2018-03-09
83
Карл Поппер, называвший и Маркса, и Гегеля лжепророками, все же написал, что "возвращение к домарксистской общественной науке уже немыслимо" <1>.
--------------------------------
<1> Поппер К. Указ. соч. С. 98.
Довольно часто встречаются в литературе и менее общие оценки работ К. Маркса. Два примера. В цитированном пособии по правовой философии Вольфганга Науке и Регины Харцер подчеркивается идея Маркса о том, что дистанция между актуальным, отягощенным интересами состоянием права и его абсолютной целью выражает существующий объем несправедливости и формирует "почти блестяще" требования к современной правовой теории.
В работе Йорга Арнольда, возможно, к удивлению российского читателя, дается восторженная оценка мыслительного богатства известной работы "Дебаты по поводу закона о краже дров в Рейнском ландтаге". Автор статьи приводит оценку современников, по которой Маркс заставил танцевать окаменевшие обстоятельства, сыграв им собственную мелодию.
В современной российской уголовной и криминологической литературе, в отличие от прошлых лет, ссылки на Маркса и марксистов или отсутствуют, или случайны. Анализ марксистских работ практически не осуществляется. История, происходящие в стране и в мире кардинальные перемены объясняются на основе субъективизма, преимущественно с позиций теорий заговора. Социальные истоки поведения отдельных групп населения и их реальные интересы не анализируются, а лишь осуждаются. Эмоционально это понятно, но пользы стране принести не может. Во всяком случае, процессы изменения организованной преступности криминология не заметила и причины происходящего не объяснила.
|
|
|
Современная институционализация марксизма как элемента общественного сознания. Она описывается с различных позиций как российскими, так и зарубежными исследователями. В кратком нейтральном и справочном изложении различают марксизм как течение мысли, развивающееся на протяжении столетий, и собственно Марксову теорию; причем в философских словарях, в сущности, воспроизводят ленинскую характеристику марксизма, указывая, в частности, на его источники, т.е. классическую немецкую философию, в особенности фейербаховский материализм и гегелевскую диалектику, английскую национально-экономическую мысль и утопический социализм <1>.
--------------------------------
<1> См.: Философский словарь Метцлера. Штутгарт - Ваймар: Изд-во Метцлера, 1996. С. 308 (на нем. яз.).
В немецкой правовой литературе указывают на существование различных течений марксизма <1>, не всегда жестко определяя, что их объединяет.
--------------------------------
|
|
|
<1> Henning C. Philosophie nach Marx. 100 Jahre Marxrezeption und die normative Socialphilosophie der Gegenwart in der Kritik. Bielefeld: Transcript, 2005.
Для науки уголовного права представляет существенный интерес "критическая теория" так называемой франкфуртской школы, к которой относят Т. Адорно, Х. Маркузе и др. <1>.
--------------------------------
<1> См.: Рютерс Б. Правовая теория. М.: Бек, 1999. С. 337 (на нем. яз.); Графский В.Г. Указ. соч. С. 386. Несколько иначе см.: Лейст О.Э. История политических и правовых учений М.: Зерцало, 1999. С. 504.
Впрочем, специалисты в области уголовного права воздерживаются от формирования системы взглядов, идентифицируемых в качестве марксистских или антимарксистских. Однако один из выдающихся немецких криминалистов, нынешний вице-президент Конституционного Суда ФРГ профессор Винфрид Хассемер, рассказывая об истории правового образования во Франкфуртском университете, употребил выражение "франкфуртский профиль". Он охарактеризовал его следующим образом: среди прочего связь юридических дисциплин между собой и с философией права, теорией права, решимость сделать политику и правовую политику объектом правовой науки и правового образования <1>.
--------------------------------
<1> Хассемер В. Франкфуртский профиль // Критическая юстиция. 2005. N 3. С. 2 (на нем. яз.).
