Первый урок сельского домоводства

Вот как, например, я впервые попытался растопить русскую печь. Напихал туда дров чуть не до самого свода, наломал щепок поверх скомканной бумаги и зажёг огонь. Открыл верхнюю заслонку (хватило же ума!), дрова загорелись. Ура! Но дым, вместо того чтобы подниматься вверх по трубе, густым облаком повалил в кухню. Я тогда ещё не знал, что если долго не топить печь, то в трубе и борове[7] застаивается холодный воздух и создаёт своего рода пробку, которая поначалу не пропускает дым вверх по трубе. Но если положить мало дров, то дыма будет меньше, через несколько минут горячий воздух протолкнёт пробку и можно подкладывать основные дрова. Мне же пришлось открывать настежь все окна и двери, чтобы проветрить дом. Огонь, естественно, задохнулся, пришлось разводить его снова. Развёл. Но он горел очень неохотно — не хватало воздуха (печка же забита дровами). Когда огонь более-менее разгорелся, я обратил свой взор на заслонку с ручкой для устья печи. Для чего-то она ведь нужна? Может, если прикрыть устье заслонкой, огонь разгорится сильней? Как мне могла прийти в голову такая идиотская мысль, до сих пор в толк не возьму. Но я это сделал! Через минуту огонь снова погас, дом наполнился таким густым дымом, что соседи могли подумать, будто в доме пожар. Понятно, что назначение заслонки явно другое. Но какое? Это ещё предстояло выяснить. Когда дым рассеялся, умудрённый опытом, я предпринял третью попытку. Вынуть часть дров я так и не догадался, но всё-таки развёл огонь снова. На сей раз он худо-бедно разгорелся, видно воздушную пробку пробило, но всё равно не весь дым уходил через трубу, часть его — через распахнутые двери и окна. Опыт — дело наживное. Через месяц я разжигал печь почти профессионально, с минимальными моральными и тепловыми потерями.

После устройства на работу лесником мне надо было на время отъехать, и я попросил моего друга Сергея Пахомова (он был на студенческих каникулах) поработать за меня и пожить в моём доме. Он увлекался толстовством, поэтому моё предложение ему было то, что надо: вдали от цивилизации трудись, читай и общайся с природой. Его опыт сельского домоводства был не больше моего, даже меньше, удивляюсь, как он дом не спалил. Я поделился своим скудными знаниями, но Сергей предпочёл моему опыту свою природную смекалку. После моего отъезда проблему отопления он решил следующим образом: через окно в кухне он просунул бревно одним концом в топку печи, а другой конец торчал наружу, так что окно не закрывалось. Ночами даже летом бывает прохладно, однако Сергея это не смущало — он спал на тёплой русской печке. Внутри печи он разжёг огонь и сунул в него конец бревна. По мере того, как бревно прогорало, он продвигал его внутрь топки. После очередного «сеанса» этого действа (не знаю, как его назвать) Сергей заливал горящий конец водой. Но не было никакой гарантии, что ночью бревно не загорится вновь и огонь не пойдёт вдоль ствола в кухню. Вода в печи моментально испаряется. Короче, поскольку дом не сгорел, то этот феномен можно отнести к чудесам. По всем законам физики и термодинамики дом был обречён.

Но бывает, что печь дымит по разным непонятным причинам, выяснить которые не так-то просто. Вот у меня был случай. Приехал я после зимней консервации дома где-то в мае, затопил печь, а она дымит и дымит. Вроде бы и прогрелась, и горит неплохо, но видно, что труба с дымом не справляется, даже при малом количестве дров. После каждой растопки дом приходится проветривать.

Решил разобрать кирпичный потолок борова. Может сажей забился? Начал разбирать — сажи почти нет, но когда дошёл до того места, где труба от борова поворачивает под прямым углом и идёт вверх через крышу, в этом колене обнаружил большое гнездо вороны или сороки из соломы, веток и перьев. Странно, что оно не сгорело, видимо, не сильно топил. На верху трубы есть крыша в виде металлического полуцилиндра, так что дождь и снег внутрь трубы не попадают — идеальное место для гнезда. Вот только пожить там молодой семье пернатых не пришлось, выкинул я их жилище.

Игра с огнём

Дом Валезневых хоть большой и добротный, но протопить его зимой — дров не напасёшься, кубов десять надо. Да и теплоизоляции хозяева особого внимания не уделяли. Пол весь в щелях, и ещё множество мелких дыр и дырочек. Когда мне надоело мириться с потеплением климата вокруг моего дома, я предпринял компанию по теплоизоляции, во-первых, пола, а затем и всех остальных источников теплопотерь. Нарезал ножовкой полоски из ДВП[8], разломав при этом скопившиеся ящики от посылок, и начал мелкими гвоздями заколачивать щели в полу со стороны погреба. В глаза и волосы сыпались пыль, песок и всякая сыпучая дрянь. Повязать косынку я не догадался, а шапка при таком положении на голове не держалась, очков тоже не нашлось. Наутро глаза покраснели как у быка перед боем.

