Глава XI. Доиндустриальный тип социальности и культурная регуляция 6 страница

Функциональность культуры в массовом обществе можно определить по нескольким измерениям. Во-пер­вых, она отвечает потребностям многообразной и слож- * Разлогов К. Феномен массовой культуры//Культура, тради­ции, образование,- М., 1990.- Вып. 1.- С. 139. ной ориентации в условиях необходимости освоения раз­личных ролей, меняющихся в зависимости от ситуации, быстрых перемен в характере производства, образе жиз­ни и т.д. Конечно, это происходит большей частью через “банализацию” и упрощение объяснительных причин и обстоятельств, сводимых обычно к хорошо узнаваемым различиям “свои” “чужие”, “хороший”, “плохой”, “до­брота”, “жестокость”, “случай” “повседневность”. Обра­щаясь к низовым и повседневным сферам поведения, мас­совая культура утверждает понятные и стереотипные представления о человеческих отношениях, не требуя от человека усилий на преодоление самого себя. Она обра­щается к жизненным инстинктам, срабатывающим как ус­ловия постоянного жизнеобеспечения. Таким образом, первичная функция этой культуры — обеспечить социализацию и витальность человека в ус­ловиях усложненной, изменчивой, неустойчивой и нена­дежной среды большого города, приучить к новым соци­альным ролям и ценностям, способам регуляции своего поведения и деятельности в разнообразной обстановке, снятия психологического напряжения и решения конф­ликтных ситуаций. Огромному контингенту людей, в первую очередь мо­лодежи, эта культура дает функционально пригодные представления о необходимом стиле поведения, образе жизни, карьере, отношениях между людьми, путях реа­лизации своих стремлений. Конечно, важную роль различные варианты массовой культуры играют и в реализации массовой коммуникации и распространении информации. Поэтому аудиовизуаль­ные технологии большей частью рассматриваются как средства массовой информации (СМИ), хотя их роль, как мы видим, намного шире. Способность к быстрому охвату самых широких аудиторий превращает СМИ в важней­ший фактор, трансформирующий всю систему духовного производства. Согласно концепции широко известного канадского социолога и культуролога Г.М.Маклуэна, эра масс-медиа и электронной информации радикально меняет как сре­ду обитания человека, так и его самого. Новые СМИ и ЭВМ уничтожают на планете пространство и время, ус траняют все национальные границы, связывая в единую сеть самые отдаленные уголки. Сам человек принужда­ется думать не “линейно-последовательно”, а через ин­тервалы, мозаично, и именно глобальная сеть СМИ вос­создает универсальность духовной регуляции. Другая важная функция массовой культуры — удов­летворить потребность в рекреации и отвлечь индивида от интенсивной гонки в сферах жизненного успеха. Эта культура складывается не только на основе таких раз­влекательных жанров,как эстрада,комедия,комикс,зре­лищный спорт и т.п. Ее наиболее существенный меха­низм составляет постоянно расширяющееся потребление в самых различных сферах, обеспечивающее хотя и уни­фицированный, но постоянно обновляемый и вариатив-ный образ жизни. Сила массовой культуры заключается уже в том, что она не отделена от потребления в самом широком смысле-этого слова и от самого образа жизни. Пища, одежда, жилище, бытовая техника, предметы оби­хода, образование — все поступает к человеку через ме­ханизмы массовой культуры, в которой нормативные и престижные стороны переплетены с функциональными. Даже в глазах представителей элиты духовный продукт приобретает ценность лишь постольку, поскольку он ста­новится предметом массового спроса. Непризнанные ге­нии вышли из моды. Их место заняли кумиры и идолы, изготовленные “фабриками грез”. Массовая культура характеризуется всеобщностью, охватывающей широкую срединную часть современного общества, затрагивая тем или иным образом и состоя­тельную элиту, и маргинальные слои. Предшествующая ей популярная культура, включавшая традиционно-гума­нистические идеалы и ценности, лишь претендовала на всеобщность. На практике она охватывала явное мень­шинство населения, а большинство — рабочий класс, кре­стьянство, люмпенство, национальные меньшинства •— оказывалось за пределами этой культуры. В массовом обществе происходит перестройка системы стратифика­ции, вызываемой ростом среднего класса (более 50% на­селения), т.