Бинокулярная диспаратность и фантомные образы 12 страница

Однако предметы лишь иногда выглядели нормальными, и Стрэт-тон провел второй эксперимент, и на этот раз уже восемь дней носил монокулярное переворачивающее изображения устройство. На третий день он писал:

«При ходьбе в узком промежутке между мебелью мне требовалось значи­тельно меньше внимания, чем до сих пор. Когда я писал, я мог без труда на­блюдать за своими руками, не испытывая неприятных ощущений».

На четвертый день он обнаружил, что ему стало легче правильно определять ту руку, которая испытывает особенно большие затруднения при выполнении какой-либо операции.

«Когда я смотрел на свои ноги и руки, даже если я пытался сосредоточить­ся на их новом виде, я видел их скорее правильно ориентированными по вер­тикали, чем перевернутыми».

На пятый день Стрэттон легко мог гулять вокруг дома. Когда он бросал быстрый взгляд на предметы, они казались ему почти нормаль­ными, но когда он начинал рассматривать их внимательно, они воспри­нимались им как перевернутые. Части его собственного тела, казалось, находились не там, где нужно, особенно его плечи, которых он, конеч­но, не мог видеть. Однако к вечеру седьмого дня он впервые на прогулке получил удовольствие от красоты местности.

На восьмой день он снял переворачивающие изображение очки и обнаружил, что

«... картина была странно знакомой. Зрительные впечатления непосред­ственно узнавались как старые, относящиеся к доэкснериментальяьш дням; однако изменение того расположения предметов, к которому я привык в те­чение последней недели, давало картину, неожиданно сбивающую с толку, и это продолжалось в течение нескольких часов. Почти невозможно было по­нять, что происходит, хотя предметы были просто перевернуты».

Грегори Р. Смещенные изображения

297

Рис. 1. Эксперимент Стрэттона, в котором он видел самого себя

(в зеркало), подвешенным в пространстве перед глазами. Стрэттон

совершал загородные прогулки с этим приспособлением

Когда читаешь отчеты Стрэттона и тех исследователей, которые проделывали аналогичные опыты, возникает впечатление, что в их зри­тельном мире всегда есть нечто странное, хотя они испытывали большие затруднения в описании того, что же именно было неправильно в этом зрительном мире. По-видимому, они переставали замечать эту стран­ность раньше, чем их перевернутые зрительные изображения начинали восприниматься как нормальные, но когда их внимание привлекалось к некоторым специальным деталям, последние казались им совершенно неправильными. Мы читали о таких ситуациях, где написанные слова виделись на правильном месте в зрительном поле и на первый взгляд воспринимались как нормальное письмо, но когда испытуемые пытались прочесть эти слова, они казались им перевернутыми.

Стрэттон продолжил свои исследования, провел эксперименты, кото­рые — хотя они и менее известны — представляют большой интерес. Он сконструировал систему зеркал, вмонтированных в специальное устройство, которое укреплялось на человеке (рис. 1). Это приспособление вызывало смещение зрительного изображения своего собственного тела таким обра­зом, что тело казалось человеку расположенным горизонтально впереди него, на уровне его собственных глаз. Стрэттон носил это приспособление в течение трех дней (в целом около двадцати четырех часов). Он сообщает:

298

Тема 17. Экспериментальные исследования восприятия

«У меня было такое чувство, будто я мысленно нахожусь вне своего собст­венного тела. Это было, конечно, преходящее впечатление, но оно возникало несколько раз и, пока длилось, было очень ярким... Однако наступил особен­но интересный момент, когда исчезла реальность состояния, и мои действия, за которыми я наблюдал, сопровождались своего рода призраками этих дей­ствий, называвшихся старыми зрительными терминами».

