2018-02-14
255
Р А З Г У Л
На следующий день Саша привёл себя вечером в порядок и поехал по привычному маршруту в знакомый район города на свидание. Уже вышел из трамвая на ставшей родной остановке и с ужасом вспомнил, что вчера с ним произошло. Шуга приехал сюда напрасно. Его охватила такая дикая тоска, что он, скрипнув зубами, мысленно попрощался и с этими, ставшими родными домами, с этим проспектом, деревьями вдоль домов и поклялся больше никогда сюда не возвращаться. Здесь всё для него стало чужим и запретным для повторного посещения. Уже на ходу он запрыгнул в отходящий вагон трамвая и вернулся в центр, доехал до “Чёрного озера”, поднялся к Университету, прогулялся по стылым улицам. Замёрз, купил в гастрономе на углу бутылку вина, спустился в безлюдный парк. Нашёл свою любимую скамейку, и, усевшись на неё, под леденящим, пробирающим до костей ветром, выпил вино прямо из горла. Немного согрелся, но ожидаемого облегчения не наступило, только одурманивающий хмель в голове и чёрная смоль пустоты в страдающей душе. Долго сидел и смотрел перед собой, снова замёрз. Мотаясь из стороны в сторону, он добрёл до Главпочтамта. Ярко освещённые окна поманили его уютом, теплотой и возможностью отдохнуть. В зале пахло пылью, разогретым сургучом и ещё чем-то очень знакомым. Так пахнет почти во всех переговорных пунктах, телеграфах и других учреждениях министерства связи. Винище сморило Шугу на деревянной скамеечке зала ожидания междугородного телефона. Незаметно заснул... Очнулся он от грубых толчков будившей его технички-уборщицы.
- Эй, парень, чего развалился тут, иди домой!
- Из-ните! Я счс п-ду! - Шуга встал, прицелился и попал в дверь, мотаясь и помогая себе руками, он наконец открыл тяжёлую дверь и вышел на пронизывающий ветер. - Оп-па? Как тут стр-рашно? - Сказал Шуга и прислонился к стене, чтобы не упасть. Ветер распоясался вконец и задувал довольно прилично. Пьяному парню было абсолютно всё равно, где он и что с ним. Изломанное алкоголем сознание разбивало мысли на фрагменты, колотил озноб, тело начинало обретать самостоятельность и потащилось куда-то, совершенно не разбирая дороги, вернее сказать, наоборот, оно вышло на дорогу, на проезжую часть и уподобилось четырёхколёсному транспорту. Но в отличие от быстроходных средств передвижения, траектория двуногого существа представляла непредсказуемо ломаную линию, даже не линию, а кривую. Мутило, несколько раз падал, грязный, с безумными глазами, пьяный до такой степени, что мычание казалось членораздельной речью. Вышел на осевую линию проезжей части улицы и попытался идти по белой полосе. Поначалу казавшаяся прямой и неподвижной, она вдруг стала походить на ползущую белую змею, и Шуга изо всех сил пытался её поймать и наступить на неё, хотя бы разочек... Игра с капризной белой рептилией закончилась ослепляющим светом в глаза, послышался визг тормозов. Водитель такси выскочил из кабины и матерясь на чём свет стоит, схватил Шугу поперёк туловища и оттащил на тротуар. От такого резкого ускорения движения у нетрезвого, можно сказать, в хлам пьяного парня отказала координация работы конечностей и вестибулярного аппарата. Он, вежливо принесённый и положенный на мёрзлый и пыльный тротуар, уже не делал попыток подняться, а просто поджал под себя ноги и стал засыпать. Водитель посмотрел на его приготовления ко сну, плюнул в сердцах, подошёл, схватил в охапку, принёс к машине и затолкал в кабину на заднее сидение. Сел, захлопнул дверь, отъехал с середины дороги и, чуть приняв вправо, затормозил у тротуара. Повернулся к спящему пассажиру и попытался с ним поговорить:
- Парень! Парень! Очнись! – громко просил таксист, хлопая Шугу по лицу ладошкой. Недовольно поморщившись, нетрезвый пассажир продолжал спать. Снова шлепки по щекам, потом резко потёр нетрезвые уши. Пьяный Шуга отмахнулся рукой и пробормотал:
- Ты чего, блин! От-стань! - и приоткрыл правый глаз.
- Заговорил, наконец, тебя куда отвезти? Деньги у тебя есть?
- У нас, в Греции, всё есть! - еле ворочая языком, сострил Шуга, потом икнул и добавил, - Ехай прямо! П-лачу наличными, шеф!
- Куда ехать? Конкретно скажи? - у таксиста кончалось терпение, он включил счётчик, и повернувшись к пьяному пассажиру, стал дожидаться ответа.
- Прямо, Ибрагимка, магазин “Светлана”. Вп-рёд и с п-сней!
- Другое дело, ты смотри тут не наблюй мне, а то рылом туда и натычу! - водитель включил передачу и такси тронулось. Шуга мгновенно задремал, только проворчал чуть слышно.
- Аб-жаешь, шеф! Я в натуре н-ккда такой фи-гнёй не зани-имался! Всё будет чики-чики! - и провалился в сон.
Не успел закрыть глаза, глянь, уже приехали. Водила снова растолкал заснувшего пассажира.
- Вставай, братёк, приехали! С тебя, два пятьдесят две. Шуга похлопал заспанными глазами, достал из нагрудного кармана помятую трёшку и протянул её водителю.
- Шеф! Всё нор-малёк! - открыл дверь и вывалился из такси. - Оп-па, тих-тих, сп-куха! - неуклюже поднялся, осторожно закрыл дверцу, - Сп-сибо, бр-тан, счсли-ва!
Водитель в ответ помахал рукой и умчался в ночь. Шуга, прищурившись, долго определял координаты, потом махнул рукой и включил внутренний автопилот. Мотаясь из стороны в сторону, он, тем не менее, каким-то шестым или седьмым чувством нашел, наконец, заветный подъезд. Помогая ногам руками, на четвереньках подполз к обитой чёрным в шершавую клеточку дерматином двери, попытался из этого положения достать до звонка. Не получилось, слишком высоко для такого маленького роста. Попробовал на руках доползти до этой недосягаемой, для стоящего на коленях человека, высоты. Не хватило буквально нескольких сантиметров. Обидно! Нужно было сделать над собой героическое усилие и, распрямив колени, встать на ноги. Первая попытка оказалась неудачной, распрямилась только одна нога, вторая предательски подломилась, и тело завалилось набок с великим грохотом.
- Вот, бля...! - произнёс раздосадованный парень и пополз искать шапку, нашёл, надел на голову, придумал, как ему встать. Он упёрся лбом в дверь и пододвинул колени. Руки контролировали вертикальность подъёма непослушного тела, колени почти полностью выпрямились, но вдруг дверь уехала вперёд, а задняя часть перетянула, грохнулся на сей раз на спину, и затылком зазвенел по кафельной плитке пола. В голове вспыхнул свет, и стало больно голове.
- Бля... убился нахрен! - и снова пополз искать шапку. На затылке вздулась шишка. На этот раз шапка ускакала очень далеко, чуть нашёл, напялил, определил, в каком направлении нужная дверь, пополз, уткнулся лбом, начал канючить противным голосом:
- Пус-тите! Замерзаю! Эй, люди, спите, что ли? Сестру-ня-а! Дверь неожиданно распахнулась, Шуга даже стоя на четвереньках, не сумел удержать равновесие и плюхнулся носом в тапочки стоящей на пороге сестры. Она от неожиданности испуганно привзвизгнула, потом опомнилась, всплеснула руками, запричитала.