е. сближение основных социальных групп и слоев если и не по месту в системе производства, то, по крайней мере, в политической жизни и образе жизни. Концентрированным выражением такого превраще­ния культуры в средство стимуляции потребления и сам продукт потребления стала реклама, достигшая в современном обществе огромного размаха и поглощаю­щая гигантские средства. Реклама как жанр массовой культуры зачастую принципиально меняет сложившиеся ценностные установки. Она нацеливает человека на ре­ализацию “первичных” витальных ценностей, связан­ных с удовлетворением материальных потребностей, или стремления к социальному престижу опять-таки че­рез приобретение некоторого предметного воплощения. Как отмечают культурологи, реклама утверждает почи­тание материального продукта как полноценного заме­стителя духовного продукта, представление о матери­альном богатстве и расширенном потреблении как ко­нечной цели человеческого бытия. Через рекламу пред­метный мир вновь приобретает магические свойства, на которые человек может повлиять самим актом купли-потребления. Принципиально меняется и сам тип духовного произ­водства, продуктом которого служит массовая культу­ра. Как подчеркивает К.Разлогов, “массовой аудитории трудно воспринять произведение, автор которого ста­рательно конструирует эстетическую дистанцию между художественным текстом и зрителем, читателем, слуша­телем. Тем самым художник облегчает работу критика, в задачу которого как раз и входит анализ эстетиче­ской специфики. Массовая культура, наоборот, эту ди­станцию игнорирует. Если “элитарное” искусство в из­вестной мере, хотя далеко не полностью, характеризу­ется торможением непосредственных человеческих пе­реживаний, то массовая культура базируется на уни­версальных психологических, даже психофизиологиче­ских механизмах восприятия, которые активизируются независимо от образования и степени подготовленности аудитории... Для того, чтобы ею по-настоящему наслаж­даться, лучше быть художественно необразованным че­ловеком. Художественная образованность здесь не сти­мул, а препятствие, потому что массовая культура, об­ращенная главным образом к эмоциональной сфере, по определению не требует никаких дополнительных зна ний, мешающих по достоинству оценить произведения такого типа”*. Эта всеобщность как пригодность для максимально широкого круга населения не исключает разнообразия и структурированности массовой культуры в зависимости от социальных, возрастных, субкультурных различий. К этой культуре можно отнести огромное разнообразие жанров, в том числе детектив, приключения, фантастику, мелодраму, мистику, эротику, книги об НЛО, таинствен­ных явлениях, джаз и рок, мистические практики, вос­точные системы психотренинга и т.д. Тиражирование отнюдь не обязательно является “опошлением” высокого и уникального (хотя потери здесь возможны и неизбежны). Согласно исследованиям искусствоведов, в современную эпоху знакомство с ти­ражированными творениями культуры никак не исклю­чает глубокого проникновения в уникальную сущность оригиналов. Поэтому неоправданно судить о функции “массовой культуры” с позиций “высокой эстетики” и, опираясь на них, принимать меры по ограничению этой культуры, унич­тожая тем самым культурный механизм снятия огромных напряжений, возникающих в повседневном существовании, настроений усталости и безразличия, жестокости и агрес­сивности, отчаяния и растерянности, обиды и страха. Как только заходит речь о “массовой культуре”, по мнению российского социолога А.Б.Гофмана, “даже на­иболее беспристрастные исследователи утрачивают по­рой объективность. Случается, что даже деятели культу­ры, убежденные в собственной приверженности демокра­тическим ценностям, считают своим долгом ее осудить. При этом используются разного рода ухищрения, в ча­стности, терминологические. “Массовая культура” реши­тельно противопоставляется “культуре масс”, народной, подлинной культуре и т.д. Этому обычно предшествует процедура сведения первой к низкопробной, пошлой про­дукции, создаваемой ловкими ремесленниками и мошен­никами на потребу неразвитой в духовном отношении •Разлогов К. Феномен массовой культуры//Культура, тради­ции, образование.— М., 1990.— Вып. 1.