А.А.Ахматова о Гончаровой Н.Н

В этом с ним солидарна Анна Ахматова. О Наталье Николаевне она пишет остро и резко: «Пушкин спас репутацию жены. Его завещание хранить её честь было свято выполнено. Но мы, отдалённые потомки, живущие во время, когда от пушкинского общества не осталось камня на камне, должны быть объективны. Мы имеем право смотреть на Наталью Николаевну как на сообщницу Геккернов в преддуэльной истории. Без её активной помощи Геккерны были бы бессильны. Это, в сущности, говорит и Вяземский в письме к великому князю Михаилу Павловичу».  И в соответствии с этой декларацией А.Ахматова рисует портрет Натальи Николаевны: «Из этого следует, что Пушкин не имел ни малейшего влияния на жену, что она делала всё, что хотела, никак и ни с кем не считалась: разоряла, мешала душевному спокойствию, не пустила к себе его умирающую мать, привела в дом своих сестёр, нанимала дорогие дачи и квартиры, забывала его адрес, когда он уезжал, и без устали повествовала о своих победах, жаловалась Дантесу на его ревность, сделала его (мужа) своим конфидентом, что, по мнению Долли Фикельмон, и вызвало катастрофу, и, наконец, не вышла на вынос, чтобы, как говорит Тургенев, не показываться жандармам. Как будто для неё жандармы были опасны».

Ахматова не прощает Гончаровой ничего, ведь Наталья Николаевна, по её мнению, ставила под удар Пушкина. Через полтора столетия Марина Цветаева напишет: ”Нет. Гончарова просто роковая женщина, то пустое место, вокруг которого сталкиваются все силы и страсти. Смертоносное место - как Елена Троянская повод, а не причина войны, так и Гончарова - не причина, а повод смерти Пушкина, с колыбели предначертанной. Тяга Пушкина к Гончаровой - это тяга гения к нулю. Он хотел нуль, потому что сам был все. А судьба выбрала самое простое и верное орудие смерти - красавицу”.

Так создаётся образ пустой, взбалмошной женщины, бесконечно далёкой от всего того, чем жил гений Пушкина.

 

2.5 Я. Смеляков, К. Ваншенкин о жене А.С. Пушк ина

В один из дней 1958 года Ярослав Смеляков вызвал Наталью Николаевну… на суд, и как вызвал!

Уйдя с испугу в тихость быта,

Живя спокойно и тепло, 

Ты думала, что всё забыто

И всё травою заросло.

Детей задумчиво лаская,

Старела как жена и мать…

Напрасный труд, мадам Ланская,-

Тебе от нас не убежать!

То племя, честное и злое,

Тот русский нынешний народ

И под могильною землёю

Тебя отыщет и найдёт.

Ещё живя в сыром подвале,

Где пахли плесенью углы

Мы их по пальцам сосчитали,

Твои дворцовые балы…

Мы не забыли и сегодня,

Что для тебя, дитя балов,

Был мелкий шёпот старой сводни

Важнее пушкинских стихов.

  Казалось, стихотворение написано во время Пушкина. Словно всего год какой-то прошёл с того вьюжного и страшного дня на Чёрной речке, и боль не успела остыть, и сердце не смягчилось временами, не привыкло прощать, не признавало полутонов в чувствах.

   Стихи,  как перчатка, брошенная в лицо недавно ушедшей из жизни

женщине, современнице. Ослепительный, эмоциональный взрыв так высветил далёкую трагедию, что мороз по коже, настолько осязаем и виден адресат этого стихотворного послания.

   Как большой художник, Ярослав Смеляков смутно чувствовал, что

в его стихотворении есть ноты, для него самого трудно сочетаемые с образом Гончаровой. Тогда и появилось «Извинение перед Натали»:

Теперь уже не помню даты-

Ослабла память, мозг устал,-

Но дело было: я когда-то

Про Вас бестактно написал.

Пожалуй, что в какой-то мере

Я в пору ту правдивым был.

Но Пушкин Вам нарочно верил

И Вас, как девочку, любил.

Я не страдаю и не каюсь,

Волос своих не рву пока,

А просто тихо извиняюсь

С той стороны, издалека.

Я Вас прошу теперь покорно

Ничуть злопамятной не быть

И тот стишок, как отблеск чёрный,

Средь развлечений позабыть.

Ах, Вам совсем не трудно это:

Ведь и при жизни Вы смогли

Забыть великого поэта-

Любовь и горе всей земли.

Но есть в этом послании и другие строки:

Его величие и слава,

Уж коль по чести говорить,

Мне не давали вовсе права

Вас и намёком оскорбить.

   И всё же извинения не получалось. Ведь за просьбой - «…Я Вас теперь прошу покорно /Ничуть злопамятной не быть/ И тот стишок, как отблеск чёрный, /Средь развлечений позабыть.»- следует беспощадное:

Ах, Вам совсем не трудно это:

Ведь и при жизни Вы смогли

Забыть великого поэта-

Любовь и горе всей земли…

  Мы ощутимо видим в стихах разлад между голосом логики и голосом сердца.

 Со Смеляковым перекликается Константин Ваншенкин своим стихотворением «Жена Пушкина», в котором с горечью говорит о короткой памяти Гончаровой, так быстро забывшей «российского гения»:

Эти сумерки снежные,

Полоса белых кровель.

Эти комнаты смежные,

Страшный пушкинский профиль.

А в дому не натоплено,

Свечек жёлтые блики.

А добра-то накоплено-

Лишь одни только книги.

Двери настежь. Рыдание.

И над Мойкой - копыта…

Это давнее, дальнее,

Как сквозь сон, позабыто.

Чуть фигурой оплывшая,

Снова с виду сурова.

Вновь красавица. Бывшая

Натали Гончарова.

Ей полы навощённые,        

Сладко снятся ночами,

Где балы освещённые

Золотыми свечами.

А сама чуть смущённая

С молодыми плечами.

Вспомнит вдруг на мгновение,

Когда снег или стужа,

Не российского гения-

Непутёвого мужа,

За гардиной опущенной

Генерала лаская,

Никакая не Пушкина,

А всего лишь Ланская.

  Словно распахнулись двери в историю так, что чувствуешь и нежаркий пламень свечей, и шорох бального платья во дворце императора, и колючий холод позёмки.