Стрэттон суммирует результаты своей работы следующим образом:

«Различные чувственные восприятия, на какие бы явления они в конечном итоге ни распространялись, организуются в единую гармоничную простран­ственную систему. Эта гармония заключается в совпадении наших ощущений с тем, что мы ожидали... Существенными условиями гармонии являются те, которые необходимы, чтобы создать надежную связь между двумя органами чувств. Эта точка зрения, которая сначала возникла на основе данных, полу­ченных в опытах с перевернутыми изображениями, теперь получила более широкое обоснование: ее, видимо, подтверждают факты, полученные в более поздних экспериментах, которые показывают, что тактильные ощущения ло­кализации частей тела могут коррелировать со зрительными впечатлениями о местоположении тех же частей тела, причем не только в любом направлении, но также и в любом месте зрительного поля*.

Вслед за Стрэттоном аналогичные опыты были проведены другими исследователями. Для того чтобы повернуть поле зрения обоих глаз на 75", Дж.С.Браун использовал особые призмы и обнаружил, что эта про­цедура ухудшает восприятие глубины, причем по мере тренировки вос­приятие улучшалось очень незначительно или не улучшалось вовсе, хотя оказалось, что автор и его испытуемые могут ориентироваться в своем наклонном мире. Более поздние исследования такого рода были прове­дены Эвертом_а который повторил эксперимент Стрэттона, но использо­вал не одну, а две переворачивающие изображение линзы, хотя его ис­пытуемые и чувствовали напряжение в глазах, которое было отмечено еще Стрэттоном. Заслуга работы Эверта состоит в том, что он произвел систематическое и объективное измерение способности испытуемых локализовать предметы. Он сделал вывод, что Стрэттон несколько преувеличивает размеры адаптации, которая наблюдается в подобных условиях, и что это привело к противоречиям, не разрешенным еще до сих пор.

Изучение этой проблемы было продолжено Дж. и Дж.К.Патерсонами, применявшими бинокулярную систему, сходную с системой Эверта. После четырнадцати дней ношения этого приспособления полной адап­тации к ситуации так и не произошло. Проведя восемь месяцев спустя повторный эксперимент с этим же испытуемым, авторы нашли, что в то время, когда испытуемый носил линзы, он проявлял те же изменения в поведении, которые были свойственны ему и при первом ношении пере­ворачивающих изображение очков. Таким образом, по-видимому, обуче-

Грегори Р. Смещенные изображения

299

ние в подобных условиях представляет собой скорее ряд специфических адаптации, надстраивающихся над исходными формами восприятия, чем коренную перестройку перцептивной системы.

Наиболее широкое исследование этой проблемы на людях, пред­принятое в последнее время, было проведено в Инсбруке Эрисманом и Колером. Колер и его испытуемые носили очки, искажающие изображе­ние, длительное время. Результаты эксперимента Колера, так же, как и Стрэттона, протоколировались в виде словесных отчетов. Соответствен­но традициям немецкой гештальтпсихологии и более поздним работам Мишотта по восприятию причинных отношений, Колер делает акцент на «внутренней структуре» восприятия. Этот подход чужд традициям аме­риканского бихевиоризма; однако жаль, что во время эксперимента не было достаточно точной регистрации движений испытуемого. На основа­нии словесных отчетов трудно представить себе этот «адаптированный мир» испытуемых, так как их ощущения, по-видимому, были причуд­ливо спутаны и даже противоречили друг другу. Так, например, пеше­ходов, очевидно, они видели на правильной стороне улицы, хотя их изображения были перевернуты справа налево, но части их одежды ка­зались им перепутанными. Написанные слова были для испытуемых одним из наиболее сложных объектов. Когда они бросали на письмо бег­лый взгляд, оно казалось им нормальным, но если они пытались его внимательно рассматривать, оно воспринималось как зеркальное.

Осязание оказывало существенное влияние на зрение: на первых стадиях адаптации предметы неожиданно начинали восприниматься как нормальные, когда испытуемый прикасался к ним: они выглядели нор­мальными и тогда, когда их перевернутое изображение было физически невозможным. Так, например, свеча казалась перевернутой нижней ча­стью вверх, пока ее не зажигали, после чего она вдруг воспринималась как нормальная, а пламя — идущим вверх.

