Модернизация системы международных отношений

Самой актуальной проблемой функционирования ООН на современном этапе является несоответствие предусмотренной Уставом системы голосования в Совете Безопасности нынешним политическим реалиям. Созданный после Второй мировой войны механизм согласования воли нескольких великих держав отражал расклад сил того времени, точнее – той эпохи. Как это ни парадоксально, но двуполярный мир с его конфронтацией больше соответствовал юридическому балансу сил и возможностей. Поэтому столь откровенное игнорирование важнейших уставных норм самими же членами Совета Безопасности вплоть до конца ХХ века было невозможным. Сегодня, спустя 72 года после образования ООН, приходится констатировать, что у неё нет сколько-нибудь действенных механизмов обеспечения безопасности, когда угроза исходит от тех государств, на которых лежит основная ответственность за её поддержание. ООН оказывается бессильной перед тенденциями к мировому гегемонизму (США с точки зрения РФ и Китая, Китай и РФ с точки зрения США и ЕС).

Во-первых, как уже сказано, ООН не имеет сколько-нибудь действенных рычагов влияния на государства, являющиеся постоянными членами Совета Безопасности. В случаях, когда они сами нарушают Устав ООН, Совет Безопасности оказывается юридически несостоятельным для того, чтобы применить соответствующие меры. В результате оказывается под угрозой выполнение главной задачи ООН – поддержания международного мира и безопасности.

Во-вторых, практика осуществления принудительных действий с использованием многонациональных вооружённых сил резко расходится с механизмом, который задумывался при подготовке и принятии Устава ООН. Фактически сейчас от имени ООН военные операции осуществляются отдельными государствами. Такая возможность предусмотрена статьей 48 Устава, но её следует рассматривать скорее в качестве резервной, на что указывает смысл статей 42-47, которые прямо наделяют Совет Безопасности правом непосредственно руководить применением силы. Тем не менее, Совет Безопасности пошёл по пути делегирования своих уставных полномочий отдельным странам, что искажает коллективную волю государств-учредителей ООН. Прямым следствием сложившейся практики стали, на наш взгляд, действия США в Афганистане и Ираке, а также действия НАТО в Югославии и Сирии. Неспособность ООН организовать применение силы для выполнения своих же решений привела к тому, что появился альтернативный механизм, не предусмотренный международным правом.

В-третьих, не первый год возникает вопрос о правомерности количественного и качественного состава Совета Безопасности. Если двадцать-тридцать лет назад можно было объяснить особые привилегии Великобритании, Китая, СССР (России), США и Франции их ядерным статусом, то сегодня ядерным оружием де-факто обладают ещё ряд государств, а некоторые стоят на пороге его создания. У них, таким образом, появляются все основания претендовать на постоянное членство в Совете Безопасности. Если же учитывать не только военно-политический, но и экономический потенциал государств, то нынешнее влияние на мировые процессы Германии или Японии ничуть не меньше, чем Великобритании и Франции. Наконец, отсутствие среди постоянных членов Совета Безопасности африканских и латиноамериканских государств также может быть истолковано как определённая дискриминация. В связи с этим в доктрине международного права существует точка зрения, согласно которой позиция Совета Безопасности всё чаще расходится с позицией самой ООН, поддерживаемой большинством её членов. Поэтому вполне справедливо выглядят предложения об увеличении числа постоянных членов Совета, что позволит сделать данный орган более представительным. С другой стороны, это решение будет бессмысленным, если не решить две ранее названные проблемы.

Ещё одна актуальная проблема системы ООН – расширение юрисдикции Международного Суда. Несмотря на то, что его авторитет в мире достаточно высок, он до сих пор не стал по-настоящему эффективным механизмом разрешения международных споров. Основная причина этого – факультативная юрисдикция Суда, предусматривающая право государств не передавать споры со своим участием на его рассмотрение. Как показывает практика, наибольшее количество оговорок при подписании международных соглашений делаются государствами относительно положений, касающихся механизма разрешения споров. Следует признать: существует объективное противоречие между расширением полномочий международных судебных органов (в том числе Международного Суда ООН) и суверенитетом государств-членов мирового сообщества. Сегодня международное право лишь рекомендует государствам как можно чаще прибегать к услугам Международного Суда, и государства не очень охотно это делают. Особенно это касается великих держав, которые априори отрицают какую-либо внешнюю власть над собой. Представляется, что распространение юрисдикции Международного Суда на все международные споры способствовало бы укреплению международной законности. Только после этого необходимо будет решать следующую задачу: создание чёткого механизма принудительного исполнения его решений всеми государствами без исключения. В Декларации тысячелетия в качестве одной из целей названо обеспечение выполнения государствами-членами решений Международного Суда, во исполнение Устава Организации Объединенных Наций, по любым делам, сторонами которых они являются.

В связи с расширением числа субъектов международных отношений в политической науке, наряду с понятием «внешняя политика», стал использоваться термин «международная политика».