Так или иначе богатство идей, соотносимых с уголовно-правовым мышлением и образующих менявшийся и изменившийся марксизм как научное течение или научную школу, может воплощаться в научных установках, парадигмах, методологии отдельных ученых или групп ученых.
Отдельные направления обращения к марксизму. Охарактеризуем их поочередно.
Гносеологические проблемы науки уголовного права и метод К. Маркса. Они связаны с тем, что уголовно-правовая наука не может ответить до сих пор на ряд принципиально важных вопросов, прежде всего относящихся к действительным задачам и последствиям деятельности уголовного права. Повсюду общество вынуждено удовлетворяться результатами метафизического подхода. Исходя из представлений о справедливости, различных в каждую эпоху, приходится делать вывод о необходимости применения уголовного наказания в соответствии со сложившимися представлениями о справедливом воздаянии в каждом данном случае. В действительности это просто допущение, от которого отказаться невозможно.
Именно метод Маркса, марксизм, как он много лет изучался в нашей стране и представлен в современных работах, может быть эффективно применен для легитимации уголовного права. Он позволяет концентрировать исследования и вытекающие из них выводы на материальной стороне бытия, различая в нем сущее и должное, и дает возможность вытеснять из состава уголовно-правовой науки утверждения, которые не получены и не могли быть получены на основе опыта либо проверены опытным путем, развертывая поле исследования, включая в него в переработанной форме результаты, полученные иными, кроме права, отраслями знания. Как хорошо известно, именно марксизм настаивает на использовании практических данных в качестве критерия истины, адаптируя получаемые выводы к контексту социальных изменений.
В этих условиях представляются наиболее актуальными несколько гносеологических проблем. Первая из них состоит в информационном обеспечении уголовно-правовых проектов. Оно может быть основано либо на анализе социальной реальности, либо на утверждении метафизического характера, недоступном практической проверке. В первом случае необходимо анализировать изменения социальных институтов, выявлять объем властного ресурса, его распределение между организационными структурами и социальными группами, демографические процессы, характер трансакционных и альтернативных издержек, латентные изменения общественного сознания, например уровень агрессивности или, напротив, социальной активности и пр. Это сложная задача уже потому, что она связана как с собиранием эмпирической информации, так и с анализом движущих социальных изменений и работающих здесь детерминационных процессов. Во втором случае вполне достаточно сослаться на безнаказанность преступников, беззащитность потерпевших и отсутствие социальной справедливости. При этом надо иметь в виду, что даже сторонники абсолютной теории наказания, мотивировавшие его необходимостью восстановления права, ничего не могли сказать о том, какое же уголовное наказание необходимо для такого восстановления, но не распространяли это на административные правонарушения.
|
|
|
Вторая гносеологическая проблема, близкая к первой, связана с корректностью обоснованности уголовно-правовых решений. Отнюдь не только в России существует проблема фальсификации информации, утаивания ее части, что меняет характер выводов и их восприятия. Даже критики К. Маркса, считавшие его утопистом и наблюдавшие конец эксперимента, опиравшегося теоретически на марксизм, подчеркивали научную честность Маркса, стремление к обоснованию высказываемых взглядов, прагматическую нацеленность его работ. Один из самых основательных критиков Маркса К. Поппер писал: "К тому же в противоположность правым гегельянцам Маркс предпринимал честную попытку применить рациональные методы к наиболее насущным проблемам общественной жизни". Но, разумеется, эта проблема не сводится к личной честности исследователя. К. Поппер продолжал свою мысль о Марксе так: "Наука прогрессирует путем проб и ошибок. И Маркс действительно все время стремился осуществить те или иные пробы" <1>. Как писал немецкий социолог Герман Корте: "В читальном зале Британского музея, который тогда, как и сейчас, обладал одной из лучших библиотек мира, сидел Маркс каждый день... писал и выписывал, перемалывал статистику. Он создал своими руками свыше 40 томов" <2>.
--------------------------------
|
|
|
<1> Поппер К. Указ. соч. С. 98.
