2020-04-20
89
‑ Что тут смешного? ‑ угрожающе заорал попугай, как только профессор Ив показался на поляне перед домом. ‑ Что тут смешного? ‑ повторил он с невыразимым удивлением.
Маленький терьер не поднялся. Он, как бы извиняясь, помахал обрубком хвоста, похожим на задранную вверх запятую. Терьер был занят ‑ он лежал, жмурясь от удовольствия, а старая обезьянка, уложив его голову себе на колени, сосредоточенно искала у него блох. Блох у него не было, но ему нравилось, когда крючковатые чёрные пальцы нежно теребили и почёсывали шёрстку на голове.
‑ Никого, кажется, нет? ‑ оглядываясь по сторонам, пробормотал Ив.
‑ Давай соврём! ‑ вкрадчиво, жульническим голосом предложил попугай.
‑ Всё притворяешься, старый хулиган. Всё ты отлично понимаешь!
‑ Три часа половина двенадцатого, что тут смешного?
Профессор машинально посмотрел на часы. Они показывали десять минут четвёртого. Он оглянулся, услышав лёгкий вздох. Олень с ветвистыми рогами в позе терпеливого ожидания стоял прямо у него за плечом на ступеньках террасы.
|
|
|
‑ Милый, у меня ничего нет для тебя, ‑ с сожалением сказал Ив. ‑ Впрочем… Ах, да!.. ‑ Он нажал телефонную клавишу аппаратика, стоявшего посреди стола. Тотчас механический голос, очень напоминавший, впрочем, голос Непомника, заговорил: «Мы ушли осматривать Башню, просьба подождать. Если запоздаем, солёная лепёшка для оленя в отделении «О»! Одну штуку, не раньше трёх часов…» Он отпустил клавишу, и голос замолчал.
Олень поднялся на последнюю ступеньку, подошёл к металлическому белому шкафу, вделанному в стену, и понюхал дверцу с надписью «О».
Неторопливо дожевав солёную лепёшку, олень слизывал крошки с ладони Ива, когда за кустами послышались голоса гостей, возвращавшихся после осмотра откопанной Башни.
После нескольких торжественных и церемонных приветствий, как и положено коллегам по работе, которые знакомы много лет, но видятся друг с другом очень редко (не считая, конечно, совместных заседаний по стереовизору), все расселись на террасе за столом, попивая лимонад и заедая его орехами и бананами.
‑ Какие прекрасные маленькие бананы! Откуда это? ‑ восхитился Ив, слегка вздрогнув в тот момент, когда подкравшаяся мартышка стащила у него из‑под руки тот самый маленький банан, который он собирался очистить.
‑ Это подарок! ‑ Непомник сделал приветливый жест рукой в сторону Сью‑Сиу.
Тот так и расцвёл мелкими улыбочками, выражавшими одновременно смущение чрезмерной скромности и простодушное самодовольство:
‑ О‑о, это совершенно случайно! Знаете, я по дороге залетел на часок‑другой к приятелю в Гонолулу. Он всегда припасает мне этих маленьких бананчиков. Очень полезные, знаете ли. В моём возрасте… ‑ он глубоко и искренне вздохнул, ‑ приходится следить за диетой. Очень рад, если вам они тоже по вкусу.
|
|
|
‑ Просто смешно вам говорить о возрасте! ‑ желая сделать ему приятное, подал реплику Непомник.
Все знали маленькую слабость Сью‑Сиу. Он при каждом удобном случае давал понять, что ему. вот‑вот исполнится 176 лет, хотя на самом деле и 150 не было.
‑ Не жалуюсь, не жалуюсь! Лет семьдесят… семьдесят пять назад… когда мне… в общем, действительно я чувствовал себя похуже!..
Финстер высоко поднял запотевший от льда бокал с лимонадом и с суровой торжественностью произнёс тост.
