Из меня не сделали карманного прокурора (фрагмент интервью)

...Рыцарем правды проявил себя на политическом поприще последних лет СССР и первых годов новой России Алексей Казанник. Это он уступил свое место в Верховном Совете СССР Борису Ельцину, когда тот возглавлял движение за обновление страны. Это он, став Генеральным прокурором России, отказался следовать противоправным поручениям главы государства, за что поплатился отставкой. Такие проявления характера остаются в памяти общества. Журнал "VIP-Premier" имеет честь представить читателям ответы Алексея Ивановича Казанника на вопросы, с которыми обратилась к нему редакция. Публикация посвящается предстоящему 20-летию новой России.

- Хотя и недолго, но вы успели поработать на посту Генерального прокурора РФ. Насколько эффективна в стране эта ветвь нашей власти?

- Я не формировался как специалист в структурах прокуратуры, не делал там свою служебную карьеру. Поэтому в относительно стабильной политической ситуации в стране я ни за что не дал бы согласия на назначение меня Генеральным прокурором России. Но обстоятельства оказались сильнее меня. После известных октябрьских событий 1993 года мне позвонил в Омск Президент России Борис Ельцин и дословно сказал: "Алексей Иванович, теперь надо максимум законности, максимум справедливости, максимум вашего гуманизма. Короче, вы - Генеральный прокурор России". Я подумал, что он опасается повторения массовых политических репрессий, и кратко ответил: "Есть!" В тот же день я вылетел в Москву.

- В 1994 году вам пришлось уйти в отставку с этого поста. Не могли бы вы в подробностях рассказать читателям о той коллизии, которая возникла для вас тогда?

- С первых дней работы в должности Генерального прокурора России ко мне потянулись делегации так называемых демократических партий, липовых правозащитных организаций. Они приносили списки граждан, которых, по их мнению, надо было арестовать в первую очередь. Списки насчитывали сотни фамилий. Я в присутствии оторопелых делегатов рвал списки со словами: "Я работаю в кабинете Вышинского, но никому не позволю возрождать его дух!" Президент России Борис Ельцин почти каждый день звонил по телефону и буквально рычал в трубку: "Почему у вас до сих пор разгуливают на свободе Бабурин, Исаков, Проханов и другие преступники? Вы что там копаетесь? Найдите состав преступления в действиях Валерия Зорькина! А если вы не способны его посадить, то хотя бы скомпрометируйте перед народом. Иначе он опять полезет на должность Председателя Конституционного Суда и будет вредить Президенту". Я спокойно отвечал, что никогда не дам санкцию на арест невиновного человека, а прокуратура России не будет собирать оперативную информацию на конкретных лиц, поскольку она не орган сыска.

Из администрации Президента РФ мне принесли "Методические указания по расследованию массовых беспорядков". Позволю себе процитировать этот удивительный документ: "Генеральному прокурору России А.И. Казаннику не создавать никаких следственных бригад по расследованию массовых беспорядков, совершенных в Москве 3-4 октября 1993 года. Следует в течение десяти дней расследовать уголовные дела, всем подозреваемым предъявить обвинения по статьям 102 и 17 УК РСФСР (соучастие в убийстве), направить дела в суд, самому выступить государственным обвинителем и потребовать приговорить всех подсудимых к смертной казни". Я направил этот документ прямо в дело, т.е. в мусорную корзину. Но Президенту РФ Борису Ельцину, судя по всему, советники напоминали о пропавших Методических указаниях. Он неоднократно интересовался, как я буду квалифицировать действия главных фигурантов октябрьских событий. Когда Борис Ельцин слышал в ответ, что преступления будут квалифицироваться как массовые беспорядки, то с удивлением спрашивал: почему не подойдут 102-я и 17-я статьи УК РСФСР? Я подолгу разъяснял ему все юридические тонкости квалификации массовых беспорядков, доказывая возможность эксцессов исполнителей, совершения отдельными лицами иных преступлений, которые будут квалифицироваться по последствиям. Он недоверчиво качал головой и говорил, что ему все это кажется странным. Ведь погибли люди, а виновных вроде нет.