<2> Korte H. Soziologie. Stuttgart u.a.: UVK Verlagsgesellschaft, 2004. S. 24 - 24.
Основой современного уголовно-правового мышления, которое, несомненно, должно опираться на научные исследования, привязанные к сущему миру, к бытию, не может быть доморощенная и эклектическая идеология. Это означает необходимость изучения реального состояния социальных процессов, взятых в их развитии, разграничения, как уже отмечалось, материалистического и любого вида метафизического подходов, в частности гегелевского толка. На протяжении буквально нескольких лет в нашей стране произошли серьезные изменения институционального характера. Рынок в экономическом смысле слова стал другим. Исчезла, как и можно было предполагать, организованная преступность (или то, что именовалось таким образом). Законодатель противоречиво, но все-таки реагирует на эти изменения. Многие теоретики уголовного права их не заметили. К сожалению, во многих работах по уголовному праву, и имена здесь не имеют значения, по инерции выдвигаются положения, которые отражают только растерянность авторов, их непонимание смысла происходящих процессов. Объяснение существующих, действительно сложных процессов, повторим, дается чаще всего с позиций теории заговора. Оно не опирается на эмпирические данные либо хорошо проработанные гипотезы. Предложения об оптимизации уголовного законодательства сводятся часто к размыванию определенности уголовного закона и усилению репрессии. Вероятно, необходимо проанализировать объяснительные и предсказательные возможности уголовно-правовой науки и оценить ее результаты.
Ценностные установки марксизма. Необходимо вспомнить, что в своей основе марксизм является гуманистическим учением. Опыт его реализации печален, но он отражает по господствующему мнению не сущность марксизма, во всяком случае, не его цели. О гуманизме марксизма пишут многие авторы.
Профессор Вольфганг Науке и профессор Регина Харцер отмечают, что марксизм собрал в себе все надежды и страсти, направленные на развитие права от незрелого к действительно человечному состоянию. Это же подчеркивает и В.Г. Графский, говоря о том, что рационализм и гуманизм в мировоззрении Маркса "стали результатом его собственных усилий" <1>. "Учение Маркса, - пишет В.Г. Графский, - впервые привлекло внимание не только к исторической динамике социального неравенства, эксплуатации и угнетения, но также к дисгармоничному развитию личности в условиях отчуждения работника от собственности и гражданина от участия в управлении делами общества и государства" <2>.
--------------------------------
<1> Графский В.Г. Указ. соч. С. 382.
<2> Там же. С. 383.
Эти установки и теоретические положения марксизма в современных условиях актуализируются и должны быть основой как уголовной политики в целом, так и принятия отдельных уголовно-правовых решений. В сфере уголовного правотворчества, в частности, должен неуклонно соблюдаться принцип экономии репрессии, а для этого следует обосновывать проверяемыми аргументами необходимость усиления наказания, выявлять круг его действительных адресатов, степень ограничения не только юридических прав, но и возможностей дальнейшего развития в обществе, а соответственно, и качество общества. Публичная власть должна при этом соразмерить реальные и формальные свободы, меры улучшения жизни людей и меры усиления их ответственности. Уголовный закон в нынешнем обществе вновь не может игнорировать различия в экономическом и социальном положении людей.
Суждениям К. Маркса об уголовном праве в статье "Дебаты по поводу Закона о краже леса" в советской уголовно-правовой литературе всегда придавалось серьезное значение. Вместе с тем сейчас было бы полезно вновь прочесть этот материал в контексте других, возможно, уточнить перевод, а главное, выделить положения К. Маркса, остающиеся не просто живыми, но получившие большую актуальность в современных условиях. Здесь, в частности, даны К. Марксом характеристики преступления, связи преступления и наказания, меры наказания, указано на противоречивое значение обычая, его функции защиты интересов бедных и беззащитных людей. Здесь содержатся многократно цитированные слова о том, как и почему государство должно видеть в правонарушителе гражданина, и многие другие положения.