‑ Я пользуюсь случаем ещё раз во всеуслышание принести глубокую благодарность нашем у другу, Главному Механику, руководителю раскопок, за его сообщение об открытии Башни. Все сомнения теперь отпали, и ещё одна легенда получила научное подтверждение. Отпали все легковесные антинаучные гипотезы некоторых моих коллег… ‑ он улыбнулся и с изысканной вежливостью сделал два полупоклона в сторону Ива и Сью‑Сиу, ‑ не по Центрам Связи «Земля ‑ Космос», но коллег по археологии! Коллег, в своих работах XVII, XVIII, XIX и даже XXI веков легковесно продолжавших утверждать, что легенды, мифы, предания и так далее могут не иметь под собой никакой почвы, кроме произвольной выдумки! И вот, пожалуйста! Высота Башни, количество этажей, подземная тюрьма под кордегардией, изолированные покои этого Скорлупи, каменная ниша его алькова, камин и, главное, железная цепь с ошейником ‑ всё неоспоримо свидетельствует, что неведомые и, вероятно, многочисленные авторы легенды и, во всяком случае, некоторые из них всё это видели своими глазами!
‑ И ещё изумрудная птичка! ‑ увлечённо подсказал Фрукти.
‑ Да! И… та есть нет! ‑ быстро поправился Финстер. ‑ Птичку мы оставим в покое. Прошу извинить, мне по дороге сюда уже довелось услышать от одного из моих спутников, что я выгляжу как именинник! Действительно, для меня и моей гипотезы сегодня радостный день… К тому же я просто рад. Я бы назвал это приподнятым настроением. Видите ли, когда учёный обнаруживает под микроскопом какой‑нибудь зловредный вирус, он не может испытывать к нему чувства злобы, не правда ли? Это было бы просто смешно! И вот, представьте себе, я сотни раз читал на пергаменте рукописных списков, в учёных работах и сам бесстрастно, среди множества других, писал это имя: Карло Карлони деи‑Скорлупи. Пустой звук! Обозначение бактерии или вируса… О, чёрт побери, почему же сегодня я испытал к нему вполне определённо выраженное чувство ненависти! Какая нелепость: мне безумно хотелось его придавить… Изумительные бананы! ‑ круто оборвал себя Финстер и непринуждённо откусил большой кусок банана прямо с кожурой и слегка подавился.
Чтоб смазать возникшую неловкость, поспешил заговорить Ив:
‑ Вероятно, найдутся люди, которым покажется нелепым, что на какой‑то небольшой планете, которую ожидает… Ну то, что нас ожидает, известно всем. А кто‑то продолжает заниматься раскопками тысячелетней давности? Я‑то не нахожу в этом ничего смешного!
‑ Прошу прощения! ‑ своим густым голосом вдруг вмешался Механик. ‑ По‑моему, это как раз и здорово. Срок? Да чёрт с ним, со Сроком! Всегда и всему в конце концов бывает срок. Но пока он не наступил, мы, люди, будем стоять на своём месте и делать каждый своё дело. И будем до конца!
‑ Прекрасно выражено! ‑ горячо воскликнул Сью‑Сиу. ‑ Знаете, на том, может быть, и всегда стояла, и сейчас держится Земля людей!
Тем временем Финстер уже взял себя в руки. Одобрительно кивая, методично очистил от шкурки банан, придирчиво оглядел его со всех сторон и, убедившись, что всё в порядке, не обратил никакого внимания на чёрную лапку, которая спокойно вынула банан у него из руки и утащила под стол.
|
|
|
‑ Да, Лали! ‑ вдруг наморщив лоб от смутного беспокойства, тихо спросил Ив. ‑ Ты ведь тоже была там со всеми? Что ты всё как‑то молчишь?
‑ Да? ‑ необыкновенно удивилась, но слегка покраснела Лали. ‑ Я и не заметила. Разве я всё молчу?