- А мамоньки, смотрите-ка на него, как игрушка... Санька, драть тебя не кому! Ты чего это нализался?
- У м-ня горе, я грущу!
- Грустит он? - Люба попыталась втащить братишку в дом, тот лежал, как берег, и пытался заснуть прямо на коврике у порога.- Господи, тяжёлый-то какой, Сашка, дверь надо закрыть, холодно же! - Она схватила его за руку, провезла с метр по полу и, наконец, закрыла дверь. - Вот ведь поросёнок, изгваздался весь! Санька, я матери вот позвоню, она тебе приедет и всыплет хороших. Где ты был?
- Гулял! – глаза уже спят, но голос ещё слышен.
- Больше не пущу! Понял? Дома будешь сидеть!
- Буду! - только и успел сказал парень, тут же заснув мертвецким сном. Сестра раздела его, уже спящего глубоким сном больного под алкогольным наркозом, совершенно бесчувственного и бездыханного. С помощью мужа Гены уложила братишку спать, утром решила поговорить и строго поругать.
Наутро у Шуги страшно болела голова, и сестра, догадавшись по опухшему лицу и красных глазах о его недуге, не стала его пилить и мучить. Она видела, что парню плохо, зачем ещё добавлять неприятностей. С великим трудом, протолкнув в бунтующий желудок завтрак, Шуга поехал на работу в переполненном утреннем троллейбусе. Рабочий день обещал быть тяжёлым, синдром алкогольной абстиненции не оставлял ему никаких шансов на получение удовольствия от работы и общения с тяжёлым инструментом монтажника. Хорошо ещё, что работать пришлось не на “верхотуре”, а то бы “бугор” не допустил к работе, отправил спать домой и поставил прогул в табеле. В бригаде насчёт этого было строго, пришёл на работу, работай! День тянулся, как резиновый, Шуга еле дождался конца работы, принял душ и, отмахнувшись от приставшего было с расспросами Зингера, поехал домой. Упал на диван и стал мучить себя воспоминаниями о той, что так подло его предала. Эти мазохистские вечера отгородившегося от всего мира парня продолжались почти две недели. На работе он был молчалив и огрызался на всякие попытки друзей узнать от него хоть что-нибудь. Зуфар с Араем пытались изо всех сил растормошить друга на работе, Валерка почти каждый вечер приходил в гости и тоже пытался развеселить друга, отвлечь его от мрачных мыслей. Они видели, как резко изменился их друг, куда делось его веселье и бодрый взгляд. Шуга ходил теперь, низко опустив голову, сгорбившись, глядя себе под ноги и никого вокруг не замечая. Работал без задора и огонька, что скажут, то и делал, как робот.
Незаметно наступила зима, начался декабрь, холодно, хотя снега на улице так и не выпало ни снежинки. Совсем изведя себя тоской и затворничеством, Шуга однажды согласился сходить к Валерке в гости, благо, что жил в двух шагах. Принял душ, привёл себя в порядок, сходил в парикмахерскую и слегка подстриг и поправил свои длиннющие лохмы. Салакаевы ждали гостя и прямо с порога повели его за стол, усадили на самое почётное место, налили рюмочку, наложили в тарелку пельменей, вся семья вертелась вокруг Саши, пытаясь угодить. За столом было шумно и весело, но гость грустил непонятно почему. Хозяевам было невдомёк, что мысли гостя, как стрелка компаса, то и дело поворачивались в сторону той, чьи глаза и улыбка сводили с ума. Как можно было выбросить Лену из памяти, из сердца, из мыслей, если даже это горькое страдание души было трепетным и сладким. Вспоминать её было и больно, и приятно. Больно, потому что у неё есть другой, а приятно, потому что она живёт в этом городе, она самая лучшая девчонка на свете...
Поужинали, поговорили на общие темы с родителями Валерки, те посетовали на сына, дескать, неслух, настырный, всё хочет по-своему. Неслух утащил Шугу к себе в комнату, там включил магнитофон и усадил друга рядом с собой на тахту. Сидели молча довольно долго. Шуга наконец решил выговориться, так долго носить в себе тяжёлый груз обиды на самого себя, заболеть можно. Крыша может съехать и ускакать куда-нибудь...Сашу просто прорвало, он начал рассказывать другу во всех подробностях всё то, что произошло с ним за то время, пока он не исчез из компании друзей и “куда-то провалился”. Валерка молча слушал друга и не задавал никаких вопросов, слушал, кивал головой, удивлялся, улыбался, хмурился. Родители уже легли спать, а они всё сидели и говорили, говорили... Сходили на кухню, попили чайку, и снова Шуга рассказывал свою историю. Наконец, где-то в три часа ночи Шуга дошёл до того места, где морячок врезал Шуге так, что пришлось с позором убежать.
- А давай этого жлобяру задавим? - предложил Валерка, - Соберём пацанов и ломанём!
- Ты думаешь, это что-то даст?
- Зато оторвёмся на “быке” по малой, отомстим! Пусть знает, с кем в отмах пошёл. Мы тебя в обиду не дадим!
- А смысл?
- Перестанет к ней ходить, это дело поставим на контроль. Ещё раз с ней увидим, снова по рогам получит, и так дальше... А недельки через две ты к ней с цветами, дескать, прости, погорячился...
- Он от неё не откажется, не такой она человек. Да и парень не хилый, только если закопать... Кто на мокруху из нас пойдёт? Никто!
- Сань, откуда ты про него знаешь? Может, у них и нет ничего, он, когда в армию уходил, был пацан безусый, а она ещё вообще...Сколько ей тогда было?
- Тринадцать.
- Вот видишь? Ей тогда только тринадцать было, вот ты себя в тринадцать помнишь?
- Ну, допустим.
- Тринадцать, это когда всё ещё в соплях и занозах, в это время ещё ничего серьёзного просто быть не могло, понял?
- У девчонок всё по-другому, они раньше нас взрослеют... И вообще, Валер, ты тут не прав. Я своими глазами видел, как они шли под руку и разговаривали. Она так на него смотрела... - Шуга в сердцах ударил по своей коленке кулаком, - Любит она его!
- А тебя, что, не любит? Может быть, она с ним так для того, чтобы тебя позлить?
- Зачем ей это? Не такой она человек, чтобы панты разбрасывать.
- Тогда почему она тебя, так по-зихирному кинула?
- Значит, он ей ближе, лучше, чем я.
- Лучше тебя? Да пошла она в задницу тогда! Таких пацанов ещё поискать.
- Валер, тут ничего не поделаешь, я вроде как с этим уже смирился.
- Ну и хрен с ней, что, мы тебе бабу не найдём, что ли? Эх, братёк, да мы с тобой ещё... - тут Валерка похлопал друга по спине, - Поищем в шелухе и вот такую, - он показал большой палец, - Тебе деваху замастырим, хоть и дуру, но честную!
- Дуру сам бери!
- Зато честная, понял? - тут Валерка с удовольствием отметил, что друг впервые за ночь улыбнулся. - Давай завтра развеемся?
- Завтра?
- Ну да! Возьмём бутылёк и к Наташке. Я сейчас ей звякну...
- Три часа ночи! С ума, что ли, сошёл?
- Что, струсил?
- Может не надо?
