Канон в церковном искусстве и его творческие возможности

Каноном (греч. — норма, правило) в церков­ном искусстве является свод обязательных положений, касающихся хода богослужения и его эстетического оформления. Он предписы­вает тип архитектурного решения храма (как его внешние формы, так и организацию внутреннего пространства), порядок расположения сю­жетов изобразительного искусства (стенописи и икон), содержание, последовательность песнопений и театрализованных действий священ­нослужителей и паствы и т. д. Например, в искусстве иконописания русской православной церкви с XVI столетия существуют «Лицевые и толковые подлинники», определяющие основные приемы написания того или иного образа святого, равно как и икон на иные христианские сюжеты («двунадесятые праздники» и т. д.). Свои канонические нормы имеет искусство, связанное с иудаистским, исламским, индуистским и буддийским богослужениями; эти нормы имеют национально-региональные особенности.

Канон выступает мерой в оценке эстетического по критериям, выработанным религиозными организациями в конкретно-исторических условиях. В соответствии с целями культа формируются предпочтения при отборе художественных решений. Так, шутка, смех (и карикатура, шарж, искусство скомороха как театрализация комической стороны жизни) исключаются из сферы церковно-значимых ценностей (в православии) или получают статус второстепенных, вспомогательных ком­понентов (в европейском средневековом искусстве). Условность граней общественной жизни, подмечаемая в этих художественных формах, не согласовывалась с незыблемостью и четкостью церковного канона.

Многообразный и духовно богатый процесс эстетического освоения действительности, простиравшийся далеко за пределы церкви, «обсту­пал» ее; частично он получил отражение и преломление в решениях, признанных церковью каноническими. Формализуя условия творче­ства художников, работавших для церкви, канон сосредоточивал их усилия на решениях, эстетически заметно отличавшихся при внешней схожести композиции, цветовой гаммы, живописного ритма, мелодии, архитектурной формы. Корни этих отличий — в исторических, философских, нравственных, социально-политических и правовых ситуациях эпох, отраженных искусством сквозь призму канонов [335] и религиозных установок. Эстетические принципы художника складывались и развивались в поисках решений, отвечавших духовным пот­ребностям времени, в котором доминирующее религиозное сознание интегрировало разноплановые общественные проблемы. Темы высокого предназначения и трагедии материнства (каноны Богоматери с младенцем), заступничества и милосердия («Христос с предстоящими», «Николай Мирликийский предотвращает казнь» и др.), самопожертвования во имя единства земли русской («Борис и Глеб»), торжества гармонии над раздором и хаосом («Троица») развивались древне­русскими иконописцами в многочисленных вариациях. Патриотические идеи составили смысловой центр композиций «Пок­рова Богородицы», ассоциировались с иконой «Казанской Богоматери»; они же вдохновляли создателей Покровского храма (Василия Блажен­ного) и храма Христа Спасителя. Сходные процессы протекали в му­зыкальном и литературном творчестве Древней Руси. Духовное содержание произведений, признанных церковью каноническими, про­является за рамками богослужения — в городских архитектурных ан­самблях, музеях, выставках, концертах. Тем самым подтверждается мысль об относительной самостоятельности художественного начала по отношению к религиозно-культовому.

Поистине бесценны многие памятники художественной культуры, созданные на темы и сюжеты мировых и многих национальных религий. Мы встречаем их в архитектуре и в изобразительном искус­стве (фреска, мозаика, икона, картина, скульптура, мелкая пластика), в инструментальной и хоровой музыке, сольном исполнении (а также в их сочетаниях), в искусстве драмы (выразительное чтение, взаимо­действие священнослужителей и верующих при «исполнении» религиозных текстов, строгий порядок «сценария» богослужения), в орнаменте, художественном шитье и т.д. В каждой религии произве­дения этих видов и жанров искусства взаимодополняют друг друга, обеспечивая эстетико-психологическое сопровождение религиозной проповеди и культовых действий.

Вместе с тем музеи, хранящие произведения религиозного искусства, архитектурные ансамбли, включающие и здания культового на­значения, концертные залы, где звучат сочинения, написанные для церкви или на религиозные темы, позволяют, особенно в сопостав­лении с искусством, прямо входящим в систему культа, выявить такую сторону искусства, как полифункциональность. Она определяется прежде всего различием формальных и содержательных особенностей искусства. Если первые обусловлены сюжетом, символической атрибутикой и внешними особенностями образов художественного произведения, то вторые — спецификой воплощения идейного замысла художника и функциональным назначением произведения. При этом [336] сам замысел, его реализация, равно как и общественное место (а значит, и смысл художественного решения), зависят от социально-исторического контекста эпохи, когда оно создавалось. Соответствен­но, произведение религиозного искусства несет информацию о тех общественно-идейных ситуациях, к которым оно относится; воплощая определенное нравственно-эстетическое, философское, политическое и религиозное содержание, оно вызывает идейные и эмоциональные ас­социации как у современников, так и у представителей последующих поколений. В свою очередь, «аудитория», воспринимающая произве­дение, концентрирует внимание на его формальных либо содержательных сторонах, может выбрать ту или иную их «пропорцию». Так, «Троица» Андрея Рублева воспринималась современниками художника с точки зрения содержания как неотъемлемая принадлежность храма; ныне посетители Третьяковской галереи видят в ней эстетический иде­ал русского средневековья на рубеже XIV — XV столетий, наиболее глубоко воплотивший в конкретно-исторической форме общечелове­ческое стремление к гармонии, миру и красоте.