Эти эксперименты положили начало ряду исследований, в которых на животных надевались разного рода очки. Когда очки, перевертываю­щие изображение, надевались на обезьяну, то это приводило к ее пол­ной неподвижности в течение нескольких дней; она просто отказывалась двигаться. Когда наконец она начинала двигаться, она пятилась назад. Этот факт интересен, так как эти очки как раз нарушают восприятие глубины. Аналогичные опыты были проведены также с цыплятами и курами. Пфистер надевал на глаза кур призмы, переворачивающие изоб­ражение справа налево, и изучал их способность клевать зерна. У кур этот навык резко нарушался, и даже после трехмесячного ношения оч­ков никакого реального улучшения не наблюдалось. То же отсутствие адаптации было обнаружено Сперри и у земноводных. Когда изобра­жение, попадающее на сетчатку их глаз, поворачивалось на 180°, оказа­лось, что язык двигается в поисках пищи в неправильном направлении,

300                    Тема 17. Экспериментальные исследования восприятия

и, предоставленные самим себе, эти животные умерли бы от голода. Сходные результаты были получены Хессом на цыплятах, глаза которых закрывались призмами, не переворачивающими изображения, а смещаю­щими их на 7° вправо или влево. Хесс обнаружил, что такие цыплята всегда клюют в стороне от зерна и никогда не адаптируются к смеще­нию изображений, вызываемому клиновидными призмами (рис. 2). На основании своих экспериментов Хесс сделал следующие выводы:

«По-видимому, врожденные зрительные реакции у цыплят, касающиеся рас­положения предметов в их зрительном мире, не могут изменяться под влия­нием обучения, если от цыпленка требуется, чтобы он усвоил реакцию, анта­гонистичную инстинктивной».

Рис. 2. Курица Пфистера с призмами, отклоняющими свет, попадающий в ее глаза

Все эти различные эксперименты довольно ясно показывают, что животные проявляют значительно меньшую адаптацию к смещению или переворачиванию сетчаточных изображений, чем люди, и только у обе­зьян имеется некоторая способность к такого рода адаптации. <...>

Грегори Р. Смещенные изображения

301

Искаженные изображения

Исследования влияния на зрительное восприятие перевернутых и смещенных сетчаточных изображений показывают, что животные, сто­ящие на эволюционной лестнице ниже человека и обезьяны, не обнару­живают никакой адаптации. У обезьяны процессы адаптации весьма ог­раничены; что же касается человека, то не совсем ясно, насколько он может адаптироваться к таким условиям. Словесные отчеты в известной мере противоречивы, в отношении моторной адаптации еще мало дан­ных, однако несомненно, что после нескольких дней ношения очков, пе­реворачивающих сетчаточные изображения, люди довольно успешно справляются с этими нарушениями восприятия. Мы еще не знаем окон­чательно, происходит ли при этом перестройка восприятия, или новые реакции просто надстраиваются над старыми. Неизвестно даже, насколь­ко фундаментальна реорганизация процессов восприятия, которая требу­ется в этих условиях, потому что в нашей обычной жизни мы тоже име­ем дело со смещениями сетчаточных изображений, например, при на­клонах головы и рассматривании чего-либо (главным образом, самих себя) в зеркале.

До сих пор мы анализировали опыты с переворачиванием или сме­щением сетчаточных изображений, однако экспериментально можно по­лучить и другие нарушения зрительного восприятия. Эти нарушения важны, поскольку они вызывают скорее внутреннюю реорганизацию са­мой перцептивной системы, чем простое изменение соотношения между осязательными и зрительными впечатлениями. Эти зрительные наруше­ния можно получить, если носить специальные линзы, искажающие, а не просто смещающие изображение на сетчатке.

