Лично нарисованная картина моей жизни. ЧЦП как источник вдохновения

 

Казуо Ямашита (Япония)

 

О себе: Человекоцентрированный подход обогащает мою жизнь и придает ей смысл. Я благодарен за это.

 

Цвет истории: радужный

 

 

1. Моя первая встреча с личностно-центрированным подходом, 1973

 

Впервые я встретился с человеко-центрированным подходом, будучи студентом. Это было в 1973 году. Я выбрал курс профессора Гишо Сайко (Gisho Saiko), который пытался учить нас центрированным на обучающихся методом. Сначала он объяснил нам причину выбора конкретных учебников к этой дисциплине и свои идеи об этом курсе. И затем он сказал студентам: «Используете вы эти книги или не используете, это ваш выбор. Вы можете делать это любым способом, так, как вы хотите». Он положил книги на стол и не стал читать лекций. Я был очень удивлен и озадачен. Тем не менее, мне понравилось атмосфера, создаваемая учителем. Он улыбнулся, его глаза были такими добрыми. Я чувствовал его тепло и психологическую безопасность. Я спросил его: «Я на самом деле могу делать то, что хочу?» Он сказал: «Да». Я был очень обрадован. Я начал выражать свои мысли и чувства. Это было потрясающе. Он внимательно слушал мои чувства и мысли и понимал меня корректно. Что-то произошло во мне. Для меня и моих одногруппников этот курс был очень значимым опытом. Мы обрели очень важный смысл самих себя и само-мотивированного отношения к нашей собственной жизни. Это стало отправной точкой моего переживания ЧЦП. В Японии я посетил много воркшопов и познавал ЧЦП и себя.

В то время подход Роджерса, так называемая недирективная терапия, клиентоориентированная терапия, пришел в Японию. Это началось в 60-х годах. Мы с большим энтузиазмом изучали этот подход. Во многих местах проводились воркшопы и группы встреч. Поскольку мастер-классы были достаточно открытыми, на них присутствовали различные участники: преподаватели, студенты, менеджеры компаний и домохозяйки и др. Состав участников отличался большим разнообразием. Участников было более 60, иногда почти 100. Я помню ту восторженную атмосферу, очень мощную. Воркшопы проводились по методу, центрированному на учащихся. Они начинались недирективным способом. Я был потрясен, оказавшись там. Сначала я был сбит с толку. Однако постепенно, в этой атмосфере, я нашел себя, свою силу и пережил глубокую встречу с другими участниками. Мне это очень понравилось. Это было похоже на новый демократический путь, который мы искали, и имело некоторое сходство с восточной культурой. И подход Роджерса предлагал конкретный путь. Мое обучение продолжалось и спустя много лет после окончания университета.

 

 

2. Освоение других подходов, отразивших для меня глубокую ценность ЧЦП, 1973-85

 

В то время (70-е годы) я посещал другие воркшопы, проводимые на базе гештальт-терапии, фокусирования, транзактного анализа и гипнотерапии. Но, в основном, я посещал новый подход, развиваемый учителем Мотои Муцуурой (Motoi Mutsuura). Он назвал его "Мастерская Кокоро но таби". Это означает "Мастерская путешествия ума." В ней интегрировались Западный и Восточный пути. Автор подхода использовал метод «горячего стула» (гештальт-подход), пальцевую акопунктуру, массаж, релаксацию, дыхательные процедуры и так далее. Это был совершенно уникальный подход, изобретенный им. Я думаю, в наше время этот подход назывался бы осознанностью (mindfulness). У меня были глубокие переживания. Происходило глубокое самоосознавание. И я ощущал исходящую из меня внутреннюю силу. Я думал, что это подход даже более мощный, чем ЧЦП.

Однако постепенно мой энтузиазм начал остывать. Действительно, какое-то время я чувствовал себя окрыленным, но на самом деле это не исходило изнутри меня. Упражнения влияли на меня и приводили меня в возбуждение. Но это был не я.

