всего, церковные.

Но у кризиса Западной церкви имелись и внутренние причины. Активная политическая роль папства при падении папского авторитета серьёзно дискредитировала духовенство. К тому же при римском дворе за годы церковной смуты расцвели коррупция и кумовство. На папском престоле оказались чуждые традиционным христианским взглядам «люди Возрождения» из семейств Борджа и Медичи. Их беспокоили не столько нужды церкви, сколько стремление объединить под своей политической властью Италию. Увлечение языческой культурой, моральное падение, политические игры папского двора отталкивали от Рима многих верующих.

В этих условиях семена неоплатонического оккультизма и «учёных» ренессансных ересей, проникая в народную толщу, оказывались в благодатной почве. К XV в. в ряде областей Германии и Франции уже существовала «ведовская секта» – наследие разгромленного катарства, древнекельтской религии и буйных матриархальных культов. «Учёная» магия Ренессанса вкупе с возникшим книгопечатанием обогатили народное ведовство новыми «знаниями». Широко стали расходиться «священные» книги, содержавшие указания по связям с нечистой силой (например, «Ключ Соломона»). Колдовство широко влияло на повседневную жизнь и воззрения низших сословий средневекового общества. К концу XV в. деятельность «ведовской секты» приобрела немалый размах (т. н. демономания), приняв форму массового психоза. Имеются многочисленные свидетельства об употреблении наркотиков, изуверских и развратных обрядах, массовых галлюцинациях. Всё это породило не менее бурную манию у противников ведовства.

В 1484 г. папской буллой было признано существование ведовства как демонопоклонничества, основанного на черной магии. Это стало сигналом к началу общеевропейской «охоты на ведьм». «Охота на ведьм» была прямым следствием «демономании» и не может рассматриваться в отрыве от неё. Католическая инквизиция приняла в «охоте на ведьм», жертвами которой стали тысячи в том числе совершенно невинных людей, самое активное участие. Правда, основная масса жертв «ведовских процессов» связана со стихийными самосудами фанатиков-реформатов XVI-XVII вв., ликвидировавших католический церковный суд с его формальными процедурами. Изучение материалов католических ведовских судов XV – XVIII вв. указывает на обоснованность ряда из них. Например, так обстояло дело с французским феодалом Жилем де Ре, пытавшимся изготовить эликсир бессмертия из крови крестьянских детей. В других случаях процесс не давали довести до конца светские власти. Так, «дело Огненной палаты» во Франции XVII в. было прекращено, когда выяснилось участие в изуверском сатанинском культе королевской любовницы. «Демономания» и порождённая ею «охота на ведьм» явились уродливыми проявлениями агонии средневековой европейской духовности.

Общий кризис средневековой цивилизации Запада был парадоксальным образом ускорен её значительнейшим итоговым достижением – Великими географическими открытиями XVI-XVII вв. Роль их в переводе общества и культуры на новые рельсы оказалась огромна. Подлинным же началом конца европейского средневековья явилась Реформация, развернувшаяся в католических странах в начале XVI столетия.

Литература.

Баткин Л.М. Европейский человек наедине с собой. М., 2007.

Бурдах К. Реформация. Ренессанс. Гуманизм. М., 2004.

Демонология эпохи Возрождения. М., 1995.

Егошина В.Н. Европейский феномен. М., 2001.

История Европы. Т. 2-3. М., 1992-1995.

Йейтс Ф.А. Джордано Бруно и герметическая традиция. М., 2000.

Кенигсбергер Г. Европа раннего Нового времени. М., 2006.

Кернс Э. Дорогами христианства. М., 1992.

Хейзинга Й. Осень средневековья. М., 2004.

Хентелл Н. Миф абсолютизма. СПб., 2003.