Проблема соотношения целей и средств правовой работы в Вооруженных Силах РФ

Государство и право – институты, с помощью которых общество строит свою жизнедеятельность, подчиненную определенной цели. Задача всякого государственного строительства, в том числе и государственного устройства России, состоит в том, чтоб найти эту цель – доминирующий общественный интерес[421].

Очевидно, что правовая работа в государстве и должна строиться, ориентируясь на эту цель, всемерно способствуя с помощью правовых средств установлению благоприятного правового режима, помогающего достигать эту цель совместными усилиями государственных органов и граждан. Однако возникает закономерный вопрос, что это за цель и как ее можно достигнуть, в том числе с использованием средств, заложенных в праве? Данный вопрос представляется фундаментальным, основополагающим для правовой работы, поскольку указанная цель, по сути, является конечной целью и правовой работы, поэтому остановимся на его рассмотрении более подробно.

Как это не удивительно, но на вопрос о цели правовой работы и способах достижения ее высоких показателей достаточно глубокий ответ дает императрица Екатерина II в своем Наказе, данном комиссии о сочинении проекта нового уложения. В ст. 43 Наказа она в частности указывает, что «для нерушимого сохранения законов надлежало бы, чтобы они были так хороши, и так наполнены всеми способами к достижению самого большого для людей блага ведущими, чтобы всяк несомненно был уверен, что он ради собственной своей пользы стараться должен сохранить нерушимыми сии законы». И далее, как бы подводя черту под этим важным утверждением, императрица Екатерина II особо подчеркивает в следующей ст. 44 «и сие то есть самый высочайший степень совершенства, которого достигнуть, стараться должно»[422].

В этом небольшом положении заключены как минимум три очень важные идеи, на которых должна строиться правовая работа, три степени совершенства, которых «достигнуть стараться должно». Первая – состоит в том, что критерием оценки совершенства правовых актов является благо людей (чем в большей степени закон способствует достижению блага – тем он совершеннее), а работа по укреплению законности («нерушимое сохранение законов») должна вести к достижению этого блага, т.е. чтобы издаваемые правовые акты были наполнены всеми способами, ведущими «к достижению самого большого для людей блага». Вторая идея указывает на связь законности и правосознания, на то, что самым прочным фундаментом законности является несомненная уверенность людей в пользе для них законов и основанное на этой несомненной уверенности их старание «сохранить нерушимыми сии законы». Третья – заключается в том, что целью государства и его правовой работы является «достижение самого большого для людей блага», а совершенные законы (также и подзаконные правовые акты) и законность выступают своего рода средством достижения этой главной цели, показателем, насколько полно и точно эта цель достигается.

Вместе с тем, встает закономерный вопрос, что же следует понимать под «самым большим для людей благом». В этой связи огромный интерес представляют исследования, проведенные А.А.Мушниковым по данной чрезвычайно важной проблеме еще на рубеже XIX и ХХ века. Обращает на себя внимание в первую очередь простота и строгая логика его рассуждений.

Как отмечает А.А.Мушников, всякое сознательное действие человека совершается им для достижения какой-либо определенной цели, которая в свою очередь, служит средством для достижения другой, высшей цели, а эта последняя является опять средством для третьей цели, и т.д. Но очевидно, что такой ряд целей, являющийся средствами одна в отношении другой, должен замыкаться верховной целью, которая могла бы вполне осмысливать и приводить к единству все прочие, подчиненные ей, цели. Эта верховная, или конечная, цель всех действий человека составляет его высшее благо. Вопрос о том, в чем должен человек искать высшего своего блага, есть основной вопрос человеческой жизни, т.к. только ясное его разрешение может установить твердое руководящее начало для определения различия между нравственным добром и злом. Важность для человека вопроса о высшем благе сознавалась уже в древнем мире, вследствие чего вопрос этот подвергался разнообразным обсуждениям в языческой философии. Но многовековой опыт человеческой жизни показал бесплодность всех попыток разрешить этот вопрос простыми усилиями человеческого разума, не опирающимися на Божественное откровение.

Развивая эту мысль далее, А.А.Мушников делает ряд других важных выводов. Человек имеет потребности материальные, общие ему с животными, и духовные, составляющие отличительную его особенность. Средства для удовлетворения своих потребностей человек находит в различных внешних предметах, составляющих его материальное достояние, к приобретению которого он, по необходимости, стремится. Но следует ли человеку искать свое высшее благо в обладании возможно большим материальным богатством? Этот вопрос может быть решен не иначе, как в отрицательном смысле, уже потому, что высшее благо должно составлять само себе цель, а не быть лишь средством к достижению других целей. Вместе с тем, стремление к материальному богатству как средству для достижения счастья на земле оказывается явно ошибочным, т.к. уже из опыта жизни известно, что само по себе оно далеко не обеспечивает человеческого благополучия, и чтобы удовлетворить свои необходимые потребности, человек не нуждается в большом богатстве; для достижения же спокойствия и довольства в жизни он должен стремиться скорее к ограничению своих материальных потребностей. Но если высшее благо не может заключаться в накоплении материальных богатств, то не следует ли искать его в чувственных влечениях, связанных с физической стороной человеческой природы? Эти влечения, свойственные как человеку, так и животным, обусловливаются, во-первых, необходимостью поддержания жизни, чем вызывается потребность в пище, и, во-вторых, необходимостью размножения рода, для чего служит природное половое чувство. Но инстинкт животного побуждает его удовлетворять свои потребности лишь в той мере, как это вызывается самой природой. Человек же, в случае извращенности его нравственных наклонностей, способен иногда искать в чувственных влечениях самостоятельную цель и предаваться всякого рода излишествам, что и проявляется в таких пороках, как чревоугодие, пьянство и половой разврат, неминуемо расстраивающих здоровье и унижающих человеческое достоинство.