Жить во всём доме зимой — нереально, финансы вылетят в трубу. Приходилось жить или в кухне, или в комнате с голландкой. В обоих случаях есть плюсы и минусы. В кухне хорошо то, что русская печь долго не остывает, можно лежать на ней с комфортом даже тогда, когда вода покрывается в вёдрах корочкой льда. На печку я провёл свет, так что, не слезая с печи, могу его включать и выключать. Читать на печи — одно удовольствие! Один раз протопил печь и два-три дня блаженствуешь, как Емеля. Но готовить-то надо, да и в туалет тоже надо — вот это сущее наказание. Иногда приходилось голодать и терпеть до последнего. Короче, «от верхних этажей пришлось отказаться».

В большой комнате зимовать тоже не сахар. Печка-голландка сложена не в лучшие времена, кирпич тогда был в дефиците, так что внешние стенки её выложены из кирпича, который ставили на ребро, затем её обмазали тонким слоем глины и побелили известью. Ко времени моей первой зимовки между кирпичами то тут, то там образовались щели, сквозь которые можно было наблюдать, как горит огонь в печи, а во время растопки из этих щелей просачивались струйки дыма. Надо заметить, что печку зимой приходится топить два раза: утром и вечером, без вариантов.

От прежних хозяев мне достались две металлические кровати с панцирными сетками, ложась на которые, спиной можно было коснуться пола, если хорошо раскачаться. Даже с матрасом спать на них — не лучшая идея.

Вот как я оборудовал своё ложе. Нашёл во дворе дома два «козла» — нетолстые бревна длиной чуть больше метра, к каждому из которых под углом приделаны четыре ножки, высотой сантиметров по пятьдесят. На них плотники настилают доски и используют как леса для строительных целей. Эти «козлы» были разной высоты, но я подпилил ножки, специально подобрал высоту на уровне топки печи, где самое жаркое место. Вот и устроил такие спальные леса рядом с печкой. Доски взял потолще и обрезал ровно по два метра, сверху матрас, подушка, одеяло. Наволочкой я не брезговал, а вот простыни и пододеяльники как-то не вписывались в спартанскую обстановку, да и спал я в одежде — чего добро переводить.

Замечательное получилось ложе: под утро уже холодно, дыхнёшь — пар идет, а ты прижмёшься спиной к печке, и спи ещё пару часиков в тепле, пока две «не тётки» — голод и холод — заставят-таки подняться.

Как-то утром печка совсем остыла, пришлось встать и затопить её. В избе потеплело, я решил «соснуть ещё часок», и «соснул»… Чувствую вдруг, что-то совсем жарко стало, открыл глаза, а кругом дым. Вскакиваю с постели, глядь: одеяло горит и дыра уже довольно приличная, с тарелку! Хватаю чайник и начинаю поливать, дыма ещё больше. Нет, решил я тогда, надо оборудовать стационарное ложе, пока не случилось чего похуже. Его я смастерил с учетом местных условий, у меня тут свой фэн-шуй: ноги ближе к печке, а высота постели почти на уровне стола — тепло-то оно вверху, тут каждый сантиметр важен.

Печка имела ещё одно коварное свойство. Был на ней приступок — валенки или рукавицы сушить. Бывало, когда выгребаешь золу, откуда-то сверх то полкирпича упадёт, то какая-та часть, вот я и думаю: там остались какие-нибудь ходы или огонь уже напрямую в трубу летит? Это для меня так и оставалось загадкой, пока лет через десять новую печку не сложили. Итак, приступок. Поначалу всё было нормально, но со временем стали на нём разные вещи подгорать. Как-то приехал ко мне в гости друг, человек солидный, юрист. А годы-то — конец 1980-х, всё в дефиците. Пока он добирался до меня по снегу, полусапожки промочил, кожаные, на полиуретановой подошве. Поставили мы их на приступок сушиться, а вечером, я, «ничтоже сумняшеся», затопил печку. Слышим — запах, кинулись к приступку — почти вовремя, ещё бы чуть-чуть и вся подошва растаяла. А так не вся, до дома (в Дубну) добраться можно, но на работу в таких сапогах уже не пойдёшь.

Кроме прочих уникальных свойств, у данной печки было ещё одно: она имела угол наклона, немногим меньше наклону Пизанской башни. Вот как этот наклон образовался. Дом Валезневых — самый просторный в деревне, поэтому на праздники в нём устраивали посиделки и даже танцы, к тому же дядя Коля сам гармонист и любил это дело. Как-то раз в самый разгар танцев кто-то крикнул:

– Гляди, печка-то падает!

Глянули, и в самом деле: угол падения уже критический! Но разве в доме столяров и плотников это проблема?

– Мужики, держи печку, — кричит дядя Коля, а сам в мастерскую, благо, она сразу за дверью. Отпилил кусок «сытого» бруска под нужными углами, один конец прибил к потолку, другой упёр в верхнюю часть печки. И что бы вы думали? Танцы продолжились как ни в чём не бывало. Брусок этот так и остался держать печку «многая лета», его даже раза два покрасили вместе с потолком.

В первую зиму я топил дом остатками «дядиколиных» дров, а ближе к весне в ход пошло всё, что горит, благо всяких деревяшек во дворе и на чердаке было достаточно много. Добрался и до мебели…, но тут, слава Богу, зима кончилась.