2018-03-09
159
Европейский Союз начал проявлять всё больший интерес к арктическим делам. Он тесными узами связан с Арктикой через своих членов из числа арктических государств, а также в силу многочисленных полномочий, политических установок и норм, имеющих прямое отношение к Арктике в таких областях, как окружающая среда, изменения климата, торговля, энергетика, научные исследования, транспорт и рыболовство. При этом ЕС никогда не был на первых ролях в управлении Арктикой. Собственно говоря, арктические государства и не воспринимают его в качестве легитимной заинтересованной стороны. В основном это объясняется политическим равнодушием ЕС к зверобойному и китобойному промыслу, а также тем, что Европарламент в самом начале предложил невыполнимый с политической точки зрения план – управлять арктическим регионом на основе положений Договора об Антарктике.
69. Государство в международных отношениях: основные теоретические подходы. Эволюция понятия «государственный суверенитет».
|
|
|
70. Проблемы и перспективы современной дипломатии.
Проблемы:
Мировые:
1) Гендерная проблема – дипломатами являюся преимущественно мужчины.
2) Проблема терроризма – существую случаи захвата посольств террористами.
3) Проблема безопасности представительств – возможность того, что на базе консульств располагаются разведывательные службы иностранного государства.
4) Отсуствие кадровых дипломатов по новым странам – к примеру, после распада СССР не было подготовленных дипломатов по странам СНГ.
В добавок к мировым у России есть и свои проблемы:
1) Единство определений – public policy переводят как публичная и общественная дипломатии. Но публичная дипломатия более широкое понятие и подразумевает взаимодействие с зарубежными обществами, а общественная дипломатия является дипломатией общественных организаций.
2) Понимание целей публичной дипломатии – цель публичной дипломатии заключается в трансляции положительной информации о стране и участии в выработке внешнеполитических решений с учётом того, какое влияние эти решения окажут на репутацию страны.
3) Оценка возможностей – предполагает не только трансляцию о позиции государства, но и получение обратной связи и принятие решений с учётом мнения зарубежной общественности.
4) Акторы публичной дипломатии – на данном этапе акторами публичной дипломатии становятся и НПО, но существует проблема, связанная со статусом НПО-«иностранным агентов».
Перспективы (По Зоновой):
Уже меняются и продолжат меняться параметры интеграционной дипломатии. Поле дипломатии значительно расширится. На данный момент существует прецедент учреждения виртуального посольства (посольство США в Иране), возможно в будущем это явление приобретёт более масштабное распространение.
|
|
|
Можно предположить, что дипломатическими будут считаться отношения между самыми разнообразными акторами – гуманитарными, коммерческими, религиозными, гендерными.
71. Постмодернизм в теории международных отношений.
В конце XX в. в теории международных отношений сформировалось течение, получившее название постмодернизм. Свои теоретические основания и разработки постмодернисты излагают в следующем порядке:
•важно уменьшить «пропасть» между философскими представлениями о мировых переменах и социальной практикой;
•необходимо дополнить теорию и практику международных отношений категориями справедливости, ценности и т. д.;
•настало время для уточнения главных понятий в международных отношениях на основе анализа текстов и выявления их содержания;
•от попыток «объяснить» действительность необходимо перейти к активной фазе «изменения» мира.
Постмодернистский взгляд на мир означал критическое переосмысление всех результатов общественного развития за последние два столетия. Постмодернистские концепции отвергают многие положения, утвердившиеся в философии и гуманитарных науках, начиная с эпохи Просвещения. В теории международных отношений постмодернизм бросил вызов всем традиционным направлениям — и неореализму, и неолиберализму. Но наиболее критически он относился к неореализму.
С неолибералами постмодернисты сходятся в вопросах снижения роли национальных государств и повышении роли негосударственных субъектов в мировой политике. Но они идут и дальше, утверждая исчезновение самого принципа территориальности политической власти. На этом основываются концепции "смерти географии", "сжатия времени-пространства", "эмансипации территориальности".