После сказанного, заключает А.А.Мушников, представляется непреложной истиной, что высшее благо человека может заключаться лишь в удовлетворении потребностей духовной природы, возвышающей его над всем видимым миром. Для побуждения к тому, чтобы человек не забыл о существенных потребностях своего духа, природа одарила его чувством непреодолимого к ним влечения, но более чистым, прочным и возвышенным, чем то, какое он испытывает в отношении своих физических потребностей. Из всех же духовных потребностей господствующей над прочими и наиболее способной овладеть всем духовным существом человека является потребность религиозная: основное свойство человеческого духа состоит в стремлении к общению с Богом как первоначальным источником всего истинного, доброго и прекрасного. Только проникнувшись до глубины души таким стремлением и приняв его за руководящее начало всех своих действий, человек может достигать и в этой земной жизни истинного счастья; в противном случае, лишаясь главнейшей опоры, он отдается на произвол страстей и делается добровольной жертвой всякого зла, ведущего к духовной и телесной гибели. Таким образом, и разрешение вопроса о том, в чем состоит конечная цель земного существования человека и высшее его благо, следует искать в религиозном учении. Эту конечную цель христианская религия указывает в стремлении человека через выполнение им евангельских заветов, к высшему духовному совершенству, по слову Спасителя: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Матф. 5, 48). Но вместе с тем, религия не исключает других, второстепенных, жизненных целей человека, а только предостерегает его, чтобы он не искал в земных интересах высшего своего блага, но, стремясь к приобретению преходящих внешних благ, смотрел на них лишь как на средство к достижению своей конечной цели, помня слова Спасителя: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Матф. 16, 26)[423].

Таким образом, как видно из всего выше изложенного, конечная цель земного существования человека и высшее его благо находятся в духовной сфере, и следует их искать в религиозном учении. Данный вывод представляется чрезвычайно важным для правовой работы, поскольку от ответа на эти вопросы зависит ее содержание, направленность и критерии оценки результатов ее проведения.

Цель и смысл существования человека и государства Российского занимали умы русских людей еще на заре возникновения и становления единого мощного государства и уже тогда, вскоре после крещения Руси (988 г.), обнаруживается глубокое осознание передовыми мыслителями того далекого времени высокого предназначения русского народа. Особенно ярко такое понимание присутствует в знаменитом «Слове о Законе и Благодати» митрополита Киевского Иллариона (XI в.), для которого радость обретения новой веры является непосредственным свидетельством обретения нового смысла бытия Руси на земле. Именно в трудах митрополита Иллариона мы находим первое обоснование нового смысла земного бытия Руси. Разделяя всемирную историю на два периода – период Закона (Ветхого Завета) и период Благодати (Нового Завета), Иларион утверждает, что лишь Новый Завет («Истина»), данный человечеству Иисусом Христом, является Благодатью, ибо Иисус своей смертью искупил все людские грехи, а посмертным воскрешением Он открыл всем народам путь к спасению. Следовательно, смысл существования России состоит в утверждении христианских истин и тем самым в обретении спасения.

Анализируя этот раннехристианский период становления русского государства, С.Перевезенцев замечает, что именно в XI в. были совершены первые шаги к тому идеалу, который позднее зазвучит в памятниках древнерусской литературы, - к «Святой Руси». В целом же Крещение Руси и утверждение в русском сознании христианских истин сыграло выдающуюся роль в отечественной истории. Православие стало важнейшим духовным условием превращения разноплеменного и разноэтнического населения Киевской Руси в единый христианский народ, объединенный общим миропониманием, общими целями и общим великим духовным смыслом бытия. Именно православие позволило русским мудрецам уже в XI в. осознать то предназначение, которое было вложено в славянский мир, - обеспечение мирного сосуществования народов, обеспечение возможности нравственного и духовного совершенствования людей, внесение в земную жизнь Божией Правды ради всеобщего спасения.

Татарское нашествие, по убеждению С.Перевезенцева, сыграло значительную роль в том, что в древнерусском сознании значительно укрепилось христианское миросозерцание. Начиная с XIII – XIV вв. православие становится главной составляющей всей общенациональной идеологии, играет определяющую роль при формировании всех значимых общественных идеалов. Ведь сохранение собственной веры, по убеждению мудрецов той поры, означало и сохранение независимости духовной жизни народа. А независимость духовная непременно должна была привести и к восстановлению независимости политической. Поэтому идея защиты православия крепко и непосредственно стала связываться в сознании людей с идеей национально-государственной независимости. И недаром именно в этот период понятия «русский» и «православный» становятся синонимами[424].

Провозгласив триединый принцип «Православие. Самодержавие. Народность», русская духовно-политическая мысль середины XIX в., по мнению С.Перевезенцева, одухотворила саму идею Российской империи, придала Российской империи великий духовный смысл, указала Российской империи цели и задачи ее земного исторического бытия, а именно – устремленность в Вечность. А конкретной задачей, ведущей для русского духовно-политического сознания в XIX столетии, стала одна: Россия – это удерживающая сила. В этом отношении Российская империя рассматривалась как единственная в мире сила, способная удерживать мир от падения в объятия антихриста, символами которого считались распространяющийся материализм в философии, секуляризм в отношении к религии, республиканизм и социализм в социально-политической сфере и революционизм в методах политического действия.

Глубокое понимание сущности и предназначения Государства Российского понимали и руководители страны – русские цари, что явственно видно при изучении многих документов того времени. Так, в ответ на оскорбления турецким султаном православных христиан в Палестине, которая входила в то время в его владения, Николай I потребовал от Османской Порты особого права для русского царя быть покровителем всех ее православных подданных. В Высочайшем Манифесте 14 июня 1853 г. прямо указывалось: «…Защита Православия была искони обетом блаженных предков наших…», а в период Крымской войны 1853-1856 гг., когда против России на стороне Турции выступили Англия и Франция было издано несколько манифестов вскрывающих сущность этой войны. Например, из Высочайшего Манифеста 9 февраля 1854 г.: «Итак, против России, сражающейся за Православие, рядом с врагом христианства становятся Англия и Франция! Но Россия не изменит святому своему призванию, и если на пределы ее нападут враги, то Мы готовы встретить их с твердостью, завещанной нам предками…». Из Высочайшего Манифеста 11 апреля 1854 г.: «Православной ли России опасаться сих угроз? Готовая сокрушить дерзость врагов, уклонится ли она от священной цели, Промыслом Всемогущим ей предназначенной? Нет! Россия не забыла Бога! Она ополчилась не за мирские выгоды; она сражается за Веру Христианскую и защиту единоверных своих братий, терзаемых неистовыми врагами. Да познает же все Христианство, что как мыслит Царь Русский, так мыслит, так дышит вся Русская семья – верный Богу и Единородному Сыну Его, искупителю нашему Иисусу Христу, православный русский народ»[425].

