Строитель нового каменного храма в пог. Поля

Наряду с Пенино, Н.Н. Никонов начал в 1893 г. также большие работы по храму в пог. Поля, который, впрочем, освятили 9.05.1898 г., – много раньше освящения храма в пог. Пенино.

Польской храм по площади был меньше храма на берегу Пенинского оз., но это было так же очень высокое сооружение, высотой более 50 м., ставшее архитектурной доминантой Никольщины, поселения, состоявшего из нескольких деревень. К сожалению, простояло оно недолго. – Безбожные атеисты – строители т.н. «Гдовских сланцев»^[187] решили храм снести, и снесли. – Это было еще до войны. Тогда об архитектурных памятниках в провинции, да и в больших городах не думали.

Власти, строя социализм, боролись с религией, видя в церкви идейную «альтернативу» своему проекту, который со временем рухнул, как тигр на «глиняных ногах».

Примечательно, что польскóй священник о. Николай (Кузнецов) денег с прихожан на строительство практически не собирал. Приход его, в отличие от прихода Пенино, был беден. Здесь зажиточных крестьян вроде Гаврилова никогда не было, а о последнем перед революцией старосте и вовсе поговаривали, что он не против был запустить руку в церковную кассу.

По легенде, средства на строительство священнику давали С.-Петербургские купцы, в том числе купцы из Присамрянских волостей, которых призывал к благотворительности Иоанн Кронштадский. Об этом даже писалось в специальной книге, которую священник о. Николай (Кузнецов) вместе с сыном своим, студентом Духовной Академии Николаем Кузнецовым выпустили по поводу освящения храма в 1898 г.:

«Не обременяя своих прихожан никаким денежным взносом, налогом на постройку церкви, отец Николай [Кузнецов] принял на себя весь труд построения нового храма [в пог. Поля, в т.н. «Никольщине»], будучи сам сборщиком на храм.

В 1893 году 13 июня состоялась торжественная закладка нового храма во имя Святителя и Чудотворца Николая и в память чудесного избавления Государя Императора от угрожавшей опасности 17-го Октября 1888 года»^[188].

Примечательно, что о постройке большого храма в пог. Поля в материалах о Никонове нигде не указывается. Об этой его работе мы узнаем единственно из книги «Воспоминания о Никольщине», и то – из сноски, сделанной автором, который на обложке о себе ничего не указал.

Фактически, им был сын польского священника, Николай Николаевич Кузнецов, в то время студент С.-Петербургской Духовной академии. В 1904 г. он примет монашеский постриг с именем Алексий, и впоследствии станет епископом Сарапульским. – Он был фактически основателем Ижевской епархии, где его чтут до сих пор как великомученика. Большевики расстреляли Алексия (Кузнецова) в 1938 г.:

«После закладки храма [в пог. Поля] работа быстро закипела и в 1897 году новый обширный храм^[189], по смете стоивший 35000 рублей, был готов совершенно к освящению»^[190].

Часть икон в польскóй храм поступила из храма на Сенной площади. Для провинции это было исключительным даром. По легенде, о. Иоанн однажды приезжал в пог. Поля, где сослужил в новом каменном храме и посетил семью о. Николая (Кузнецова), который пользовался большим уважением среди верующих не только Никольщины, но так же среди верующих дальних Доложского и Старопольского приходов Гдовского уезда.

По счастью сохранилось подробное описание храма работы Никонова в пог. Поля:

[Храм в пог. Поля] «Представляя с внешней стороны вообще совершенное подобие храма «Общества распространения религиозно-нравственного просвещения в духе православной церкви», что угол Николаевской ул. и Стремянной, в С.-Петербурге, храм Польской, или Никольского прихода, будучи расположен на возвышенном месте, своим видом напоминает древний русский храм. Имея форму креста, снаружи храм окрашен по кирпичу в три колера, цвета, причем краски подобраны чрезвычайно удачно, потому что представляют в высшей степени гармоничное сочетание: общая, главная поверхность стен светло-желтого цвета, а фронтоны, карнизы, колонки и капители – белого, пояски, окаймляющие весь храм кругом – голубого. Таким образом все барельефные украшения храма выступают на его стенах чрезвычайно нежно, не бросаясь в глаза резкими углами и контурами. Главы храма с вызолоченными на них крестами, покрытые железом в «шашку», окрашены в светло-зеленый цвет. При всей своей вычурности и архитектурной изящности с внешней стороны, храм внутренним своим устройством поражает простотою: здесь нет ни причудливых лепных украшений, ни орнаментов, ни колонок и т.п., но за то величественный четырехярусный иконостас в 4¹/₂ сажени высоты с 54-мя образами, с прелестной чеканкою и с позолотою по белому полю, массивные редкие по своей работе образа: «Вознесение Господне», за престолом, 2-х саж. высоты и 3-х арш. шир.; «Воздвижение креста Господня «3¹/₂ арш. выс. и 1 арш. 5 в. шир.; «Введение во храм» 3-х арш. выс. и 1 арш. 5 в. шир.; «Богоявление Господне» 3 арш. выс. и 1 арш. 5 в. шир.; «Преображение Господне» 3 арш. выс. и 1 арш. 5 в. шир., и пр., не только поражают входящих в храм лиц своим великолепием, но приводят их в серьезное молитвенное настроение, благодаря своей оригинальной компоновке^[191].

Общие размеры и вместимость храма достаточны для Польского прихода: длина его 16 саж. и ширина 10 саж., высота от земли до креста 18 саж. и высота колокольни 22 саж.

Облачение на престол металлическое высеребренное с вызолоченными колонками. С передней стороны, т.е. от Царских врат помещается выпуклое изображение Воздвиженья креста Господня, задняя доска, т.е. к горнему месту представляет изображение Покрова Пресвятыя Богородицы, с южной стороны облачения находится изображение Успения Божией Матери и с северной – помещаются изображения Святителя и Чудотворца Николая, Петра Афонского и святой праведной Елизаветы (имена жертвователей Вахрамеевых); облачение – под стеклянным футляром»^[192].