2020-04-07
79
§ 1.1. Различия в понимании кодификации законодательства:
сравнительно-правовой анализ
Настоящую главу хотелось бы предварить замечанием о том, что поставленные в ней вопросы будут разбираться на примерах из правового опыта стран романо-германской правовой системы, характерными чертами которой являются не только единая иерархическая система источников права и деление на отрасли права, но и кодифицированное построение.
Бесспорно, сегодня и правовые системы общего права (Common Law) могут "похвалиться" не одним кодексом. Однако, как пишет, например, У. Тресс, термин "кодекс" (от лат. code) в американской трактовке применяется к любому упорядоченному собранию нормативных актов - к Кодексу законов США (United States Code - U.S.C.), к Кодексу нормативных актов США (Code of Federal Regulations - CFR) и пр. <1>. В свою очередь, Дж.П. Флетчер указывает на то, что слово "кодекс" используется и для обозначения статутов в рамках кодексов (например, Внутренний налоговый кодекс в U.S.C (разд. 26 U.S.C.)), т.е. как бы кодексов внутри кодекса, что не позволяет рассматривать их как кодексы в "европейском смысле" <2>. С учетом этого, а также характерной для общего права первичности прецедентов (как источников права) по отношению к писаному закону изучение особенностей и методики кодификации стран, входящих в англосаксонскую правовую семью, не представляет интереса в рамках данной работы.
|
|
|
--------------------------------
<1> Tress W. Lost Laws: What We Can't Find in the United States Code // Golden Gate University Law Review. 2010. Vol. 40. Iss. 2. P. 131 - 132 (приводится по: Ваньков А.В. Американские и европейские кодексы законов и иных нормативных правовых актов: сравнительный обзор // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2017. N 2. С. 17).
<2> Fletcher G.P., Sheppard S. American Law in a Global Context: The Basics. N.Y., 2005. P. 33 (приводится по: Ваньков А.В. Указ. соч. С. 17).
Термин "кодификация", введенный Бентамом в английский язык еще в начале XIX в., довольно быстро вошел во многие другие языки <1> и правовой обиход, но до сих пор в теории права нет единства мнений относительно его содержания.
--------------------------------
<1> См.: Кабрияк Р. Кодификации / Пер. с фр. Л.В. Головко. М.: Статут, 2007. С. 104 - 105. Р. Кабрияк обращает внимание на следующий любопытный факт: слово kodification было воспринято и немецким языком, как и слово kodex, при существовании собственного термина, используемого для обозначения кодекса, - gesetzbuch (книга законов).
В зарубежной юридической литературе встречается трактовка кодификации как придания письменного выражения правовым положениям <1> (что обосновывает отграничение кодифицированного права от неписаного права в англосаксонской правовой традиции), а кодекс понимается как "специфический вид писаного права, в котором отдельные законоположения изложены таким образом, что в комплексном виде они образуют авторитетный, исчерпывающий и единственный (исключающий всякий другой) источник права в данной области" <2>. Предлагается понимать кодификацию как своеобразную юридическую технику, "которая позволяла осуществить замыслы школы естественного права, завершить многовековую эволюцию правовой науки, четко изложив в отличие от хаоса компиляций Юстиниана право, соответствующее интересам общества" <3>, и т.д.
|
|
|
--------------------------------
<1> См.: Frangois Rigaux. Codification of Private International Law: Pros and Cons, 60 La. L. Rev. (2000). URL: http://digitalcommons.law.lsu.edu/ (дата обращения: 28.05.2017).
<2> Такое мнение высказал лорд Скармен, первый председатель Правовой комиссии в Англии, в публичной лекции "Кодификация и судейское право: проблемы сосуществования" (1966) (цит. по: Деннис Я. Кодификация уголовного права // СССР - Англия: юстиция и сравнительное правоведение. М., 1986. С. 13 (цит. по: Михайлов А. Ментальные предпосылки кодификации // https://blog.pravo.ru/blog/713.html)).