Территориальный принцип построения власти, с точки зрения постмодернизма, возможен в случае однородности населения, а поскольку такой однородности в современном мире становится все меньше, то и данный принцип должен уйти в прошлое. Постмодернисты констатируют, что многие из существующих ныне политических, этнических, культурных, религиозных или профессиональных общностей действуют в масштабах, далеко выходящих за пределы самых крупных государственных образований. Все чаще имеет место внерегиональная, внегосударственная, в целом, внетерриториальная форма организации экономических, политических, социокультурных, этноконфессиональных процессов.
По мнению некоторых постмодернистов, традиционные основы национальных государств размываются не только из-за перераспределения значительной части властных полномочий в пользу наднациональных структур, таких как ЕС, но и потому что сама политическая власть теряет свое значение по отношению к власти экономических институтов и глобальных рыночных механизмов.
Постмодернисты вводят понятие "внутренняя граница", которая разделяет группы и отдельных индивидуумов внутри каждого государства. "Внутренняя граница" приходит на смену традиционным государственным границам, поэтому в будущем следует ожидать перехода от территориальных сообществ к сетевым сообществам, функционирующим на базе общих интересов и ценностей и не зависящих от территориальной принадлежности участников.
Территориальность, в соответствии со взглядами постмодернистов, может быть поглощена иными интегрирующими факторами, например, принадлежностью к той или иной мировой религии. В таком случае этнонациональная принадлежность или гражданско-политическая лояльность по отношению к государственным институтам может обладать меньшей значимостью, чем вероисповедание, чувство солидарности с единоверцами.
|
|
|
Постмодернисты отказывают общественным наукам в объективности и беспристрастности. Научные выводы не отражают социальную реальность, а творят ее. Представитель постмодернистского направления в теории международных отношений Дж. Дер Дериан утверждал, что даже холодная война стала результатом появления в американской политической науке школы "политического реализма".
Каждое направление в теории международных отношений, по мнению постмодернистов, является выражением интересов определенных политических элит и государств. В основном это интересы развитых государств Запада и, соответственно, их элит и лидеров. Сложившийся мировой порядок также выражает эти интересы. Поэтому для того, чтобы его изменить, следует брать за основу концепции, основанные на иных, ранее не принимавшихся в расчет интересах.
Примером подобного постмодернистского подхода являются феминистские концепции международных отношений. В рамках этих концепций современное состояние международных отношений, отличающееся высоким уровнем конфликтности и агрессии, связывается с традиционным доминированием в мировой политике мужского начала с его склонностью к насилию. Следовательно, сделать мир более стабильным и безопасным может более широкое представительство женщин в политике, поскольку женское начало олицетворяет собой стремление к сохранению семейного очага и заботу о детях.
72. «Мягкое балансирование в эпоху доминирования США» (Т. Пол).
Основной тезис статьи – после холодной войны государства второго порядка (Россия, КНР, Франция, Германия, Индия) отказались от концепции жесткого балансирования и сделали упор на уравнительных альянсах и наращивании вооружений.
Баланс сил – анархичность международной системы; государства – самостоятельные субъекты, стремящиеся к выживанию; силовое противостояние государств – объективное условие международной системы; с появлением гегемона другие государства, чувствуя угрозу, формируют союзы против него. Реакция США – назначение посла по энергетическим вопросам.
|
|
|
Рост влияния США и односторонняя политика после холодной войны не вызвала ответной реакции у государств, т.к. от США не исходило угрозы захвата, за исключением единичных случаев (Иран). Действия США на Ближнем Востоке расценивались как обеспечение региональной безопасности.
Примеры применения мягкого балансирования
1) Кризис в Косово 1999 г. – для России действия США в Косово представляли угрозу, т.к. это стало прецедентом сепаратизма и политикой расширения НАТО на Восток. Мягкое балансирование в этом случае – приостановление участия в сотрудничестве с НАТО, сотрудничество с Китаем, работа в ООН.
2) Иракская война 2002-2003 гг. – действия США не были санкционированы в ООН. Помимо ООН Франция и Германия пытались отлучить США от поддержки НАТО, Франция с помощью ЕС стремилась расширить военную коалицию. Германия противостояла США через ООН.
73. «Стратегия перемалывания» во внешней политике США (А.Д. Богатуров).
СТАТЬЯ ЕБАНУТАЯ! Ничего не понятно. Что-то попытался написать!
