Испуг, школьные годы и вулканическая лава

Густые, пушистые угольно-черные ресницы оставляли резные тени на фарфоровой коже. От старой антикварной лампы разливался тусклый желтоватый свет - единственное освещение в этой комнате. Потрепанный и слегка колючий плед покоился на наших ногах, согревая и одаривая запахом порошка и свежести.
Я облокотился на мягкую спинку дивана, проваливаясь между подушек, неотрывно смотря на Джерарда, глядя на него в новом свете, подмечая каждую мелочь. Его даже немного аристократичные черты лица затмевали тени, в полумраке я не мог разглядеть всего. Джи явно был смущен из-за моего пронзительного изучающего взгляда, и уголки его губ подрагивали в смущенной улыбке, он вечно отводил взгляд, смотря на наши переплетенные пальцы рук.
Я даже не могу понять, какова тишина, стоящая в этой комнате. Ненавязчивая или напрягающая. Я улавливал и то, и то. Мне вроде бы было легко сидеть сейчас с Джи, не нуждался в болтовне, но при этом я боялся. Именно страх, не панический, но все-таки такой, какой заставляет мое сердце переходить на более быстрый темп, долбя о ребра.
А боялся я незнания. Вот мы наконец признались друг другу (а я ещё и самому себе), мы теперь встречаемся? Скорее всего, да. И теперь главный вопрос: что делать-то? Именно, я не знаю, что нужно делать. Нет, я и раньше состоял в отношениях, пусть и не во многих, а последние были уже достаточно давно, но состоял же. Только это было другое. Я никогда не чувствовал то, что чувствую сейчас, да, я говорю именно о чувствах, об эмоциях. И мы с Джи стали довольно-таки хорошими друзьями, как изменится наше общение из-за этого?
Нет, не думайте, что я готов сдаться, отказаться от своих слов и тому подобное, нет. Я просто реально не знаю, как мне теперь себя вести, и чувствую себя неловко.

- Хей, Фрэнки, - тихий полушепот вырвал меня из своих размышлений; я поднял глаза на Уэя. - О чем задумался? - мягко спросил он, поглаживая большим пальцем тыльную сторону моей ладони.
- Да так, - выдохнул я, придвигаясь ближе к Джерарду.
- Все хорошо? - обеспокоенно спросил он, не переставая гладить мою руку, незаметно обводя контур татуировок.
- Да, все хорошо, просто... - а есть ли смысл скрывать свой страх от Джерарда? - я боюсь, - выдохнул я, а парень так и застыл на месте, прекращая свои поглаживания.
- Меня?
- Нет! Я, - я запнулся, собираясь с мыслями, - я просто не знаю, что делать. В смысле у меня никогда не было парня, да и я никогда ни к кому не испытывал ничего подобного, что испытываю к тебе. Я не знаю, как себя вести. И боюсь облажаться, - я прикрыл глаза, ожидая звонкого смеха, но его не было.

Были теплые руки, приобнимающие меня за плечи, нежные объятия, мягкий шепот на ухо:
- Глупый-глупый Фрэнки, - и поцелуй в висок.
Это было произнесено так по-доброму, без какой-то колкости в голосе, что я даже не думал обижаться. Лишь сильнее прижался к парню, обвивая руки вокруг его тела, спрятанного в бесфоременном свитере, утыкаясь носом ему в грудь, вдыхая его запах.
- Мне даже приятно твое волнение, - хихикнул он, обнимая меня крепче, зарываясь носом в мои волосы. - Ну просто будь самим собой, думаю, этого будет достаточно. Будь тем Фрэнком, который мне понравился.
- Я постараюсь, - сказал я ему куда-то в ключицу.
Он начал спокойно гладить меня по голове, пропуская пряди через пальцы, массируя кожу головы, и я был готов замурлыкать от таких непривычных мне ласк. Лениво подняв голову, я заглянул ему в глаза, хитро улыбаясь уголками губ, подался вперед и накрыл его губы своими, оставляя на них краткий поцелуй. Мне нравится его целовать. Очень.

***

Мы продолжали валяться на диване в гостиной Джерарда, обмениваясь короткими фразочками. Я сидел между ног Уэя, а он обнимал меня со спины, положив голову мне на плечо. И если по началу меня смущала близость моей задницы и его промежности, то сейчас, когда он проводил кончиками пальцев линии от моих запястьев до локтей, иногда целуя меня в шею, что-то шепча на ухо, мне было уже все равно.