Обращение к этой работе К. Маркса было бы более чем целесообразно. Оно могло бы помочь определить исходные посылки того или иного автора. Необходимо либо отказаться от разделявшихся ранее положений марксизма, сделав это четко и недвусмысленно, либо вновь продумать полезность постоянной ориентации на усиление репрессии по отношению к своим гражданам, до сих пор нуждающимся в защите. Это требует, разумеется, проработки теории уголовного права и получения определенных выводов.
В данном случае можно попытаться выделить ряд положений, рассматривавшихся в данной работе К. Маркса, которые могли бы быть предметом обсуждения.
Проблема: уголовное право и новая бедность. Представляется крайне необходимым введение в структуру уголовно-правового мышления, уголовную политику и практику парадигмы социально-структурного подхода, учитывающего реальное положение отдельных социальных групп. Российские юристы, кажется, повторяют, а возможно, и усиливают ошибки своих дооктябрьских предшественников. Юстиция и уголовное право исходят из начала формального равенства, которое, по выражению Роже Гароди - французского марксиста, известного в СССР, представляет собой равенство лисы и кур в курятнике. Проблематика дифференциации уголовно-правового воздействия в отношении социально плохо защищенных, слабых слоев населения не рассматривается. Между тем в стране есть люди, потерявшие по тем или иным причинам жилье, т.е. бомжи, гастарбайтеры, бывшие ранее гражданами СССР, а ныне являющиеся объектом эксплуатации, воспитанники детских домов, многочисленные инвалиды и иные группы населения, нуждающиеся в особом внимании. Некоторые из них просто объявляются группой негативного риска, как, скажем, бомжи, при полной неопределенности того, почему собирающая налоги публичная власть не оказывает им должной помощи. Разумеется, поиск средств уголовно-правовой дифференциации сложен и требует особого обсуждения. Но такой подход отнюдь не противоречил бы общим началам российского уголовного права.
Обращение с преступниками как с гражданами. Трудно найти новые слова в пользу такого подхода. Маркс очень ярко писал об этом, и следует работать над превращением признаваемых формально суждений в правовые предписания современного российского уголовного права и смежных с ним правовых отраслей. Все же следует полнее учитывать закономерности социального развития, когда они делают лицо, совершившее преступление, не только преступником в юридическом смысле слова, но и жертвой - в социальном понимании. Предупреждая возможные возражения, следует сказать, что такой подход не может по общему правилу затронуть интересы потерпевших.
Обоснованность и соразмерность связи между преступлением и наказанием. Теоретически и технически это наиболее сложный вопрос. Перед законодателем и правоприменителем стоит ряд трудностей. В частности, это необходимость такой демонстрации общественной опасности в признаках преступления, которая могла бы убедить общество в том, что оно действительно видит наказание там, где есть преступление. Далее, это необходимость дифференциации социальной ценности и понимания мозаичности охраны различных правовых благ, т.е. жесткого соблюдения принципа действия уголовного закона как последнего аргумента публичной власти. Наконец, здесь необходимо собственно выработать подход к определению наказания, уяснив, какие, собственно говоря, посылки положены в основу соответствующего решения. Ими могут быть, как известно, воздаяние, что фактически и делается исходя из плохо продуманных представлений о желаемой какими-то группами населения мере мести, кары, страданий, либо цели наказания, записанные в ст. 43 УК РФ, либо иные посылки.
В заключение стоит повторить, что при всем сказанном и написанном в литературе марксизм не есть нормативная основа уголовно-правовой науки и уголовной политики. Его идеи должны рассматриваться в общей системе уголовно-правовой мысли и релевантных к ней идей как информационная основа принятия действительно необходимых стране решений. Игнорировать их нельзя.