<3> См.: Давид Р., Жоффе-Спинози К. Основные правовые системы современности / Пер. с фр. В.А. Туманова. М.: Междунар. отношения, 1999. С. 48.
По-разному определяется и сущность деятельности по кодификации законодательства, например, А. Хюссен трактует "кодификацию в двух значениях: как составление систематизированных законов и кодексов для определенных разделов права и как результат этой деятельности - собрание кодексов..." <1>. "Кодифицировать - значит изменять, - подытоживает современный французский компаративист Д. Таллон. - Самое меньшее - это изменять форму права. А в наиболее развитом виде кодифицировать - это всегда также видоизменять право в его существе" <2>, <3>. И. Сабо, характеризуя результат кодификации - кодекс, упоминает его всеобъемлющий характер, полноту и системность <4>.
--------------------------------
<1> См.: Хюссен А., мл. Кодификация в Нидерландах 1795 - 1938 гг. (на примере брачно-семейного права) // Ежегодник истории права и правоведения. М., 2002. Вып. 3. С. 49.
<2> Tallon D. Codification et Reforme du droit // Legal Theory comparative Law. Budapest, 1984. S. 399 (см.: Там же. С. 7).
<3> Рахманина Т.Н. Кодификация законодательства. М.: Юрист, 2005. С. 11.
<4> См.: Сабо И. Социалистическое право. М., 1964. С. 174 - 175.
Примечательно, что в ряде государств роль и место кодексов определяются специальным законодательством. Так, в Японии в 1898 г. было принято Общее положение о законах, в Ватикане с 1929 г. действует Закон об источниках права, в Италии в 1942 г. королевским декретом утверждены Общие положения о Законе, в Болгарии в 1973 г. принят Закон о нормативных актах, определяющий их иерархию <1>.
--------------------------------
<1> Со ссылкой на работы И.Ф. Казьмина, С.В. Поленина, Ю.А. Тихомирова об этом пишет Н.С. Каранина (см.: Каранина Н.С. Правовые традиции кодификации в Российской Федерации // Право и практика. 2016. N 1 (15). С. 58).
Доктринальные основы кодификации законодательства во Франции
В рамках настоящей работы основное внимание будет обращено на французское право, давшее миру Кодекс интеллектуальной собственности. Поэтому нелишним будет подчеркнуть: исторически сложилось так, что во Франции учение о кодификации является одним из разделов цивилистики, а не общей теории права. На это специально указывает Л.В. Головко: "Кодификация исторически является вотчиной именно частного права, поскольку его центральный элемент - право гражданское - был кодифицирован (ГК 1804 г.), тогда как центральный элемент публичного права - право административное - нет. С тех пор институтом кодификации стали заниматься во Франции цивилисты" <1>.
--------------------------------
<1> Головко Л.В. Вступительная статья // Кабрияк Р. Указ. соч. С. 11 - 12.
|
|
|
Современный французский исследователь Р. Кабрияк, опираясь на труды историков права, выводит следующее заключение: "...некий каркас понятия кодекса - это совокупность разрозненных правовых норм, приведенных в форму единого целого. В такой ситуации кодификация предстает в качестве деятельности по приданию правовым нормам такой формы, в которой они становятся единым целым" <1>. И в качестве одного из ярких примеров кодификации цивилист указывает Свод законов Российской империи (объединивший в 15 томах порядка 42 тыс. статей при первоначальном издании и 100 тыс. статей с учетом последующих дополнений), ссылаясь при этом на оценку, данную французскими правоведами: "Можно сказать, что всеобщая история права не знает кодификаций, которые по своему размаху и дерзости были бы сопоставимы с российским Сводом" <2>.
--------------------------------
<1> Там же. С. 108 - 109.
<2> Arminjon P., Nolde B., Wolff M. 
de droit compare. LGDJ, 1950, t. 2. N 716 (цит. по: Кабрияк Р. Указ. соч. С. 78).