- У неё подружек, море! - Валерка притащил на кухню телефон и закрыл дверь. Набрал номер, послышались гудки, долго не брали трубку, потом послышался заспанный девичий голос. Валерка развалился на стуле и приготовился разговаривать. - Алло! Это скорая помощь? Тут один гражданин помирать собрался, очень ему плохо... Нет, не ошиблись, Наталья Алексеевна, так точно! Служим Советскому... А? Конечно!... Скучаем!... С другом Сашкой,.. я тебе о нём рассказывал... Завтра, ближе к семи. Спокойной ночи, мой цветочек, целую...М-м-м! Пока! - Валерка положил трубку и посмотрел на друга. - Вот так! Готовься, завтра тебе будет экзамен! Будем тебя знакомить!... Главное, не трусь! Хвост револьвертом и вперёд! Всё будет абгемахт, Санёк! Устроим тебе смотрины! Тебе сколько баб нужно? Ты мне скажи, я позвоню и уточню, надо пять, будет пять, надо десять, будет тебе десять... Не, Сань, в натуре! Клянусь, бля буду!
- Хватит и одной, куда мне их?
- Как скажешь, но обещаю, бабуська будет - супер!
- Приставать начнет? - Шуга притворно со стоном вздохнул и пригорюнился.
- Ничего, потерпишь! Пошли спать?
- Пошли, только у меня зубной щётки с собой нет.
- Пальчиком почистишь!
Парни помылись перед сном, почистили зубы и легли спать. Шуга встал в шесть, позавтракал и на работу...
Настал вечер. Двое парней подошли к дверям квартиры, где жила Наташа. Позвонили, дверь открыла хозяйка, чуть полноватая темноволосая девушка без комплексов, лет двадцати. Она с порога кинулась к Валерке на шею целоваться. Тот переступил порог с повисшей у него на губах хозяйкой и глазами дал знак Шуге, дескать, чего стоишь, заходи. Наконец, оторвавшись от Валерки, хозяйка показала на вешалку и пригласила в комнату, где на старинном диване, поджав под себя стройные ноги, сидела светловолосая девушка в красном платье. Её зелёные глаза внимательно смотрели на вошедших парней. Правильные черты лица, чуть припухлые губы... Она была просто очаровательна! Шуге начинало здесь нравиться. Во взгляде блондинки искрилось любопытство и чуть заметный искус. В том, как она наклоняла голову, как поигрывала складками своего платья, всё говорило о том, что она сильно волнуется, но не хочет показать. В отличие от хозяйки квартиры, чьи округлые формы были скорее вульгарны, чем привлекательны, сидящая на диване девушка была стройна и на удивление изящна. Во всём её облике чувствовался тонкий шарм и какая-то аристократическая породистость. Было ясно видно, что в этом шикарном теле течёт голубая кровь аристократов.
- Проходите, знакомьтесь. - Хозяйка старалась казаться радушной и гостеприимной.
- Меня зовут Валера! - Салакай подошёл к гостье, та медленно опустила с дивана длинные, красивые ноги, выгнув по-кошачьи спину, встала и подала руку. Изящную кисть украшал перстень, на тонких пальцах красовался маникюр.
- Аня. - Приятным грудным голосом сказала блондинка.
- Рекомендую! Мой друг и соратник по партии, Александр.
- Очень приятно. - Блондинка кивнула Саше и внимательно посмотрела ему в лицо. - И что у вас за партия?
- Партия любителей женщин и женского общества. - Нашелся, что ответить Валерка. - У нас много членов, обширные связи, заграница нам помогает, да! Устав, правление, всё как везде... Партия, одним словом. - Вообще было видно, что в этой квартире он частый гость. Хозяйка подошла к нему сзади и повисла на его плече, улыбаясь и разглядывая незнакомого Сашу.
- И давно вы соратники? - продолжала спрашивать Анна.
- Прилично.
- А партийный стаж?
- Четвёртый год уже пошёл.
- Значит, вы уже опытные партийцы?
- Этого у нас не отнять! - Валерка заливался курским соловьём. - Главное, что члены нашей партии смелые и решительные люди. Стараемся действовать всегда - открыто и быстро! - он ловким движением выхватил, откуда ни возьмись появившуюся, бутылку шампанского и поставил её на стол.
На столе уже стояли фрукты в высокой вазе, конфеты в маленькой сахарнице и на тарелке маленькие тартинки, проткнутые зубочистками. Но почему-то не было посуды под вино.
- А пить что, из горла будем? - грозно сведя брови, спросил Валерка у хозяйки. Та всплеснула руками и умчалась на кухню. - Анечка, извините за нескромный вопрос, Вы местная?
- Местная. - Ответила Анна и удивлённо взметнула брови.
- Значит, проще... - Валерка разошёлся не на шутку. Остроумие из него струилось мощным фонтаном. Вообще-то он был неразговорчивым с девушками, тихоня, но сегодня его было просто не узнать. Валерка устраивал этот маленький спектакль для Шуги, чтобы развлечь его, развеселить, отвлечь от тяжёлых мыслей.
- Почему проще? - зеленоглазая гостья наклонила голову и её волосы закрыли половину лица.
- Судя по тому, что Вы с Наташкой однокурсницы, а в институтской общаге пропускают только до одиннадцати, то если Вы бы оказались не местной, то значит у нас для веселья было бы не так много времени.
- Я бы осталась ночевать у подруги...
- Логично, я об этом как-то не подумал.
- Типично мужская логика. Всё прямолинейно и просто.
- А женская логика, позвольте узнать, чем от мужской отличается? - вступил в разговор Шуга.
- Женская логика дискретна и более утончённая, в ней всегда множество взаимоисключений. Женская логика, прежде всего, отсутствие мужского начала, жесткости и прямолинейности, она больше похожа на пух, на ткань, на изгибы женской фигуры, - тут Анна кокетливо провела рукой по своему телу и внимательно посмотрела на реакцию парней. - Логика женщины никогда не будет разгадана мужчинами, она им попросту неподвластна, как и сама женщина. Мы как кошки, которые гуляют сами по себе, гордые и независимые!
- Да-а, Анечка, в артистизме вам не откажешь. - Начал рассыпаться в комплиментах Валерка. - Но ваши высказывания несколько попахивают нотками феминизма, Вам не кажется?
- Есть, не спорю, у меня для этого есть основание.
- Вас часто обижали мужчины?
- Не часто, но обижали.
- Теперь, значит мы за них, паразитов, будем отдуваться? Нет, ты слышал, Шуга? Вот ведь гады какие, обидеть такую девушку!
- Шуга? Почему Шуга? Вроде бы, Саша, сказали? Вас как правильно называть? Это кличка, что ли? Правда? Почему Вас так назвали? - Анна переключилась на Александра Васильевича. Зелёные глаза смотрели в упор.
- Кто его знает, в детстве пацаны прозвали... Да они и сами не знают, почему. Прилипла кличка, теперь, как второе имя. Я тоже уже привык, нормально...- тихим, неуверенным голосом сказал Саша. Ему здесь было как-то неловко. Девушки стали казаться ему пошлыми и вульгарными, блондинка, сначала показавшаяся интересной, стала раздражать своим плохо скрываемым кокетством и жеманностью. Хозяйка уже несколько минут не возвращалась с кухни, застряла что ли? Наташа вообще не произвела на Шугу приятного впечатления. Всё в этой квартире раздражало, эти плюшевые шторы с помпошками на дверях и на окнах, чуть кисловатый запах сырости от стен, фикус в углу, старая скрипучая мебель, было как-то неуютно и подавляло своим дискомфортом. Наконец-то вошла хозяйка с чисто вымытыми фужерами, поставила посуду на стол.
- Валерка, открывай быстрей шампанское, а то я слюной подавлюсь!
- С шумом, али без?
- Давай, без! А то соседи подумают, что застрелили кого-то, милицию вызовут, правильно? - Наташа даже покраснела, улыбка на её губах то вдруг вспыхивала, то гасла. Она такими страстными глазами смотрела на Валерку, что было ясно видно, Наташка в него уже давно и безнадёжно влюблена.
