Перспективы появления следующих ядерных государств

Обращение к ядерному фактору как средству достижения определенных политических целей зависит от степени остроты конфликтов, в которые вовлечено данное государство, величины “ставок” в спорных ситуациях (общей “цены вопроса” при разрешении конкретной проблемы национальной безопасности), и уже после этого - от наличия соответствующих материальных предпосылок.

Расширение ядерного сообщества в 1998 г. отличается от предыдущих случаев тем, что “клуб” пополнился очередными членами в условиях, когда исчезла ситуация абсолютного ядерного пата и такого противостояния двух сверхдержав, которое рассматривалось обоими участниками как вопрос о существовании соответствующих социально-политических систем.

Новые ядерные государства появились, когда уже не было глобального идеологического конфликта двух систем, во главе которых стояли две сверхдержавы, когда уровень военно-политической конфронтации с задействованием ядерных держав существенно снизился (символом чего стала серия соглашений о взаимном ненацеливании стратегических ядерных сил сторон). С другой стороны, резко возросло количество конфликтов на этнической, религиозной почве, обострился режим конкурентной борьбы в экономической и научно-технической сферах.

Многие уже начали говорить о том, что ядерное сдерживание во взаимоотношениях США-Россия, США-КНР, Россия-КНР уже практически утратило свой смысл (не говоря уже о других “осях” с участием Франции и Великобритании, которые и раньше не имели большого значения с военно-политической точки зрения). Начали появляться предположения о том, что ядерное оружие само по себе постепенно сошло бы “на нет”*.

Эта логика представлялась сомнительной еще до ядерных взрывов в Южной Азии. Ядерное оружие и без новых изменений в стратегическом ландшафте оставалось бы на вооружении на всю обозримую перспективу. Но, безусловно, обретение ядерного оружия Индией и Пакистаном дало мощный импульс к его сохранению и развитию, к развитию и все большему усложнению всей системы ядерного сдерживания. А усложнение означает повышение требований к уровню и надежности систем боевого управления - сочетания процедур (соответствующих команд), техники, программных продуктов и определенных штатных решений. Эти четыре компонента - неотъемлемая часть стратегических ядерных сил, и о них не следует забывать.

Появление двух новых ядерных держав демонстрирует неадекватность того международного порядка, который пытаются конструировать США, оставшись единственной сверхдержавой в период после холодной войны. Соединенным Штатам, пытающимся многие проблемы решать де-факто единолично, несмотря на целый ряд соглашений с Российской Федерацией и активизацию взаимодействия с Китаем, с Западной Европой, необходимо понять, что во многом действия Индии и Пакистана направлены не только друг против друга, но именно против того миропорядка, который пытаются сформировать США. Нельзя не видеть, что со стороны США и ряда других западных стран противодействие индийской и пакистанской ядерной и ракетной программам было (по крайней мере внешне) значительным*.

Появление ядерного оружия у Индии и Пакистана, испытания ракет сравнительно большой дальности Ираном и Северной Кореей (с разной степенью успешности) показали неадекватность унаследованного у периода холодной войны режима нераспространения ОМУ и средств его доставки.

Действительно, вступление в “ядерный клуб” Индии и Пакистана было первым его расширением за время действия Договора о нераспространении ядерного оружия, подписанного в 1968 г. и вступившего в силу в 1970 г. На сегодня ни Индия, ни Пакистан к этому Договору не присоединились и, таким образом, формально не нарушили его, создав свое ядерное оружие. На всех международных форумах индийские представители постоянно открыто критиковали этот Договор, считая его дискриминационным в отношении неядерных держав. Даже когда начался процесс ограничения, а затем сокращения стратегических ядерных вооружений СССР и США, индийцы постоянно подчеркивали, что потолки ядерных вооружений у США и СССР остаются “непомерно высокими” и т.п. Если до сих пор удавалось добиться сворачивания ядерных программ в ряде государств с военных рельсов добровольно (Швеция, Бразилия, Аргентина) или под давлением мирового сообщества (ЮАР, Ирак, Северная Корея), то осуществление ядерных программ двух южно-азиатских государств было серьезным ударом по самой идее “нераспространения”*.

Для интересов России, нашей национальной безопасности, международного сообщества в целом важно то, какие страны и в какой форме последуют примеру Индии и Пакистана.

В этом отношении представляют интерес развернувшиеся в последнее время в Израиле дебаты вокруг ядерного статуса этой страны. В том, что Израиль является де факто обладателем ядерного оружия не сомневается, наверное, никто. Судя по опубликованным в Израиле данным, работы в области использования атомной энергии начались еще в 1952 г. Столкнувшись с противодействием в реализации своей программы со стороны США, израильские руководители сделали ставку на сотрудничество Францией, в основе которого лежали прагматические интересы обеих стран - Парижу был нужен противовес Египту, поддерживавшему алжирцев, а Израилю были необходимы соответствующие знания и технологии.

