Процессуальные гарантии

Квалифицированная юридическая помощь. Помимо негативного по своему характеру обязательства не затруднять доступа к правосудию в законный, независимый и беспристрастный суд, Договаривающиеся государства, участники Конвенции, имеют и позитивное обязательство разрешать реальный и конкретный доступ к правосудию, что часто может быть сопряжено с такими мерами, как предоставление бесплатной судебной помощи или упрощение судопроизводства, когда лицо без средств не в состоянии адекватно отстаивать свою правоту.

Анализ судебного решения по делу Эйри[100], связанного с правами гражданки Ирландии, у которой не было достаточно средств для обращения в суд по вопросу о раздельном проживании со своим супругом, позволяет нам, в частности, сделать следующий вывод: Конвенция направлена на то, чтобы гарантировать не некие иллюзорные права, а права реальные, способные осуществляться на практике, в особенности это относится к праву на доступ к правосудию. Все вышесказанное имеет непосредственное отношение к Ирландии, в которой вопрос о раздельном проживании супругов нельзя было разрешить в окружном суде, где процедура относительна проста, а только в Высоком Суде, который является "наименее доступным в системе государственного правосудия не только потому, что плата за представительство в нем очень высока, но также и в силу того, что процедура обращения с исками очень сложна"[101]. Европейский Суд в данном случае делает вывод о том, что возможность предстать перед правосудием лично не дает заявителю эффективного права доступа, а потому не представляет собой внутреннего средства защиты нарушенного права.

Правительство Ирландии стремилось провести различие между данным случаем и уже упоминавшимся выше делом Голдера на том основании, что там заявитель был лишен доступа к правосудию в силу объективного препятствия, поставленного перед ним государством, в данном же деле отсутствие доступа имело место единственно из личных обстоятельств г-жи Эйри. По этому поводу Суд выразил две очень четких правовых позиции. Во-первых, фактическое препятствие может нарушать Конвенцию так же как и юридическое. Во-вторых, Конвенция должна толковаться в свете современных условий, и она нацелена на реальную и практическую защиту прав человека в тех областях, где она действует.

При этом Европейский Суд определяет, что, гарантируя тяжущимся эффективное право доступа к правосудию, п. 1 ст. 6 Конвенции оставляет государству свободу выбора в использовании средств для этой цели. В любом случае в функции Суда не входит рекомендовать, а тем более предписывать, какие меры следует принимать. Все, что требует Конвенция, - это чтобы лицо имело возможность реально пользоваться своим правом доступа к правосудию на условиях, не противоречащих п.1ст. 6[102]. Таким образом, не подразумевается, что государство должно предоставлять бесплатную правовую помощь при разрешении всех споров, относящихся к гражданским правам. Конвенция не дает оснований для такого широкого вывода.

Пункт 3 ст. 6 Конвенции предусматривает обязательное предоставление юридической помощи только в уголовном процессе. Говоря о гражданских делах, следует иметь в виду, что п. 1 ст. 6 может в некоторых случаях понуждать государство предоставлять помощь адвоката, когда она необходима для обеспечения реального доступа к правосудию. Также данное утверждение применимо к определенным категориям дел, по которым юридическое представительство является обязательным по внутреннему законодательству государств-участников или в силу сложности процесса.

В деле Эйри к существенным факторам при определении того, могла ли заявительница представить свое дело должным образом и достаточно удовлетворительно без помощи адвоката, были отнесены следующие: сложность процедуры, необходимость рассмотреть сложные вопросы права для установления фактов, включая показания экспертов и опросы свидетелей, а также тот факт, что предмет супружеского спора вызывал эмоциональные переживания, которые едва ли были совместимы с той степенью объективности, которая необходима в суде. В таких обстоятельствах Европейский Суд определил, что нереалистично было бы предполагать, что заявительница может эффективно вести свое дело, несмотря на то, что судья оказывал помощь сторонам.