Правовая мысль и профессиональная деятельность юриста
Постановка проблемы. В представленном читателю материале ставится вопрос о связи между состоянием правовой мысли и профессиональной деятельностью юриста в современных условиях. Выдвигаемые гипотезы рассматриваются путем анализа некоторых распространенных воззрений в обществе и субъективного отношения юриста к своей профессии, что иначе обозначается как "правовой подход" <1>. Содержание материала определяется следующими соображениями.
--------------------------------
<1> Частично такого рода соображения высказывались в работах: Жалинский А.Э. Социально-правовое мышление: проблемы борьбы с преступностью. М.: Наука, 1989; Жалинский А.Э. Профессиональная деятельность юриста. Введение в специальность. М.: БЕК, 1997; Жалинский А.Э. Введение в специальность "Юриспруденция". Профессиональная деятельность юриста. М.: Проспект, 2007. До и после написания этой книги было опубликовано много работ, которые так или иначе стимулировали выдвигаемые здесь гипотезы. Среди них работы В.И. Кудрявцева, А.И. Ковлера, Е.А. Лукашевой, Н.Я. Соколова и других авторов, которых я не упоминаю по техническим причинам.
На протяжении последних лет высказано очень много критических замечаний и о профессиональной подготовке, и о профессиональной деятельности юристов в нашей стране. Здесь есть два объекта критики. Один связан с предполагаемым снижением качества подготовки юристов и, соответственно, со сравнительно медленной адаптацией юристов к происшедшим социальным изменениям, что независимо от желания самих юристов приводит к низкому качеству правотворчества и правоприменения. Второй объект критики связан с осознаваемыми отклонениями в профессии юриста, о которых (произвол, коррупция и пр.) много говорят и пишут. Трудно сказать, насколько справедливы такие претензии к юридической профессии. Но так или иначе есть основания полагать, что профессиональная деятельность юристов, ее институциональные основы, интеллектуальное содержание нуждаются в совершенствовании. Собственно, основания так полагать существуют всегда и во всех развитых странах, ибо юристы, как и право, будучи консервативны по своей природе, вынуждены поспевать за социально-экономическими изменениями, включая не всегда позитивные.
Это значит, что в стране существует проблемная ситуация необходимости согласованного совершенствования и правовой мысли, и юридической профессиональной деятельности, подлежащая осознанию, анализу и постепенному разрешению. При обдумывании этой ситуации можно с достаточным основанием предположить, что на состояние правовой профессии воздействует множество имеющих различную силу факторов: традиции поведения, неразвитость институтов, недостаточность развитого применения права, недоверие к праву и правоприменителям и др. Все гипотезы такого рода нуждаются в тщательной проверке, а выводы - в обсуждении в рамках серьезного общественного дискурса. Здесь рассматривается лишь одна из них.
Исходное предположение. В данном тексте выдвигается и рассматривается предположение о том, что на состояние правовой системы среди иных факторов негативно влияют следующие особенности современной правовой мысли:
а) неразвитость экономического подхода к профессиональной деятельности юриста, к праву и правовой практике;
б) бессубъектность правовой мысли, т.е. правовой теории, правовой доктрины и даже обыденных правовых суждений;
в) нарративная, повествовательная форма ее представления потребителю, во многих случаях обслуживающая имитационное регулирование <1>.
--------------------------------
<1> Все эти особенности присущи различным обществам. Так, Норбер Рулан, описывая существующие на юридическом факультете традиции, пишет, что описательная функция в праве приводит к тому, что "часто весьма пространное изложение юридических механизмов преобладает над их возможным критическим рассмотрением". См.: Рулан Н. Историческое введение в право. М.: Nota Bene, 2005. С. 13.
Это означает слабую подготовленность фиксированных правовых утверждений или, используя более привычную формулировку, сложившейся системы знания к разрешению реальных правовых проблем, что, в свою очередь, негативно отражается на выращивании профессиональной группы юристов и эффективности их деятельности. На основе рассмотрения этой гипотезы делается попытка сформулировать некоторые выводы и предложения, относящиеся к профессиональной деятельности юриста. При этом проблема экономического подхода ввиду ее сложности здесь рассматриваться не будет.