- Ну, без, так без! - прошептал Валерка и приложил палец к губам. - Тс-с-с! Тихо! Конспирация превыше всего! - привычным движением сдёрнул с пробки фольгу, раскрутил проволочку, осторожно выпустил из бутылки газ и разлил пенящийся напиток по бокалам.
- За знакомство! - прошептала хозяйка и хихикнула.
- Ура-а-а! - прошептали парни и выпили сразу всё, девушки только пригубили вино. Валерка моментально долил в пустые бокалы вино, добавил девчонкам, поставил бутылку на стол.
- Наташка! Посуду не выбрасывай, в ней удобно подсолнечное масло хранить! Поняла? - прошептал Валерка и уморительно закивал головой. Потом поднял бокал и прошептал: - А теперь выпьем за хозяйку нашего дома! Выпить всё до дна!
- Ура-а-а! - зашептали все гости вместе, сдвинули бокалы, стекло тихонько зазвенело, еле сдерживая рвущийся наружу смех, выпили вино и потянулись к вазе с фруктами. Взяли по яблоку, хозяйка первая с хрустом откусила кусок.
- А ты яблоки мыла? - с ужасом на лице неожиданно спросил Валерка и пристально осмотрел своё яблоко.
- Мыла...- Наташа с недоумением посмотрела на шутника и так растерялась, что даже перестала жевать.
- Кипячёной водой?
- Ну, да!
- С мылом?
- Зачем? - хозяйка подняла брови.
- Чтобы чище были, мыло микробы убивает. - Валерка пристально разглядывал яблоко, как будто мог рассмотреть эти самые микробы.
- Нет, мылом не мыла, просто кипячёной водой, потом вытерла хорошо. - Наташка явно страдала выпадением юмора.
- Тряпка чистая была? - Валерка уже достал бедную девчонку, та всё никак не могла взять в толк, чего он к ней прицепился.
- Чистая конечно.
- Ну, тогда всё нормально, Санёк, ешь, не стесняйся. - и Валерка с хрустом откусил огромный кусок от красного венгерского яблока.
- Валера, а почему ты друга по-разному называешь? То Александр, то Саша, то Санёк, то Шуга?
- Вот тебя как зовут?
- Аня. - Девушка произнесла своё имя ласково, с придыханием. В ней жила великая актриса, тонкие брови взметнулись вверх, губы увлажнились и заалели, глаза зазеленели. Она стала загадочной и обворожительной. По крайней мере, в этом она была уверена. - А что?
- Почему тебя назвали так, а не иначе?
- Назвали, не знаю почему, родители так захотели.
- А у него имя такое, и Саша, и Саня, и Александр, всё это одно и то же.
- И Шуга?
- А это тоже как бы его имя. Шуга, коротко и ясно. Кстати сказать, прозвища разные дают, и такое, как у Шуги, его ещё заслужить надо. Меня вот Салакаем, ну, это у меня фамилия такая, вот и назвали похоже, а его видишь как? Можно только позавидовать.
- А что такое Шуга? Шугаешь всех? Вроде бы ты и не страшный совсем, - вступила в разговор Наташка.
- Это он только с виду такой тихий, а если разойдётся, всех расшугает, да ведь, Сашк? - Валерка обнял друга, - Ты чего яблоко-то не ешь? Зубками его, зубками!
- Он тихий и задумчивый. Я не поверю, что он такой драчливый, совсем не похоже. - Анна начинала обаятельную, кокетливую, ползучую атаку. Её глазки наполнились зелёным блеском и совсем не девичьей, а скорее женской решительностью.
- Девчонки, я же его сюда для этого и привёл, понимаете? У друга приступ болезни под названием “хандра тоскливая”, по латински “думас пробабс”, а по-японски “где-тотама-херовато”.
- Тяжёлая болезнь! - согласилась с Валеркой Анна.
- Смертельная! - Друг уткнулся в плечо Саши и зарыдал. - Не знаю даже, как спасти, пропадает совсем, а ещё такой молодой...- Валерка даже вытер, якобы набежавшую, слезу. - Вся надежда на тебя, Анечка. Ты тут поговори пока с ним, а мы с Наташкой на кухню, у нас тут тоже дела. - Валерка подмигнул Шуге и, схватив ничего не соображающую, тормозящую всеми извилинами сразу, Наташку, утащил её на кухню целоваться.
- Вы о чём-то грустите? - начала разговор Анна. - Не о чём, а о ком.
- О девушке?
- Да. И не только.
- О чём же ещё, если не секрет?
- Она меня предпочла другому, вернее сказать, предпочла его, а я, вроде бы как, стал ей не нужен.
- Ну и что? Так часто в жизни случается, почти на каждом шагу. Разве стоит об этом горевать?
- Легко говорить, а у меня до сих пор как будто рана в груди болит, никакого терпения уже нет. Вчера только решился Валерке рассказать, до этого было стыдно даже.
- А чего здесь стыдного? Поделиться с другом, вы же друзья?
- Друзья.
- Вот видишь? Чего тут стыдного? Не пойму.
- Стыдно, потому что проиграл, что вдруг стал не нужен.
- А что ей, с двумя сразу гулять, что ли? Или по очереди?
- Это всё ясно, но ведь забыть не могу. Стоит перед глазами и всё!
- Красивая?
- Умница, красавица, я давно о такой мечтал. Но, оказалось, у неё был до меня друг, он служил в армии. Я об этом узнал совсем недавно.
- Сама рассказала? Или кто из её знакомых подсказал?
- Сам увидел их вместе, чуть с ума не сошёл.
- Так, взял бы да надавал ему.
- Я сначала пытался, не получилось.
- Почему? Она помешала?
- То-то и оно. Я решил просто оставить их в покое. Если выбрала его, ну и пусть.
- Надо было её у него отбить, мне кажется, у тебя бы получилось. - Анна удобно поджала ноги под себя, красиво откинулась на спинку дивана и продолжала охмурять Сашу.
- А зачем? - Тут он удивился немудрёной простоте этого понятия. До него вдруг дошло, а ведь правда, зачем? Почему он должен счастье размеренного течения жизни с любимым парнем отнимать у той, за кого совсем недавно готов был отдать жизнь? Раз она выбрала того, с пшеничными усами, значит нужно уйти достойно, без унизительного выклянчивания справедливости и последнего “прости”.
- Ты пробовал с ней хотя бы поговорить? - зелень глаз Анны пыталась растворить в себе серую голубизну глаз сидящего напротив парня.
- У меня не было времени. Всё так быстро произошло... Надо было бы, конечно, но не успел. Чего сейчас об этом жалеть?
- А что там такое произошло, почему не успел?
- Подрались.
- С ней? - она хихикнула, но Саша так на неё посмотрел, что Анна даже прикрыла в ужасе рот ладошкой. Поняла, что сморозила глупость, и попыталась выкрутиться. - Неудачно пошутила, извини.
- Я уже говорил, увидел их вместе. А он боксёром оказался, пришлось уйти.
- Он тебя прямо при ней побил?
Шуга поморщился и отрицательно закачал головой - Не побил.
- Тогда, значит, ты его?
- Не успел, она за него вступилась.
- Ударила тебя?
- Не в этом дело, просто она из нас двоих выбрала его.
- Как её зовут?
- Лена.
- Саша, ты мне скажи. Ты веришь тому, что сейчас только что сказал? Что она выбрала его, а не тебя.
- Да, верю. А что, можно подумать о чём-то другом?
- Мне кажется, что ты смирился со своим поражением. Ты дай ей время подумать. Мы, девушки, так устроены, если знаем, что парень за нами бегает, то никогда первой не подойдём. Могу судить по себе. Если ты ей дороже, чем тот, придёт и сама тебе об этом скажет, вот увидишь. Нужно только немного потерпеть.
