Социальная борьба как следствие и симптом антагонизма моральных убеждений

Если нормы «должного» поведения двух или большего числа лиц совершенно различны, говорит П.А.Сорокин, а в зависимости от этого различны для каждого из них и нормы поведения «запрещенного и рекомендованного», то между поведением этих лиц, соприкасающихся друг с другом, не может установиться гармонический консенсус, и необ­ходимо возникнет конфликт, а тем самым и борьба этих лиц друг с другом. В этом случае сожительство этих лиц не может носить «мирный» характер, их совокупность не может образовать «замиренной» социальной группы с прочными и постоянными формами общения.

Из сказанного Сорокин делает второй вывод: если нормы должного, запрещенного и рекомендованного поведения двух или большего числа лиц одинаковы, если каждый из них считает «должными», запре­щенными и рекомендованными те же акты, что и другие, или — еще яснее — если каждый из них приписывает себе и другим те же права и обязанности, которые приписывают ему и себе и другие, то поведение таких лиц, согласное с их переживаниями, исключает возможность конфликта, вражды, борьбы.

Внутригрупповая роль санкций

Как справедливо рассуждает П.А.Сорокин, каждая социальная группа всегда имеет в своей среде «инакомыс­лящих», то есть преступников, но не все «инакомыслящие» реализуют свои «противообщественные» нормы должного поведения.

Только кары и награды могут остановить их от исполнения актов, требуемых их моральным сознанием (то есть представлениями должного, запрещенного и рекомендованного поведения).

Без кар и наград внутригрупповая борьба была бы не спорадическим, а постоянным явлением, и взаимодействие людей в самом деле было бы «bellum omnium contra omnes».

Следовательно, Сорокин отвечает на вопрос: как возможно бесконфликтное и мирное взаимоотношение членов группы друг к другу при наличности. конфликтного состояния их норм должного поведения? —оно возможно благодаря соединенному действию мотивационного и дрессиру­ющего влияния кар и наград.

Вообще говоря, как только в социальной группе появилась гетеро­генность понимания должного взаимоотношения между двумя или большим числом ее частей, выходом из этого положения могут быть только два основных способа:

А). Первый возможный исход тот, что группа может распасться на две или большее число частей. Часть членов с одними шаблонами взаимоотношений отделится от другой, имеющей также одинаковые шаблоны.

Б). Таков первый возможный исход. Разновидностью его служит борьба на жизнь и на смерть между частями группы, шаблоны по­ведения которых противоречат друг другу... Сюда же относятся и сто­лкновения двух обществ с различными шаблонами поведения. Резуль­татом этой борьбы может быть полное уничтожение одной из вра­ждующих сторон.

Но возможен и иной исход. Разгоревшаяся борьба кончается не полным уничтожением более слабой стороны, но насильственным подчинением ее победителям; победители силой принуждают побе­жденных поступать так, как требуют шаблоны поведения первых. В этом случае единство группы или общества остается, но оно основывается не на «добровольном» «согласии» всех членов поступать определенным образом, не на консенсусе представлений должного поведения всех членов группы, а на насильственном принуждении одних другими.

Внутригрупповая роль кар и наград заключается в со­здании, сохранении и укреплении внутригрупповой солидарности, в недопу­щении ее распада, в подавлении взаимной борьбы и в приведении ее ан­тагонистических элементов к общему моральному единству, что до­стигается при посредстве дрессирующе-рикошетного влияния санкций.

Внегрупповая роль кар и наград

Социальная роль кар и наград исторически заключалась в создании, расширении и укреплении круга солидарности.

Кары и награды, действуя снизу и сверху, служат теми рычагами, которые устанавливают и поддерживают общественную солидарность, которая на первых порах групповой жизни без них не могла бы существовать.

Если социальная борьба, внутригрупповая и внегрупповая, есть не что иное, как кары и награды, обязанная своим бытием неодинаковому пониманию должного, запрещенного и рекомендованного поведения различными членами группы или различными группами, — то, очевидно, всякий рост и увеличение этого конфликта убеждений должен выражаться и в росте жестокости и грандиозности санкций.

Чем устойчивее шаблоны поведения антагонистических частей группы или антагонистических, групп, тем более жестокими должны быть кары и обильными награды, чтобы сломить сопротивление антагонистической группы или части группы, связать ее в одно целое и вообще привести ее поведение к одному знаменателю. Чем менее устойчивы эти шаблоны, тем мягче должны быть санкции.

Заключение

После того, как мы рассмотрели основные положения работы П.А.Сорокина «Преступление и кара, подвиг и награда. Социологический этюд об основных формах общественного поведения и морали», можно прийти к следующим выводам: с усложнением и расширением социальных кругов процесс взаимодействия совершается все сильнее и сильнее, а окружающая каждого индивида социальная среда становится все сложнее и сложнее. Поднимаясь от менее развитых и более простых обществ к обществам более культурным и дифференцированным, мы должны, заключает Сорокин, наблюдать и более быструю смену шаблонов. Повторяясь все большее число раз, шаблоны все более сливаются, становятся органически присущими человеку, а это, в свою очередь, ведет к уменьшению надобности и целесообразности давления кар и наград.

Шаблоны поведения, полезные только для одного этапа развития или же вообще социально вредные, благодаря более быстрому изменению условий успевают повторяться меньшее число раз. Они становятся более гибкими, или, по крайней мере, менее тривиальными, и тем самым легче поддаются изменению и искоренению. Это значит, что с ростом культуры нужны и менее жестокие способы воздействия для их искоренения, для преодоления социальных конфликтов.

Из исторического опыта разных эпох и народов Сорокин выводит «историческую тенденцию прогрессирующей быстроты эволюции и постепенного падения санкций, кривой кар и наград (преступлений и подвигов)». Говоря о новизне предмета своего изучения, Сорокин отмечает, что «преступно карательные явления, изучаемые догматикой уголовного права, не охватывают всего класса однородных явлений и имеют дело лишь с маленькой частью целого класса. А в силу этого социолог может и должен не ограничиваться сферой официально-позитивных преступлений и кар (подвигов и наград), изучаемых уголовным правом (или имеющим равное основание на существование наградным правом), а может ловить свою «рыбу» и вне этой области, в более обширных морях социальной реальности».

Можно с уверенностью сказать, что пока П.А.Сорокин, как автор серии серьезных исследований, как сторонник теоретико-методологической интеграции остается нашим актуальным собеседником по многим проблемам социологической науки и общественной жизни - этот русско-американский ученый действительно жив. И может быть, является ориентиром в переинтерпретации классического наследия. Сорокин сильно воздействовал на умы и души людей своей нестандартной личностью и множеством глубоких работ. Говоря о таких людях, невольно вспоминаешь слова Лежнева, одного из персонажей тургеневского «Рудина», о его умершем друге: точно в запущенной и темной комнате неожиданно раскупорили «забытую склянку с духами».

 

Список литературы

1. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество — М.: По­литиздат, 1992. -291с.

2. Голосенко И.А. Питирим Сорокин как историк социологии. // Журнал социологии и социальной антропологии. 1998. №4.