И хотя личное участие в судебном разбирательстве в качестве тяжущейся стороны иногда может быть непростым делом, ограниченность государственных средств, выделяемых на гражданские иски, делает процедуру выбора необходимым элементом системы отправления правосудия, и способ функционирования этой системы в конкретных делах может не оказаться ни произвольным, ни непропорциональным и не затрагивать существенного содержания права на доступ к правосудию. Может случиться, что другие факторы, относящиеся к отправлению правосудия (например, необходимость быстро рассмотреть дело или учитывать права других лиц), также могут играть ограничительную роль в вопросе о предоставлении помощи в конкретном деле, хотя такое ограничение также должно удовлетворять приведенным выше условиям[103].

Кроме того, главный принцип, относящийся к применению ст. 6 Конвенции, - это справедливость. В случаях, когда заявитель предстает перед судом, несмотря на отсутствие помощи адвоката, и справляется с ведением своего дела вопреки всем трудностям, тем не менее может возникнуть вопрос о том, была ли такая процедура справедливой[104]. Важно, чтобы отправление правосудия выглядело справедливым, и сторона, выступающая в гражданском деле, должна иметь возможность эффективно участвовать в деле. При этом, как и в других аспектах применения ст. 6, серьезность того, что поставлено на карту для заявителя, имеет значение при оценке адекватности и справедливости процедур.

Таким образом, вывод о том, что, если заинтересованное лицо не имеет средств на оплату услуг представителя, государство во всех случаях обязано предоставить ему бесплатную юридическую помощь, является по вышеназванным причинам не вполне правильным. Однако такой вывод нисколько не умаляет того значения, которое придается квалифицированной юридической помощи как гарантии права граждан на обращение в суд.

Проблема обеспечения лиц, участвующих в деле, и, главным образом, сторон квалифицированной юридической помощью имеет существенную значимость и в России. ГПК РФ предлагает определенные пути решения названной проблемы. Несомненно, с позиции гарантий защиты субъективных прав анализируемая новелла обладает элементом прогрессивности. Статья 50 ГПК РФ указывает на необходимость обязательного участия представителя в лице адвоката в случаях отсутствия представителя у ответчика, место жительства которого неизвестно, а также в других случаях, предусмотренных федеральным законом.

У данной нормы есть и свои убежденные противники, так, обращается внимание на несоответствие указанных положений современным социально-экономическим условиям развития общества. Данная норма считается «мертворожденной», прежде всего, в силу отсутствия финансовых средств у государства по оплате работы адвоката. Эффективность деятельности таких представителей, в частности, квалифицированная помощь в осуществлении защиты прав субъектов, останется весьма сомнительной[105].

Д.Х. Валеев и М.В. Фетюхин считают приведенные основания для назначения представителя судом необоснованными. Авторы считают, что неизвестность места жительства ответчика, который, зная о возможном предъявлении к нему иска, не извещает истца о смене своего места жительства, все же не может быть рассмотрена иначе, как недобросовестность. При том, что возможен случай недобросовестности и со стороны истца, злонамеренно не сообщающего суду о действительном месте нахождения ответчика, все же возложение на адвоката обязанности представлять интересы ответчика является необоснованным[106]. Помимо противоречия логике, это обстоятельство противоречит и принципу диспозитивности гражданского процесса и идет вразрез с тенденцией усиления активности самих заинтересованных лиц.

Э. М. Мурадьян в свое время высказывалась за введение в ГПК РСФСР нормы об обязательном участии адвоката по ряду категорий гражданских дел. По ее мнению, участие адвоката следует гарантировать в таких случаях:

1) если в качестве противной стороны участвует организация – юридическое лицо;

2) если дело по первой инстанции рассматривается судом второго звена или Верховным Судом;

3) при рассмотрении дел, в которых одной из сторон выступает лицо, из-за дефектов психического или физического свойства не способное полноценно защищать свои интересы, отстаивать перед правоохранительными органами свою правоту[107].