По мнению А.Л. Маковского, Р. Кабрияк "вкладывает в слово "кодификация" более точный смысл другого понятия - систематизация права, для него, по-видимому, понятия более узкого, а в действительности гораздо более широкого" <1>.
--------------------------------
<1> Маковский А.Л. О кодификации гражданского права (1922 - 2006). М.: Статут, 2010; СПС "КонсультантПлюс".
На наш взгляд, позицию Р. Кабрияка нельзя расценивать как неверную. Даваемая им трактовка деятельности по кодификации, сформировавшаяся на сегодняшний день во французской правовой доктрине (и ставшая основой для "непрерывных кодификаций", о которых далее в § 1.2), бесспорно, не соответствует, да и не должна соответствовать пониманию кодификации, сложившемуся в российском праве. В связи с этим уместно процитировать мнение Л.В. Головко, поясняющего следующее: "Французская доктрина исходит из функционального понимания кодекса, а не из понимания формального, присущего российской юридической науке. Для французского правоведа кодификация представляет собой любую форму приведения в единое целое рассеянных по разным источникам правовых норм независимо от того, отменяем ли мы эти нормы формально, создавая на их месте новый крупный закон-кодекс (наполеоновская концепция), или оставляем кодифицируемые нормы в силе, лишь по-новому их структурируя, т.е. придавая им новую правовую форму без изменения содержания (римская или новейшая французская концепция). Здесь важна не столько форма, сколько цель (борьба с правовой неопределенностью, порожденной раздробленностью источников права), к которой можно идти, используя различные средства. Единство цели позволяет говорить о едином институте (кодификация), а дифференциация средств - выделять различные типы кодификации: официальную и неофициальную, кодификацию-реформу и кодификацию-компиляцию и т.д." <1>. С учетом этого не должно вызывать удивление то, что, характеризуя Свод законов Российской империи как грандиозную кодификацию, Р. Кабрияк тут же именует его как "обширную компиляцию действующего права" <2>.
|
|
|
--------------------------------
<1> Головко Л.В. Указ. соч. С. 18.
<2> Кабрияк Р. Указ. соч. С. 78.
Изложенное позволяет говорить о двух подходах к пониманию деятельности по кодификации, последовательно сформировавшихся во французской доктрине.
Согласно первому подходу под кодификацией понимается деятельность по реформированию права, которая осуществляется путем создания консолидированного акта, регулирующего определенную сферу общественных отношений (концепция, воплощенная в "классических" кодексах, принятых во времена Наполеона I, - наполеоновская концепция). В частности, ФГК (1804) заменил собой около 15 тыс. законодательных актов, но особо значимым стало то, что в нем были объединены писаное право юга Франции и обычное право севера Франции, и в итоге "в нем довольно составляющих: ранее действовавшего французского цивильного права, кутюмного, римского и согласованного с интересами крупной буржуазии революционного законодательства" <1>. Н.А. Какоурова, подчеркнув, что ФГК объединил в себе 36 законопроектов отдельных институтов гражданского права, отмечает: "Авторы обработали огромное множество норм римского и обычного права, отличающегося своим партикуляризмом, применили юридически революционные идеи. В то же время авторы учитывали судебную практику парижского парламента и ордонансы французских королей, им удалось разработать систему кардинально обновленного права. Кодекс удачно сочетал в себе черты уникального для своего времени законодательного акта, содержал основные понятия и институты гражданского права, "отличался стройностью изложения, сжатостью юридических формулировок и дефиниций" <2>, <3>.
--------------------------------
<1> Какоурова Н.А. Кодификация гражданского права Франции в XIX веке // Сибирский юридический вестник. 2013. N 2 (61) С. 10 - 11.
<2> См.: История государства и права зарубежных стран: Учебник: В 2 т. М., 2005. Т. 2: Современная эпоха / Отв. ред. Н.А. Крашенинникова. С. 652.
<3> Какоурова Н.А. Указ. соч. С. 11 - 12.