- Не придёт, я уверен!
- Ну, если так уверен... Да что, мало вокруг хорошеньких девчонок? Пруд пруди! Вот, допустим, я, - Девушка соскочила с дивана, покрутилась вокруг себя, подол платья взметнулся и оголил стройные ноги. - Чем не красавица? А? Чего молчишь, скажи чего-нибудь? Не гожусь тебе в подруги?
- Я лучше промолчу.
- Не гожусь? - Анна присела на пол перед Сашей и снизу вверх посмотрела в его смущённое лицо. - А Валерка говорил, что ты смелый парень, что смутить тебя бесполезно. А ты, вижу, засмущался?
- Я не привык к такому натиску.
- Хочешь сказать, я нескромно себя веду? - Анна улыбалась, ей всё больше и больше нравилось играть с этим парнем в поддавки. Хотелось раздразнить его, вывести из себя, а потом обидеться. Ей всегда удавался этот трюк... - Я тебя смущаю?
- Немного да.
- Я тебе нравлюсь?
- Смотря в каком смысле.
- Как женщина!
- Трудно сказать...
- Подумай, а потом скажи.
- Мы знакомы всего несколько минут.
- А ты веришь в любовь с первого взгляда?
- Уже нет!
- Опять она? - Анна встала с пола и снова забралась на диван, поджав под себя ноги. - А о чем нибудь, кроме этой девушки, ты можешь думать?
- Стараюсь, но не получается.
- Тогда давай так. Раз уж я взялась тебя отвлекать, то договоримся, ничему не удивляться, раз, быть во всём честным и правдивым, два, перестань кукситься, три. Наташка! Хватит вам там на кухне... Мы с Сашей выпить хотим.
- Чего? Выпить? - в дверях показалась раскрасневшаяся и растрёпанная хозяйка. Глазки её были маслеными и затуманенными.
- Саша, ты вино будешь?
- Смотря какое.
- Портвейн.
- Тащи! - Анна разошлась вовсю. - Как говориться за неимением любовника приходится спать с конюхом. Валерка, ты чего там, штаны никак не оденешь, что ли? Иди сюда!
- Анька! - хозяйка посмотрела на гостью строгим взглядом и покачала головой.
- Да, брось ты, Натаха! Давай веселиться! Врубай музон, танцевать хочу. Да! Тащи с кухни свечку, создадим интим и полумрак.
Наташа пошла на кухню, принесла оттуда подсвечник со свечой и бутылку вина. За ней шёл зацелованный и затисканный до полусмерти Валерка. В руках у него были тарелочки с закуской, традиционная колбаска и сыр, маринованные огурчики. Включили магнитофон, зажгли свечу, погасили свет и налили в бокалы вино. Первым поднялся Валерка и произнёс тост.
- Выпьем за дам! Потому что, не дам - нехорошее слово!
- Валерка, какой ты охальник! Прямо в краску загнал! - Наташка притворно захихикала.
- За это надо выпить! За дам, значит, за дам! Вот напьюсь и тебе задам! - Анна захохотала низким грудным голосом.
- Давайте лучше выпьем за любовь! - предложила Наташа.
- Правильно, за любовь и дружбу между нашими народами, женским народом, мужским народом и всеми остальными, ура-а!
Выпили, по телу заструилось приятное тепло. Анна потянулась к конфетнице и взяла сразу две штуки, сластёна, сразу видно. Одну съела сразу, а вторую предложила Саше:
- Будешь?
- Я сладкое не очень.
- Зря! Потанцуем? - и не дожидаясь ответа, конфетку в рот, руки вытерла о салфетку, ноги с дивана, руки обняли шею Саши, тело прижалось к телу. Медленный танец, полумрак, то ли выпивка начала действовать, то ли смена освещения, но комната стала значительно уютнее...- Это ничего, что я пригласила первая?
- Аня, ты его не раздави! - подколол Валерка.
- Он крепкий, выдержит! - ответила Анна и ещё сильнее прижалась к Саше. - Ведь выдержишь? - тихо спросила она.
- Придётся, - тихо ответил ей Шуга, а сам подумал: - Не такая она уж и уродка, эта Анна. Ленка пусть со своим морячком гуляет, ей-то наверно до фени, с кем я и что со мной. Да гори оно всё синим огнём!... - У тебя такие горячие руки?
- У мужчин это часто бывает.
- Но не у всех...
- Только у горячих!
- Немного нескромно.
- Зато, правда.
- Саша, а ты неплохо двигаешься.
- Большой опыт.
- Танцуешь?
- В смысле?
- Где-нибудь в ансамбле танцевальном...
- Что ты, нет, конечно.
- А музыка?
- Слегка, на уровне любителя.
- Поёшь?
- И пою, в ансамбле одно время играл, в школьном.
- От поклонниц наверно отбоя не было?
- С чего бы?
- Да есть в тебе что-то такое... Как бы тебе сказать... Признак пола, вот как это называется.
- Что-то новенькое, никогда такого не слышал.
- Не прими это за комплимент, но ты ужасно привлекательный.
- Приятно слышать.
- Наверняка больше двух недель ни с одной девчонкой не гулял. Угадала?
- Можно поспорить...
- Давай поспорим, что это правда!
- Не имею привычки спорить с девушками.
- А всё-таки?
- Ты что-то обо мне знаешь? От кого?
- Есть люди...
- Интересно, кто же меня так хорошо знает?
- Наташка!
- Я с ней знаком-то от силы час! Что она обо мне может знать?
- Она? Почти ничего, но зато она знакома с Галкой Аляевой, Ольгой Шутько и Алсушкой Рахимовой. Хочешь что-то сказать?
- Теперь мне ясно, почему ты со мной начала эту игру. Некрасиво, мадам! - Саша попытался оторвать от себя повисшую у него на шее девушку.
- Постой, послушай меня. Я вот всё смотрела на тебя и пыталась понять, за что они все трое так возненавидели тебя. Такие гадости про тебя рассказывали, аж волосы дыбом!
- До сих пор дыбом? Что-то не заметно...
- А мне стало дико интересно, захотела побыть с тобой, разгадать тебя.
- Не получится!
- А вдруг? - Рискуешь! Я ведь и правда не подарок.
- Может, мне тебя как раз и не хватало?
- Смотри, с огнём играешь!
- Никуда ты от меня не денешься, я уже решила. А от своих слов я никогда не отступалась.
- Опыт тех троих тебя не настораживает?
- Нисколечко! Я люблю рисковать, тем более что ничего не проигрываю.
- Ведь я, кроме секса, тебе ничего предложить не смогу.
- Откровенно и честно, люблю прямых мужчин. - Анна обворожительно улыбнулась и коснулась губами шеи парня, чуть слышно прошептала ему на ухо. - И ещё, я никогда ни о чём не жалею, понял?
- И напрасно! - сказал Шуга, и его глаза хищно блеснули. Его стала раздражать эта обесцвеченная кукла, наглая и самоуверенная. Ему вдруг захотелось наказать её за это. За то, что она нисколько не сомневается в своём превосходстве над ним, за то, что использует свои женские чары, свою красоту и ум для низкой, никчёмной цели, для соблазнения мужчины и подчинения его плоти своей. Саша наклонился над её ухом и прошептал: - А сейчас позвольте небольшой эксперимент...
Тут произошло то, к чему Анна совершенно не была готова. Она ждала продолжения игры, надеялась, что парень будет сломлен и подчинится её женскому обаянию и красоте, упадёт к её ногам, и будет умолять не губить его душу... Его горячая ладонь легла ей на грудь, а другая жаркая ладонь прижала её тело к себе. Через тонкую ткань платья её бедро ощутило напор твердеющей мужской плоти. Анна вдруг испугалась, затрепетала, её тело стало наполняться сладким волнением, она была парализована ужасом, зрачки расширились, стало ужасно неловко и почему-то стыдно.