Следует отметить, что ГПК РФ так или иначе обходит проблему обеспечения квалифицированной юридической помощью малоимущих граждан. Между тем необходимость решения проблемы содействия малоимущим гражданам при обращении в суд, оплате услуг судебного представителя по ведению дела в суде существовала всегда. Государство должно создать гарантии оказания квалифицированной юридической помощи неимущим или малоимущим слоям населения, то есть тем, которые не в состоянии оплатить данные услуги, оказываемые по соглашениям адвокатами. Современное российское общество расслаивается по имущественному признаку чрезвычайно быстро. Имущественное неравенство отражается на всех сторонах общественной жизни, в том числе и при разрешении гражданских дел. Материально более обеспеченная сторона имеет в состязательном процессе значительное преимущество за счет возможностей по выбору более квалифицированного представителя, оплате госпошлины и экспертизы, иных расходов. Демократизм российского гражданского процесса и принцип равноправия предполагает равные возможности для всех тяжущихся быть представленными в суде надлежащим образом. Правовые мероприятия по реализации гарантий при оказании юридической помощи должны заключаться в таком реформировании правовой системы в целом и процессуального права в частности, при котором законодательство представляло бы возможность судебной защиты своих прав всем субъектам вне зависимости от их материального, социального положения и других факторов.

Учеными-процессуалистами предлагаются различные варианты решения проблемы обеспечения квалифицированной юридической помощью малоимущих граждан. В юридической литературе неоднократно поднимался вопрос о необходимости подготовки целостного правового акта, регламентирующего порядок, условия, формы оказания помощи при ведении судебных дел малоимущих граждан[108]. Необходимость разработки такого законопроекта вытекает из содержания ст. 48 Конституции РФ, гарантирующей право на получение квалифицированной юридической помощи, в том числе бесплатной. На целесообразность принятия такого закона указывает и В.В. Ярков. Автор убежден, что надо разработать и принять закон «Об основах оказания бесплатной юридической помощи по судебным делам». В.В. Ярков предлагает в данном законе определить круг лиц, нуждающихся в юридической помощи, ее формы, источники финансирования и погашения расходов на нее, а также обозначить организации и органы, которые будут выполнять или координировать данную деятельность, предусмотреть механизм компенсации расходов государства на бесплатную для малоимущих помощь[109].

Следующей формой оказания бесплатной юридической помощи выступает создание муниципальной адвокатуры. Сторонниками данной позиции являются В.Д. Филиппов, В.В. Ярков, М. Канукова[110].

В постановлениях V Всероссийского съезда судей отмечалось, что «в ближайшие годы усилия федеральных органов государственной власти и судейского сообщества должны быть направлены на принятие законодательных актов, обеспечивающих реализацию положений статьи 48 Конституции РФ о праве каждого на получение квалифицированной юридической помощи, предусмотрев многообразие форм ее оказания, в том числе путем учреждения муниципальной адвокатуры как гарантии доступности юридической помощи для неимущих и малоимущих»[111].

Указанное предложение вызывает неоднозначную реакцию, и, прежде всего, у представителей адвокатского сообщества, по вопросу о финансировании данных услуг. В настоящее время законодательство предусматривает случаи оказания гражданам бесплатной правовой помощи: истцам в судах первой инстанции при ведении дел о взыскании алиментов; трудовых дел; о возмещении вреда, причиненного увечьем или иным повреждением здоровья, связанным с работой; о возмещении вреда, причиненного смертью кормильца, наступившей в связи с работой, и в других случаях.

А.П. Галоганов отмечает, что «несмотря на то, что государство гарантирует оказание бесплатной юридической помощи каждому в ней нуждающемуся, все расходы по оказанию этой помощи по-прежнему несут на себе президиумы коллегий адвокатов за счет отчислений самих адвокатов. Такое положение нельзя считать нормальным, соответствующим целям демократии и правового государства. Получается, что адвокатура содержит не только своих работающих членов, но и проплачивает нужды малоимущих людей, оказывающихся в таком положении по вине государства. Ничем иным, как произволом, это назвать нельзя»[112].