Перечисленные немногие исторические примеры, факты и документы наглядно иллюстрируют и подтверждают, что с момента крещения на протяжении многих веков Россия осознавала и связывала смысл и цель своего существования со спасением рода человеческого (от царства темных сил, лжи и порока), которое возможно только с помощью (в свете) Православия, выступающего столпом утверждения Истины в этом мире и являющегося по существу единственным истинным вероучением (" Опять говорил Иисус к народу и сказал им: Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни" (Ин. 8:12) ". " Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня имеет жизнь вечную. Я есмь хлеб жизни " (Ин. 6, 47-48). " Я есмь путь и истина и жизнь; н икто не приходит к Отцу, как только через Меня" (Ин. 14,6). " Веруйте в Бога и в Меня веруйте " (Ин. 14,1); " Истинно, истинно говорю вам, что Я дверь овцам. Все, сколько их ни приходило предо Мною, суть воры и разбойники; но овцы не послушали их. Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется " (Ин. 10, 7-9). “Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине” (Ин. 18. 37)). Это свидетельство об истине Россия несет миру вот уже второе тысячелетие, пытаясь в упорной борьбе с врагом рода человеческого построить царство правды – Святую Русь.

Отсюда и цели второго уровня – распространение в мире света Православного учения и защита Православия и православных от врагов Истины, стремящихся уничтожить Православие и его носителей (исповедников) любой ценой и тем самым накрепко захлопнуть для человечества дверь в жизнь вечную.

Начало ХХ века ознаменовалось трагическими событиями – после организации нескольких революций в России власть была захвачена коммунистическими лидерами, преследовавшими цель уничтожения Русской Православной Церкви. Однако в начале девяностых годов прошлого столетия коммунистический режим пал и открытые гонения на Православие в России прекратились, в связи с чем возникли относительно благоприятные условия для постепенного возвращения России на свою прежнюю стезю, к выполнению своей высокой исторической миссии, к своему великому призванию.

 «Те проблемы, которые стоят перед нашим обществом – экономические, социальные, межнациональные, экологические, – мы можем решить только тогда, когда духовные и нравственные ориентиры вернутся в нашу жизнь»[426], – пишет Патриарх Московский и всея Руси Алексий II.

Еще далее, излагая, по сути, эту же мысль, идет архимандрит Рафаил (Карелин), указывая: «Сначала было невидимое, а затем видимое. Невидимый сотворил видимое. Невидимое – вечно, видимое – временно. В невидимом духовном плане решаются судьбы человечества. Отношение человечества к Богу делает историю мира»[427].

Исследуя смысл русской истории, С. Перевезенцев приходит к важным выводам: «Но ведь человек – это существо не только экономическое или социальное, а еще и духовное. Но ведь человек не просто копошится в хаосе исторических событий, а живет ради какой-то цели и во имя какого-то смысла. И вот здесь и возникает эта неприложная связка – духовность и смысл. Человек всегда живет во имя чего-то, всегда добивается какой-то цели и в этом видит смысл своей жизни. И всякий народ тоже живет ради какой-то цели и во имя какого-то смысла.

Однако эти целевые и смысловые установки человека не появляются ниоткуда, из небытия. Более того, ни сам человек, ни даже целый народ не могут придумать себе смысл своего бытия. Откуда же этот смысл берется? Ответ может быть только один – смысл бытия даруется Свыше, ибо он вложен в человеческую историю. Вот это и объясняет людям религия, потому что чистая рационалистическая наука этого объяснить просто не может – это не ее задача.

Вот и понятие «смысл истории» подразумевает, что у истории есть некая цель, к которой стремится человечество в ходе своего развития. А это значит и то, что этот смысл дарован Свыше, вложен в человека, в народ, во все человеческое общество Господом. И настоящая наука начинается тогда, когда она осознает свою неразрывную связь с религией»[428].

По мнению Архиепископа Сан-Францисского Иоанна (в миру князь Дмитрий Алексеевич Шаховской) «Библия – единственная книга, которая так ясно говорит, откуда мы, люди, пришли, куда мы идем и для чего существуем. Нет никакой другой книги, которая так исчерпывающе отвечала на вопрос, – в чем смысл нашей жизни, как велико ее значение…»[429].

Большой вклад в выявление и понимание целей права и правовой работы внес выдающийся русский писатель Ф.М.Достоевский. Анализируя его произведения П.И.Новгородцев отмечает, что в этих произведениях «мы находим отчетливейшее выражение русского мировоззрения, у него мы находим и глубочайшие основы русской философии права». Кратко формулируя эти основы, П.И.Новгородцев представляет их следующим образом:

1. Высший идеал общественных отношений есть внутреннее свободное единство всех людей, единство, достигаемое не принуждением и внешним авторитетом, а только Законом Христовым, когда он станет внутренней природой человека.

2. Единственный, подлинный и совершенный путь к идеалу – свободное внутреннее обновление людей и внутреннее осознание их общей друг за друга ответственности и их всепронизывающей солидарности. Поскольку это обновление может быть достигнуто лишь милостью Божией как следствие веры и любви, возникающих в человеке Божией благодатью, – осуществление общественного идеала без Бога невозможно. Обустройство без Бога, без Христа – это попытка, обреченная на слабость и бесплодность…

3. В процессе общественного строительства право и государство представляет собой лишь известные вспомогательные ступени этого развития, которые сами по себе слишком слабы для преобразования жизни. Их задача – возможно ближе подняться к действительному идеалу общественной жизни, воплощенному в Церкви и ее идеальном смысле, как месте внутреннего свободного сожития людей, освященном и поддерживаемом Божественной благодатью…

4. Поскольку Закон Божий, закон любви, есть высшая норма для всех жизненных отношений, право и государство должны черпать свой дух из этой высшей заповеди. Не раскол между правом, с одной стороны, и нравственностью, с другой, как это провозгласила новая философия права, а новая, непосредственная связность права и нравственности и подчинение их более высокому религиозному закону образуют норму социальной жизни.