- Ого? - только и смогла сказать она.
- Удивлена? - жарко зашептал Шуга ей в самое ухо, прикоснулся губами к шее, Анна попыталась вырваться, но парень превратился в раскалённый камень, и его объятья становились слишком душными.
- Я не хочу так!
- А как ты хочешь? - его рука легла ей на ягодицы и прижала к себе.
- Не пытайся выглядеть хуже, чем ты есть на самом деле.
Анна из последних сил пыталась удержать ситуацию в рамках приличия, но у неё ни черта не получалось. Сопротивляться его ласкам она ещё могла, но уже из последних сил. В её голове начали возникать страшные, кровавые сцены насилия и надругательства над её изящным, молодым, красивым телом. Руки насильника и маньяка уже скользили по тем частям тела, трогать которые мужчинам обычно запрещается. Анна задыхалась от непонятного возбуждения, её всю трясло, медленный танец стал похож на суперэротическое танго, на схватку двух монстров, сошедших с ума от неутолимой любви и страсти. Стоящие рядом Валерка и Наташка обалдевшими глазами, широко открыв рот, тупо смотрели на двух окончательно распоясавшихся сексуальных хулиганов. Саша неожиданно открыл глаза, увидел смотрящих на него в недоумении Наташку с Валеркой, улыбнулся виноватой улыбкой и опустил руки. Анна чуть не упала, но чудом удержала равновесие и осталась стоять на мелко дрожащих от этой нежной схватки ногах. Как ни странно, она не только не оттолкнула от себя, не убежала от грубо оскорбляющего её парня, а наоборот, нежно положила голову на его шумно дышащую от возбуждения грудь и тихо спросила:
- Ты это специально меня унижал? Чтобы наказать? За что?
- Да, специально, чтобы ты перестала ломать из себя дуру!
- Думал, я тебя ударю, разведу скандал?
- Просто мечтаю об этом, сплю и вижу!
- Не выйдет, не на такую напал!
- Зачем я тебе?
- Не скажу зачем, но нужен, нужен и всё тут!
- Глупо и нелогично.
- Женская логика - это отсутствие всякой логики.
- Санёк, у вас всё нормально? - очнулся от ступора Валерка.
- Нормально. - ответил Шуга.
- Ситуация под контролем, он уже успокоился! - сказала Анна и не сводила с лица Саши блестящих от возбуждения глаз. Её дрожащие пальцы влажно прикасались к горячим ладоням парня и говорили ему о том, что молчали уста. Горела свеча, тихо играла музыка.
- Мы на кухню, чайник надо поставить! - Вышла из неловкой ситуации Наташка. Она схватила продолжавшего таращиться Валерку за руку и уволокла на кухню целоваться. Оказывается, секс - болезнь заразная, даже на расстоянии.
Анна неожиданно осмелела и прикоснулась губами к щеке парня и чуть слышно прошептала.
- Мне от тебя ничего не надо, я просто очень хочу помочь тебе. Тебе плохо, тебе надо с кем-то поделиться своей болью. Пусть это буду я. Постарайся не видеть во мне врага.
- На врага ты мало походишь, уж больно хороша. - Шуга криво усмехнулся.
- Ты уходишь от темы разговора.
- Какого разговора? Разве мы с тобой говорили?
- А разве нет?
- Это не разговор, а пустой трёп, сотрясание воздуха междометиями.
- Только не пытайся меня обидеть, и я не проститутка какая-нибудь. Да, я сидела сегодня и слушала про тебя небылицы от твоих бывших любовниц. Вокруг тебя по городу столько сплетен ходит, ужас. И то, что ты ни одной юбки не пропускаешь, и что в постели вытворяешь... Вот ведь, думаю, такая знаменитость! Вот бы познакомиться? Представляла нашу встречу, готовилась, волновалась, вот, встретилась...
- Разочарована?
- Если хочешь знать, то нет! Нисколечко! Ты действительно хорош! Можешь любую приворожить... - Ты думаешь, что я поверю твоим сладким речам? Басня есть про ворону... Только одного не могу понять, какой тебе резон со мной возиться, лисичка, сыру-то у меня нет!
Анна смотрела на Сашу и была готова провалиться сквозь землю, никак не могла понять, с чего он опять завёлся и гонит...
- Я не давала тебе повода так меня оскорблять.
- Ага? Заело? Невысокого же Вы о мужчинах мнения, мадам.
- Я пыталась сегодня его поменять. Думала, вот наконец-то нашёлся один парень, стоящий уважения. А оказалось...- Анна брезгливо поморщилась.
- Опять игра в кошки-мышки? Неужели тебе так трудно быть самой собой, без этих, ля-ля-ля! - он повертел рукой.
- Вот скажи, я бы смогла когда-нибудь тебе понравиться?
- Уже понравилась. - Шуга так твёрдо это произнёс, что Анна растерялась и долгое время хлопала глазами и молчала. Пауза была очень долгой, наконец она что-то сообразила, и улыбнувшись, обаятельной улыбкой кокетливо произнесла:
- Я была бы не против, если бы ты предложил мне дружбу.
- Дружбу? Значит, секс отменяется?
- Почему? Я разве что-то сказала? Просто я не люблю слишком быстро, мне бы хотелось узнать тебя постепенно, а там, может быть и...- Анна снова жеманно и кокетливо улыбнулась, прикрыв лицо светлыми, крашеными перекисью волосами. Её зелёные глаза вновь засверкали как два изумруда.
- С чего начнём нашу дружбу?
- С разговора.
- О чём?
- Не о чём, а о ком! О тебе давай поговорим. Рассказывай! Всякие подробности, интересные детали, про свой характер расскажи. Я должна к тебе привыкнуть, освоиться.
- Это тебе надо?
- А как же иначе? Только так!
- Мне уже скучно.
- Скучно? Со мной и скучно? Врёшь ведь! Ну расскажи, кто ты такой, как ты думаешь?
- Как на допросе в милиции; кто такой, сколько тебе лет, как ты думаешь? Откуда я знаю, как я думаю? Наверно нет такого человека, который бы смог сказать, как он думает. Как, как? А, чёрт его знает как, думаю и всё... Головой думаю!
- Умеешь ты от темы уходить, молоток! Ну, не хочешь про себя рассказывать, расскажи про других. Я, может быть, из твоего рассказа и про тебя что-нибудь соображу.
- Я чего-то не понимаю, наш разговор дело добровольное, или как?
- Добровольное.
- Тогда, может быть, сразу перейдём к получению взаимных удовольствий? Чего тянуть-то? Всё равно, всё к этому идёт! - Удовольствие надо заслужить!
- Пока заслуживаю, желание может пропасть.
- Потерпи, ты же мужчина.
- Я не привык долго зависать над одной целью, обычно после третьего захода улетаю бомбить следующую.
- А бомб хватает?
- Не жалуюсь пока.
- А как ты узнаёшь, что цель разгромлена?
- По глазам, конечно, они обычно загораются..., желанием.
- Ну, а что ты видишь в моих глазах?
- Чувствую, придётся мне улетать на родной аэродром.
- Цель уже вся горит... желанием, а ты собираешься улетать бомбить другую?..
- Это уже не мои проблемы. Если улетаю, значит, своего не добился. Цель может и горит, но ещё не сломлена и отвечает огнём зениток. Бадах- бадах! А я, у-у-у, и улетел!