На нереальность идеи о создании муниципальной адвокатуры указывает А.А. Власов[113], настаивая при этом на необходимости сохранения участия прокурора в гражданском судопроизводстве, что способствует повышению доступности правосудия и состязательности в процессе. Не возражая по существу против создания муниципальной адвокатуры, следует все же согласиться, что в обозримом будущем на нее не следует возлагать бремя гаранта состязательности в процессе. В противном случае мы получим результат, когда суд будет вынужден по прямому указанию закона бесстрастно взирать на борьбу слабой и сильной стороны в процессе с наверняка предрешенным результатом[114].

Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»[115] не решает вопрос о финансировании услуг по оказанию бесплатной юридической помощи.

В соответствии со ст. 3 данного закона в целях обеспечения доступности для населения юридической помощи и содействия адвокатской деятельности органы государственной власти обеспечивают гарантии независимости адвокатуры, осуществляют финансирование деятельности адвокатов, оказывающих юридическую помощь гражданам РФ бесплатно в случаях, предусмотренных законодательством РФ, а также при необходимости выделяют адвокатским образованиям служебные помещения и средства связи.

В соответствии со ст. 26 закона юридическая помощь гражданам РФ, среднедушевой доход которых ниже величины прожиточного минимума, установленного законом соответствующего субъекта РФ, оказывается бесплатно в следующих случаях:

1) истцам - по рассматриваемым судами первой инстанции делам о взыскании алиментов, возмещении вреда, причиненного смертью кормильца, увечьем, связанным с трудовой деятельностью;

2) ветеранам Великой Отечественной войны - по вопросам, не связанным с предпринимательской деятельностью;

3) гражданам РФ - при составлении заявлений о назначении пенсий и пособий;

4) гражданам РФ, пострадавшим от политических репрессий, - по вопросам, связанным с реабилитацией.

К сожалению, этого явно недостаточно.

В.И. Сергеев, оценивая сложившуюся ситуацию, предлагает, по его мнению, весьма эффективный выход. Он считает, что оказывать бесплатную юридическую помощь обязано государство, а не независимая от него и не финансированная им адвокатура. Поскольку юридическую помощь в стране оказывают и другие структуры, государство обязано распределить бремя бесплатной для граждан помощи и между ними, а не взваливать все только на плечи адвокатов. Тогда станет очевидным, что адвокатура должна осуществлять бесплатную для граждан защиту в случаях, установленных законом, по уголовным делам, а все остальные структуры – по гражданским делам. Например, защита по трудовым спорам – забота юристов государственной трудовой инспекции, Минтруда, отраслевых министерств; по пенсионным вопросам – юридических служб учреждений государственного социального страхования; по вопросу политических репрессий – соответствующих подразделений прокуратуры и т.д.[116]

Существуют и другие механизмы оказания бесплатной юридической помощи. Например, межрегиональное общественное молодежное движение «Институт муниципальной правовой защиты». Деятельность этого движения успешно осуществляется силами более ста студентов-юристов на базе органов местного самоуправления. В последнее время большое распространение получили юридические клиники, создаваемые на базе высших учебных заведений, ориентированные на оказание бесплатной юридической помощи для малоимущих граждан. Студенты, прошедшие специальный курс подготовки, осуществляют прием граждан и, кроме того, выступают в суде в качестве представителей своих клиентов[117].

Представляется, что России было бы целесообразно заимствовать опыт зарубежных государств в плане обеспечения малоимущих слоев населения бесплатной юридической помощью. Во многих странах проблема юридической защиты малоимущих граждан достаточно проработана[118]. Так, в США по многим видам гражданских дел юридическая помощь малоимущим оказывается бесплатно или за символическую плату различными обществами юридической помощи. Объединены такие общества в Национальную ассоциацию юридической помощи и защиты (НАЮПЗ). На нерегулярной основе нередко бесплатную помощь малоимущим гражданам оказывают частнопрактикующие юристы[119].

В Англии широко действует система оказания бесплатной или льготной юридической помощи малоимущим. Согласно принятому в 1988 г. закону Совет по юридической помощи малоимущим, который назначается из опытных барристеров и солиситоров, учреждает специальный фонд, из которого и распределяются средства на оказание бесплатной или льготной юридической помощи. При необходимости проводится исследование имущественного положения лица, обратившегося за юридической помощью[120].