Таковы, по мнению П.И.Новгородцева, основополагающие идеи, образующие суть русского духа в его понимании жизни и истории, права и государства. В основе своей они представляют не что иное, как совершенное признание и утверждение основ христианской религии. С другой стороны, эти принципы означают решительное отрицание всех основ классической западноевропейской философии права, сформировавшейся в XVIII и XIX веках и формулированной Руссо, Монтескье, Кантом и Гегелем. Западноевропейская философия, развивая идеи гуманизма и автономии земной культуры и противопоставив эти идеалы церковному господству в средние века, пришла к тому результату, что высшая цель истории есть осуществление совершенного правового состояния и государственности. Как говорил Гегель, самый решительный представитель этой философии, – государство есть земной бог, осуществление нравственной идеи на земле. Этот гуманистический, рационалистический, утопический идеал есть в основе своей отрицание самих оснований христианской веры, отречение от них. Когда новые славянофилы, непосредственно чувствуя истину русской идеи, выступили против односторонности западного идеала, они не могли предвидеть, что близко то время, когда на Западе с полной ясностью обнаружится непрочность утопии обустройства сообразно разуму и осуществления рая на земле. Теперь этот крах западного идеала, является одновременно и крахом всех основ западноевропейской культуры, есть крах, и этот факт составляет в связи с углублением и одухотворением славянофильства новый и в высшей степени важный момент в утверждении русской идеи.

Что же самое важное и существенное в этой идее? В чем ее живая суть? Существенное, по убеждению П.И.Новгородцева, состоит в «новой оценке задач жизни и культуры. Западный взгляд пришел при строительстве внешних форм к обожествлению этих форм, признал их божественными и верил в их чудесную, всемогущую силу. Это воззрение и эта вера переживают сегодня крах. Русское мировоззрение и русская вера уже с давних времен противопоставляют западному идеалу другой: высшая цель культуры состоит, по русскому воззрению, не в строительстве внешних форм жизни, но в их духовной внутренней сущности. Не конституции, а религии образуют высший продукт духовного творчества и высшую цель жизни. Не государство, а церковь воплощает с величайшей глубиной и полнотой истинную цель истории и культуры»[430].

Указанные заключения, сделанные в начале ХХ века, находят свое яркое подтверждение и в наши дни. Так, в частности, В.А.Лекторский отмечает: «Пародоксальность сегодняшней жизни в том, что решение экономических, политических и социальных вопросов в наших условиях оказывается невозможным без выработки новых идеалов, без большой идеи. Так что обсуждение проблем духовности для нас – это не воспарение, не уход от злобы дня, а самое насущное дело, во многом более практичное, чем многие другие. Я убежден в том, что если Россия не сможет повернуться к духовности, она погибнет как великая и неповторимая культура, а значит и как страна»[431].

Выше указанные выводы выдающихся правоведов, религиозных деятелей, писателей и философов о том, что высшая цель жизни человечества лежит в духовной, религиозной сфере, а также заключения о том, что выработка духовных идеалов для России вопрос жизни или смерти, – являются чрезвычайно важными для определения целей правовой работы, ее направленности и правильного понимания ее должного внутреннего содержания. Указанные выводы полностью соответствует ранее нами отмеченному заключению о том, что главными источниками формирования и укрепления здорового правосознания является именно духовные, религиозные корни (незыблемые основания) человеческой жизни. Примечательно, что существенный вклад в выяснение этого сложного вопроса вносят не только видные представители правовой науки, философии, но также и выдающиеся святые отцы Русской Православной Церкви.

Так, преподобный Серафим Саровский в своей беседе о цели христианской жизни прямо указывает: «Истинная же цель жизни нашей христианской состоит в стяжании Духа Святаго Божиего. Пост же и бдение, и молитва, и милостыня, и всякое Христа ради делаемое доброе дело суть средства для стяжания Святаго Духа Божиего». И далее поясняет, что цель жизни мирской обыкновенных людей есть стяжание или наживание денег, а у дворян сверх того – получение почестей, отличий и других наград за государственные заслуги. Стяжание Духа Божия есть тоже капитал, но только благодатный и вечный, и он, как и денежный, чиновный и временный, приобретается одними и теми же путями, очень сходными друг с другом. «Бог Слово Господь наш Богочеловек Иисус Христос уподобляет жизнь нашу торжищу и дело жизни нашей на земле именует куплею, и говорит всем нам: «Купуйте, дондеже приду, искупующе время, яко дние лукави суть [432]», то есть выгадывайте время для получения небесных благ через земные товары. Земные товары – это добродетели, делаемые Христа ради, доставляющие нам благодать Всесвятаго Духа»[433].

Понятие благодати в христианстве занимает одно из важнейших мест и имеет существенное значение для выявления и понимания целей человеческого существования на земле. Как отмечает архимандрит Рафаил (Карелин): «Благодать – это сила и энергия, истекающая из самой сущности Божества. Силой Божией всё сотворено, всё существует, всё сохраняется. Вне благодати находится только небытие… Бытие в ракурсе религиозного мышления должно иметь конечную цель, без этого само бытие является бессмыслицей и случайным всплеском волны из темных глубин хаоса. Итак, благодать – это сила Божия, которая творит и дает творению целенаправленное бытие. Эта цель раскрыта в Св. Писании и патрологии: это вечное приближение к Божеству, где сотворенное бытие раскрывается в новых глубинах, открывается в новых высотах и восхождениях. Цель бытия, человека и видимого мира – это приобщение человеческого естества Абсолюту, через благодать и вхождение в божественную жизнь; то, что св. Отцы называли обожением. Здесь благодать получает более конкретное определение: это не только творящая, но и спасительная сила Божия, целенаправленная энергия Божества, в которой и через которую осуществляется предвечное предназначение человека»[434].