- Ну, ты, фру-укт? - Анна восторженно посмотрела на Сашу и тихо засмеялась. Голос у неё был низкий и чуть глуховатый. - Ты и правда злодей! Девки правильно тебя обрисовали, злодей и сердцеед!
- Ну вот, здрассти! Злодеем обзывают, безо всякого зазрения совести... Уйду в монастырь! Где мои галоши?
- Я тебя сейчас побью!
- Угрозы пошли, тяжкие телесные повреждения... Мадам, у Вас садистский психоз. Вам надо в постель!
- Да? Не рановато в постель?
- В самый раз, иначе болезнь может зайти слишком далеко!
- У тебя явная гормональная гиперфункция, только и разговоров про секс и постель. Озабоченный что ли?
- Сказывается долгое половое воздержание, сплю на полу.., а так хочется... в постельку, да на перинку....
- У Вас, молодой человек, наблюдается явная распущенность в половых вопросах.
- А что, пальтишко на пол постелил, валенок под голову и храплю себе..., громко храплю, совсем распустился...
- Ты даже не скрываешь, что добиваешься только одного.
- Что тут поделаешь? Каюсь, грешен, виноват! Но всё равно хочу! Сдерживаюсь из последних сил! - Саша вытаращил глаза и начал двигаться по дивану к Анне.
- То ли ты шутишь, то ли серьёзно говоришь? Никак тебя не пойму. - Анна отодвинулась, ей снова стало неловко.
- Мадам, я весь горю! - Шуга схватил и прижал к себе её руку.
- Я тебе точно сейчас по башке заеду! - Анна запаниковала и на полном серьёзе испугалась. Она покраснела и попыталась вытащить свою руку, ничего не получалось. - Это вы утвердительно хотите намекнуть, или отрицательно? Я что-то не пойму? Да? Или нет? - Саша сейчас был похож на чуть-чуть тронутого. В глазах сумасшедший блеск.
- Сашка! Отпусти! Мне неприятно! - до неё наконец дошло, что он с ней шутит, в ответ она улыбнулась и ударила его по плечу.
- Оп-па! Понял! Не надо меня калечить и бить сапогами по ушам, я уже осознал свою неправоту, раскаиваюсь в содеянном. Больше к девушкам приставать не буду, сейчас обожрусь яблоками и умру молодым!..- Саша резко встал, взял из вазы яблоко, снова сел на диван, но уже на значительном расстоянии от девушки, отвернулся и жадно зачавкал.
- А меня не угостишь?
- Самому мало!
- Сашка, кончай дурачиться, неужели ты никогда не бываешь серьёзным?
- Бываю иногда, особенно, когда ем яблоки!
- Как только мы начинаем с тобой говорить на серьёзную тему, ты сразу начинаешь шутить.
- Несносный, грубый, противный хулиган!
- Давай, попробуем серьёзно поговорить?
- Говори, кто тебе мешает.
- Не отталкивай меня! - Анна пододвинулась к Саше и положила свою прохладную ладошку на его горячую ладонь.
- Я разочарую тебя!
- С чего бы это?
- Видно по твоим глазам.
- Считай это банальным кокетством.
- Я тебя предупреждаю, всё, что обо мне говорили девчонки, только малая часть. Я только кажусь мягким и податливым, всё гораздо хуже!
- Ты мне очень понравился и не пытайся меня переубедить. Чем больше ты себя ругаешь, тем интереснее становишься.
- Ой, подруга, смотри...
- Никогда ни в чём не раскаиваюсь, не имею такой привычки.
- Тогда пошли, погуляем? - Шуга встал с дивана и предложил свою руку. Она взялась за его ладонь, как-то по-кошачьи изогнувшись, грациозно встала, её глаза приблизились, в расширенных от возбуждения зрачках плескалась страсть и неутолённое женское любопытство. Ресницы мелко заморгали, дыхание стало шумным и прерывистым.
- Давай, уйдём по-английски. - Анна подмигнула и улыбнулась,
- Заодно проводишь меня.
- Рисковая ты...
- Какая есть...
Они потихоньку оделись, осторожно закрыли за собой дверь, и вышли в прохладную темноту улицы. Довольно долго шли молча, изредка касаясь друг друга плечами, каждый ждал, что первым заговорит другой, но время шло, а разговор всё никак не начинался. Наконец Анна набралась смелости и спросила:
- Почему молчишь?
- Жду, когда заговоришь ты.
- А я, когда ты. - Анна улыбнулась и заглянула Шуге в лицо. - Спрашивай, а я буду отвечать.
- У тебя есть парень?
Вопрос долго висел в воздухе, то ли был для девушки неожиданным, то ли она никак не решалась говорить правду. Наконец, она всё обдумала и начала отвечать:
- Был... Только этот парень был уже довольно взрослым мужчиной... Он женатый, двое детей... Преподаватель в институте.
- Классический случай...
- Да, случай довольно обычный, даже можно сказать, банальный.
- Ты с ним рассталась?
- Уже почти год.
- Страдала?
- Влюблена была по уши, ревела по ночам...
- В подушку?
- Ну! Он сначала ни-ни, а потом стал на меня поглядывать.
- А ты?
- Я? Как у всех, глазки ему строила, мини на лекции одевала, сяду специально не как все, на ряды, а стул принесу и ножка на ножку, туфелькой поигрываю и карандашик грызу. Он даже запинаться начинал. Очки у него, каждые пять минут протирал, запотевали у бедного.
- Ну, значит, ты вот таким макаром и совратила его, бедного? Коварная ты дама!
- Коварная? Обыкновенная, просто влюблена была очень.
- А вдруг бы не получилось?
- Куда бы он делся, девушка я заметная, яркая, ты вон тоже завёлся с пол-оборота... Скажешь, нет?
- Завёлся и до сих пор урчу!
- Урчи, урчи...
- Как у вас закончилось?
- Я его бросила, надоело ревновать...
- Он ещё одну себе студентку завёл? Вот ведь, развратник!
- Да, нет! Я его к жене ревновала.
- К жене? Серьёзно, что ли?
- Знаешь как обидно? Я с ним виделась два раза в неделю и то украдкой в лаборантской. А она каждый день, брынза...
- И каждую ночь!
- Ну, допустим, не каждую... Он ей говорил, что в командировку уезжает, а сам брал ключи и...
- Ну и как он в постели? Герой!?
- Я не жаловалась, мне хватало и двух раз в неделю. Первое время вообще как на седьмом небе была, такая слитность, гармония... Цветы дарил, подарки... Однажды уехала с ним к его другу на дачу. Были там вдвоём целых три дня! Самые счастливые дни в моей жизни.
- Есть что вспомнить!
- Да уж...- Анна замолчала, потом горько вздохнула и продолжила, - потом перестал подходить к телефону, дела какие-то у него появились неотложные, семинары, лекции... Потом эта крыса его узнала откуда-то мой адрес, припёрлась, устроила скандал...Даже пугала отчислением из института за аморалку... Вопила как зарезанная... А я ей говорю, - Забирай своего ненаглядного, он мне уже не нужен,,. - вот и всё!
- А он?
- Что он...? Прошла любовь - завяли помидоры... У него же семья, дети...
- А когда интрижку эту заводила, думала про детей, про семью?
- Глупая была, влюбилась. Мечтала, что будет моим, разойдётся со своей мымрой, а меня замуж возьмёт.
- Мечты, мечты, как вы прекрасны...
- Много бы я отдала, чтобы знать тогда, что будет, знала бы, где упаду, соломки бы постелила...
- Родители узнали?
- Так она вечером припёрлась, все дома были. Мамашка такую мне выволочку потом устроила, только держись!
- А отец?
- Отец? Тот слова не сказал!