- Расскажи мне что-нибудь, - несвойственно бодро попросил я, поворачивая голову и смотря на него.
- Что рассказать? Спроси у меня что-нибудь, я расскажу, - не сказал, а промурлыкал он.
- Ну, - я на мгновение задумался, - в каком возрасте ты понял, какой на самом деле ориентации?
- Хм, лет в 16. Да, я тогда ходил в художественную школу, и меня заинтересовал мой молодой учитель композиции, - спокойно ответил он, переплетая наши пальцы рук.
- О, и в итоге он узнал о твоих чувствах? - с улыбкой спросил я.
- Ха, нет, я был толстым парнем с дурацкой прической, и смысла мне ему говорить не было, ведь шанс на взаимность был нулевой...
- Стой, - перебил его я, - толстым парнем с дурацкой прической?
- Да-а, - протянул он, улыбаясь, - я был обычным лузером со странностями и без друзей. Ну я не был прям пирожком пирожочным, но заметно полененький с прической под горшок.
- Не верю! - улыбался я, вновь пробегая взглядом по его выпирающим косточкам. - И куда ты все это дел? - я провел пальцем по ребрам, и он дернулся, боясь щекотки.
- Похудел, - усмехнулся он. - После окончания школы, где меня любили подразнить (ой, такие оригинальные шутки придумывали мои одноклассники, ты не представляешь!), поиздеваться и все тому подобное, я решил, что надо с этим что-то делать. Я занялся спортом, на диетах почти не сидел, но все же были какие-то ограничения, и к годам 20 я уже распрощался с лишним весом. Не был тощим и даже стройным, у меня ещё было небольшое пузико, но уже что-то. Причем лет в 20 у меня был какой-то период в жизни, когда я всем доказывал то, что я индивидуальность, что мне на вас вообще плевать, поэтому я одеваю вельветовые костюмы даже в плюс 20 градусов. Да, у меня был странный стиль одежды. Вообще, я носил костюмы, что тут странного-то? Но я их носил в таком виде, будто меня только что побили. Вечно незаправленная помятая рубашка, какой-то поношенный пиджак, грязный пестрый галстук, штаны клёш, которые были мне малы и были чуть выше положенного (всем нравились мои носки с Росомахой, которые я постоянно демонстрировал), иногда носил дырявые кеды, иногда изношенные ботинки. И самое главное - длинные, ну где-то до плеч, может чуть выше, черные сальные патлы, которые вечно падали на глаза. В общем, у меня был стиль какого-то алкаша, которого выкинули из дома, при том, что я учился в престижном институте, мои родители хорошо зарабатывали, да я сам уже мог себя обеспечить, но мне вот нравилось так - и все тут. И ещё я на каждом углу кричал про свою ориентацию. Странноватый я был пять лет назад, да,- подытожил он, усмехнувшись.

Я не мог снять широченную улыбку, представляя этого Джерарда. Хотелось бы попасть в то время, поглядеть на него.
- И да, ты обязан мне показать фотку себя шестнадцатилетнего, - заявил я.
- Не-е-ет, зачем тебе это? - измученно протянул он, при этом не снимая с лица улыбку.
- Просто так, хочу посмотреть.
- О, ты непременно влюбишься в мою прическу под горшок!
- А вдруг!
Мы уже не сдерживали смех, развалились на диване и смеемся, пиная друг друга.

- Теперь ты расскажи что-нибудь, - сказал Джи, когда мы успокоились.
- Ну, э, не знаю, у меня было такое обычное детство. Поначалу учился в католической школе, потом, когда уже стал постарше, перешел в обычную. В старшей школе как раз увлекся тяжелой музыкой и тоже хотел что-то там кому-то доказать, мучил свои волосы разными прическами, прокалывал себе что-то, а потом приходил домой, получал от мамки, снимал все кольца с лица, проколы зарастали, и я давай по новой. Как-то так и жил, - я пожал плечами, поудобнее укладываясь на груди Уэя. - О, где-то в классе девятом я как раз экспериментировал с внешностью и меня запечатлели на каком-то школьном альбоме с "экстравагантной" прической. У меня была челка Спока, волосы довольно коротко подстрижены, примерно такой же длины, как у тебя сейчас, я это все залачил и зачесал назад, оставив только челку и рожки. Да, я сделал себе непонятные рожки по бокам, не знаю зачем. Я так примерно месяц ходил и считал себя до невозоможности крутым.
- Знаешь что?
- Что?
- Я найду тебе фотку себя шестнадцатилетнего, а ты мне тот альбом, где ты с рожками!
- Договорились!