‑ Да, да! ‑ сочувственно закивал Сью‑Сиу. ‑ Довольно молчаливая девочка. Я обратил внимание. Девочка, а такая… всё молчит! Прелестная, но уж очень, такая, знаете ли, уж очень неразговорчивая девочка!
‑ Для меня это новость. Тебе было скучно, Лали?
‑ Я бы не сказала, там много поучительного… Знаешь, такие камни… Они шершавые…
Вмешался Механик:
‑ Э‑э, профессор! Что может быть интересного у нас для молоденькой девушки? ‑ Он захохотал своим простецким смехом. ‑ Действительно, голые камни да ржавое железо… копоть… разве только парочка скелетиков несколько оживляют вид!
‑ Я там чуть не подох со скуки, ‑ скроил сонливую физиономию Фрукти. ‑ Не пойму, чего это там люди находят!
‑ Археология! Раскопки! Это занятие, конечно, только для специалистов! Узких специалистов!
Ив ласково улыбнулся Лали:
‑ Знаешь, это не беда, если ты и поскучала немного. Твоя мама так беспокоилась, когда узнала, что ты без неё поехала с нашими гостями.
‑ Наши гости просто замечательны! ‑ растроганно проговорила Лали. ‑ А вы, профессор Сью‑Сиу, вы… просто настоящий рыцарь!
Ив с величайшим удивлением наблюдал за тем, что произошло дальше.
Старый руководитель Центра Связи «Джомолунгма», сияя множеством мелких улыбочек, поднялся со своего места, обошёл вокруг стола и остановился около Лали. Тщательно пригладил согнутым пальцем пёрышки своих реденьких усиков и, низко нагнувшись, церемонно поцеловал ей руку. От неожиданности она не удержалась и по‑детски хихикнула, прикусив губу. Потом встала и сделала ответный реверанс в стиле придворной дамы XIII века, что довольно забавно выглядело при её мальчишечьей рубашонке с короткими рукавами и мятых брючонках.
|
|
|
Разом схлынула вся напряжённость, какая обычно возникает в обществе, где всё что‑то знают и дружно стараются не проговориться.
Всем стало легко и весело.
‑ Это в благодарность. За прекрасный комплимент. Особенно драгоценный в устах такой немногословной дамы! ‑ любезно объявил во всеуслышание Сью‑Сиу.
‑ Однако, ‑ шутливо воскликнул Финстер, ‑ должен вам напомнить, что комплимент отчасти мог бы показаться и двусмысленным. Конечно, не в устах Лали. Кто поближе знаком с рыцарями…
‑ Вы просто шутите! ‑ перебила его Лали. ‑ Я знаю прекрасно, какими драчливыми и чванливыми бывали на самом деле люди, называвшиеся рыцарями. Но я, конечно, имела в виду такого рыцаря, как… как полагается… ну, в какой‑нибудь сказке или…
‑ А я чуть было не испугался! ‑ весь сияя, шутил Сью‑Сиу. ‑ Значит, вы меня причисляете?.. Собственно, к какому разряду рыцарей вы меня причисляете, если вам не трудно уточнить?
Это было крайне неосторожно сказано, но, когда профессор Ив спохватился, было уже поздно.
Лали выпрямилась, лёгким и плавным взмахом кисти руки точно смахнула что‑то стоявшее перед глазами и, медленно роняя слова, заговорила певучим, негромким, как будто отрешённым голоском.
Никто не обратил внимания на то, с какой быстротой возникли в воздухе, над головой Лали, три мерцающие, будто пульсирующие, полусферы. Прозрачное облачко розовых крошечных бабочек метнулось от Лали к полусферам и стало невидимым, а профессор Ив, уже приподнявшийся со стула и открывший рот, чтоб предупредить и остановить Лали, тихо опустился на место и с необыкновенной ясностью вспомнил когда‑то давным‑давно им виденные длинные листья аира над водой, увидел ярко‑зелёного лягушонка на большом листе кувшинки, и его не очень удивило, что этот лягушонок так хорошо разговаривает, и слова все ему уже знакомы, и он очень рад их услышать. Он продолжал слышать, что говорит Лали, но в долгих промежутках между двух медлительно растягиваемых ею слов он продолжал видеть или знать то, о чём она думала.