Дж.Дж.Гибсон, изучая влияние ношения призм, отклоняющих все поле зрения в сторону (на 15° вправо), на зрительное восприятие, обна­ружил, что эти призмы, кроме отклонений, неизбежно вызывают иска­жения сетчаточных изображений, которые по мере ношения призм по­степенно уменьшаются. Он произвел точные измерения адаптации к ис­кривлениям изображений, которые создаются этими призмами, и установил, что эффект адаптации уменьшается, даже если глаза испыту­емого двигаются свободно. Практически адаптация проявлялась несколь­ко более отчетливо при свободном прослеживании глазами деталей ри­сунка, чем в тех случаях, когда испытуемый фиксировал взгляд настоль­ко, насколько это возможно.

Существует другой тип адаптации, на первый взгляд сходный с об­наруженным Гибсоном в его опытах с искажающими изображение призма­ми, а позже — линзами, но, по существу, совершенно отличный от него как по своему происхождению, так и по тому значению, которое он имеет для теории восприятия. Это явление известно под названием структурное

302

Тема 17. Экспериментальные исследования восприятия

последействие (figural after-effect). Ha протяжении последних нескольких лет оно привлекало пристальное внимание исследователей.

Структурное последействие возникает в тех случаях, когда испытуе­мый фиксирует взор на рисунке в течение некоторого времени (скажем, полминуты). Если подобным образом взор фиксирует изогнутую линию, то сразу же после этого в течение нескольких секунд прямая линия кажется изогнутой в противоположном направлении. Этот эффект близок к эффек­ту Гибсона, однако для структурного последействия существенно то, что глаза должны быть неподвижны, в то время как в опытах Гибсона с иска­жающими очками глаза могут двигаться свободно.

Эти явления свидетельствуют о том, что в перцептивной системе человека может иметь место особый вид адаптации, которая представля­ет собой не только простую перегруппировку тактильных и зрительных ощущений, а изменение механизмов зрительного восприятия простран­ства. Неизвестно, имеются ли подобные коррекции у более низко орга­низованных, чем человек, представителей животного мира.

Иво Колер недавно сделал значительное открытие. Он носил очки, не искажающие сетчаточные изображения, а окрашивающие их наполо­вину в красный, наполовину в зеленый цвет, так что все выглядело крас­ным, если смотреть налево, и зеленым — если смотреть направо. Колер открыл новый эффект адаптации, о существовании которого раньше и не подозревали. Влияние красного и зеленого цвета на восприятие постепен­но уменьшалось, и, когда очки снимались, вещи казались красными при взгляде направо и зелеными — при взгляде налево. Это явление совершен­но не похоже на обычные последовательные образы, возникающие вслед­ствие адаптации сетчатки к окрашенному свету. Эффект Колера связан не с положением изображения на сетчатке, а с положением глаз по отно­шению к голове, и таким образом он является результатом процессов компенсации, протекающих не в глазах, а в мозге.

Существует всего несколько типов инверсии изображений, которые могут быть получены с помощью простых оптических приспособлений, однако в настоящее время К.У.Смит предложил для этих целей новые технические приемы. Смит использует телевизионную камеру и монитор, смонтированные так, что испытуемый наблюдает за своей собственной рукой на экране монитора, который может быть соединен с камерой та­ким образом, что можно получить любые желаемые изменения изобра­жений.

Таким путем можно получить изображения, перевернутые слева направо или сверху вниз, в то время как движения глаз и рук испытуе­мого остаются свободными. В этом эксперименте рука испытуемого по­мещается за занавеской так, чтобы он не мог ее видеть (поскольку эта аппаратура далеко не портативна, исследование чаще ограничивается короткими экспериментальными сеансами, а не продолжается в течение нескольких дней). Камера может быть установлена в любом положении

Грегори Р. Смещенные изображения

303

Рис. 3. Эксперимент Смита, в котором использовались телевизионная камера и монитор, для того чтобы менять видимое положение или величину собственных рук испытуемого. Испытуемый мог рисовать или писать при больших изменениях зрительного образа своей руки

и давать помимо переворачивания изображений смещение изображения в пространстве. С помощью различных линз и расстояний от камеры до испытуемого можно менять величину изображений и вызывать искаже­ния (рис. 3).