— С.141. массе”. Далее ученый пишет: “Чрезвычайно важно вы­яснить, какие реальные альтернативы скрываются за та­кого рода ходом мысли. На сегодня доминируют две критические позиции — культурный элитаризм и тради­ционализм (последний часто выдается за народность). Явно или неявно подразумевается, что в прошлом суще­ствовал золотой век культурного процветания, когда “ис­тинные” творцы создавали исключительно “подлинные” культурные ценности, а “истинные” ценители “по-насто­ящему” усваивали их. Недифференцированно критическое отношение к мас­совой культуре, ее “отбрасывание” многими западными, а вслед за ними и некоторыми отечественными теорети­ками и практиками, по сути дела, скрывают снобистскую критику масс. Разумеется, неприятие низкопробной про­дукции, предлагаемой “рынком” культуры, не может вы­звать возражений, однако низкое качество и массовость отнюдь не синонимы. Представим себе заведомо низкопробное произведе­ние искусства, не распространяемое средствами массовой коммуникации и “потребляемое” в рамках небольшой группы. Отнесем ли мы его к массовой культуре? От­рицательный ответ очевиден. С другой стороны, шедевры мировой культуры могут одновременно или последова­тельно принадлежать обоим измерениям: массовому и внемассовому. Произведения Баха сами по себе, конечно, не возникли в сфере массовой культуры. Однако, будучи записаны на грампластинку, магнитофонную ленту или же используемые в качестве музыкального сопровожде­ния в соревнованиях по фигурному катанию, они, несом­ненно, уже принадлежат массовой культуре. При этом, что особенно важно подчеркнуть, они не перестают при­надлежать своему гениальному автору и никоим образом не могут его скомпрометировать. То же самое относится и к часто упоминаемой “профанированной” Моне Лизе на упаковке туалетного мыла и к другим подобным фак­там. Распространенный мотив критики массовой культу­ры — стандартизация, неизбежно сопровождающая ее “продукцию”. Такая критика всегда явно или неявно исходит либо из идеализации традиционной культуры, якобы не знавшей стандарта, либо из сведения культур­ных ценностей прошлого только к высшим уникальным классическим образцам (при этом забывают о том, что “средние” и “нижние” этажи зачастую просто канули в Лету). Уместно заметить, что заниматься этим — значит уподобляться человеку, который стал бы сравнивать, к примеру, современный типовой жилой дом, построенный массовым индустриальным методом, с каким-нибудь фло­рентийским палаццо XV в. и энергично доказывать оче­видные эстетические дефекты первого в сравнении со вторым, подразумевая, что хижин во Флоренции того времени просто не существовало. Дилеммы типа “массовая — народная?”, “массовая — классическая?” и др.— в высшей степени искусственны и лишены логических и исторических оснований. Более уместно и ближе к реальности сопоставление массовой культуры с элитарной,традиционной и специализирован­ной. Но здесь важно осознавать условность и подвиж­ность этого различения. В современных обществах эли­тарное, традиционное и массовое составляют пересекаю­щиеся между собой и взаимопроникающие элементы культуры, которые зачастую не могут существовать друг без друга*. Критика массовой культуры Как мы видели, в апологетических концепциях массо­вая культура рассматривается как положительное явле­ние, отражающее рост жизненного уровня и образования и к тому же являющееся фактором демократизации об­щественной жизни. Существует и немало критических оценок массовой культуры как закамуфлированного средства манипуля­ции общественным сознанием и состоянием масс. Наибо­лее содержательно эту сторону массовой культуры рас­крыл Г. Маркузе в книге “Одномерный человек” (1964) и других работах. Он показал, что культура позднего * Гофман А.Б. Дилеммы подлинные и мнимые, Или о культуре массовой и немассовой//Сопис.— 1990.— № 8.— С. капиталистического общества становится репрессивной и порождает одномерные влечения среди широких слоев, подверженных принципам потребительства и интегриру­емых в буржуазную обыденность всей системой духовно­го воздействия. Индивиды оказываются встроенными в систему потребительских ориентации, которые обеспечи­вают функционирование капитализма как типа социаль­ной организации через снятие субъективных конфликтов, возникающих среди рядового населения. Другая линия критики идет со стороны сторонников высокой и элитарной культуры. Содержательное воп­лощение эта линия получила, например, в работе изве­стного испанского мыслителя Х.