Государство и личность

I. Государство даже в настоящее время вызывает иногда ужас и содрогание. В представлении многих государство является ка­ким-то безжалостным деспотом, который давит и губит людей. Государство - это то чудовище, тот Зверь-Левиафан, как его про­звал Гоббс, который поглощает людей целиком, без остатка. “Государством называется, - говорит Ницше, - самое холодное из всех холоднокровных чудовищ- Оно также хладнокровно лжет, и эта ложь, как пресмыкающееся, ползет из его уст: “я, государство, я - народ”. “Но посмотрите, братья, - продолжает он, - туда, где прекращается государство! Разве вы не видите радуги и моста к сверхчеловеку?” Наш Лев Толстой менее образно и более кон­кретно описательно выражал свое глубокое отвращение к го­сударству; в государстве он видел только организованное и моно­полизированное насилие.

Действительно, государство, прибегая к смертным казням, де­лает то, от чего стынет кровь в жилах человека: оно планомерно и методически совершает убийства. Государство - утверждают мно­гие - это организация экономически сильных и имущих для подав­ления и эксплуатации экономически слабых и неимущих. Государ­ство - это несправедливые войны, ведущие к подчинению и пора­бощению слабых и небольших народностей великими и могучими нациями. Государство основывается всегда на силе, и ее оно ста­вит выше всего; являясь воплощением силы, оно требует от всех преклонения перед нею.

Впрочем, излишне перечислять все те стороны государствен­ной жизни, которые придают государству насильственный характер и звериный облик. Они очень хорошо известны всем. Почти нет таких поступков, признаваемых людьми преступлением и грехом, которые государство не совершало бы когда-нибудь, утверждая за собой право их совершать.

Но действительно ли государство создано и существует для того, чтобы угнетать, мучить и эксплуатировать отдельную лич­ность? Действительно ли перечисленные выше, столь знакомые нам черты государственной жизни являются существенным и не­отъемлемым ее признаком? Мы должны самым решительным об­разом ответить отрицательно на эти вопросы. В самом деле, все культурное человечество живет в государственных единениях. Культурный человек и государство - это два понятия, взаимно до­полняющие друг друга. Поэтому культурный человек даже немыс­лим без государства. И конечно, люди создают, охраняют и защи­щают свои государства не для взаимного мучительства, угнетения и истребления- Иначе государства давно распались бы и пре­кратили бы свое существование. Из истории мы знаем, что госу­дарства, которые только угнетали своих подданных и причиняли им только страдания, действительно гибли. Их место занимали новые государства, более удовлетворяющие потребности своих подданных, т.е. более соответствовавшие самому существу и при­роде государства. Никогда государство не могло продолжительно существовать только насилием и угнетением. Правда, в жизни всех государств были периоды, когда, казалось, вся их деятель­ность сосредоточивалась на мучительстве по отношению к своим подданным. Но у жизнеспособных государств и у прогрессирующих народов эти периоды были всегда сравнительно кратковременны. Наступала эпоха реформ, и государство выходило на широкий путь осуществления своих настоящих задач и истинных целей.

В чем же, однако, настоящие задачи и истинные цели государст­ва? Они заключаются в осуществлении солидарных интересов лю­дей. При помощи государства осуществляется то, что нужно, дорого и ценно всем людям. Государство само по себе есть пространственно самая обширная и внутренне наиболее всеобъемлющая форма впол­не организованной солидарности между людьми. Вместе с тем, всту­пая в международное общение, оно ведет к созданию и выработке новых, еще более обширных и в будущем, может быть. наиболее пол­ных и всесторонних форм человеческой солидарности. Что сущность государства действительно в отстаивании солидарных интересов лю­дей, это сказывается даже в отклонениях государства от его истинных целей. Даже наиболее жестокие формы государственного угнетения обыкновенно оправдываются соображениями о пользах и нуждах все­го народа. Общее благо - вот формула, в которой кратко выражаются задачи и цели государства.

Способствуя росту солидарности между людьми, государство облагораживает и возвышает человека. Оно дает ему возможность развивать лучшие стороны своей природы и осуществлять иде­альные цели. В облагораживающей и возвышающей человека ро­ли и заключается истинная сущность и идеальная природа госу­дарства.