Английская Группа правовых действий провозгласила следующие исходные принципы, являющиеся отправной точкой при разработке стандартов     Европейского сообщества в области бесплатной юридической помощи:

1. доступ к правосудию - это конституционное право;

2. его целью является достижение не только процессуальной справедливости, но и справедливости по существу дела;

3. людям необходима юридическая помощь не только в уголовных, но и в гражданских, а иногда и в административных делах;

4. реализация принципа доступа к правосудию требует правового образование и информированности населения;

5. программы оказания бесплатной юридической помощи должны принимать во внимание реалистичный уровень имеющихся ресурсов, но эти ограниченные ресурсы не должны быть определяющими при выработке государственной политики в данной области[121].

Таким образом, государство, гарантируя в ст. 48 Конституции РФ каждому гражданину получение квалифицированной юридической помощи, должно обеспечить реализацию гражданами данного права. Что касается возможности получения бесплатной юридической помощи, то она частично реализована только в рамках уголовного процесса, когда обвиняемому может быть назначен адвокат за счет средств государства. В рамках же гражданского процесса конституционная норма ст. 48 в настоящее время никак не реализована. Процессуалисты предлагают решить этот правовой вопрос либо путем принятия специального федерального закона, либо путем создания муниципальной адвокатуры. При этом реформа системы оказания бесплатной юридической помощи должна основываться на том, что такой помощью должны пользоваться только лица, действительно в ней нуждающеиеся. Вторым постулатом должно стать то, что юридическая помощь должна быть бесплатна для лица, в ней нуждающегося, но не для лица, ее оказывающего.

Одним из способов решения данной проблемы выступает норма ст. 50 ГПК РФ об обязательном судебном представительстве по некоторым категориям гражданских дел. На наш взгляд, следует распространить действие данной статьи расширить на лиц, из-за дефектов психического или физического свойства (например, слабовидящих или слабослышащих) не способных полноценно защищать свои интересы, несовершеннолетних и малоимущих. При решении вопроса об уплате труда назначенного адвоката следует руководствоваться принципом ст. 25 "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", согласно которой такой труд в уголовном судопроизводстве оплачивается за счет средств федерального бюджета. Расходы на эти цели должны учитываться в федеральном законе о бюджете на очередной год в соответствующей целевой статье расходов.

Гласность судопроизводства. Говоря о гарантиях права на доступ к правосудию, необходимо также иметь в виду требование о публичности судебного разбирательства. Практика Европейского Суда, касающаяся этого положения, не очень богата. Отчасти это объясняется тем, что сфера применения права на гласность более четко определена как национальными правовыми системами, так и Конвенцией, по сравнению с другими аспектами права на справедливое судебное разбирательство дела. Публичный характер судопроизводства, о котором говорится в п. 1 ст. 6, защищает тяжущихся от тайного отправления правосудия вне контроля со стороны общественности; он служит одним из способов обеспечения доверия к судам, как высшим, так и низшим[122]. Сделав отправление правосудия прозрачным, он содействует достижению целей ст. 6, а именно справедливости судебного разбирательства, гарантия которого является одним из основополагающих принципов всякого демократического общества в смысле Конвенции[123].

В дореволюционной теории отечественного гражданского процесса не было выработано единого понятия гласности. В основном под гласностью понималось такое устройство судопроизводства, при котором разные акты процесса доступны для обозрения не только сторонам процесса, но и таким лицам, которые в процессе не участвуют[124]. В настоящее время под принципом гласности справедливо понимать установленный законом порядок разбирательства дел судом общей юрисдикции, предусматривающий свободный доступ в зал заседаний всех желающих граждан, а также их право делать письменные заметки и фиксировать все происходящее[125].