Ортега-и-Гасет “Восста­ние масс”. Для него массовая культура предстает как оформленное сознание ограниченной,самодовольной,аг­рессивно настроенной и непросвещенной массы, присва­ивающей себе миссию навязывать обществу свои узко­лобые культурные стандарты общего блага, снижая, тем самым, уровень духовной жизни в целом. Ортега-и-Гасет противопоставляет “жизнь благородную и жизнь по­шлую”. Если первая воплощает в себе энергию, творче­ство, достижения и заслуги, поиски высоких идеалов, то вторая — олицетворяет косность, разрушение норм и цен­ностей, примитивизацию жизни и отношений. “Демонизм”, приписываемый массовой культуре таки­ми мыслителями, объясняется ее вездесущим умением сводить человеческие чувства до упрощенного удовлет­ворения сиюминутных страстей, не стесняемых какими-либо моральными ограничениями. Такая критика широ­ко распространена как в нашей стране,так и на Западе или в странах любого региона. По определению одного из американских критиков, это “культура до пояса”, не затрагивающая собственно духовные сферы бытия. А вот как писали, например, в своем письме в “Независимую газету” (февраль 1994 г.) академики П.Волобуев и Б.Рыбаков и писатель Ф.Шахмагонов: “Это поток из сточной канавы, поток безвкусицы, мерзости и одичания. На крикливо оформленных обложках —уродливые хари, окровавленные зубы вампиров и прочей нечисти, чудо-пища из расстроенного воображения торговцев ужасами, грубый секс и убийства, убийства, убийства...”. В 70—80-х гг. в западных странах стала количествен­но преобладать культура среднего уровня (мид культ). Для телепрограмм, радиопередач, журналов уровня мид-культа характерно соединение образцов высокой культу­ры и популярной. Священная история становится сюже­том для музыкальной оперы “Иисус Христос — супер­звезда”. Экранизация “Оливера Твиста” и “Войны и ми­ра” адаптирует классику к “экранной” культуре, но тем самым приподнимает духовный мир зрителя над обыден­ным уровнем. Мидкульт делает модными образцы под­линно художественного творчества (например, высокоин-" теллектуальные романы А.Камю или У.Фолкнера), созда­ет моду на популярную науку, старину, альтернативные стили бытия и т.д. Существенной особенностью массовой культуры стало широкое распространение в ней не только собственно развлекательной-художественной продукции, но и попу­лярной науки. Огромное число научно-популярных жур­налов дополняется постоянными радио- и телепередача­ми образовательного характера. Публичные чтения, се^ минары, сессии, летние лагеря собирают небывало об­ширные аудитории и способствуют приобщению широ­ких масс населения к научным знаниям. Но конечно, наряду с собственно научными, хотя бы и популярными знаниями, немалое распространение получают и оккуль­тные знания, а также различного рода манипулятивная психотехника, хорошо приживающаяся в массовой куль­туре. Для массовой культуры 70— 80-х гг. характерны по­пытки ее этизации. Общеизвестно разлагающее влияние масскульта: пропаганда насилия, порнографии, наркоти­ков превратилась в его атрибут. Среди теоретиков мас­совой культуры, считающих ее обязательным атрибутом технизированного мира, стали раздаваться призывы под­нять ее моральный уровень. Этизацию масскульта свя­зывают обычно с ростом влияния гуманитарной интел­лигенции и диффузией религиозных ориентации, хотя и в “размытом” и неустойчивом поисковом виде. Глава XIII. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ КУЛЬТУР Основные темы. Принципы взаимодействия культур в международных отношениях. Структура взаимодействия культур в сфере морали, пра­ва, науки, художественной культуры, политической культуры и т.д. Уровни взаимодействия культур: а) между этническими общностями; б) между нациями; в) между цивилизациями. Амбивалентность взаимодействия: взаимное обогащение и от­талкивание. Механизм взаимодействия культур; прибавление, услож­нение, обеднение (эрозия). Факторы конфликтности, формы подавления, реакция на подавление. Торговля и война как способы взаимодействия. Пути улаживания межэтнических конфликтов: разделение труда, создание межэтнической культуры (язык, общие культы, праздники и т.