***

Уже было около часу ночи, за окном виднелись яркие фонари и афиши, освещающие город, редкие снежинки, опускающиеся на землю, кружась в потоках ветра, а на ночном небе - звезды, пробивающиеся сквозь редкие снежные облака.
Мы уже давно заткнулись и просто продолжали лежать в обнимку друг с другом, молча.
Меня уже начало клонить в сон, и я понимал, что мне пора бы уже собираться к себе. Мне было немного неловко оставаться у Джи, хотя такое уже было в нашей практике, но мне казалось, что сейчас Джер лежит и думает, когда же я уже свалю, и эти мысли не давали мне покоя.
- Я, наверно, пойду, - пробормотал я, нехотя выползая из его объятий, и, поставив ноги на пол, медленно поднялся.
Но тут же был перехвачен руками за талию и с какими-то воплями увален обратно на диван.
- Лава! Нет, Фрэнки! Лава! - орал Уэй, прижимая меня к себе так сильно, что я не мог сделать полноценный вздох.
- Уэй, мать твою, какая лава?! - испугался я и повернулся к нему лицом.
- Горячая рыжая вулканическая лава! У нас спасательный диван-лодка, с него нельзя сходить! - орал парень, все прижимаясь ко мне.
- Объясни нормально! - орал я в ответ; я так не слабо испугался.
- Ох, - выдохнул он и ослабил хватку. - Это, - он провел рукой по обивке дивана, - спасательная лодка, ей не страшна горячая лава, - теперь он указал рукой на пол. - Нельзя лезть в лаву, - он помотал головой в разные стороны; но увидев мой тупящий взгляд, пояснил: - пол - лава, слезать с дивана нельзя, ясно?
И тут я заржал. Как пьяный конь.
Сразу вспомнилось детство. Пол - либо лава, либо акула, либо открытый океан, в котором можно потонуть. И ты должен пробираться по креслам-стульям-диванам-кроватям, но не наступать на пол.

- И с чего это ты решил развлечься детской игрой в час ночи? - отсмеявшись, спросил я.
- Мне же надо было как-то остановить тебя. Останься у меня, уже поздно, - он состроил щенячьи глазки и выпятил нижнюю губу.
- Я бы и так остался, если бы ты меня попросил, - по-доброму усмехнулся я.
- Но так интересней!
- Ты меня до чертиков напугал, да, но я не против спасаться от жгучей лавы, - я кивнул, а парень захлопал в ладоши.
- Отлично!
- И у нас первое задание: достать мне сок из холодильника, я ужасно хочу пить. Как нам добраться до кухни, капитан Уэй? - подыграл ему я; сон как рукой сняло.
- Хм, - он приставил руку к подбородку и задумался. - Идея! Будешь меня держать, - приказал он и поскакал на другой конец дивана, после чего перепрыгнул на кресло и поманил за собой рукой.
Я поднялся и пошел за ним, тоже перепрыгивая на соседнее кресло, спасаясь от страшной лавы. Когда я встал рядом с Джи, он указал пальцем на стоящую в углу рядом с этим креслом трость с черепом вместо ручки и произнес:
- Я поползу за ней, а ты меня держи и не дай упасть, моя смерть будет на твоей совести! - он произнес это с такой сталью в голосе, что мне и вправду стало страшно.
- Окей, сэр!
Джерард принял серьезный вид и забрался на спинку кресла, а я положил руки ему на бедра, придерживая. Парень перегнулся через эту спинку, повисая на ней, а я вцепился в него стальной хваткой, цепляясь за свитер и за ремень джинсов одновременно, не давая ему упасть в рыжую высокоградусную лаву. Тот все продвигался вперед, тянувшись руками к бедной трости. Ещё чуть-чуть продвинувшись вперед, он схватил бедную лакированную палку и дал мне команду поднимать его обратно, что я и сделал, резко дернув на себя.
- Одна часть миссии выполнена! - провозгласил он и чмокнул меня в щеку в качестве вознаграждения. - За мной! - скомандовал Джи и опять перепрыгнул на диван, я за ним.
Вернувшись к дальнему края дивана, мы оба перепрыгнули на небольшой пуфик на колесиках и кое-как уместились на нем вдвоем. Было решено мне сесть на колени Уэя, так мы умещались на этой небольшой сидушке.
Когда с этим разобрались, Джи опустил трость и оттолкнулся ей, как веслом, а пуфик пришел в движение. Колесики тихо скрипели, но это закрывалось нашим с Джи смехом. Парень отталкивался тростью, подгоняя наш "плот", приближаясь к кухне. С помощью захвата о стену, нам удалось повернуть и - вуаля! - мы сидим на пуфике рядом с открытым холодильником, пьем сок, и мы выжили, не упав на пол, ой, простите, в вулканическую лаву.
- Миссия выполнена!
- Вы отлично справились, капитан Уэй, - прошептал я, целуя его растянутые в улыбке губы, на которых чувствовался апельсиновый вкус.