С точки зрения доступа к правосудию на стадии возбуждения гражданского судопроизводства особую актуальность приобретает проблема транспарентности. Буквальный перевод слова «транспарентность» на русский язык – прозрачность или доступность. С учетом российской дипломатической и юридической традиции вероятно наиболее удачным было бы говорить об открытости или гласности правосудия. Каждое из этих понятий имеет некоторые оттенки в употреблении. Так, понятие «гласность» скорее относится к судебному процессу как таковому, «открытость», кажется, в большей степени характеризует суд – государственный орган, в меньшей – судебное решение. Наиболее адекватным было бы использование понятия «публичность», но в российской науке гражданского и уголовного процесса сложилась устойчивая традиция понимания этого термина в качестве обозначения государственного начала в судебном процессе, в противопоставлении с диспозитивностью[126].

В настоящем исследовании используется - как максимально широкий – термин «транспарентность», которым охватываются обычно все институциональные и динамические проявления суда: от учреждения и установления порядка формирования до оснований и порядка прекращения деятельности. Как справедливо отмечает А.Т. Боннер, в числе значений слова "доступный" есть следующие - "такой, который подходит для многих, для всех". Соответственно правосудие как в судах общей юрисдикции, так и арбитражных судах действительно должно быть доступным, то есть подходящим для всех граждан и юридических лиц как в смысле легкости для понимания принципов устройства и функционирования судебных учреждений, так и в плане возможности пользоваться им с целью защиты нарушенных или оспоренных субъективных гражданских прав[127].

Составными элементами транспарентности на стадии возбуждения дела, на наш взгляд, являются:

Во-первых, обязанность государства по принятию надлежащих мер по информированию общественности о месте нахождения и компетенции судов, а также о порядке обращения в суд или же защиты своих интересов в судебном разбирательстве[128].

Рекомендация Комитета министров Совета Европы предусматривает, что соответствующая информация общего характера может быть представлена либо в самих судебных органах, либо в иной компетентной службе. При этом минимально необходимый объем информации об организации и функционировании судебной системы включает следующие вопросы:

– процессуальные нормы (при условии, что данная информация не содержит юридических советов по существу дела) [129];

– порядок обращения в суд и сроки, в течение которых также обращение возможно;

– процессуальные требования и необходимые в этой связи документы;

– средства выполнения решения суда и, по возможности, издержки по его выполнению.

Во-вторых, право граждан на получение информации о суде и судьях. К этой группе обычно относятся сведения о составе суда и порядке его формирования, порядке отставки и отвода судей, территориальной и предметной юрисдикции конкретного судьи, а также судебной статистике. Ситуация с доступом к подобной информации является неоднозначной. С одной стороны, существует значительное количество официальных и неофициальных печатных (газеты и журналы), а также электронных (сайты и электронные правовые системы) средств информации, которые на регулярной (нерегулярной) основе публикуют федеральные и региональные законы и подзаконные нормативные акты. С другой стороны, иначе обстоит дело с прозрачностью информации о фактическом состоянии дел, практически, кроме информации, публикуемой самой судебной властью (если публикуемой) иная информация недоступна, или, по меньшей мере, находится в затрудненном доступе, о чем свидетельствую многочисленные публикации в СМИ[130].

В-третьих, право доступа в здания судов, которое в России находится практически вне правового регулирования[131].

Проблема доступности в здание суда неразрывно связана с обеспечением порядка и безопасности[132], что находится в ведении службы судебных приставов. Судебные приставы по обеспечению установленного порядка деятельности судов прошли подготовку, вооружены огнестрельным оружием и специальными средствами. Они обеспечивают охрану зданий судов, совещательных комнат и служебных помещений в рабочее время, безопасность судей, заседателей, участников судебного процесса и свидетелей; поддерживает общественный порядок в судебных помещениях; предупреждают и пресекают преступления и правонарушения, выявляют нарушителей, а в случае необходимости задерживают их с последующей передачей органам милиции.