Опыты Смита показали, что в целом переворачивание изображения сверху вниз, как правило, дает большие нарушения, чем слева направо, причем комбинированная инверсия изображений (одновременно и сверху вниз, и справа налево) иногда вызывает меньше затруднений, чем каж­дая инверсия в отдельности. Изменения величины изображения практи­чески не влияют ни на способность испытуемого рисовать объекты, ни на его почерк.

Смещение изображений во времени

Развитие телевизионной техники сделало возможным смещение изображения не только в пространстве, но и во времени. Временная за­держка изображений — это новый вид смещения, изучение которого

304

Тема 17. Экспериментальные исследования восприятия

Рис. 4. Эксперимент Смита с введением временной отсрочки между действием и его зрительным восприятием. Отсрочка задавалась с помощью бесконечной ленты видеомагнитофона

обещает дать весьма интересные результаты. Этот вид смещения изобра­жений достигается с помощью описанных выше телевизионной камеры и монитора, а также видеомагнитофона, снабженного бесконечной лен­той, благодаря чему возникает временная задержка между регистрацией изображения камерой и подачей его на монитор. Испытуемый таким об­разом видит свою руку (или другой предмет) в прошлом, с временным отставанием, которое регулируется расстоянием между записывающей и воспроизводящей головками видеомагнитофона (рис. 4).

Эта ситуация представляет не только теоретический интерес, она важна также и в практическом отношении, потому что и в авиации, и при управлении многими другими механизмами, работающими с отсроч­кой, необходим контроль со стороны человека, но если подобная отсроч­ка нарушает навыки оператора, это может стать серьезной проблемой. Установлено, что короткие отсрочки (порядка 0,5 с) делают движения резкими, плохо скоординированными, так что рисование становится по­чти невозможным, а письмо явно затрудняется (рис.5). Тренировка не дает улучшения, или оно невелико.

Грегори Р. Смещенные изображения

305

 

 

Puc. 5. Рисунки и письмо при временной отсрочке Слева направо: обычные рисунки и письмо; рисунки и письмо при зрительном контроле через телевизионную камеру, но без отсрочки; рисунки и письмо при зрительном контроле через те­левизионную камеру с отсрочкой. Отсрочка создает непреодоли­мые помехи, в то время как смещение зрительного изображения в пространстве может быть скомпенсировано. (Эти результаты имеют практическое значение, так как при многих задачах, свя­занных с контролем, например, при управлении самолетом, воз­никает какое-то отставание во времени результатов от действий.)

306

Тема 17. Экспериментальные исследования восприятия

Какие выводы мы можем сделать?

Мы сделали обзор экспериментов с различного рода смещениями сетчаточных изображений. Во всех случаях смещение было планомер­ным, т.е. производилось согласно определенному принципу; был иссле­дован широкий диапазон смещений: по вертикали и по горизонтали (от­дельно по каждому направлению или по обоим одновременно); искаже­ния, наблюдаемые при фиксированном взгляде или при свободном движении глаз; смещения изображения во времени.

Результаты этих опытов не так просто оценить, однако в целом, по-видимому, можно сказать, что при всех возможных смещениях изобра­жений человек проявляет известную адаптацию - исключение составля­ет только смещение изображения во времени, - в то время как у всех других животных, кроме обезьян, ее нет.

Означает ли это, что дети должны учиться видеть? Конечно, эти опыты еще не дают оснований для такого вывода, но если у взрослых людей действительно наблюдаются существенные изменения в перцептив­ной системе для компенсации упорядоченных изменений сетчаточных изображений, то предположение о важной роли обучения в восприятии кажется вполне правдоподобным. К сожалению, мы еще не знаем, на­сколько фундаментальна та реорганизация перцептивной системы, кото­рая происходит при адаптации, и в какой мере при этом над старыми перцептивными связями надстраиваются новые. Во всяком случае, оче­видно, что перцептивная система человека обладает большой гибкостью и способна адаптироваться к новым условиям. А это очень важно для приспособления к изменяющемуся миру.