Кроме того, я чувствовал сопротивление власти ведущего. Он всегда руководил и направлял группой процесс. Иногда это чувство сопротивления было сильным, иногда оно было слабым, но, в любом случае, я больше не чувствовал себя хорошо на этом воркшопе. И я переосмыслил важность ЧЦП, в котором не было ведущих, а были фасилитаторы, и каждый участник чувствовал и проживал свою внутреннюю силу. Истинная сила и осознание исходили из них самих. Конечно, это было верно и в отношении меня. Мои истинные чувства и мысли исходили от меня, как это и предполагается в ЧЦП.

 

 

3. Опыт работы в домах престарелых и детских учреждениях, 1977-86 годы

 

После окончания университета я работал в доме престарелых социальным работником. Я старался относиться к людям в домах престарелых так, как я научился в ЧЦП. Я внимательно прислушивался к их чувствам, понимал их и подтверждал сказанное ими. Это было чудесно! Я чувствовал удовлетворение людей, их улыбки, их симпатию. Я тоже был доволен. Это было замечательно! Я инициировал группу сообщества дома престарелых. Раз в месяц мы собирались и высказывали все, что хотели. Сначала участники были озадачены. Но постепенно они привыкли к этому и делились между собой, обсуждали свою жизнь и планировали свои развлечения.

Через какое-то время я перешел на работу в интернат (детский дом). Я относился к детям так же, и это хорошо работало. Однако здесь мне нужно было установить свои границы в отношениях с детьми. Умение Томаса Гордона, называемое "я-сообщение"^[6], очень помогло мне в этом.

Оба опыта моей работы позволяют мне говорить, что ЧЦП очень хорошо работал с моими клиентами, с которыми я был в отношениях. Но у меня были большие проблемы с коллегами. Многие из моих коллег не очень хорошо знали ЧЦП, поэтому мой подход-под влиянием ЧЦП-сильно отличался от их подхода. Их путь был авторитарным. Мой путь был неавторитарным. И эти различие мне оказалось сложным гармонизировать.

 

 

4. Работа в качестве преподавателя-стажера в школе «Место для игры в горах/Play Mountain Place (PMP)», 1988-90

 

Эти конфликты истощили меня. Когда я взаимодействовал с ребенком, у которого была склонность к воровству, я был очень смущен. В соответствии с моим видением, я относился к нему человекоцентрированно. Но что-то получалось, что-то не получалось. У нас создались близкие отношения, однако его тенденция не уменьшалась. У меня также были серьезные конфликты с моими коллегами и учителями в его школе. Их метод был строго общаться и обращаться с ним. Но я знал, что это ему не поможет. Однако мой подход также не работал хорошо. Я стал защищаться и устал. Я перестал понимать, как относиться к детям с позиций ЧЦП, и как человекоцентрированно относиться к своим коллегам в интернате. К счастью, мне в руки попала книга, в которой описывалась альтернативная школа в Лос-Анджелесе, называемая «Место для игры в горах». Она и сейчас работает. И я решил туда съездить.

В 1987 году я побывал там и пообщался с директором школы. Я рассказал ей о своей борьбе в детском учреждении, особенно об опыте взаимодействия с упомянутым ребенком. Она сказала: «Я знаю, что это очень трудно. Ты чувствуешь себя одиноким на своей работе». Это глубоко тронуло меня. Она продолжала говорить: «Если бы у меня был ребенок, у которого была такая склонность, я бы более четко установила границы. У меня было два подобных случая. В первом мне не нужно было устанавливать границы, потому что другие дети относились к нему очень хорошо. Но в другом случае я установила границы. Дети, склонные к правонарушениям, не могут хорошо пользоваться свободой». Ее слова глубоко меня поразили. Я был поражен, что путь школы был гибким, и я осознал, что неправильно понимал ЧЦП, особенно принятие. Принимать - не означает соглашаться с поведением; это означает принимать чувства, какими бы они ни были. Это дало мне свежий взгляд на проблему. Я также восхищался атмосферой этой школы. Было тепло, и дети проводили время так весело. Похоже, я влюбился в эту школу. Я решил остаться там и изучить их методы. К счастью, у них была система стажировок. Я подал заявку и получил место стажера. Я очень благодарен за эту возможность. Два школьных года (1988-1990) я работал стажером-преподавателем. Действительно, я многому у них научился. Мое обучение было экспириентальным (основанным на получении и проживании непосредственного опыта) и глубоким.