О необходимости расширения субъектной составляющей правовой мысли - преодоления ее деперсонализации. Результаты контент-анализа по меньшей мере ряда учебников и курсов общей теории права и нескольких учебников по отраслевым дисциплинам показывают, что правотворчество и правоприменение преимущественно рассматриваются как "безлюдный", осуществляющийся сам по себе, без участия профессионалов процесс, а человек и гражданин также преимущественно представлены как пассивный объект права, даже если говорится о защите их основных и иных прав <1>. Некоторые, возможно недостаточные, доказательства этой мысли будут приведены ниже. Здесь лишь в порядке примера можно указать на неразвитость теории правового мышления, определенную маргинальность проблем техники профессиональной деятельности юриста, которая отнюдь не сводится на практике к законодательной деятельности, неразвитость технологической стороны правового труда. На ином уровне проявляются слабое развитие гендерных и этнических исследований в праве, избыточная формализованная "уравненность" признаков субъекта права, непроясненность отражения личностного в правовых нормах и институтах, споры криминалистов об уголовном праве деяния или деятеля.
--------------------------------
<1> Здесь нет желания упростить проблему личности в праве или игнорировать достигнутые результаты. В правовой литературе высказаны многие серьезные соображения по этой проблематике, ведутся острые дискуссии. Вопрос состоит в достаточности усилий и их воздействии на сознание юристов. Об этом полно и во многом убедительно см.: Ковлер А.И. Антропология права. М.: Норма, 2003. Обзор относимых к данной проблематике работ см. также: Лаптева А.Е. Институт государства и права РАН // Государство и право. 2005. N 5.
Право между тем по своей природе создается людьми, в том числе в значительной степени профессионалами, реализуется ими в интересах той или иной группы людей. Разумеется, оно предстает отдельному лицу как нечто внешнее, регулятор, с которым нужно считаться. Но все же право, правовая система, правовая практика - это продукты преобразовательной, творческой деятельности человека. В значительной степени это относится к профессиональной юридической деятельности, когда лица, исполняющие профессию юриста, даже в системе континентального права определяют содержание права и его реалии как социального регулятора в диапазоне от права как блага до отдельных законов, могущих оказаться злом. Перед общей теорией права, равно как и отраслевыми правовыми доктринами, в принципе постоянно, хотя и в разной форме, возникают задачи осознания и анализа личностного ресурса механизма действия права как в целом, так и применительно к профессии юриста, состояние которой беспокоит общество.
Правовая теория и, шире, правовая мысль при этом должны вписываться в общесоциальный дискурс. Не претендуя на монополию в этой сфере, правовая мысль должна давать со своих позиций оценку и дополнять исследования субъектной стороны правовой системы философами, социологами, политологами, экономистами, представителями иных отраслей общественного знания. Вероятно, правовая мысль должна в определенной степени противостоять недооценке роли профессиональной корпорации в правотворчестве и правореализации. В принципе никто не отрицает, вероятно, что право создается и реализуется людьми, отличающимися друг от друга и имеющими свои особенности, цели, интересы, а не абсолютным разумом или даже железной поступью революции, чем-то внешним, надчеловеческим. Но, повторяем, и на практике, и в сфере общественного сознания совсем нередко, говоря крайне осторожно, право оценивается как нечто заданное, самореализуемое <1>. В обществе это проявляется и в необоснованных надеждах на право, когда многие трудности связываются с отсутствием соответствующего закона, и в стремлении обмануть закон или использовать его в своих целях как природное явление, и не в последнюю очередь - в представлении о возможности ставить перед профессиональной корпорацией юристов любые задачи (обеспечить неотвратимость наказания, полное соблюдение налоговой дисциплины и пр.).