Второй подход, возобладавший в современной французской доктрине и реализуемый сегодня на практике, рассматривает кодификацию как создание систематизированного сборника нормативных актов различного уровня, то есть компиляцию этих актов в едином документе (новейшая концепция). Об этом, по сути, говорит и А.Н. Пилипенко, оперируя терминами "кодификация в собственном смысле" (для обозначения наполеоновской концепции кодификации) и "кодификация в широком смысле" (для обозначения новейшей концепции): "...развитие кодификации во Франции проходит не путем создания кодексов как консолидированных нормативных актов, а путем объединения различных нормативных актов, регулирующих однородные отношения, в "кодексы", которые представляют собой по форме и содержанию скорее систематизированный сборник нормативных актов различного уровня, нежели кодекс в его традиционном понимании. В отличие от кодификации в собственном смысле кодификация в широком смысле не предполагает пересмотра законодательства. Если в ходе кодификационной работы выявляются противоречия в законодательстве или необходимость пересмотра устаревших законодательных актов, то соответствующие законы пересматриваются в порядке обычной законодательной процедуры, а не кодификационной деятельности" <1>.
--------------------------------
<1> Пилипенко А.Н. Классификация и систематизация законодательства Франции // Журнал российского права. 2001. N 9 (сентябрь). С. 109 - 119.
Подробнее об особенностях инкорпорации, а во французской доктрине под ней понимается деятельность по включению норм, дополняющих или изменяющих действующие кодексы <1>, будет говориться применительно к французскому Кодексу интеллектуальной деятельности. Здесь же можно привести случай, упомянутый Е.А. Сухановым: "...новый Торговый кодекс Франции от 18 сентября 2000 г. в действительности представляет собой лишь частичную консолидацию торгового законодательства (к его прежнему тексту добавлены тексты законов о торговых товариществах 1966 г., о банкротстве 1985 г. и о торговом представительстве 1991 г.), поскольку за его рамками остались, в частности, банковское право и ряд других институтов, урегулированных общим Законом от 15 мая 2001 г. "О новых экономических правилах". Более того, его принятие осуществлено не законом, а правительственным ордонансом (подзаконным актом). Не случайно в целом такая ситуация в литературе была оценена как "декодификация торгового права" <2>, <3>.
--------------------------------
<1> См.: Там же.
<2> Licari F.-X., Bauerreis J. Das neue franzosische Handelsgesetzbuch - ein kritischer Beitrag zur Methode der codification a droit constant // Zeitschrift fur Europaisches Privatrecht. 2004. N 1. S. 132 ff.
<3> Суханов Е.А. Проблемы совершенствования кодификации российского гражданского законодательства // Актуальные вопросы российского частного права: Сб. статей, посвященных 80-летию со дня рождения профессора В.А. Дозорцева / Сост. Е.А. Павлова, О.Ю. Шилохвост. М.: Статут; Иссл. центр частного права, 2008; СПС "КонсультантПлюс".
Выявляя особенности кодификации во Франции, Д.В. Чухвичев указывает: "Французская методика кодификации наглядно отражает специфику французской школы законодательной техники. Наиболее характерной чертой этой методики, определяющей все ее методологические особенности, выступает предельный прагматизм, практичность кодификаторов, обусловливающие упрощенность формы изложения предписаний в кодексе. Статьи кодекса, составленные по такой методике, формулируются так, чтобы они были понятны максимально широкому кругу лиц, не обладающих специальными юридическими знаниями. Эти положения должны точно и полно усваиваться субъектами правового регулирования без посторонней помощи. При этом понимание смысла и толкование норм права, изложенных в статьях кодекса, должны быть у всех людей одинаковыми. В связи с этим французская школа законодательной техники предполагает использование при составлении кодексов максимально простых и всем понятных слов и выражений" <1>. Автор подчеркивает, что французская кодификационная методика предполагает использование только двух методов толкования правовых норм кодекса - лингвистического (установление смысла статей законодательного акта исключительно на основании правил языка) и логического (основанного на применении приемов элементарной логики для определения смысла предписаний из их взаимосвязи).
