V. Демократия и правовое государство

(...) Только парламентский строй, всесторонне подчиняющий правительственную власть законодательной, соответствует сущ­ности демократического принципа, природе народовластия. Есте­ственно возникает вопрос: в какой мере парламентское начало совместимо с началом обособления властей? Не упраздняется ли начало обособления парламентарным строем, подчиняющим пра­вительственную власть законодательной? Или, другими словами. не является ли современная демократия в такой же мере абсо­лютной, в какой некогда являлась монархия старого режима?

Нельзя отрицать, что при парламентском строе министерство, управляющее государством, находится в безусловной зависимости от парламента. (...) И тем не менее, несмотря на такую зависи­мость, обособление властей остается незыблемым началом, крае­угольным камнем правового строя современных государств. Нача­ло обособления властей находит свое выражение в подзаконно-сти правительственной власти. Глава этой власти - король в кон­ституционной монархии, президент в республике, - не будучи за­конодателем, законодательно подчинен. Министры, хотя бы и на­значенные из состава господствующей в парламенте партии, мо­гут, и должны быть, рассматриваемы как вторичные органы пра­вительственной власти, как органы короля или президента респуб­лики. В этом своем значении они являются в такой же мере подза­конным органом, как и орган первичный, - король или президент.

Подзаконность главы правительственной власти определяет собой подзаконный характер правительства вообще. В то время как в абсолютной монархии каждый, хотя бы и самый незначи­тельный, административный орган осуществляет в пределах своей

компетенции надзаконную волю абсолютного монарха, в государ­ствах конституционных все, без исключения, административные органы в пределах своей компетенции осуществляют подзаконную волю и волю, ограниченную и определенную законом, - конститу­ционного главы правительственной власти.

Если, таким образом, подзаконность правительственной вла­сти является непосредственным выражением начала обособления властей, то необходимым следствием этого начала является пра­вомерный характер отношений между гражданами и властью, - и, следовательно, политической правоспособностью гражданина. В современных демократиях только потому гражданин является субъектом публичных прав, - и, в частности, прав свободы, что правительственная власть, обособленная от законодательной, имеет подзаконный характер. Отрицать обособление властей в парламентском строе - значит отрицать неприкосновенность лич­ности как субъекта публичных прав.

Необходимой гарантией обособления властей является су­дебная охрана неприкосновенности субъективных публичных прав. Эта гарантия не имеет и не может иметь места в отношении под­данных к верховной законодательной власти; а в парламентском государстве она существует - и должна существовать - в отноше­нии граждан к подзаконной правительственной власти.

Судебная охрана публичных прав необходимо предполагает осуществление их в государственном строе начала обособления властей.

Демократическое государство может быть государством пар­ламентарным, но в то же время оно должно быть государством правовым. Еще блаженный Августин называл великой разбой­ничьей шайкой (...) то государство, в котором власть не ограничена правом и граждане не имеют прав.

Антология мировой правовой мысли.

В 5 т. Т. V Россия конец Х1Х-ХХ вв... М„ 1999. С. 288-292.

Д. Дж. Элейзер*

СРАВНИТЕЛЬНЫЙ ФЕДЕРАЛИЗМ

...Понятие “федерализм” имеет два значения. В узком смысле оно обозначает взаимоотношения между различными правитель­ственными уровнями, в более широком - сочетание самоуправле­ния и долевого правления через конституционное соучастие во власти на основе децентрализации.