Современную глобальную политику США - при многообразии ее аспектов - трудно понять в отрыве от выявившихся в 90-х годах трех новых "вводных": снижения для США силовой конкурентности со стороны международной среды, связанного с этим измененного целеполагания в отношении западноевропейского, постсоветского и дальневосточного материковых пространств и опережающего роста значения восточноазиатских составляющих Евразийского материка в американской системе внешнеполитических, экономических и военно-стратегических приоритетов.
Россия в политике, формирующейся под воздействием этих факторов, утратила универсальную роль, которой в глазах американского истэблишмента обладал Советский Союз. Но российско-пост-советское, а в меньшей степени и восточно- и южноевропейское "постсоциалистическое" направления приобрели для американской внешней политики новое и тоже важное значение в связи с изменением конфигурации интересов США в Евразии, на тихоокеанских рубежах которой возвысились Китай и Япония, отношения с которыми в следующем веке станут, по-видимому, представлять для американских интересов полифонию сплетения дополнительных возможностей и граничащих с угрозами вызовов.
За эти годы внешняя среда активности американской дипломатии сильно изменилась. Во-первых, при ее участии "явочным порядком" была осуществлена реорганизация глобальных структур мироуправления таким образом, что наряду с универсальным по охвату и официальным по статусу ооновским механизмом вырос полузакрытый (по избранности допущенных в него членов) и неформальный (по типу принятия решений) тандем "семерка" - НАТО, который практическому воздействию на мировую политику стал вровень с ООН. Между двумя ветвями мирополитического регулирования - формальной, ооновской, и неформальной, "семерко-натовской", разворачивается конкуренция, в которой вторая обладает рядом преимуществ.
Прежде всего, "неформальная" ветвь эффективнее в принятие решений. Старые члены "семерки" представляют собой однородные в политико-идеологическом и экономико-социальном отношениях государства и им проще "притирать" свои интересы, чем разнородным субъектам, составляющим большинство ООН. Страны "семерки" имеют возможность заранее согласовывать свои позиции по важнейшим международным вопросам, а затем отстаивать их в ООН коллективно.
Другим преимуществом механизма "неформального регулирования" является его замкнутость на военную организацию НАТО. ООН не имеет собственных вооруженных сил, в силу чего любое потенциальное решение Совета Безопасности о силовых санкциях грозит перерасти в громоздкое многоканальное согласование, способное отсрочить действия на неопределенный срок. Страны "семерки", напротив, могут мобилизовать свои военные ресурсы сравнительно быстро, руководить ими слаженно и применять по своему усмотрению, учитывая собственные политические интересы, равно как и задачи испытания боевой техники, "обкатки" и "обстрела" военных формирований на случай последующих конфликтов.
Мальто-мадридский порядок, который начал складываться как модификация биполярного, к концу 90-х годов сформировался как порядок однополярный и отцентрованный под "группу семи". Стратегия перезакладки экономических и военно-политических оснований, который в наступающем веке призваны гарантировать ведущим странам Запада сохранность их преимущественного положения в международных отношениях, является объединяющей целью, которая сплачивает усилия большинства ведущих государств мира. Эта стратегия, реализуемая в наступательных внешнеполитических концепциях, предусматривающей использование силы, объективно ущемляет интересы России, исторически сложившейся в качестве сверх-крупного многоэтничного государства и закономерно стремящейся сохранить свои основные страновые характеристики.
Запад не закрывает ни для себя, ни для России путь к сотрудничеству и взаимному сближению вплоть до интеграции в перспективе. Болевая проблема ситуации - в качестве партнера для сотрудничества и интеграции Запад с готовностью и легкостью принял бы и несколько иную Россию - меньшую в размерах, имеющую иные границы и не такую сильную в ядерном смысле - в то время как для самой России "вхождение" в цивилизованное сообщество кажется имеющим смысл лишь в той мере, в какой оно совместимо с сохранением традиционной российской идентичности, радикального изменения которой, похоже, вряд ли можно скоро ожидать.
74. «Структурные кризисы» (И. Валлерстайн).
