Новый мировой порядок

На рубеже 1980-1990х гг. в международных отношениях произошли глубокие перемены. В первую очередь это крушение мировой системы социализма, которое означает прекращение идейно-политической и военной конфронтации между Востоком и Западом. «Холодная война» осталась в прошлом. Началось формирование нового мирового порядка.

Крупные перемены произошли на карте Европы. Распад Варшавского договора, Совета экономической взаимопомощи положил конец зависимости государств Центральной и Восточной Европы от Москвы и превратил каждое из них в самостоятельного агента европейской и мировой политики. Распад Советского Союза в принципе изменил геополитическую ситуацию в евразийском пространстве. В большей или меньшей степени и с разной скоростью государства, образовавшиеся на постсоветском пространстве, наполняют реальным содержанием свой суверенитет, формируют свои собственные комплексы национальных интересов, внешнеполитические курсы. Однако Российская Федерация остается самым мощным государственным образованием на постсоветском, да и на евразийском пространстве. Усиленное возрастание удельного веса США в мировых делах после окончания Холодной войны в определенное степени нивелируется повышением самостоятельности других «полюсов» и определенны усилением изоляционистских настроений в американском обществе.

Большинство зарубежных и отечественных международников принимают в качестве водораздела между холодной войной и нынешним этапом международных отношений волну политических изменений в странах Центральной Европы осень 1989г, а наглядным его символом считают падение Берлинской стены. Отличительным моментом зарождающейся сегодня модели является снятие политико-идеологического противостояния между «антикоммунизмом» и «коммунизмом» ввиду стремительного и почти полного исчезновения последнего, а также свертывание военной конфронтации блоков, группировавшихся в годы холодной войны вокруг двух полюсов - Вашингтона и Москвы.

Для внешней политики США последнее десятилетие XX в. стало периодом поисков и приспособления к радикальным изменениям системы международных отношений, произошедшим в результате окончания холодной войны и развития новых глобальных процессов.

После окончания холодной войны и развала Советского Союза Штаты остались единственной сверхдержавой. Это дополнило статус США, которые на протяжении холодной войны были активным лидером всей группы высокоразвитых капиталистических стран и остались таковыми после того, как эпоха биполярности завершилась; к этому добавилось еще одно – безоговорочное доминирование США во всей мировой системе[14].

Положение Соединенных штатов в мире как бы играет двойную роль: во-первых, это военный, экономический и технический лидер всей группы развитых стран Запада (со всеми вытекающими проблемами), во-вторых, крупнейшая и самая мощная держава, имеющая все основания претендовать на роль глобального лидера, хотя ни о безоговорочности этого статуса, ни о его автоматическом принятии большинством других стран речи пока не идет.

Безусловно одно: обе ипостаси США подтверждают уникальный статус единственной сверхдержавы, действующей в мире, где практически нет адекватных противников.

В нынешней мировой позиции Соединенных штатов имеется несколько сильных и слабых сторон. Сильные стороны связаны, прежде всего, с обилием ресурсов в распоряжении американского политического механизма, что даже мешает США выбрать наиболее адекватные цели и оптимальные средства их достижения. Слабые же стороны позиции США состоят в том, что политика страны вызывает все больше опасений и среди союзников, и среди не союзников – как партнеров, так и врагов. Прежде всего, это – военные расходы, которые предполагается еще больше увеличить в будущем.

Как выясняется сейчас, то чего хотят США в отношениях с окружающим миром, можно изложить в нескольких строках. Во-первых, укрепление группы высокоразвитых стран, но обязательно под своим контролем. Никакие «сюрпризы» в виде возрождения германского и японского национализма, возвращения к атлантической «биполярности» (США и Канада, с одной стороны, объединенная Европа – с другой) или иной вариант распада сложившейся группы высокоразвитых стран не отвечает интересам США и будет ими восприниматься как источник опасности. Во-вторых, группа взаимозависимых, активно развивающихся демократий, которые со временем войдут в группу высокоразвитых.

Затем идут страны типа России, Китая, Индии, Ирана, которые в принципе провозгласили курс на проведение политических и экономических реформ и даже добились на этом пути определенных успехов, но ни по уровню развития, ни по комплексу политических условий союзниками США не стали.

На последнем месте в этой иерархии страны «несостоявшиеся» - страны охваченные конфликтами, эпидемиями, сумятицей. Сентябрь 2001 г. резко изменил к ним отношение США: Афганистан, Северная Корея, Ирак, Иран, Ливия и все остальные попали с тех пор в состав стран «оси зла» или даже стали в одночасье считаться источником опасности для благополучия Америки.