Несмотря на отсутствие у судебных приставов права досмотра у посетителей судов вещей и документов, нередки случаи, когда без предъявления повестки, паспорта, другого документа, подтверждающего личность пришедшего или специального удостоверения, например, судьи или работника аппарата вышестоящего суда, «значительного» министерства или ведомства, в частности, силового, гражданам невозможно попасть в здание суда. Такое положение дел представляется, по меньшей мере, странным. Причем такая практика существует не только на уровне высших судов[133], но и в судах субъектов РФ, а зачастую и в обычных районных судах, которые для граждан являются наиболее доступными. Поэтому вполне справедлив вопрос, который ставит В.А. Машанкин: возможно ли обжалование действий охранника или судьи, которые не пустили гражданина в здание суда или не дали ему возможность присутствовать при отправлении правосудия[134]? 

В качестве решения сам автор предлагает обращаться в вышестоящий суд с заявлением о возбуждении производства, возникающего из публичных правоотношений, так как речь идет о нарушении конституционного права. Мы считаем необходимым внести предложение о нормативном закреплении регламента о порядке доступа в суды и организации их работы. При решении этих вопросов необходимо сохранение баланса прозрачности и доступности судопроизводства и обеспечения порядка в судебных заседаниях и уважения к суду. Обеспечивая доступ в здание суда, залы заседаний и кабинеты, необходимо ужесточить режим контроля за безопасностью членов суда, участников процесса и других граждан. Свободный доступ в здание суда не исключает возможности особых правил, необходимость которых диктуется угрозой терроризма. В связи с этим установление «металлоискателей» не может рассматриваться как нарушение права на доступ в суд[135], а вот требование предъявить паспорт или специальный пропуск является нарушением права доступа в суд.

Нахождение компромисса в этой сфере видится в основанной на обновленном законе более четкой организации работы в первую очередь информационных служб суда, создании специальный информационных буклетов, при помощи которых посетитель сможет самостоятельно ориентироваться в здании суда, формировании наряду с открытыми зонами, закрытых, например, камер предварительного содержания, совещательных комнат судей и т.п., учреждении «дней и часов посещения», специальных «студенческих и школьных дней» и т.п. (в ходе которых специально подготовленный сотрудник, выступит в роли своеобразного экскурсовода), формировании атмосферы дружелюбия и наибольшего благоприятствования в отношении, как праздных, так и тем более заинтересованных посетителей, формирования внутреннего убеждения в необходимости корректного поведения работников судов, создание пресс-служб судов и многое другое. Естественно, способствовать обеспечению принципа транспарентности судебной власти будут и программы типа «виртуальный суд» или «электронный суд», которые помогли бы в этом режиме «увидеть организацию судов».

Таким образом, право на обращение за судебной защитой обеспечивается действием сложного комплекса гарантий:

1. судоустройственных: наличие законного, компетентного, независимого и беспристрастного суда; территориальная близость суда к населению;

2. процессуальных: наличие четко (ясно) установленных форм и порядков, не допускающих субъективизма при применении закона; состязательность судебной процедуры; простота и ясность процедуры рассмотрения дела; гарантия предоставления квалифицированной юридической помощи, нуждающимся – бесплатно; возможность свободного обжалования судебных актов; транспарентность судебного процесса;

3. финансово-экономических: разумные судебные расходы, с присутствием права неимущего быть освобожденным от них; надлежащее финансирование судебной деятельности;

4. организационных: научно-обоснованные нормативы нагрузки судей; рациональная организация работы аппарата суда; надлежащее оснащение судов современной оргтехникой и расходными материалами.

Проведенное нами исследование свидетельствует о том, что действие гарантий права на обращение за судебной защитой нуждается в дальнейшем теоретическом осмыслении и более тщательном правовом регулировании, в том числе с учетом практики Европейского Суда по правам человека. По-прежнему остаются нерешенными многие вопросы, связанные с независимостью и беспристрастностью отечественных судов и судей, здесь стоит говорить не только о финансовых проблемах, но и психологических и этических факторах. Суды во многом остаются достаточно замкнутой системой, не доступной для большинства граждан, прежде всего, в силу сложности судебной процедуры, в том числе на стадии возбуждения судопроизводства и определенной дистанцированности самих судей и работников судебного аппарата, что, в конечном счете, затрудняет доступ к правосудию и не способствует росту авторитета судебной власти в целом.