«В своем анализе современной мир-системы я утверждаю, что мы переживаем структурный кризис: эта система по сути нежизнеспособна, мир находится в состоянии хаоса, из которого мы не выйдем в ближайшие двадцать — сорок лет. Этот кризис обусловлен нехваткой прибавочной стоимости и соответственно упущением потенциального дохода. Система находится в точке бифуркации: в ситуации, когда из имеющегося кризиса существует два альтернативных выхода, позволяющих создать новую стабильную миросистему.
Самой важной на данный момент является борьба между двумя гипотетическими альтернативами, одну из которых и должен выбрать мир. Очень трудно обозначить строго два эти направления, но если говорить в целом, одни люди попытаются создать новую мир-систему, воспроизводящую некоторые базовые особенности существующей системы, при этом не будучи капиталистической. Однако она все равно останется системой иерархии и эксплуатации. Другие пойдут в направлении альтернативной системы, относительно демократической и относительно эгалитарной. Мы пока говорим совсем в общем, поскольку структурные элементы такой будущей мир-системы невозможно знать заранее. Но очевидным образом одно из этих решений будет, на мой взгляд, лучшей мир-системой, а другое будет по меньшей мере настолько же плохим или, может быть, даже худшим, чем та мир-система, которую мы имеем на данный момент. Так что это реальная политическая борьба.
Опять же, совершенно невозможно предсказать, к какой из развязок мы в итоге придем; единственное, в чем мы можем быть уверены, — что существующая сейчас система не выживет и что развязка (outcome) настанет. Мы создадим, как в знаменитом высказывании Ильи Пригожина, порядок из хаоса. Такова моя фундаментальная теоретическая позиция».
75. «Однополярная иллюзия. Почему будут появляться новые великие державы?» (К. Лэйн).
Критики либерально-консервативной концепции глобаль ного лидерства Соединенных Штатов отстаивали свое видение политики, которая, по их мнению, отвечает долгосрочным инте ресам США и интересам международного сообщества. Так, авторитетный политолог К. Лейн, не принимающий глобальную стратегию и однополярность мира, предложил как более прием лемую стратегию «свободного балансирования» в качестве альтернативы гегемонии с демонстрацией превосходства США над всем остальным миром.
К. Лейн предлагает отказаться от гегемонистских амбиций, так как, по его мнению, это может привести к установлению раз делительных линий между американскими союзниками и «аут сайдерами», в перспективе чреватому негативными последствия ми, спровоцировать другие страны на противостояние США. Политолог считает, что Соединенные Штаты могут позволить себе стратегическую свободу (свободное балансирование) и не всту пать в союзы и блоки, которые могли бы связать их жесткими обя зательствами и возложить на страну тяжелое бремя экономиче ских и людских затрат, отказаться от военных обязательств перед Европой, Японией, Южной Кореей; ограничить отношения, ос нованные на экономической взаимозависимости, которая в стра тегическом измерении имеет негативные последствия для амери канской экономики; исключить сильный идеологический компо нент, присущий откровенной гегемонии, прежде всего от насиль ственного насаждения демократии и американских ценностей в других странах; отказаться от прямого участия в миротворческих операциях принудительного характера для спасения «несостояв шихся» государств (подобно Сомали и Гаити), особенно с использованием военной силы.
Не отрицая того, что для США нежелательно появление ре гионального (в Евразии) или мирового гегемона, который мог бы представить угрозу американским интересам, К. Лейн, однако, в своем подходе отводит Соединенным Штатам роль наблюдателя и участника региональных процессов, а не жандарма, постоянно вмешивающегося в политику тех или иных держав. Ему близка модель развития международных отношений, в которой сочетает ся определенная свобода действий для США и соблюдение балан са сил между ведущими мировыми державами, в число которых включается и Россия.
К. Лейн убежден, что Соединенные Штаты не должны дик товать свои условия с позиции непререкаемого авторитета, согла сие между ведущими державами должно оставаться непременным условием обеспечения международной стабильности в многопо лярном мире. Политолог высказывался за то, чтобы часть полно мочий, на которые продолжают претендовать США, была пере дана региональным державам и организациям, а отдельным госу дарствам была бы предоставлена большая свобода рук, в том чис ле в обеспечении своей безопасности, так как некоторые страны, которых США стараются либо прикрыть американским «ядер ным зонтиком», либо хотят держать под неусыпным контролем, могут сами позаботиться о своей экономике и обороне. К. Лейн считает неизбежным расширение клуба ядерных держав в много полярном мире, и «жесткая» гегемония США, по его мнению, не сможет остановить этот процесс (в чем он оказался прав).