Для Соединенных Штатов конец ХХ в. – время выбора внешнеполитического курса, согласно сложившейся ситуации. Сложившаяся после Второй Мировой войны «биполярная система» предполагала ряд доктрин, на основе которых поддерживались отношения между блоками. Самороспуск враждебного блока означало исчезновение реальной военной угрозы США. Кроме того, в результате распада СССР и всего социалистического лагеря открывались широкие возможности для сотрудничества США с государствами, входившими в советский блок, и новыми государствами на пространстве бывшего СССР, для распространения там американского влияния.

С начала 90-х годов в стране развернулись широкие дискуссии о новом миропорядке, о роли и месте в нем Соединенных Штатов, их национальных интересах, целях и методах внешней политики в изменившихся условиях. Появилось несколько новых концепций:

1. Неоизоляционизм – узкая трактовка национальных интересов США как ограничиваемых защитой своих суверенитета, территориальной целостности и безопасности. В современном мире нет государства, способного серьезно угрожать безопасности США. Ядерное оружие – основной гарант политического суверенитета и территориальной целостности США, и на данный момент не существует государства, способного нанести ответный удар. Стабильность Евразийского континента может не вызвать серьезного беспокойства, так как четыре ядерные державы – Англия, Франция, Россия, Китай – будут находиться под влиянием взаимосдерживающих факторов. Существующий расклад сил между США и другими ядерными державами вряд ли позволит этим странам претендовать на роль гегемона в военной и экономической сфере[15]. Это позволит США ограничить контроль над развитием ситуации в мире, не вмешиваясь в конфликты, отказаться от интервенционистских операций любого характера, пересмотреть традиционные союзнические отношения (в т.ч. НАТО). Однако, в условиях, когда США остались единственной сверхдержавой, трудно ожидать, что идеи изоляционизма получат широкую поддержку. Критики этого подхода отмечают, что подобная политика приведет к нежелательным последствиям, так как, например, страны, которые пользовались «зонтиком» США, будут вынуждены искать новые пути обеспечения безопасности и укрепления военной мощи. Отсутствие американского лидерства может вызвать нарастающую нестабильность и повысить вероятность войны. То есть за годы отсутствия на европейском континенте, США могут потерять лидирующее положение. Кроме того, экономическая выгода, от свертывания американской международной деятельности не составит существенной цифры. Неоизоляционизм нашел выражение в требованиях свертывания участия в военно-политических блоках, сокращения военной помощи другим государствам, сокращения всего внешнеполитического аппарата США, а также военных расходов. Исключение не делается и для НАТО (критикуется, но с либеральных позиций).

2. Избирательное вовлечение – концепция развивается в русле школы «реализма». Решающим фактором развития международных отношений является стабильность в отношениях между ведущими мировыми державами. (США, Россия, страны ЕС, Китай и Япония). Задача США – предотвратить военное столкновение или серьезный конфликт между этими странами. Нацеленность американской внешней политики на ведущие мировые державы предполагает, что регулирующее и направляющее влияние будет оказывать государство лидер, а именно США. Предусматривается сохранения военного присутствия США в стратегически важных для них регионах мира, активное противодействие распространению ОМУ[16], профилактику и урегулирование региональных конфликтов, в которые могут быть втянуты крупные страны, обеспечение особой роли США в международных финансовых и торговых организациях. Сторонники «избирательного вовлечения» признают важными национальными интересами распространение демократии и защиту прав человека, однако считают неоправданным прямое вмешательство США в этих целях.

3. Согласованная безопасность – концепция основана на взглядах либеральной школы и сохраняет преемственность с концепцией «коллективной безопасности». Мир – как состояние без войны и конфликта, - это общая, неделимая категория, поэтому глобальный мир является важнейшим национальным приоритетом США. Наличие определенной стабильности в отношении между ведущими державами мира после холодной войны, выдвигает на первый план угрозы, которые могут исходить из регионов или от стран, не входящих в группу великих. Существование высоких информационных и военных технологий, ОМУ могут превратить локальный очаг нестабильности в крупный региональный или международный конфликт. Для более устойчивой стабильности сторонники подхода придают большое значение укреплении и расширению международной организации НАТО, не отвергая, при этом, роль ООН и ОБСЕ, выступают за «стратегическую взаимозависимость» и «координацию коллективных действий», в том числе для ведения быстрых войн с минимальными потерями.