Несмотря на то, что тесное сотрудничество, продолжавшееся во второй половине 50-х годов, при голлистском руководстве Франции было постепенно свернуто, Израиль успел совершить соответствующий технологический рывок, в результате которого к 1966 году страна вплотную подошла к ядерному порогу. По данным израильских авторов в ноябре 1966г. было проведено “подкритическое” испытание ядерного боеприпаса. Несколько ранее, в марте того же года, была испытана баллистическая ракета “Иерихон”, разработанная во Франции по израильскому заказу. Таким образом, к этому времени Израиль располагал тремя ключевыми элементами: расщепляющимися материалами, наработанными на реакторе в Димоне, конструкцией боеприпаса, испытанной на нулевую мощность, и средствами доставки (самолеты и БР). Существует мнение, что для Египта намерение разгромить Израиль до того, как он станет ядерной державой, послужило одним из побудительных мотивов к военным приготовлениям 1967 г., на что Израиль ответил превентивным ударом в “шестидневной войне”.

По некоторым оценкам, в июне 1967 г. Израиль уже располагал несколькими боеготовыми зарядами. В настоящее время, по ряду оценок, его ядерный арсенал может насчитывать до 200 боезарядов.

Однако открытого вступления Израиля в “ядерный клуб” не произошло. Выл выбран вариант “бомбы в подвале” и политики “ядерной непрозрачности” (nuclear opacity). Функционирование этой своеобразной модели было продемонстрировано в октябре 1973 года во время очередной арабо-израильской войны. В период наступления арабских армий Израиль предпринял ряд демонстративных действий, рассчитанных, прежде всего, на восприятия руководителями великих держав. Предполагалось, что вслед за этим СССР должен будет оказать сдерживающее воздействие на Египет и Сирию, а США окажут срочную военно-техническую помощь Израилю (так оно и случилось).

Официально принцип “бомбы в подвале” действует в Израиле до сих пор, несмотря на то, что в 2000 г. в парламенте состоялись острые дебаты о целесообразности сохранения этого курса.

Многие отечественные и зарубежные эксперты кандидатом номер один на роль следующей ракетно-ядерной державы небезосновательно называют Иран.

Эта страна испытала летом 1998 г., вскоре после серии ядерных взрывов в Индии и Пакистане, баллистическую ракету “Шехаб-3” с дальностью около 1300 км. По ряду заслуживающих внимания оценок, ракетно-ядерный потенциал Ирана создается теперь не только как средство воздействия на Ирак и на де факто ядерный Израиль, но и как средство сдерживания Пакистана*, который, как считают в Иране, стоял за спиной талибов, представлявших наибольшую угрозу национальной безопасности Ирана. Однако его создание не может не вызвать озабоченности у всех стран, которые оказываются в пределах досягаемости этого оружия. В их числе, помимо Пакистана и Афганистана, и арабские страны Ближнего Востока, и Израиль, и Закавказье, и Украина, и юг России. 

При гипотетической смене политической власти в Иране на враждебный России режим при наличии у этой страны ракетно-ядерного оружия напряженность на этом направлении для России резко возрастает, что может в том числе сказаться на решении проблемы Каспия – одной из крупных проблем глобальной энергетической и в целом экономической стабильности, имеющей и весьма большое значение для интересов России.

В то же время следует иметь в виду, что развитие ядерных потенциалов не только упомянутых, но и других государств преимущественно ориентировано не только на решение традиционных военных задач, но и на повышение их статуса в современной системе международных отношений, особенно Индии, претендующей, по мнению части ее политической элиты, в перспективе на роль мировой державы. Китай и Индия при этом, прежде всего, добиваются более благоприятных условиях для решений задач укрепления своих позиций в мировой экономике**, в расширении присутствия своих компаний, товаров, услуг на рынках прежде всего наиболее развитых стран, и особенно на рынке США.

Еще в большей степени экономический фактор проявляется в поведении таких “пороговых” держав, по сути, поставивших условием прекращения своих ядерных программ получение материальной помощи от мирового сообщества. Как правило, эти страны имеют достаточно высокий научно-технический потенциал, обладают опытом по разработке и производство обычных боеприпасов, располагают определенным количеством расщепляющих материалов.

Как показывает исторический опыт государств, как вступивших в ядерный клуб, так и отказавшихся от этого (Швеция, Швейцария, ЮАР, Бразилия), ключевым элементом в процессе приобретения ядерного оружия является принятие политического решения руководством государства. Можно предположить, что катализатором процесса принятия соответствующих решений в некоторых странах (скорее всего по израильскому варианту) могла стать агрессия НАТО против Югославии. Прежде всего, это относится к группе так называемых “пороговых” стран, которые уже имеют необходимую научно-техническую и промышленную базу, но пока отказывались от приобретения ядерного оружия по тем или иным политическим причинам.

3. СТРАТЕГИЧЕСКАЯ СТАБИЛЬНОСТЬ В УСЛОВИЯХ “ВТОРОГО ЯДЕРНОГО ВЕКА”