Меня впечатлили такие процедуры как «Утренняя встреча», «Коммуникативные умения», «Встреча по разрешению проблем», «Постановка границ/ограничений», «Условия окружающей среды» и «Собрание родителей». Особенно меня вдохновил их способ установления границ и ограничений. Их путь был неавторитарным. Это было уникально. Я видел, что дети там живые и настоящие. Они так хорошо двигались и быстро учились. У них были свои силы и склонности. Самое главное было то, что мы никогда не отнимали у детей возможности опираться на их собственные тенденции, направления развития. Эти методы и отношение очень хорошо описаны на веб-сайте этой школы^[7].

Благодаря моему опыту в школе «Место для игры в горах» я понял очень важную особенность ЧЦП. Подлинность является важнейшей установкой в ЧЦП. Когда я смотрю на себя, возникает много разных чувств. Иногда это положительные чувства, иногда отрицательные. Я не всегда могу чувствовать себя позитивно. Мое чувства всегда текут, изменяются. Это естественно. Очень важно, что я всегда прислушиваюсь к себе и правильно осознаю свои чувства. Важно реальное присутствие. Дети очень сензитивны к моим чувствам. Они хотят встретиться с моими настоящими чувствами. Если этого не происходит, они смущаются и проверяют, каковы же мои настоящие чувства. Я понял, почему Роджерс говорил о подлинности как о первом условии.

Итак, я понял, что является сущностью ЧЦП. Я уважаю все чувства в себе в каждый момент, я слушаю себя. А еще я безусловно уважаю чужие чувства, стараюсь понять их и донести свое понимание. Это было мои глубоким осознанием. 

 

 

5. Возвращение в университет для прохождения магистратуры. 1991-93

 

Закончив стажировку, я вернулся в Японию. Я решил пройти магистерский курс по социальной работе. Моим учителем был профессор Акито Курокава (Akito Kurokawa). Он был пионером клинической социальной работы в Японии. Его подход был психоаналитической школой социальной работы, он назывался психосоциальным подходом. У меня была возможность проводить консультативные сессии. В основном с детьми с трудностями в школе и их семьями. Я также проходил супервизию у своего профессора. Я многому у него научился. Вот несколько моих «уроков»:

1. Истинный смысл защитного механизма. Это реакция для избегания реальных чувств, особенно негативных чувств. У Эго недостаточно сил, чтобы выдержать эти чувства. И тело, и ум пытаются защитить его.

2. Понятия, описывающие понимание человека: «человек в своей ситуации», «человек и его окружение отделены и связаны», «человек как целое». Новый технический термин был предложен – «био-психо-социальный». Затем он был расширен до «био-психо-поведенческо-социальный». Эти понятия были не только теоретическими, но и чрезвычайно полезными для практики. Меня очень вдохновил этот целостный подход. Для меня это было очень значимое обучение.

3. Я также сравнил этот психоаналитический подход с человеко-центрированным подходом. Я чувствовал и прогресса, и дискомфорт. Во-первых, я получил новую точку зрения на человека, стал воспринимать человека в его целостности. Целостность включает пять аспектов: биологический, психологический, поведенческий, когнитивный и социальный, все они взаимосвязаны. Я не говорю, что в ЧЦП нет этой концепции, но я бы сказал, что для меня этого было недостаточно. Сейчас это понимание очень полезно для моей практики. Вторая группа чувств связана с авторитарностью и директивностью психоаналитического подхода. Акито Курокава был авторитарным и директивным в обращении с клиентами. Он не любил ЧЦП. Я думаю, что это происходило из-за его непонимания ЧЦП. Он называл ЧЦП «недирективным подходом». Когда я проходи у него супервизию, у меня всегда было чувство дискомфорта и, нередко, конфликты с ним. Это также дало понимание ценности ЧЦП. Но до сих пор я озабочен этими вопросами. Я пытаюсь найти более интегративный подход.