Слава только помогали, направляли, поддерживали то, что возникало в его мозгу, как это бывает в минуты необычно яркого и свежего воспоминания. Он откуда‑то знал, он был на заросшем аиром берегу тихой речки. Потом он ясно ощутил лёгкое отвращение от прикосновения скользких и холодных лапок лягушонка… Кольнуло сердце смешливая жалость: лягушонок был ничтожно маленький и так доверчиво карабкался человеку на руку…
Девочка говорила, румянец выступил у неё на щеках, губы вздрагивали в несмелой улыбке, глаза, точно вспышкой, широко раскрывались: так в темноте пугаются сами дети, рассказывая другим про страшное.
‑ …Ну что ему было делать?.. Он был в отчаянии… Но ведь он дал обещание?.. И зелёный лягушонок сидел, доверчиво смотрел своими выпученными глазёнками ему в глаза. Ждал и надеялся… И царевич, наверное, заплакал от стыда и досады, но он твёрдо верил, что клятвы надо выполнять, и сдержал слово: взял лягушонка в жёны, и тогда‑то вот она и превратилась в прекрасную принцессу… ‑ Лали, улыбаясь, сморгнула с ресниц слезинки. ‑ Вот как настоящий рыцарь держит слово! ‑ Она улыбнулась и вдруг опомнилась.
Лали растерянно обвела взглядом всех сидевших за столом, губы скривились в плаксивой гримасе, и она захныкала, хлюпая мокрым носом.
‑ У‑у‑у!.. Так я и знала… Вы опять всё видели? Я не хотела…
Все заговорщики, поклявшиеся молчать про случившееся в Башне, молчали, смущённые и подавленные.
‑ Ну, ну… ‑ растерянно попробовал успокоить её Ив. ‑ Это было не так уж страшно… то есть немножко… Конечно, вероятно, все обратили внимание на лягушонка?..
Наступила тягостная пауза. Все молчали, как воды в рот набрали. Наконец, Сью‑Сиу уклончиво, как‑то неопределённо пожимая плечами, весьма фальшиво удивился вслух:
‑ Лягушонок?.. Вы имеете в виду лягушку небольшого размера?.. Ах, вот оно о чём речь!.. Не знаю, как другие… (Другие всё молчали, дожидаясь, как он выпутается сам.) Что касается лично меня… пожалуй, нечто вроде такого существа как будто я припоминаю.
‑ Пучеглазый чертёнок! ‑ прорвался Фрукти. ‑ Ну, хитрый. Чего он, дурак, боялся в руки его взять, я лягушек не боюсь!
‑ Сказка была… гм, воспроизведена вполне к месту. Я знаю примерно семьдесят два варианта этой сказки. Но неправда ли, удивительно реально было ощущение скользкой шкурки и этих маленьких лапок на ладони?.. ‑ Финстер вдруг высоко поднял брови и полуобернулся, точно прислушиваясь с удивлением к тому, что сам только что проговорил.
‑ Э‑э, что там лапки! ‑ прорвался Лохматый. ‑ У меня прямо‑таки сердце стиснуло от страха, когда этот парень заколебался и чуть было не струсил… Здорово всё обошлось!
Сью‑Сиу мечтательно прошептал:
‑ А какая прелестная волшебная музыка зазвучала, когда шкурка поползла с лягушонка и он стал обращаться в царевну!
‑ Разве там была музыка? ‑ удивился Фрукти. ‑ Просто он так и просиял, а те идиоты, его братья, совсем обалдели и размякли с досады.
‑ Я так и знал, ‑ с горестной покорностью произнёс Ив. ‑ Успокойся, Лали, милая, это была маленькая случайность, и всё уже прошло…
Лали только и ждала, чтоб её пожалели, начали успокаивать, и тут же заревела во весь голос.