Ту же мысль, но другими словами выразил и Святитель Феофан Затворник, указывая, что «мир вещественный не имеет в себе цели. Он жилище разумно свободных тварей и поприще их развития и совершенствования. Для последних конец – Богообщение чрез богоподобную добродетель, – свободно, по желанию и любви их самих приобретаемую, и блаженство вечное – плод труда в стяжании богоподобия»[435].

Примечательно то, что цель человеческой жизни, наиболее полно, универсально и возвышенно сформулированная христианством, остается неизменной, как и само учение Православной Церкви, уже на протяжении многих веков, чего нельзя сказать о многих других учениях, особенно выдвигаемых наукой, не основанной на Православии.

Нужно всегда иметь в виду, указывал профессор протоиерей В.Зеньковский, что знание находится в постоянном движении и развитии, благодаря чему в знании сменяются одна за другой теории и гипотезы. То, что казалось в науке бесспорным вчера, бесследно исчезает сегодня, и эта смена руководящих идей в знании неизбежна и законна. Сейчас никто не станет объяснять явления теплоты с помощью гипотезы о теплороде, но в свое время эта гипотеза владела умами. А кто знает современную физику, тот знает, как заколебались прежние учения о природе света, о постоянстве материи и т.д. Науке должна быть предоставлена полная свобода в построении любых гипотез для объяснения тех или иных явлений; только надо помнить, что все это гипотезы, которые могут быть заменены другими гипотезами. Христианство же остается неизменным с того времени, когда Господь Иисус Христос был на земле[436].

Представляет интерес и вывод, сделанный святителем Лукой (Войно-Ясенецким), который указывал, что Библия учит о теоцентризме, о том, что неизменным центром вселенной является Бог (в переводе с еврейского Бог – на основании филологического исследования Делича значит – неподвижная, вечная цель бытия). Все из Него, Им и к Нему (Рим. 11, 36). Библия учит не о физическом, а о метофизическом центре вселенной (ибо она содержит учение не о физических преходящих предметах, а о вечном и духовном), каким является Христос-Логос. «Если брать религию по существу, то есть как внутреннее переживание, как преклонение перед Богом и общение с Ним, то мы должны согласиться, что наука не только не противоречит религии, но более того – наука приводит к религии… Она ставит те же самые вопросы, на которые отвечает религия. Она по закону причинности приводит нас к Первопричине мира, а религия отвечает, Кто является этой творческой Первопричиной не только мира, но и человека. Она говорит нам, что мы происходим от Бога (а не от обезьяны). Наука открывает вечный Логос бытия, обусловливающий эту гармонию. Наука приводит к необходимости какого-то разумного смысла в жизни, какого-то высшего назначения жизни. Религия отвечает – это БОГ.

Выявление Божественного начала во мне и во всем мире, так, чтобы любовь, мудрость, красота охватила весь простор бытия, и Бог был все во всем – и составляет разумную цель мира»[437].

Таким образом, цель существования человека, народа и государства следует скорее искать не в науках, оперирующих различными теориями и гипотезами, находящимися в постоянном изменении, движении и развитии, сколько в более неподвижных, стабильных и неизменных системах человеческих знаний, проверенных жизненным опытом, – в религии.

Следовательно, конечная цель существования человечества давно предопределена устроением всего видимого и невидимого мира (в т.ч. и природой человеческого естества) и давно известна, сообщена всем народам в Священном Писании. Другое дело, как сам человек относится к этой цели своего существования и существования своего народа. Вопрос этот в истории народов решается на протяжении всей их жизни на земле. Именно этим и объясняется уходящая в глубь веков религиозная составляющая в жизни практически каждого народа, попытки проникнуть в глубинную суть этого вопроса и найти на него правильный ответ. От этого ответа, от установления правильной конечной цели существования народов и государства, их объединяющего, зависит правильность и проводимой в этом государстве правовой работы, которая должна исходить из этой цели, основываться на ней, ориентироваться на ее достижение с помощью правовых средств, оцениваться, корректироваться и совершенствоваться, имея своим неизменным критерием именно эту цель.

В этой связи особый интерес представляет история России, ее поиски и открытия религиозного смысла своего существования. Исследований на эту тему существует чрезвычайно много. Остановимся и кратко рассмотрим лишь некоторые из них, имеющие важное значение для более глубокого понимания нашего предмета изучения.

Представляет в этой связи значительный интерес исследования по выявлению религиозного характера имен Русь и Россия, проведенные Курочко М.М., который отмечал, что в решении содержательного значения указанных имен представляется важным использовать методологию, разработанную русскими мыслителями в рамках философии имени, где имя рассматривается как онтологическая основа, коренящаяся в бытии или Боге-Логосе. Бог-Творец творит мир посредством своего Слова. Зиждительные логосы как воплощенные мысли Бога в рамках Божьего Замысла о мире и составляют основу, смысл, цель и единство мира и человека. В этом русле лежит и утверждение В.С.Соловьева о том, что русская идея есть не то, что думает русский народ о себе во времени, но то, что замыслил о русском народе Бог в вечности. А если так, то не мог русский народ не носить и соответствующего этому замыслу имени.

Примечательно то, что на связь имени Русь с именем Бога указывал еще во второй половине XIX века А.С.Фомницин. В ХХ веке на теономическое происхождение имен Русь и Россия указывали Н.Я.Марр, В.И.Юшин, академик Н.С.Державин, Ю.Д.Петухов, Г.С.Гриневич, Т.Я.Елизаренкова и др[438]. Следует отметить, как заключает М.М.Курочко, что если в имени Русь содержится имя Бога, то это указывает на владычество не столько русского народа, сколько Бога. Русская земля – это сакральное пространство Бога и его владычества, четвертый удел Богородицы. Показательно то, что даже геополитически Русь распространялась, двигалась на Восток навстречу солнцу, свету. В то время как Запад уходил от Востока. В средневековом сознании Христос, Солнце Правды, придет с Востока. Этого Солнца Правды и чаяла Русская земля. И Москва – Третий Рим – последний рубеж, пространство, где вершится власть и правда Бога в условиях, когда весь мир отпадает от Него. Это не претензия на мировое господство, а эсхаталогическая обязанность – хранить мир. В средневековом сознании Святая Русь – это пространство, где вершится жертвенное служение Богу и его правде.