Напомню читателям журнала, что по октябрьским событиям 1993 года были арестованы Руслан Хасбулатов, Александр Руцкой, Альберт Макашов, Виктор Анпилов и другие лица. Они были виновны в организации массовых беспорядков в Москве, поскольку при любом политическом режиме нельзя призывать к захвату государственных и общественных зданий, ставить под угрозу жизнь и здоровье людей. К уголовной ответственности были бы привлечены и сторонники Президента России Бориса Ельцина. Но им бы пришлось отвечать за более тяжкие преступления: соучастие в убийстве, нанесении тяжких телесных повреждений, уничтожении государственного имущества. На их совести 123 убитых и 384 раненых, сожженный Белый дом.

В числе арестованных находился и бывший министр безопасности РФ Виктор Баранников. Мне доложили, что он страдает приступами стенокардии. Пришлось дать поручение следователю немедленно изменить меру пресечения Виктору Баранникову и освободить его из "Лефортово" под подписку о невыезде. Сразу последовал звонок Бориса Ельцина: "Вы что там творите? - захлебываясь, кричал он. - Вы выпустили из тюрьмы Баранникова, чтобы умышленно развалить уголовное дело! Я вам больше не доверяю!" Я кратко доложил, что Виктор Баранников тяжело болен. "Ну и пусть бы подыхал в "Лефортово", вам до него какое дело?" - отрубил Ельцин. "Борис Николаевич, - напомнил я, - а вы мне говорили при вступлении в должность Генерального прокурора России, что надо проявлять максимум гуманизма. Я ведь руководствовался в этом случае вашими добрыми напутствиями". В ответ я услышал стук телефонной трубки.

Вскоре в администрации Президента РФ спохватились, что дали маху с подбором кандидатуры на должность Генерального прокурора России. Из меня никак не удавалось сделать карманного прокурора, слепое орудие в руках Бориса Ельцина. Шантажировать меня было совершенно бесполезно, так как все "лестные" предложения поставить бесплатно мебель, ковры и люстры для московской квартиры, презентовать 20-30 самых модных костюмов, выделить лучший земельный участок для строительства дачи в Подмосковье были отвергнуты мной с порога.

Однако события развивались так, что меня все-таки вынудили уйти в отставку. Государственная Дума приняла 23 февраля 1994 года постановление "Об объявлении политической и экономической амнистии". В нем говорилось, что уголовные дела в отношении фигурантов ГКЧП 1991 года, первомайских и октябрьских событий 1993 года прекращаются в любой стадии судопроизводства и исполнения наказаний. Все лица, находящиеся в следственных изоляторах и в местах лишения свободы, освобождаются из-под стражи немедленно. Прямо на самом документе Президент РФ Борис Ельцин наложил резолюцию: "А.И. Казаннику. Никого не освобождать. Продолжать расследование уголовных дел в прежнем порядке. Готовиться к передаче дел в суд". Таким образом, Генеральному прокурору России предписали сознательно проигнорировать закон, лишить без должных оснований личной свободы сотен людей, совершить тяжкое преступление. Само предписание является классическим примером преступных приказов, которые так часто отдавались в СССР. Я позвонил Президенту РФ Борису Ельцину. Между нами состоялся следующий разговор:

- Борис Николаевич, очень прошу вас отозвать постановление Госдумы об амнистии со своей резолюцией.

- Нет! - резко ответил он.

- Тогда я проведу амнистию в полном соответствии с законом.

- Нет!

- Раз так, то я вынужден уйти в отставку, выполнив свой долг.

- Нет!

Разговор состоялся в пятницу вечером. Я объявил своим приказом по аппарату Генеральной прокуратуры РФ субботу 25 февраля 1994 года рабочим днем и освободил из следственных изоляторов всех арестованных, как и было предписано законом, немедленно. Это и было непосредственной причиной моей вынужденной отставки с поста Генерального прокурора России...*(86).

(Валентин Александров, Юрий Шилов)

Вопросы

1. Разделяете ли вы позицию А.И. Казанника по затронутым им вопросам?

2. О каких особенностях взаимоотношений Президента РФ и Генерального прокурора РФ свидетельствует это интервью?