д.), самоизоляция, сегрегация. Нация как надэтническое единство. Факторы интеграции •ггнических групп: степень сходства, интенсивность взаимных связей, общий исторический опыт. Рамки межнационального взаимодействия. Общение между цивилизациями как наиболее развитая форма взаимодействия. Зависимость взаимодействия от уров­ня и периода развития. Колониализм и этнокультурные процессы. Особенности ев­ропейского колониализма в сфере культуры в XIX—XX вв. Иоздействие колониализма на культуру покоренных стран. Обоснования духовной колонизации. Критерии “цивилизован­ности”. Современная культурная экспансия Запада. Ее характсрные черты: а) перенесение образа жизни и ориентации бур­жуазного Запада; б) насаждение западной культуры как уни-нсрсальной, исключающей вклад других культур; в) стремление достичь путем культурных связей политических целей; г) фор­мирование в зависимых странах прозападной культурной эли­ты. Просветительство и реформаторство как процесс перестрой­ки культурной жизни восточных и африканских обществ. Транснациональные корпорации и культурная экспансия: демонстрационный эффект, внедрение массовой культуры за­падного типа, создание прозападной интеллигенции, ориенти­рованная вовне система образования, демонстрационный эф­фект (реклама и т.п.). Борьба за культурную независимость и утверждение куль­турной самобытности. Содержание самобытности и ее рамки. Современные тенденции межкультурного взаимодействия. Расширение сферы общемировой культуры (наука, право, образ жизни, высокая и массовая культура). Усиление плюрализма национальных культур. Диалог мировых культур. Концепции и опыт ЮНЕСКО, Европейского сообщества и т.п. Принципы взаимодействия культур в международных отношениях Культурные связи наряду с экономическими и поли­тическими — постоянный и существенный компонент об­щения между народами. Все эти компоненты не только дополняют друг друга, но и вступают в сложное взаи­модействие, где каждый обнаруживает свою самостоя­тельность и специфику. Культура охватывает духовную жизнь общества — ту сферу, в которой создаются, со­храняются и накапливаются духовные ценности, знания, нормы и исторический опыт. Поэтому культура — арена наиболее устойчивого взаимодействия народов, их вза­имного обогащения и понимания. Политические раздоры могут основательно нарушать и даже временно прерывать нормальные отношения, особен­но если культура используется как инструмент националь­ного противопоставления, консолидации “своих” и оттор­жения “чужих”. Однако “поверх барьеров” и границ под­держиваются контакты как между высокими уровнями культуры, так и в различных сферах жизнеустройства даже враждебных наций. Когда стихают политические страсти, культуры вновь вступают в полноценный контакт. Конечно, история культуры знает примеры, когда об­щество долгое время развивалось почти полностью изо­лированно, без внешних контактов. Как подчеркивает российский этнограф С.А.Арутюнов, для большинства та­кого рода обществ характерна длительная стагнация, от­сталость и утрата значительной части собственного до­стояния (например, у тасманийцев, полярных эскимосов, андаманцев и т.д.). Открытость внешним влияниям, вза­имодействие — важное условие успешного развития лю­бой культуры и ее поддержания в полном объеме. Как известно, в международные политические отно­шения вступают между собой прежде всего государства, иногда нации, не имеющие государственности, но доби-пающиеся ее, а также разного рода международные дви­жения и организации (Движения неприсоединившихся стран, ООН и т.д.). Не все нации участвуют в между­народной политике, в которой существует устойчивый ме­ханизм “признания” субъектом такой политики. В отличие от политики международные культурные связи проявляют значительную самостоятельность по отношению к государственному регулированию и способ­ны оказывать обратное воздействие на политику. Рас­пределение культурного влияния зачастую заметно от­личается от политической расстановки сил. Опираются на сложившиеся культурные связи и в немалой степени стимулируются ими и межгосударственные объединения. В культурных отношениях могут принимать участие как большие, так и малые нации, как имеющие, так и не имеющие своей государственности (и даже не имеющие своей территории, как, например, цыгане). Конечно, вли­яние крупной нации или цивилизации несравненно круп­номасштабнее, чем малых этнических групп,хотя послед­ние также оказывают культурное воздействие на соседей в своем регионе, а может быть и в мировых связях. В международных документах этот принцип форму­лируется как равноправие культур, что подразумевает устранение каких-либо правовых ограничений и духов­ного подавления стремлений каждой этнической или на­циональной группы придерживаться своей культуры и сохранять свою самобытность (идентичность). Конечно, такое равноправие не обязательно означает действитель­ного равенства в силу бесспорного различия в уровнях культурного развития. Структура взаимодействия культур Каждая форма культуры— мораль, право, философия, наука, художественная, политическая и бытовая культура обладает своей спецификой и воздействует прежде всего на соответствующие формы культуры. Это способствует заимствованию инородных форм и их адаптации к по­требностям собственно среды. Таковы, например, процес­сы, совершающиеся в литературе: художественная лите­ратура Запада обогащает творчество писателей стран Азии и Африки. И наоборот, индийский поэт Р.