--------------------------------
<1> Возможно, здесь до сих пор сказывается влияние того, что Карл Поппер называл современным историцизмом, и в особенности гегельянства, понимавшего государство как Божественную идею, как все, а индивида - как ничто. См.: Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. II. М., 1992. С. 40 - 41.
Строго говоря, даже принятое в нашей теории широкое использование понятий государства или народа для обозначения творца права годится только при первом приближении к делу, ибо и государство, и народ даже в идеале не едины и их внутренняя противоречивость сказывается как на самом праве, так и на правовой практике. Разумеется, усиление субъектного начала требует анализа его содержания и выявления связанных с этим проблем. Все это означает, что, с одной стороны, необходимо в большей степени анализировать и, возможно, корректировать личностные качества юриста, влияющие на его профессиональную деятельность, а с другой - ориентировать эту деятельность на учет ценности, интересов, позиций, функций, способностей личности при решении правовых задач.
Содержание субъектной составляющей права. Субъектный фактор, или субъектная составляющая, отражает активную роль личности и ее - в идеале - положение как создателя права и работодателя для всей системы юстиции. Субъектная сторона правовой системы, в частности, охватывает применительно к человеку и гражданину как участнику правового отношения: а) право человека и гражданина на физическую, социальную и национальную индивидуальность или идентичность, что, пожалуй, глубже права на равенство; б) подготовленность адресатов права в целом и их отдельных групп к пониманию и реализации права и в) состояние переносимости права или, более привычно, согласия с правом и готовности его реализовать активно либо пассивно. Оговоримся, что это отнюдь не полный перечень свойств субъектной стороны. Субъектная сторона деятельности юриста в ее профессиональном выражении будет рассмотрена ниже в рамках понятия правового подхода. Каждый из этих элементов относится ко всем гражданам, но реализуются они в значительной степени в процессе профессиональной деятельности юристов. Они подлежат научной разработке на онтологическом, гносеологическом и каузальном уровнях, возможно, как парные или оппонирующие понятиям "общество", "организация", "коллективизм", "соборность", отнюдь не исключая друг друга.
Исходное направление такого рода разработок, онтологический уровень, вероятно, состоит в качественно-количественном онтологическом описании выделенных составляющих, в рамках которого предметное, бытийное должно переводиться в нормативное. Необходимо, во всяком случае, разобраться, в чем состоит и каковы пределы права на идентичность, что связано с оппонированием принципу равенства и углубленным пониманием неприкосновенности личности, системы правовых благ или основных прав и свобод, ей присущих. Подготовленность адресатов права к его восприятию имеет различное содержание в периоды социальной стабильности и социальных перемен. За социальную стабильность отвечает государство, и оно в правовых нормах должно исходить из того, что оно свой долг не выполнило и адресаты права действуют в сложных условиях. Это же относится к личностной переносимости права. Система правовых ограничений и отягощений должна быть определена заранее. Она не может расширяться за пределы переносимости, что нередко имеет место.
Такая парадигма вовсе не сводится к исторической школе права либо акценту на национальной самобытности. Если есть необходимость искать предшественников, скорее можно говорить о Максе Вебере, раскаявшемся в недооценке личности марксизмом, Мишеле Фуко, Никласе Лумане, Юргене Хабермасе, разумеется, Леоне Петражицком и др. Во многих работах сущность права раскрывалась путем конкретизации участия в нем человека и гражданина, и это, на наш взгляд, чаще всего несло в себе позитивный заряд.
Некоторые направления воздействия на правовую практику отдельных сторон субъектности и, соответственно, профессиональную деятельность юриста. Прежде всего, следует обсудить проблему резкого повышения цены человеческой жизни и времени жизни, их значения как основы существования и безопасности страны и нации и необходимость учета этого процесса при принятии правовых решений. Демографические процессы в России крайне неблагоприятны. Наказание, ограничивающее самым серьезным образом основные права личности, в частности, есть изъятие части жизни за иные блага, которые во многих случаях являются куда менее значимыми и в принципе поддаются восстановлению.