Там, где имеет место адаптация — в экспериментах Стрэттона и Гиб-сона с человеком, в которых производилось переворачивание или искаже­ние сетчаточного изображения, — еще не вполне ясно, каким образом мир начинает восприниматься испытуемым как нормально ориентированный. По-видимому, странность этого мира просто перестает замечаться, а это уже совсем иной вывод, чем тот, который делается исследователями. В опытах Хелда, где пара котят воспитывалась в темноте и только активный котенок из каждой пары научался видеть, — а также в ранних, самых пер­вых аналогичных исследованиях Ризена, который воспитывал шимпанзе в полной темноте и после помещения их на свет обнаружил у них медлен­ное развитие зрения, - остается неясной та интерпретация фактов, кото­рая дается исследователями.

Животные, выросшие в темноте, как правило, пассивны и науча­ются очень немногому. В некоторых аналогичных случаях отключения зрения у человека также были отмечены существенные трудности в раз­витии; один из таких людей не мог даже на ощупь отличать шар от куба. Эти эксперименты интересны и важны, но в настоящее время мы

Грегори Р. Смещенные изображения

307

еще не можем с уверенностью оценить все значение этих наблюдений. Ясно лишь, что восприятие человека легко поддается модификации по­средством обучения (студенты-медики, впервые пользующиеся микро­скопом, знают это по опыту), однако очень трудно установить, что имен­но дано нам от рождения, а что приобретено в результате обучения.

В добавление к этим трудностям, при рассмотрении данной пробле­мы мы встречаемся еще с одной своеобразной трудностью логического по­рядка, которая связана с пониманием самого термина «восприятие», осо­бенно когда речь идет об опытах над животными. Возьмем, например, опыты Хелда с активным и пассивным котятами: представим себе, что пассивный котенок выучился видеть, понимая под этим, что структура его сетчаточных стимуляций организовалась у него в образы отдельных предметов в то время, когда активный котенок крутил его на «карусе­ли». Но как мы узнаем, что котенок научился видеть (т.е. что у него сформировались образы отдельных предметов)? Как можно ожидать от него соответствующих поведенческих реакций, если они никогда раньше не связывались с его восприятием предметов? И здесь возникает основ­ная проблема, а именно: должны ли мы понимать под восприятием то, что нам известно из нашего собственного перцептивного опыта или мы должны ограничиваться изучением поведения, которое регулируется ин­формацией, получаемой от органов чувств? С точки зрения строгого би-хевиориста, субъективный опыт не может быть предметом исследований по восприятию, однако мы вынуждены признать, что в концертном зале или в картинной галерее люди проникают во внутренний мир художни­ка, настолько важный для них, что это и побуждает их посещать такие места. Что бы ни утверждали художественные критики, не внешнее пове­дение деятелей искусства, а скорее их переживания интересуют слуша­телей и зрителей. Но можем ли мы судить о перцептивном опыте живот­ных? По-видимому, нет, и в этом-то и заключается трудность. Мы не понимаем этого воспринимаемого мира животных, так же как нам непонятен и мир, воспринимаемый младенцем; каково бы ни было пове­дение животных, оно не раскрывает нам полностью их внутренний мир. В данном случае особенно важную роль играет язык: он выходит за пре­делы непосредственной ситуации «стимул — внешняя реакция», однако как у младенца, так и у животных нет языка, хотя в данном случае он более всего необходим, — ив этом и состоит сложность изучения данной проблемы.