 

 

6. Работа в колледжах и университетах, 1993-2017

 

После того, как я получил степень магистра социальной работы, я начал работать в колледжах и университетах. Я специализировался на межличностных отношениях и навыках помощи работникам социальной сферы. Некоторые из студентов после выпуска должны были работать социальными работниками, воспитателями и общественными работниками. Они нуждались в развитии помогающих установок и умений. Я использовал человекоцентрированным подход. Называть то, что я делал, преподаванием будет не совсем верно, так как мы не можем научить установкам. Их развитию способствуют личные отношения с человеком, который имеет отношение к ЧЦП, практикует установки. Поэтому я старался взаимодействовать со студентами в человекоцентрированной манере. Три базовых условия и коммуникативные навыки, которыми я владел, были очень полезны.

На своих занятиях я практиковал совместное участие всех присутствующих, подобное встречам в школе «Место для игры в горах». Это работало очень хорошо. Студенты наслаждались этим способом. Они проявляли себя очень энергично, строили свои собственные планы и проекты. Это был очень активный процесс. Я также обращал внимание на границы. Конечно, в университете не было свободы. Были определенные правила, ограничения, которые нужно было соблюдать. Я не мог нарушать правила. Я позаботился о границах и соблюдал их. Но в моем отношении также было пространство для свободы. Я предоставлял свободу настолько, насколько мог. Это сработало хорошо. Это сильно отличалось от моей работы в детских учреждениях и доме престарелых. Я чувствовал, что я вырос. Я прекрасно проводил время со своими студентами.

А на занятиях я преподавал навыки общения и все, связанное с ними в ЧЦП. Я также использовал некоторые упражнения, такие как: проверка точности понимания, лаборатория эмпатии и поддерживающая группа. Это также работало хорошо. Я был поражен, что студенты на собственном опыте хорошо усваивали человекоцентрированные установки. Обычно сначала они были в замешательстве, потому что мои установки в отношении к ним разительно отличалось от отношения других учителей. Для них это было в новинку. Но постепенно они сами начинали так общаться, уловив и прочувствовав атмосферу. И к концу учебного года они обычно многому научались. Иногда они помогали мне своим фасилитирующими установками. Как будто бы они стали моим консультантами.

Мне очень нравилось работать в университетах. Я считаю эти годы одними из пиковых моментов в жизни.

 

 

7. Международные форумы ЧЦП (IFPCA), с 1995-до сегодняшнего дня

 

По счастливому стечению обстоятельств я посетил Международный форум ЧЦП в Лептокарии (Греция) в 1995 году. Это был мой первый Форум. После этого я посещал все Международные форумы. Я не только присутствовал на них, я также провел Международный форум в Японии. Я бы сказал, что это стало большой частью моей жизни. Я очень люблю форумы.

Благодаря Форумам я получил богатый опыт. Было весело, просто весело. Обычно Форумы состоят из некоторых устоявшихся компонентов: собраний сообщества, презентаций, групп встреч (спонтанных), песен, танцев и так далее. Атмосфера очень живая, теплая и подлинная – в духе ЧЦП.

В таких ситуациях я многое испытал. Я чувствовал, что у меня есть товарищи, которые любят и ценят ЧЦП. Это очень поддерживало меня. Я испытал важное чувство международного разнообразия. На Форумах обычно собираются представители разных культур и рас, говорящие на разных языках. Я глубоко прочувствовал, что английский не является универсальным языком. Он - просто средство. Иногда мы сначала говорили на своих языках. Это очень трогало других. Я пробовал это много раз. Это очень помогло и мне, и другим. Для меня это было бесценно.

Я также обнаружил, что все мы - люди, имеющие трудности, чувствующие наслаждение, печаль, отчаяние, избегание, надежду, имеющие видение, болеющие, встречающие смерть. Мы - одинаковы! Мы можем делиться этим и эмпатически сопереживать. Это так красиво и динамично!

Форумы - один из лучших подарков человекоцентрированного подхода. Я счастливый человек. Теперь у меня есть страница на Фейсбуке, и это - результат Форумов. У меня там много друзей, и я обмениваюсь с ними моментами повседневной жизни, чувствами, мыслями. Я почувствовал вращение Земли и стал воспринимаю ее как Глобальную Деревню. Это мое сокровище.