По мнению К. Лэйна, гегемония США и установление разделительных линий между их союзниками и «аутсайдерами» могут быть в перспективе чреваты дестабилизацией международных отношений, спровоцировать другие страны на противостояние или вызов США. Политолог считает, что Соединенные Штаты могут позволить себе стратегическую свободу и не вступать в союзы и блоки, которые могли бы связать их жесткими обязательствами и возложить на страну огромное бремя экономических и людских затрат. Не принимая концепцию «шерифа поневоле», которую предложил и обосновал Р. Хаасс32, К. Лэйн считает, что Соединенным Штатам более подходит роль наблюдателя за региональными процессами, а не жандарма, постоянно вмешивающегося в политику тех или иных держав. Подход К. Лэйна предполагал, что Соединенные Штаты должны остаться членом коалиции крупнейших мировых держав и не диктовать свои условия с позиции непререкаемого авторитета; согласие между ведущими странами должно оставаться непременным условием обеспечения международной стабильности и безопасности в многополярном мире33.
К. Лэйн и другие противники единоличного мирорегулирования и обеспечения безопасности высказывались за то, чтобы часть полномочий, на которые претендовали США, была передана региональным державам и организациям и отдельным государствам была бы предоставлена большая «свобода рук», в том числе в обеспечении своей безопасности, так как некоторые страны, которых США стараются либо прикрыть американским «ядерным зонтиком», либо хотят держать под неусыпным контролем, могут сами позаботиться о своей экономике и обороне.
_____________________________________________________________________________
Кристофер Лейн считает, что однополярность США будет короткой и не стоит пытаться ее продлить. Темпы роста экономики ведут к росту военной мощи (зависят напрямую) и так как есть множество стран. Развивающихся также быстро как Америка – вероятней всего однополярность закончится и мир станет двуполярным или многополярным.
Основной тезис теории балансирвоания указывает, что государства балансируют (внутренне или внешне), чтобы "исправить перекошенное распределение относительной власти в международной системе", соотвтественно американская однополярность является крайне неустойчивой.
Рассматривая исторические примеры для ответов на однополярность, Лэйн считает, что она неизбежно ведет к появлению новой великой державы. Он считает, что несмотря на то, что США показывает свои добрые намерения, их давление в конечном счете привет к военному развитию других стран.
Учитывая его убеждение, что однополярность неприемлема Лейн считает, что нынешние попытки США сохранить первенство на основе значительного количества войск и военной техники зарубежом является ошибочным. Так как экономика других стран вырастет и одно или несколько государств смогут оспорить первенство США.
В свете того, что он считает тщетными попытки продлить однополярность США, Автор заявляет, что нам, возможно, следует придерживаться стратегии 'оффшорного балансирования'. Это предполагает вывод значительного числа американских войск и оборудования при сохранении возможности вооруженных сил США вмешаться во всем мире для поддержания регионального баланса сил.
76. «Анархия и пределы сотрудничества» (Дж. Грико).
Статья посвящена реалистической критике новейшего либерального институционализма. Автор настаивает, что роль анархии в международных отношениях является определяющей, она мешает сотрудничеству государств.
Критика Грико обращена к главному аргументу институционализма – международным институтам как главному инструменту сотрудничества между государствами. 1970-е гг. с их кризисами и конфликтами, по его мнению, показали, что идея международных институтов не совсем состоятельна.
Он говорит о том, что для новейшего либерального институционализма главное значение имеет максимизация абсолютной прибыли.
В то время, как относительная прибыль других игроков не имеет значения.
Кроме того, неопределенность в намерениях партий государств также делает международную политику крайне непредсказуемой.
Грико говорит, что либеральный институционализм не учитывает угрозу войны, проистекающую от международной анрахии. Главными критериями реализма (в статье Грико речь, конечно, о неореализме):
1)Государства – главные акторы на международной арене.