Вышеприведенным мнениям Гоббса, Ницше и Л. Толстого на­до противопоставить мнения философов-идеалистов всех времен. Из них Платон и Аристотель считали главной целью государства гармонию общественных отношений и справедливость- Фихте при­знавал государство самым полным осуществлением человеческо­го “я”, высшим эмпирическим проявлением человеческой лично­сти- Гегель видел в государстве наиболее совершенное воплоще­ние мировой саморазвивающейся идеи. Для него государство есть “действительность нравственной идеи”, и потому он называл его даже земным богом.

Конечно, мнения Платона, Аристотеля. Фихте и Гегеля обна­руживают более вдумчивое, более проникновенное отношение к государству, чем мнения Гоббса. Ницше и Л. Толстого. Последние поспешили обобщить и возвести в сущность государства те ужас­ные явления насилия и жестокости со стороны государственной власти, в которых обыкновенно прорывается звериная часть при­роды человека. Зверя в человеке они олицетворили в виде зверя-государства. В этом олицетворении государства и проповеди борьбы с ним до его полного уничтожения более всего сказывает­ся неверие в самого человека.

Наше понимание государства, утверждающее временный и преходящий характер государственного насилия и угнетения, по­коится на нашей вере в человеческую личность. Личность со свои­ми идеальными стремлениями и высшими целями не может ми­риться с тем, чтобы государство, долженствующее осуществлять солидарные интересы людей, занималось истреблением и унич­тожением их¼

Возвращаясь к двум противоположным взглядам на государ­ство - на государство как на олицетворение силы и насилия в виде Зверя-Левиафана и на государство как на воплощение идеи, выс­шее проявление личности, или на государство как земного бога, мы должны указать на то, что эти два различных взгляда на госу­-

дарство соответствуют двум различным типам государств. Гоббс, рисуя свой образ государства-зверя, имел в виду абсолютно мо­нархическое или деспотическое государство. Неограниченность полномочий государственной власти и всецелое поглощение лич­ности, осужденной на беспрекословное подчинение государству, и придают абсолютно монархическому государству звериный вид. В противоположность Гоббсу, Фихте и Гегель подразумевали под государством исключительно правовое государство. Для них само понятие государства вполне отождествлялось с понятием пра­вового государства. Есть вполне эмпирическое основание того, что Фихте и Гегель, чтобы уразуметь истинную природу государства, обращали свои взоры прежде всего исключительно на правовое государство- Правовое государство - это высшая форма государ­ственного бытия, которую выработало человечество как реальный факт. В идеале утверждаются и постулируются более высокие формы государственности, например социально-справедливое или социалистическое государство. Но социалистическое государство еще нигде не осуществлено как факт действительности. Поэтому с социалистическим государством можно считаться только как с принципом, но не как с фактом. Однако Фихте и Гегель брали и правовое государство не как эмпирический факт, они представля­ли себе его не в том конкретном виде, каким оно было дано в пе­редовых странах их эпохи, а как совокупность тех принципов, кото­рые должны осуществляться в совершенном правовом го­сударстве. Следовательно, интересовавшее их и служившее их философским построениям правовое государство было также иде­альным в своей полноте и законченности типом государства...

И, Большинство современных европейских и американских го­сударств принадлежат по своему государственному строю к кон­ституционным или правовым государствам, [...]

Основной принцип правового или конституционного государст­ва состоит... в том, что государственная власть в нем ограничена. В правовом государстве власти положены известные пределы, которых она не должна и правовым образом не может пересту­пать. Ограниченность власти в правовом государстве создается признанием за личностью неотъемлемых, ненарушимых и непри­косновенных прав. Впервые в правовом или конституционном го­сударстве признается, что есть известная сфера самоопределения и самопроявления личности, в которую государство не имеет пра­ва вторгаться. [...]