А.Д. Логвиненко

МОДИФИКАЦИЯ ЗРИТЕЛЬНЫХ НАПРАВЛЕНИЙ,

ЗРИТЕЛЬНОГО ПРОСТРАНСТВА

И ВИДИМОГО МИРА¹

Инвертированное зрение

Стрэттон показал, что при длительной инверсии сетчаточных изобра­жений к испытуемому постепенно возвращается способность видеть мир в правильной ориентации². Однако спустя тридцать лет, американский пси­холог Иверт, повторив эксперимент Стрэттона, не наблюдал адаптации ни у одного из своих испытуемых (одним из испытуемых был сам Иверт). И это несмотря на то, что его эксперимент длился около двух недель, т.е. в полтора раза больше, чем у Стрэттона³. Так возникла проблема адаптации к инвертированному зрению. Последующие попытки внести ясность в эту проблему не принесли ничего нового. Проведенные в американских уни­верситетах два длительных эксперимента по адаптации к инверсии укре­пили скепсис бихевиорально ориентированных психологов относительно возможности перцептивной адаптации к инверсии'¹. В то же время австрий­ский психолог Колер, имевший гештальтистскую ориентацию, работая с инвертированным зрением, полностью подтвердил выводы Стрэттона о воз­можности перцептивной адаптации⁵.

¹ Логвиненко А.Д. Зрительное восприятие пространства. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1981.
С. 74-96.

² См.: Stratton G. Some preliminary experiments in vision without inversion of the
retinal image // Psychol. Rev. 1896. Vol. 3. P. 611-617; Stratton G. Vision without inversion
of the retinal image // Psychol. Rev. 1897. Vol. 4. P. 341-360, 463-481.

³ См.: Ewert P.H. A study of the effect of inverted retinal stimulation upon spatially
coordinated behavior // Gen. Psychol. Monogr. 1930. Vol. 7. P. 177-363.

⁴ См.: Peterson J., Peterson J. K. Does practice with inverting lenses make vision normal?
// Psychol. Monograph. 1938. Vol. 50. № 225. P. 12-37; Snyder F.W., Pronko N.H. Vision
with spatial inversion. Wichita: University of Wichita Press, 1952.

⁵ См.: Kohler I. The formation and transformation of the perceptual world // Psychol.
Issues. 1964. Vol. 3. Translated by H. Fiss. P. 1-173.

Аогвиненко А.Д. Модификация зрительных направлений...                       309

Внимательный анализ экспериментальных дневников, которые ве­лись этими авторами во время проведения хронических экспериментов, позволил нам обнаружить следующие примечательные факты¹. Во-пер­вых, ход перцептивной адаптации, как он открывался испытуемым во время хронического эксперимента, был одинаков во всех экспериментах независимо от того, какой окончательный вывод делался эксперимента­тором относительно исхода эксперимента. Во-вторых, по мере адаптации к инверсии испытуемые теряли способность оценивать ориентацию сво­их зрительных образов. Иными словами, испытуемые в ходе опыта зат­руднялись с ответом на прямой вопрос о том, как они видят мир — пра­вильным или перевернутым. Это обстоятельство выглядит по меньшей мере странным, ибо речь идет не о каких-то нюансах в зрительной кар­тине, а о ее ориентации относительно вертикали. В-третьих, даже авто­ры, по мнению которых их эксперименты завершились полной перцеп­тивной адаптацией, опускали в своих дневниках такой важный момент, как собственно наступление правильного видения. Складывается впечат­ление, что правильное видение у их испытуемых появлялось постепен­но. Однако трудно себе представить процесс, в ходе которого постепенно и незаметно для испытуемого изменяется вертикальная ориентация зри­тельной картины на противоположную. В-четвертых, почти все исследо­ватели указывали на то, что пристальное вглядывание в зрительную кар­тину, ее интроспективный анализ позволяли все-таки обнаружить пере­вернутость визуального поля даже в конце длительного адаптационного периода. В свете этого факта становится понятным, почему те авторы, которые брали за критерий адаптации исчезновение каких бы то ни было признаков перевернутости, делали вывод об отсутствии адаптации², а авторы, придерживавшиеся более широкого толкования понятия образ, считали общее впечатление «естественности», «нормальности» визуаль­ного мира достаточным основанием для утверждения о полной перцеп­тивной адаптации³.