В период секуляризации и десакрализации самосознания русского народа, как далее отмечает Курочко М.М., появляется образ Великой России. Начиная с XVII века, вместе с модой на все европейское к нам приходит имя Россия в качестве названия государства. Трубачев О.Н. указывает, что в названии Россия представлено искусственное образование, следы которого ведут на Запад, и использование этого слова у нас носит заимствованный характер. Он отмечает, что опыты вытеснения русского российским в XVIII веке легли на арену деятельности иллюминатов, просветителей, а нашими предками слова Россия, российский были восприняты как символ нашей европейской интеграции[439], т.е. поворот от Востока на Запад.

Задаваясь вопросом «Откуда есть пошла русская земля… и откуда русская земля стала есть?», Нестор ее происхождение увязывает с библейской традицией, т.е. с откровением Бога о человечестве. Он проводит линию происхождения славян – Руси от Иафета, третьего сына Ноя. Исследуя эти вопросы, Курочко М.М. приходит к заключению, что в пророчестве Ноя своим сыновьям был заложен принцип «наследования обетований»: потомки Иафета станут наследниками обетований Сима (вселятся в шатрах Симовых), т.е. станут наследниками служения Богу в богооткровенном аспекте. Славяне сохраняли веру в единого Бога вплоть до начала средневековья. Прокопий Кесарийский (VI век) указывал, что наряду с поклонением различным низшим богам славяне «признают единого бога, громовержца, единым владыкою вселенной…». Первенство бога неба у славян показывали в своих исследованиях А.С.Фамницин, Н.Я.Марр, Н.С.Державин и др.

Следует обратить внимание на то, что уже в Киевский период Русь мыслит себя Новым Иерусалимом и Святой Русью. И в этом можно видеть исполнение обетований Ноя. Первый каменный храм на Руси (Десятинная Церковь) строится как аналог Иерусалимского храма. Но этот храм воплощал в себе и эсхатологическую символику. Двадцать пять куполов храма символизировали престол Божий в окружении двадцати четырех престолов с сидящими на них старцами – средоточие Божьего правления и место грядущего суда над миром[440]. Десятинная Церковь, приходит к выводу Курочко М.М., являла собой проекцию этого образа и распространяла его на все пространство русского государства и бытия русского народа.

Утверждать за Киевом роль Нового Иерусалима – значит признать верховенство Бога в этом городе. Сам же народ воспринимает себя воинством Божиим (в данном случае воинством Христовым), выступающим на служение правде Божией. В IX-XI веках имя Русь было также и сословным обозначением военно-дружинного слоя[441]. С учетом значения Руси как сословного имени воинства Святая Русь получает значение Святого Воинства. Так, приходит к выводу Курочко М.М., воинское имя, совмещенное с понятием святости, в качестве идеала переносится на весь образ русского народа и является выражением его духовно-нравственного самоопределения. При этом образ Святой Руси в значении Святого Воинства соотносится с образом Святого Израиля как Святого Воинства[442].

Таким образом, как видно из приведенного исследования цель существования русского народа исторически сложилась и идеал сформировался. Находятся они в сфере духовного, религиозного строительства. Примечательно и то, что это духовно-нравственное самоопределение русского народа имеет тесную связь с воинским делом, а значит, требует от него соответствующих качеств. Следовательно, правовая работа должна в первую очередь воспитывать и всемерно укреплять в народе именно эти качества. Это направление является главным, ведущим в содержании правовой работы.

Вместе с тем, в обществе выделяются все более и более противоположные целеполагания, зорко подмеченные И.А.Ильиным, А.А.Тер-Акоповым и др. учеными. Так, И.А.Ильин указывал, что в духовные врата, открытые христианством, всякий из нас призван войти и сохраняет свою волю и свободу – вступать в них или не вступать. За последние два века европейское культурное человечество поколебалось на пороге этих врат, отвернулось от них и попыталось идти своими, нехристианскими и нерелигиозными путями. Плоды этого поворота мы пожинаем ныне во всех областях культуры. Эти плоды и последствия выражаются в том, что благодарный дух христианства стал отлетать от жизни и покидать мировую культуру. Люди постепенно переложили цель и смысл своей жизни из внутреннего мира во внешний: материя стала первенствовать, духовность перестала цениться; все стало сводиться к земному на земле: небесное в земной жизни и небесное в небесах перестало привлекать взоры и сердца. Механическое начало возобладало над органическим. Рассудок исключил из культуры созерцание, веру и молитву и попытался их скомпрометировать. Учение о любви было вытеснено «спасительным» учением о классовой ненависти; сердца иссякли, глубина измельчала; ум отверг искренность и превратился в хитрость. Содержание жизни стало несущественным, началась погоня за формой[443].

Подобные тенденции отмечаются к сожалению и в праве и в правовой работе, как в нормотворческой деятельности, так и в правоприменительной. Количество принимаемых законов неуклонно растет, сами законы по своему содержанию все больше и больше превращаются в подробные инструкции, за которыми невозможно понять ни сущности регламентируемых правоотношений, ни смысла правового акта. В таком правовом потоке рассеивается внимание правоисполнителя, который, понимая, все большую невозможность строго выполнять нарастающий вал правовых предписаний (зачастую необеспеченных соответствующими материальными ресурсами), начинает все больше путаться, не понимать сущность права, тонуть в правовом нигилизме и формализме.

Как отмечает А.А.Тер-Акопов, современное российское право не ориентируется на конечную социальную цель. Это недостаток, из-за которого общество лишается стимула развития, топчется уже более десяти лет на пяточке перестройки. Представляется, что сейчас в России создается минимум цивилизации, по достижении которого у общества появится потребность формулировки своей духовной цели, и одна из возможных лежит в сфере традиционной для большей части коренного населения России религии – православного христианства [444].