- Оп-па? Это почему?
- Переживал очень, но ругать не ругал. Потом мне мать рассказала... - тут Анна замолчала, собиралась с духом. Тяжело рассказывать такие ужасы почти незнакомому парню, но раз уж начала, то куда деваться... - У него лет десять назад была интрижка с молоденькой практиканткой. Приехала к ним на практику, и чуть было не увела нашего папочку... Дети почему-то всегда повторяют ошибки родителей.
- У тебя после этого преподавателя был кто-нибудь? Или может, отбила охоту, переживала?
- Не без этого, переживала, конечно, но как говорится, время лечит. Живу пока... одна, без мальчика... Пыталась, но не получается, одним романтику подавай, скучно, другие слишком активные, сразу под юбку лезут... Мальчишки народ боевой, но мне с ними скучно, а те, кто поинтереснее, те либо занятые уже, либо женаты, дети там... ну ты понял? - Анна вдруг посмотрела на улыбающегося Сашу, замедлила шаг и остановилась. - Ты опять надо мной смеёшься?
- Да ты чего? Зуб даю! Над этим разве можно смеяться? Это же святое! - Шуга положил руки ей на плечи и посмотрел в глаза. Анна смотрела на него, не отрываясь, зелень её глаз стала изумрудной.
- Я же вижу! - она нахмурилась, но поджатые губы выдавали вырывающийся наружу смех. Она с трудом удержалась, чтобы не расхохотаться. Саша на полном серьёзе сказал:
- Всё понятно, я больше не буду, извини!
- Ничего ты не понял! - Анна взяла Сашу под руку, тугая женская грудь упёрлась ему в локоть, но никакого волнения на парня не произвела. - Пошли потихоньку.
- Все вы, бабы, стервы! - вдруг, ни с того ни с сего заявил Шуга.
- Ты это чего? - Девушка даже остановилась в недоумении.
- Пошлю потихоньку, как и просила...
- Я не в этом смысле! Я в смысле пойдём
- Значит пошлить уже не нужно? Тогда не буду!
- Сашка, ты неисправимый, ну хватит уже, а? Прямо как маленький, тебе наверняка уже восемнадцать скоро, жениться пора, а у тебя всё ещё хиханьки на уме. Я же с тобой на полном серьёзе, а ты смеёшься...
- У меня не получается быть серьёзным.
- И напрасно. Ты меня так заинтересовал, я даже волнуюсь почему-то. Мне с тобой как-то легко, необычно. Познакомились вроде только сегодня, а кажется, знаю тебя давным-давно. За сегодняшний вечер так много событий уже произошло, мы уже так много успели...
- Осталось ещё только подраться...
- Ну, вот это не надо, обойдёмся без эксцессов!
- Как скажешь...
- Ты чем-то притягиваешь к себе, я даже начинаю завидовать Галке и Алсушке с Ольгой.
- А не боишься оказаться на их месте?
- Многое бы отдала... Ужасно им завидую!
- Зависть - нехорошее чувство.
- Ну и сколько ты с ними был?
- Я уже не помню.
- Неделю с одной, неделю с другой...
- Больше, конечно.
- Вот видишь? Больше недели! Это же хорошо!
- А чего тут хорошего? Ты же сама рассказывала, как они меня ругали, и то, что я обманщик, подлец, этот... О! Вспомнил, злодей!
- Ну и пусть! Это они не со зла, от обиды!
- Не понимаю я вас, девчонок...
- Всё просто, пойми, ты на свидания приходил, гулял, девчонка планы всякие строила, а тут - бац! И ты уходишь к другой! Та тоже ничего не знает, гуляет с тобой, привыкает к тебе, а ты, раз! И уже с третьей амуры всякие...
- Ну и что? Что тут такого криминального?
- А ничего, я сегодня хотела поиграть с тобой, поиздеваться, думаю, придёт, охмурю его, доведу до белого каления и брошу, пусть так же как девчонки помучается, пострадает.
- Значит, продинамить меня собралась? Классно придумала! Месть за подружек - дело святое! Только почему ты мне всё это рассказываешь? - У меня всё сорвалось. Ты оказался не таким, каким я тебя себе представила. Как-то у тебя всё легко получается, без злобы, и шутишь ты не так, как обычно парни шутят. Я подумала, а вдруг у нас с тобой что-то серьёзное получится?
- Что ты имеешь в виду?
- Любовь, что ещё?
- Ой, подруга, не загадывай, не надо только этих слов смазливых, любовь, лямур...
Они снова надолго замолчали и шли по асфальту, думая каждый о чём-то своём. Анна прервала молчание неожиданным вопросом:
- Уйдёшь?
- Провожу тебя и уйду.
- Насовсем? - она остановилась, лицо приблизилось к лицу, руки легли ему на плечи, тряхнула волосами, в глазах полыхала изумрудная зелень. - Саш, скажи, я тебе хоть капельку нравлюсь?
- Ты мне уже задавала этот вопрос.
- Ответь, пожалуйста.
- Капельку?.. Нравишься!
- А ты мне очень! Очень, очень!!!
- Ты от меня чего-то ждёшь?
- Да, жду, тебя...
- Ты же меня ни капельки не знаешь, я могу оказаться обыкновенным ловеласом. Потом плакать будешь, обманул, бросил... Аня, давай сразу расставим все точки над и. Я ведь вполне серьёзно...
- Я тебе почему-то верю.
- А если я маньяк какой-нибудь? Затащу сейчас в кусты и как стану приставать...А?
- Скорее бы уж, а то всё грозишься, грозишься...
- Не доводи до греха!
- Ой-ой! Напугал!? - Анна вдруг закрыла глаза и, привстав на цыпочки, обняла за шею. Её щека коснулась щеки Шуги, они оба замерли и часто задышали.
- Я тебе быстро надоем! - Саше было неудобно отталкивать от себя ласковую девушку, но он сопротивлялся из последних сил.
- Это вряд ли. Ты такой странный и необычный..., у меня от тебя мурашки по ногам бегают.
- Это не заразное?
- Что?
- Мурашки.
- А-а-а? Нет, нисколечко! Обними меня, пожалуйста!
- А плохо не будет?
- Нет, наоборот, мне ужасно хорошо с тобой, Сашенька, родной мой... Анна нежно касалась его губ своими губами, ласка наполнила её тело до краёв, ещё немного, и она упадёт в обморок... - Я скоро поплыву! - дыхание срывалось на стон, она страстно желала этого мужчину и только его... - С ума от тебя схожу, поцелуй меня скорее! Милый мой, Сашенька, родной!
- Аня, люди же смотрят...- Как раз в это время по пустынной ночной улице проезжал небольшой автобус с вахтовиками. Любопытные пассажиры не сводили удивлённых глаз с влюблённой парочки, некоторые от усердия даже расплющили носы о стёкла окон. Автобус медленно проехал мимо.
- Ну и пусть, нам-то что? - прошептала Анна, и уже не сдерживая своего порыва начала целовать Шугу, со стоном прижалась к нему дрожащим от страстного возбуждения телом...
Саше неожиданно захотелось оттолкнуть её, нагрубить этой самодовольной дуре. Ему стало душно от её ласк и поцелуев, противно от её слюнявых губ, её назойливость и липкая волна женской страсти раздражала до тошноты. Он устал изображать из себя вежливого денди, он становился жертвой, она просто готова была изнасиловать его, нужно было как-то выбираться из этой мерзкой паутины вежливых условностей, но он ещё не знал, как это сделать... Вечер был безнадёжно потерян. Он сейчас оттолкнёт от себя эту взбесившуюся самку и уйдёт домой, а утром снова окунётся в трясину одиночества, безнадёги и тоски...