Благодаря неотъемлемым правам и неприкосновенности лич­ности государственная власть в правовом или конституционном государстве не только ограничена, но и строго подзаконна... Орга­ны государственной власти бывают действительно связаны зако­ном только тогда, когда им противостоят граждане, наделенные субъективными публичными правами. Только имея дело с управо-моченными лицами, могущими предъявлять правовые притяза­ния к самому государству, государственная власть оказывается вынужденной неизменно соблюдать законы. Этого нет в абсолют­но монархическом государстве, так как в нем подданные лишены всяких гражданских прав, т.е. прав человека и гражданина. Поэто­му все усилия абсолютно монархических государств насадить у себя законность, как показывают исторические факты, оканчива­ются полной неудачей. Таким образом, не подлежит сомнению, что осуществление законности при общем бесправии есть чистейшая иллюзия. При бесправии личности могут процветать только адми­нистративный произвол и полицейские насилия. Законность пред­полагает строгий контроль и полную свободу критики всех дейст­вий власти, а для этого необходимо признаниеза личностью и об­ществом их неотъемлемых прав. Итак, последовательное осуще­ствление законности требует, как своего дополнения, свобод и прав личности и, в свою очередь, естественно вытекает из них, как их необходимое следствие.

Права человека и гражданина, или личные и общественные свободы, составляют только основу и предпосылку того государст­венного строя, который присущ правовому государству. Как и вся­кое государство, правовое государство нуждается в организацион­ной власти, т.е. в учреждениях, выполняющих различные функции власти. Само собой понятно, что правовому государству соответ­ствует вполне определенная организация власти. В правовом го­сударстве власть должна быть организована так, чтобы она не по­давляла личность: в нем как отдельная личность, так и совокуп­ность личностей - народ - должны быть не только объектом вла­сти, но и субъектом ее. [...]

[...] Самое важное учреждение правового государства - на­родное представительство, исходящее из народа, является соуча­стником власти, непосредственно создавая одни акты ее и влияя на другие. Поэтому престиж конституционной государственной власти заключается не в недосягаемой высоте ее, а в том, что она

находит поддержку и опору в народе. Опираться на народ являет­ся ее основной задачей и целью, так как сила, прочность и устой­чивость ее заключаются в народной поддержке. В конституцион­ном государстве правительство и народ не могут противопостав­ляться как что-то чуждое и как бы враждебное друг другу. В то же время они и не сливаются вполне и не представляют нечто нераз­дельно существующее. Напротив, государственная власть и в кон­ституционном государстве остается властью и сохраняет свое собственное и самостоятельное значение и существование. Но эта власть солидарна с народом; их задачи и цели одни и те же, их интересы в значительной мере общи. [...]

[.,.] Конечно, это единство государственного целого в совре­менном конституционном государстве имеет значение скорее де­виза, принципа и идеальной цели, чем вполне реального и осуще­ствленного факта. Уже то, что в современном конституционном государстве есть господствующие и подчиненные, даже социаль­но-угнетенные элементы, не позволяет вполне осуществиться та­кому единству. Но здесь мы и видим наиболее яркое выражение того несоответствия между конституционным государством, как реальным фактом современности, и идеальным типом конституци­онного или правового государства, которое мы признали методо­логическим основанием для рассмотрения интересующего нас здесь вопроса. Современное конституционное государство про­возглашает определенный принцип как свой девиз и свою цель, к осуществлению его оно стремится, но сперва оно осуществля­ет его лишь частично, и долгое время оно не в состоянии осу­ществить его целиком. Несомненно, что полное единение госу­дарственной власти с народом, т.е. полное единство государства как цельной социальной организации, осуществимо только в госу­дарстве будущего, в народном или социалистическом государстве. Последнее, однако, не будет в этом случае создавать новый прин­цип, а только осуществит тот принцип, который провозглашен пра­вовым государством- [...]

111. [...] В государстве будущего каждому будет обеспечено дос­тойное человеческое существование не в силу социального мило­сердия, приводящего к организации, аналогичной современному призрению бедных, а в силу присущих каждой личности прав чело­века и гражданина. В правовой организации этого государства са­мое важное значение будет иметь как признание публично-

правового характера за правом на достойное человеческое суще­ствование и за всеми его разветвлениями, так и признание этих прав личными правами...

Мы... должны признать, что правовое государство является наиболее совершенным типом государственного бытия. Оно создает те условия, при которых возможна гармония между обще­ственным целым и личностью.