 

8. Работа в ЦЧОР (2003-2017)

 

Я решил начать свою частную практику. В 2003 году в университете я стал работать на часть ставки и создал центр самозанятости «Центр человеческого и организационного развития» (ЦЧОР). Это был центр предоставления консультационных услуг, проведения малых групп и коммуникативных воркшопов.

Мне довелось работать с клиентами, у которых были трудности с учебой и депрессия. В основном я работал с ними как с семейной системой. Мой взгляд на клиентов был холистическим, воспринимающим человека как целое. Я полностью сосредотачивался на аспектах целостного как совокупности «био-психо-поведенческо-социального». Когда я поддерживал контакт с клиентами на основе целовекоцентрированных установок, они, как правило, начинали открываться. Они двигались к конгруэнтности, искреннему выражению себя. Их психосоматические проблемы уменьшались. Кроме того, они находили свои собственные решения, понимали, как жить дальше. Для меня было очень ценно видеть это.

Кроме того, я обращался к их отношениям с матерями. Многие из них потеряли возможность эмоционально и физически общаться с матерями в раннем детстве. Это во многом определило их психосоматические проблемы. Кроме того, матери испытывали трудности в эмоциональной связи со своими детьми. Причины заключались в том, что они теряли шанс установить такие связи, когда их дети были младенцами, в силу, например, трудностей с работой, которой уделялось большое внимание, или же сами матери не имели эмоциональных отношений со своими матерями или значимыми лицами – и поэтому даже не представляли, что это такое. Они сами редко имели возможность эмоционально вырасти. Это было серьезно. Я старался строить ЧЦП отношения с такими матерями, и я озвучивал факты, характеризующие их ситуации. Это был настоящий вызов для меня.

Каковы были результаты?

Большинство из них глубоко осознали себя. И их ситуации улучшились. Но некоторые из них не изменились, самосознание не возросло. Это был очень ценный опыт для меня. 

В качестве клиентов-организаций у меня было несколько интернатов по уходу за детьми. Я проводил коммуниктивные мастерские и предлагал идеи, которые возникли благодаря стажировке в школе «Место для игры в горах». Мы поставили перед собой задачу организовать интернаты полностью на основе человекоцентрированного подхода. Сотрудники интернатов сумели построить демократические отношения с детьми. Это было очень радостно! Особенно в этом преуспел один из интернатов. Его сотрудники до сих пор обращаются с детьми таким образом. Они поставили эту цель еще до того, как встретились со мной. Мне они сказали: «Мы чувствовали, что есть человек с такой же философией, и он организует практические занятия на ее основе». Работая с интернатами, я чувствовал, что воплощаю свою мечту.

Я проводил эту работу еще в трех других интернатах. В одном из них я проводил свои воркшопы. Удивительно, но они продолжались 26 лет. Мои впечатления от результатов таковы, что сотрудничества детей и воспитателей не стало намного больше, но психологическая атмосфера изменилась. Их заведение стало домашним и теплым. Я также доволен работой с ними. Два других интерната, кажется, не достигли успеха. Я думаю, причина в том, что ЧЦП не соответствовал взглядам директоров.

 

 

9. Основанный на Дхарме человекоцентрированный подход (Д –ЧЦП) - настоящее и будущее

 

Я также изучал буддизм, особенно Шин-буддизм, у моего бывшего учителя Гишо Сайко. Недавно я осознал, что ЧЦП и буддизм нераздельно живут во мне. Я назвал это единство «человекоцентрированный подход, основанный на Дхарме» (D-ЧЦП). Это уникальный взгляд на человеческую природу, на человека в целом в самом глубоком смысле. Он включает такие пласты, как: 1. Тенденция актуализации, 2. Тенденция к самоактуализации, 2. Конгруэнтность, 3. Био-психо-поведенческо-социальная целостность, 4. Трансперсональный аспект, 5. Природа Будды.

В этом единстве я вижу глубокие отношения Буддизма и ЧЦП, их продуктивную интеграцию. Я создал свой центр «Д-ЧЦП центр» в 2017 году. В этом году начнется большой воркшоп. Это то, чем я намерен заниматься в будущем.