‑ Да‑а!.. ‑ в перерывах между всхлипыванием вскрикивала Лали. ‑ Ничего не случайность… Разнуздалась!..
‑ Давай соврём! ‑ залихватски предложил попугай и вдруг завопил угрожающим тоном: ‑ Что тут смешного? Что тут смешного? ‑ ухватил клювом свою миску и застучал ею об полку, совсем как распоясавшийся пьяница в трактире.
Непомник вскочил с места, чтоб унять дебошира, а терьер бросился помогать ему водворить тишину, отчаянно лая на попугая.
Среди общего гвалта Лали стала успокаиваться и только изредка горько всхлипывала, вытирая мокрые щёки об коротенькие рукава своей рубашки.
Когда собачонка наконец успокоилась, а попугай временно смирился с мыслью, что ему и на этот раз не удастся получить ответа на роковой вопрос «Что тут смешного?», профессор Ив сокрушённо, сам, видимо, страдая, покачал головой с безнадёжным упрёком:
‑ Ах, Лали, Лали! Ты ведь дала честное слово маме, что это не повторится!
‑ Ничего я ей не давала. Я тебе дала слово, это хуже, и вот всё равно распустилась и перестала следить за собой. Я не хотела, честное слово. И я хотела от тебя скрыть, раз уж это случилось, и они все так старались меня выгородить, и так у них, бедных, плохо это получалось, мне их даже жалко стало, такие симпатичные и честные, а врать умеют хуже малыша‑школьника… Ну ладно, не буду реветь. Я честно всё скажу… Я ничего не ожидала и вдруг увидела ‑ ты пойми, какой ужас! ‑ протёртую в камне ложбинку и ошейник, к которому был прикован живой человек, и я почти увидела его, как он лежит, и меня прямо обожгло… такая жалость и тоска… и я всё бы отдала, чтоб хоть несколько слов ему сказать… тысячу лет назад… утешить, чтоб он знал, что всё пройдёт и мы проклянём его ошейник, а его будем любить без имени… и хоть бы руку ему на лоб положить и погладить… и я ещё могла в ту минуту удержаться, но я сама уже не хотела, не хотела удерживаться, я, конечно, вспомнила всю легенду, и я знала, я чувствовала, что они все вокруг меня молчат, и не шевелятся, и, наверное, всё видят… или чувствуют, что я!.. Пожалуйста, вы видите, я сама созналась, так что не бойтесь, говорите всю правду.
‑ Мне можно ничего не объяснять. Я представляю всё, что могло произойти в Башне. Девочка не виновата. Она всегда была… или обладала повышенной способностью передавать свои ощущения другим. Но за последнее время это настолько вышло за рамки, что… её мама полна опасений… И я, конечно, тоже. Боюсь, не слишком ли она перенапрягает свою нервную систему…
‑ Что ты, наоборот, мне последнее время это гораздо легче… Как‑то само собой получается. Мне только есть всегда хочется. Хорошо, что бананы ещё остались!
Никто не обратил внимания на неясно мерцавшие над Лали полусферы. Мало‑помалу они становились всё прозрачнее, пыхнули розоватым облачком и исчезли совсем,
Через несколько минут на террасе уже не осталось ни одного человека. Только попугай тихонько постукивал своей миской. На стук немедленно отозвались две вороны. Они уселись рядышком перед миской. Попугай, горделиво выпятив грудь, топтался боком взад и вперёд, быстро перебирая лапками по жёрдочке, и в роли гостеприимного хозяина лопотал:
‑ Что тут смешного? Пучеглазый чертёнок! ‑ затем разразился тонким Лалиным плачем и панибратски предложил воронам соврать.
Вороны, по обыкновению вежливо уступая друг другу очередь, вытаскивали и расклёвывали кусочки из миски.
Глава 14