Эта мысль еще глубже была сформулирована И.А.Ильиным: «Значение православия в Русской истории, культуре духовно определяющее. Для того чтобы это понять и убедиться в этом, не надо самому быть православным: достаточно знать русскую историю и иметь духовную зоркость. Достаточно признать, что тысячелетняя история России творится людьми христианской веры; что Россия слагалась, крепла и развертывала свою духовную культуру именно в христианстве, и что христианство она исповедовала, восприняла, созерцала и вводила в жизнь именно в акте Православия. Именно это было постигнуто и выговорено гением Пушкина»[445]. И в другом месте И.А.Ильин прямо указывает: «…«Святая Русь» не есть «нравственно праведная» или «совершенная в своей добродетели» Россия: это есть правоверная Россия, признающая свою веру главным делом и отличительной особенностью своего земного естества. В течение веков Православие считалось отличительной чертой русскости – в борьбе с татарами, латинянами и другими иноверцами; в течение веков русский народ осмысливал свое бытие не хозяйством, не государством и не войнами, а верою и ее содержанием; и русские войны велись в ограждение нашей духовной и вероисповедной самобытности и свободы. Так было издревле – до конца 19 века включительно. Поэтому русское национальное самосознание не впадало в соблазны экономизма, этатизма и империализма, и русскому народу никогда не казалось, что главное дело его – это успех его хозяйства, его государственной власти и его оружия»[446].

По мнению И.А.Ильина, русское право и правоведение должны оберегать себя от западного формализма, от самодавлеющей юридической догматики, от правовой беспринципности, от релятивизма и сервилизма. «России необходимо новое правосознание, национальное по своим корням, христиански-православное по своему духу и творчески содержательное по своей цели. Для того, чтобы создать такое правосознание, русское сердце должно увидеть духовную свободу, как предметную цель права и государства, и убедиться в том, что в русском человеке надо воспитать свободную личность с достойным характером и предметною волею» [447].

Исследуя и формулируя русскую идею И.А.Ильин заключает: «Она не выдумана мною. Ее возраст есть возраст самой России. А если мы обратимся к ее религиозному источнику, то мы увидим, что эта идея православного христианства. Россия восприняла свое национальное задание тысячу лет тому назад от христианства: осуществить свою национальную земную культуру, проникнутую христианским духом любви и созерцания, свободы и предметности. Этой идее будет верна и грядущая Россия»[448].

Проводя сравнительный анализ задач права и христианства как нормативных систем, А.А.Тер-Акопов приходит к выводу о том, что в отличие от права христианство не может рассматриваться в качестве инструментария, используемого для решения каких-либо текущих задач, оно есть цель, к которой право может стремиться. Христианство отвлекается от решения потребительских, промежуточных задач, стоящих перед правом, хотя и не отвергает их, предлагая решения, исходящие из его целевого назначения[449].

Таким образом, если право и правовая работа это социальное средство достижения обществом цели своего существования на земле, то христианство, это как раз и есть тот самый идеал (образ жизни), та самая цель, к достижению (построению) которой и должна быть устремлена правовая работа.

Более того, само по себе православие обладает огромным потенциалом для совершенствования права и правовой работы. Прежде всего, потому что православие является универсальным, проверенным временем средством совершенствования правосознания граждан и в этом смысле оно бесценно для правовой работы и, по сути, является критерием, позволяющим объективно оценивать эффективность правовой работы в государстве. К похожему выводу склоняется и А.А.Тер-Акопов.

Право, по его мнению, не может дожидаться особого социального заказа, оно постоянно должно соотноситься с нормами православия с точки зрения возможности заимствования содержащихся в них нормативных моделей поведения личности. В качестве главной нормативной модели А.А.Тер-Акопов называет отношение человека к закону, поскольку успех достижения всякой социальной цели во многом зависит от того, как гражданин относится к закону, с помощью которого социальные цели могут быть достигнуты. Личностное отношение к норме – это свидетельство возможности осуществления правовой нормы, показатель доверия граждан друг к другу, к государству и закону, условие эффективности последнего[450].

Как видно из изложенного, внутреннее отношение человека к закону (с помощью которого достигаются социальные цели), т.е. состояние правосознания, как главная нормативная модель поведения личности определяет, с одной стороны, успех достижения этих целей и в то же время, с другой стороны, выступает условием эффективности закона. Таким образом, в Православии содержится не только цель существования человека и общества на земле, но также и главная нормативная модель поведения человека, позволяющая достигать эту цель и являющаяся условием и критерием эффективности права, правовой работы. Одним словом, Православие содержит в себе, указывает и цель, и средства правовой работы.

Как отмечается в юридической литературе, цели, пронизывающие содержание юридической деятельности субъектов, материализуются в ее задачах и средствах достижения. При этом задача, характеризующая аналогично целям будущее состояние, выражает определенную часть намеченной цели или составляет некоторую ступень ее достижения. Что касается средства, то оно представляет собой цель в действии, в движении, в практике осуществления. В ином обличье как через средства, цель проявляться не способна. Степень, полнота достижения цели определяет относительную значимость используемых юридических средств, как и совершаемых с ними действий[451].

Такое понимание в юридической науке соотношения и взаимосвязи целей и средств правовой работы, а также значимости последних в достижении первых выдвигает проблему правильного определения целей и средств в правовой работе как в стране в целом, так и в ее вооруженных силах в особенности.

Глубокое понимание цели и смысла существования русского народа отмечается во многих трудах выдающихся священнослужителей и святых подвижников. Так, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев), в частности, указывает, что как не способен к полноценной жизни человек, лишенный памяти, не может нормально существовать и народ, не имеющий ясного, осмысленного понимания своей исторической судьбы, своего высшего, промыслительного предназначения, своих религиозных святынь и традиционных гражданских, государственных, державных идеалов. Стремление к идеалу представляет собой вековую особенность русского характера. Крещение Руси и кропотливое, многолетнее церковное воспитание, последовавшее за ним, придали этому стремлению осмысленность, ясность и великую, надмирную цель: воплотить в своей жизни чистоту и праведность божественных истин настолько, насколько это вообще доступно падшей и оскверненной грехом человеческой природе. Неисповедимы пути Господни – недомыслимому Промыслу Его угодно было соделать Русь ковчегом Своих святынь, их хранителем, стражем и усердным защитником[452].