Тагор или японский писатель Я.Кавабата вносят свое видение мира и человека в западную литературу. Но каждый компонент духовной жизни соотносится прежде всего со своей культурной средой. В противном случае среди части интеллигенции возникают поверхно­стные и проходящие увлечения новейшими инородными течениями, не отвечающими духовным задачам общества. В области политической культуры издержки вестерниза-ции чреваты военными переворотами, свергающими пар­ламентские режимы, не имеющие прочной легитимности в общественном сознании. В области права отчужденное формальное судопроизводство не пользуется признанием населения, отдающего предпочтение хотя и устаревшим, но понятным нормам обычного права. Взаимодействие осуществляется также и по линии субкультур и течений, присутствующих во всякой раз­витой культуре. Это прежде всего противодействие со­циально разделенных культур господствующего и угне­тенного классов, каждая из которых имеет не только свое идеологическое оформление, но и во многом раз­личные ценностные ориентации. Господствующие классы развивающихся стран, отрываясь от собственного обще­ства в духовном отношении, оказываются под влиянием современной западной культуры. Хорошо известно, что эта проблема в немалой степени определяет и положение интеллигенции в освободившихся государствах. Ее фор­мирование под влиянием новейших достижений культу­ры Запада приводит подчас к отчуждению от духовной среды своего общества. Уровни взаимодействия культур Кто же в социологическом плане является участни­ком международных культурных отношений? Выше (в гл. VIII) мы рассмотрели основные типы культурных об- щностей и установили целесообразность их деления по уровням на этнические, национальные и цивилизацион-ные. Между этими-то общностями прежде всего и воз­никает взаимодействие. В результате длительного общения между различны­ми нациями может возникнуть региональный тип взаи­модействия, который порождает общность культуры Сре­диземноморья, Ближнего Востока, Северной Америки, Ти­хоокеанского региона и т.д. Особое значение в совре­менном мире приобретает наднациональный уровень. Рассмотрим более конкретно уровни взаимодействия культур. Этнический уровень взаимодействия осущест­вляется между локальными этносами, этноязыковыми, культурно-хозяйственными (по общности материальной культуры), историко-этнографическими (по сходству ду­ховной культуры), этноконфессиональными и другими общностями. Во взаимодействии культур этого типа проявляются двойственные тенденции. Взаимное усвоение элементов культуры, с одной стороны, способствует интеграцион­ным процессам, взаимному обогащению, обмену и т.д., а с другой сопровождается усилением этнического само­сознания, стремлением к закреплению этнической специ­фики. Само по себе этническое общение, выражающееся в усилении контактов, двуязычии, увеличении числа сме­шанных браков и т.д., еще не ведет к установлению об­щности. Как известно, культура этноса обеспечивает не только его интеграцию и стабильность как системы. Эле­менты этой культуры имеют и вторую жизнь, так как выполняют и этнодифференцирующие функции, стано­вятся основой для различения “мы” и “они”. Для каж­дого этноса бытие других этнических групп внешнее яв­ление, отличающееся не только по содержанию жизне­деятельности, но и в силу несходства культурного обли­ка. Конечно, отношение к этому внешнему началу может варьироваться в зависимости от различных внутренних или внешних факторов. Оно может вызывать интерес, но не вести к взаимодействию. Может возникать и вза­имное или одностороннее проникновение, ведущее к ис­пользованию каких-либо элементов без утраты взаимной разделенности. Несомненно, что и на этом уровне фор мируются элементы межэтнической культуры, на основе которой и происходит прежде всего общение между пер­вичными общностями. К такой культуре относятся преж­де всего языки межэтнического общения, не обязатель­но имеющие национальную привязанность. Так, в Тро­пической Африке это не только