Сторонники этого подхода, в дополнение к угрозам, традиционным для уровня межгосударственных отношений выделяют, как наиболее характерные для современного мира угрозы, возникающие внутри государств (геноцид, этнические чистки, другие формы массовых нарушений прав человека, экологические преступления, терроризм). Главным источником этих угроз считается отсутствие демократии, так как «демократы не воюют друг с другом». По этой логике именно демократизация мирового сообщества, а не поддержание геополитического равновесия является главной гарантией обеспечения международной безопасности и жизненных интересов самих США.

4. Гегемония США – концепция так же основанная на взглядах школы реализма. Оптимальной основой безопасности мира является не многополярность, а однополярность. Не баланс сил, а их явный дисбаланс в пользу государства – гегемона. Считается, что именно в таком уникальном положении оказались США после окончания холодной войны. Американский политолог Ч. Краутхаммер отметил: «Наиболее поразительной чертой мира после холодной войны стала его однополярность. В грядущие времена, возможно, и появятся великие державы, равные соединенным штатам. Но не сейчас. Не в эти десятилетия. Мы переживаем момент однополярности». То есть, США должны сосредоточить свои усилия на закреплении лидирующего положения в политической, экономической, военной области.

С учетом множественности реальных и потенциальных угроз американской безопасности (среди которых «гегемонисты» выделяют возможность антизападной трансформации России и Китая) основой стратегии США, по мнению тех, кто поддерживает эту концепцию, после окончания холодной войны должно стать «системное сдерживание» многочисленных источников нестабильности, возникающих в результате традиционного соперничества геополитических интересов. Таким образом, на США возлагается роль главного гаранта стабильности в мире. Это подразумевает способность США действовать в одностороннем порядке, а ООН и другим международным организациям, по существу, отводится второстепенная роль.

США как крупнейшая и наиболее могущественная нация современного мира имеет определенную систему взаимоотношений с окружающим миром. На протяжении всего периода холодной войны Соединенные Штаты играли роль защитника и покровителя всей группы стран, условно именуемых «Западом». С североатлантической стороны эта система отношений была оформлена как Договор о создании НАТО (1949 г.), с тихоокеанской – как сумма двусторонних и многосторонних соглашений, создавшая американскую «зону ответственности» в этом регионе мира: договоры о безопасности с Японией, Республикой Корея, Филиппинами, Тайванем, Австралией и новой Зеландией и пр.

По завершении холодной войны США, став политическим «победителем», оказались с обширной клиентурой на руках, нуждавшейся в поддержке, помощи и руководстве.

Традиции защиты и покровительства союзных стран, ставшие непременным атрибутом внешней политики Вашингтона, не могли быть полностью пересмотрены. Даже те отдельные попытки, которые предпринял в начале 1990-х годов президент Дж. Буш - старший по ограничению американской активности на Балканах под предлогом того, что это якобы «чисто европейская проблема», в итоге были отброшены, чтобы сохранить принцип «ответственности» США перед союзниками.

В период президентства Б. Клинтона (1993-2000 гг.) и речи не шло о том, чтобы пересмотреть модель «заботливый отец». Если судить по ежегодным бюджетам иностранной помощи и другим связанным с внешней политикой расходам, то проблемы поддержки союзников и зависимых стран не исчезали из приоритетов. США помогали таким странам, как Россия, Украина, другим бывшим советским республикам, а так же Египту, Израилю и некоторым латиноамериканским странам. Мало того, повестка дня НАТО и «восьмерки» была существенно расширена на базе идей «распространения демократии».

Модель «суровый шериф» также является традиционной для внешней политики США. В XIX веке это означало вызов «несправедливому европейскому колониализму», а в ХХ – вмешательство в европейские дела на стороне сил «добра», а затем - борьбу против коммунизма, ассоциировавшегося с понятием «зла». Она же перекочевала в арсенал Вашингтона и после того, как «вселенское зло» - коммунизм – было низвергнуто, а его носитель – советская империя – распался. Во внешней политике Клинтона объектами стали так называемые «проблемные» страны, не придерживающиеся общепринятых норм жизни и поведения на международной арене, а во внешней политике Дж. Буша – «международный терроризм» и все те же страны «оси зла»[17].

«Суровый шериф» в арсенале внешней политики США – это модель поведения, в которой воплощена политическая воля в сочетании с военным потенциалом, готовая к применению против тех противников, которые либо прямо угрожают США, либо их союзникам. Одновременно это средство «сдерживания» и «отрезвления» других стран, которых подозревают в готовности нарушить международный мир и международное право. И еще одна функция этой модели – поддержка и одобрение союзников и зависимых стран, нуждающихся в защите и покровительстве.