Еще более прямо указывал на сущность и предназначение России в этом мире, а следовательно и на цель и смысл ее существования Святой праведный отец Иоанн Кронштадтский в начале ХХ века: «Перестали понимать русские люди, что такое Русь: она есть подножие Престола Господня! Русский человек должен понять это и благодарить Бога за то, что он русский»[453].

Через такое понимание места русского народа в истории человечества становится понятными и цели Вооруженных Сил, их предназначение как стража этих святынь и усердного защитника «подножия Престола Господня» на земле. Становится понятной и название ратного дела именно военной службой, а не военной работой, поскольку служение, в отличие от работы, несет в себе особый, глубокий внутренний смысл этого рода человеческой деятельности, наполненный терпением и жертвенностью, любовью и высоким религиозным содержанием, поднимающим его на небывалую высоту. Становится понятным также и то, почему в русском народе долг по защите Отечества всегда являлся священным, а обязанность – почетной. Становится ясным, почему во все времена в армию стремились лучшие, наиболее сознательные представители общества, понимавшие ее высокое предназначение, духовный смысл военной службы, способные жертвовать для достижения этих высоких целей военного служения своим благополучием, комфортными условиями проживания, здоровьем и самой жизнью.

В этой связи уместно отметить сводную спецэскадрилью номер 13 «Сражающиеся святые», которая была сформирована в США еще в 1973 г. для имитации действий возможного противника в условиях воздушного боя. По данным вашингтонского аналитического центра Global Security, в настоящее время эскадрилья «Сражающиеся святые» располагает 25 самолетами  F-5Е/F «Тигр», которые имеют камуфляж «условного противника». Как отметил командующий эскадрильей «Сражающиеся святые» командор ВМС США Джеймс Диматео: «Мы имитируем тактику вражеской страны, имитируем потенциал систем вооружений и имитируем также мышление летчиков-истребителей в этих странах». Самолеты противника имеют российскую символику! Учения с участием весьма реалистичного противника пользуются настолько огромным спросом, что только за этот год (менее двух месяцев 2005 г.) замаскированные под российские истребители уже семь раз «вторгались» на территорию Соединенных Штатов[454].

Судя по указанному выше названию эскадрильи и ее камуфляжу американское военно-политическое руководство достаточно ясно представляет, против кого оно собирается в ближайшее время воевать, понимает и истинные цели России в мире, и духовную сущность русского народа. Примечательно и то, что, несмотря на прекращение (по крайней мере со стороны России) с конца восьмидесятых годов прошлого столетия противостояния двух супердержав США и СССР, развал Советского Союза, значительное ослабление военной мощи России, исключение США из числа вероятных противников России, более того, несмотря на открытое сотрудничество России с США по борьбе с международным терроризмом и вступление России с США в партнерские отношения ради мира[455], – США продолжает рассматривать Россию в качестве вражеской страны и готовит свои войска к войне с Россией. В этом, по-видимому, и проявляется сущность США и ее истинные замыслы относительно русского народа, народа Богом избранного, «сражающихся святых». Глубоким пониманием истинного предназначения России и ее Вооруженных Сил в мире, по-видимому, и обусловлено именно такое название указанной тренировочной эскадрильи, имитирующей действия вероятного противника США.

По убеждению И.А.Ильина целевая (телеологическая) связь между религией и государством выразится в том, что государство будет служить религии в ее высших целях, признавая их за свои собственные. Не государство поведет религию, куда ему нужно; но религия укажет государству, куда и как оно должно идти. Не вера станет средством власти и не церковь станет орудием политической интриги и политического властолюбия, но власть станет орудием той цели, которая едина у религии и государства: эта цель – одухотворяющее преобразование жизни. Это не значит, что та или другая историческая церковь или исповедание возобладает в государстве и сделает его своим орудием: не церковь и не вероисповедание, но религиозно обновленное правосознание. Государство нуждается не в послушании церковному руководству и не в конфессиональных распрях, а в подлинной, свободной религиозности народа. Выразить же к жизни эту религиозность – власть не в силах; но оградить ее зарождение и расцвет есть прямая обязанность государства; мало того – это для него вопрос бытия [456].

Данный вывод представляется также очень важным для понимания сути правовой работы и ее главного назначения. Правовая работа должна помочь государству при помощи правовых средств, путем создания соответствующего правового режима оградить зарождение и расцвет подлинной, свободной религиозности народа, всемерно способствовать этому процессу, поскольку это жизненно важно не только для государства, но и для самой правовой работы, для права, т.к. чем глубже будет протекать этот процесс, тем здоровее будет правосознание народа, тем полноценнее будет осуществляться и правовая работа в целом.

Таким образом, цель Вооруженных Сил по обеспечению вооруженной защиты Отечества, его святынь, свободы русского народа в его движении к духовным идеалам Православия, не отменяет и не заменяет главной цели, стоящей перед Россией (спасение рода человеческого, для чего и необходимо строительство Святой Руси, подножия Престола Господня на земле), но соподчиняется ей, дополняет эту цель, имеет по отношению к ней второстепенное значение и, по сути, выступает одним из средств ее достижения, имеющим свою специфику. Поэтому и правовая работа в Вооруженных Силах, также как и сами Вооруженные Силы имеет главную, общую цель и второстепенную, особенную. От того, как успешно будет реализовываться общая цель, зависит и результат по достижению особенной цели, поэтому главный вектор усилий должен быть направлен именно в этом направлении – направлении реализации общей цели правовой работы. Этим и объясняется также приоритет правового воспитания над правовым обучением, духовного, морально-психологического воспитания над военной учебой, религиозного воспитания над общественно-государственной подготовкой. Военные знания и оружие в руках преступника могут привести к страшным последствиям. История знает множество примеров, когда оружие и военная сила использовались во зло.

Исходя из этих целей, необходимо проанализировать и переосмыслить содержание правовой работы, а также совокупность, систему правовых средств, правовых механизмов, правовых институтов, направленных на достижение этих целей.