суахили и хауса, но и более мелкие этнические языки, а также различные ва­рианты смешанных жаргонов (пиджин), используемые для торгового и хозяйственного общения. Однако такая культура не обладает необходимой сте­пенью зрелости, чтобы обеспечить интенсивное взаимо­действие и согласие разнородных элементов. Разногла­сия и конфликты, в которых дифференцирующие харак­теристики могут служить поводом и критерием для вражды и насилия, делают необходимым формирование устойчивого единства на более высоком уровне. Национальный уровень. Национальное единство воз­никает как на моноэтнической, так и на полиэтнической основе через общую хозяйственную деятельность и го­сударственно-политическую регуляцию. Это дополняется созданием и соответствующей культуры языка, идеологии, норм, обычаев и т.д. В странах Азии и Африки нацио­нальное единство в большей степени складывалось на основе общего исторического опыта, накопленного в ходе колониального угнетения и борьбы за национальную не­зависимость и национальное самоопределение. Хорошо известно, что в освободившихся странах национальное объединение прежде всего осуществляется государством. В сфере культуры оно также выступает важнейшим средством утверждения единства. Тем не менее процессы культурной консолидации на­ции нередко оказываются двойственными и приводят, в свою очередь, к росту межнациональных противоречий в рамках одного государства или между ними. В Ин­дии прямое осуждение вызывают тенденции этнической и языковой консолидации, вызывающие напряженные столкновения между представителями разных этноязы­ковых групп. Многие индийские ученые и политики видят в локальном национализме причины конфликтов и трений, ведущих к дезориентации государственного единства. Нередко меры по укреплению территориального и го­сударственного национализма ведут к ограничению прав или изгнанию инонациональных групп. Так, например, в 70-х гг. в Гвинее, Уганде, Кении, Замбии изгонялись “инородцы” (иногда проживающие в данной стране в течение ряда поколений) не только из соседних и смеж­ных, но и более отдаленных стран (средиземноморских, азиатских). В 1989—1992 гг. подобные процессы охва­тили ряд стран бывшего Советского Союза. За такими мерами большей частью стоят экономические причины, так как тем самым ослабляется конкуренция для “ти­тульного этноса” в доступе к местным ресурсам, что не­редко наносит длительный хозяйственный ущерб из-за оттока активного населения и вражды с соседями. Тем не менее существуют и социокультурные причины, если возникает сильная потребность в ускоренном формиро­вании нации и преодолении локальных барьеров. Цивилизационный уровень. Именно в общении между цивилизациями достигались в прошлом наиболее суще­ственные результаты в обмене духовными, художествен­ными, научными достижениями. В средние века европей­ская цивилизация многое заимствовала из мусульманско­го региона, а позднее Индия и Китай внесли немалый вклад в культуру Запада. Интенсивный обмен происхо­дил между исламским, индийским и буддийским регио­нами. Конфликтность этих отношений сменялась мирным сосуществованием и плодотворным взаимодействием. Как показали новейшие исследования, разносторонние контакты, ослабевшие в эпоху колониального подчинения, существовали между Африканским континентом и други­ми регионами. Несмотря на несомненное сходство этни­ческих культур Тропической Африки и Латинской Аме­рики, эти регионы долгое время мало знали друг о друге. Лишь в 30—40-е гг. подъем таких культурно-идеологи­ческих течений, как индеанизм и африканизм (а в начале негризм), сопровождавшийся интересом интеллигенции к истокам культуры своих народов, привел к росту куль­турных отношений. Мыслители и деятели культуры обо­их континентов обнаруживали, что и там, и там неевро­пейский культурный субстрат имеет похожие характери* стики, в том числе в религии, языке, народной культуре; Достижение независимости многими странами Азии и Африки способствовало в немалой степени снятию преж­них ограничений и проявлению тех потенций, которые заключаются в различных этнокультурных и националь­но-политических общностях. Естественно, что государст­венные принципы самоопределения наций во многом влияют на характер культурных связей между различ­ными обществами. Большое влияние на эти отношения оказывают и различные политико-экономические органи­зации: СНГ, АСЕАН, Лига Арабских государств, Орга­низация африканского единства и др.