2)Международная обстановка оказывает давления на государства, если они не учитывают национальные интересы.
3)Международная анархия предопределяет национальные интересы государства.
4)Находясь в состоянии анархии, государства не способны к сотрудничеству даже в условиях общей угрозы.
5)Международные институты способно повлиять на сотрудничество, но маргинально.
Неолиберальный институционализм в широком смысле слова принимает все параметры реализма, кроме последнего, поскольку, по мнению их представителей, институты помогают государствам работать вместе.
Институционалисты уверены, что большей прибыли можно достичь благодаря взаимного сотрудничества.
Главной проблемой институционализма является жульничество в процессе сотрудничества. Кроме того, проблема также заключается в непредсказуемости поведения партнеров. вопрос полезности.
Для институционалистов полезность равна абсолютной ценности.
Балансирование – главная основа дипломатического сотрудничества.
Из-за проблем жульничества и относительной выгоды государства стремятся к сбалансированной выгоде.
Анархия вынуждает думать государства об относительной выгоде вместо абсолютной. Либеральное государство атомарно и антропоморфно по своей сути и рассматривают возможность сотрудничества, исходя из собственных интересов.
77. «Китайская интеллигенция» (М. Леонард).
Формирование интеллигенции в Китае исследуется в материалах Марка Леонардо «Китайская интеллигенция»:
Как ни странно, репрессивный государственный строй, где нет политической оппозиции, независимых профсоюзов, несогласия между политиками и СМИ, скорее, усиливает мощь китайской интеллигенции. В этом мире суррогатом политической жизни становятся дебаты среди интеллигенции – по крайней мере, в них больше личного интереса, напора и эмоций, чем под силу любому из официальных политиков. И хотя никто открыто не говорит о независимости Тибета или событиях на площади Тянанмэнь, в газетах и научных журналах относительно свободно ведутся дискуссии о модели китайской экономики, методах борьбы с коррупцией и внешней политике. В Интернете, несмотря на строгий контроль, свобода дискуссий еще больше, чем в прессе.
Правда, автор блога Ху Цзя, один из передовых вольнодумцев, недавно был арестован. Тем не менее, за закрытыми дверями ученые и философы напрямую обсуждают даже такую деликатную тему, как политическая реформа.
В Китае спорят, влияет ли интеллигенция на власть или политические группы используют послушную интеллигенцию для распространения своих взглядов. Как бы то ни было, спор этот стал частью политической жизни. Представители интеллигенции регулярно приглашаются на заседания политбюро, готовят отчеты, которые учитываются в разработке пятилетнего плана, и консультируют правительство по международным вопросам.
Значит ли это, что китайская интеллигенция становится все более открытой и все более «западной»? Многие понятия, о которых ведутся споры в ее среде, включая и сам коммунизм, привнесены с Запада. А причиной для большей независимости суждений и дискуссий по западному образцу мог стать 1 миллион студентов, получивших с 1978 года образование за рубежом.
В любом случае формирование интеллигенции в Китае сильно отличается от ее формирования на Западе. В китайской системе образования основной упор все еще делается на практическом вкладе в жизнь нации. Высшее образование в стране широко распространено сегодня: в университеты поступает каждый пятый молодой китаец. Однако методика обучения основана на механическом запоминании. К тому же контролируется политическое инакомыслие – предметы по «политическому образованию» все еще обязательны.
Одной из удивительных черт китайской интеллигенции было изменение ее позиции относительно политических реформ. Если в 1980-х и 1990-х годах «интеллигенты-демократы» требовали выборов, то ныне об этом уже не говорят. В исследовательских центрах, университетах и журналах продолжаются дебаты представителей китайской интеллигенции, которые по более чувствительным темам смещаются в Интернет. Китайские мыслители изучают новые западные идеи, перекраивая их на свой лад, и выборочно воскрешают мысли древних мудрецов. Идеи из внешнего мира осваиваются в Китае не сразу. Однако свобода дебатов, студенты, возвращающиеся после обучения на Западе, а также масштабные международные события, например, Олимпийские игры, постепенно меняют привычное положение вещей.
78. «Get Smart. Combining Hard and Soft Power» (Дж. Най мл.).