--------------------------------
<1> Чухвичев Д.В. Основные методики кодификации. Французская школа // Вестник Московского университета МВД России. 2008. N 8. С. 76 - 77.
Д.В. Чухвичев обращает внимание на то, что создаваемые по французской методике кодексы отличает сравнительно небольшое количество общих положений, тогда как использование юридических и иных специальных терминов, юридических конструкций сводится к минимуму: "Даже отраслевые принципы правового регулирования в комплексных... нормативных правовых актах... весьма немногочисленны и предельно просты. Специальные юридические термины используются редко и максимально приближены к обычным словам, а также снабжены исчерпывающе явными определениями (которые далее по тексту акта могут и повторяться). При этом использование специального термина допустимо только при условии наличия такого определения в самом кодексе, что обеспечивает более тесную смысловую связь между этим термином и предписаниями непосредственного правового регулирования... общие положения сведены к минимуму, а имеющиеся общие положения носят конкретный характер; общие положения выступают скорее как дополнение и разъяснение непосредственных предписаний, а не как главенствующие, определяющие начала" <1>.
--------------------------------
<1> Там же. С. 77.
Французские кодификаторы используют институционную структуру кодекса, принципы которой были разработаны еще при составлении ФГК (1804) с опорой на систему изложения Институций Гая <1> - элементарных учебников римских юристов. Институционная система предполагает отсутствие общей части - вместо нее используется краткая вводная часть, а также подразделение на три основных раздела (в каждый из которых помещены положения, носящие общий характер): 1) о субъекте (personas) - правовом положении субъектов права, 2) об объекте (res) - объектах права и соответствующих им имущественных правах и 3) об отношении (actiones) - порядке реализации и защите прав (причем традиционно в нее включались правила как материально-правового, так и процессуального характера). В частности, ФГК состоит из Вводного титула об опубликовании, действии и применении закона, а также трех книг: "О лицах", "Об имуществах и различных видоизменениях собственности" и "О различных способах приобретения права собственности". Примечательно, что третья книга ФГК изложена по пандектной системе, предполагающей выделение общей и нескольких специальных частей <2>. Составляющие кодекса - обычно это разделы и главы - делятся на разделы и главы, которые соответствуют основным обособленным группам юридических норм - подотраслям, институтам, подынститутам права.
--------------------------------
<1> Гай. Институции / Пер. с лат. Ф. Дыдынского. М.: Юристъ, 1997. URL: http://ancientrome.ru/ius/i.htm?a=1446001000.
<2> На это обращает внимание Н.А. Какоурова со ссылкой на вклад в разработку кодекса французских исследователей Пандектов Юстиниана - Ф. Буржона, Р.Ж. Потье, К.Ж. Оливье (см.: Какоурова Н.А. Указ. соч. С. 13).
Одной из отличительных особенностей французской методики кодификации является то, что кодексы создаются с таким расчетом, чтобы исключить использование иных источников права для регулирования соответствующей сферы отношений. Иными словами, создаваемый кодификационный акт должен содержать разноотраслевое регулирование, полностью "закрывающее" потребность в юридическом нормировании всего комплекса отношений в соответствующей области. В связи с этим за французским законодательством усматривается следующая особенность: "...системные комплексные акты законодательства, создаваемые во Франции и иных государствах, применяющих схожую законодательную технику, остаются доминирующими; иных законов (и вообще нормативных правовых актов), кроме кодификационных, сравнительно немного" <1>. Ярким примером этого и выступает Кодекс интеллектуальной собственности, которому посвящен следующий параграф настоящей работы.
--------------------------------
<1> Чухвичев Д.В. Указ соч. С. 79.
Примечательно, что французский метод кодификации в советский период права использовался для кодификации сравнительно небольших и слабо научно разработанных комплексов правовых норм (законодательство о браке и семье, законодательство о труде). Но затем, как подчеркивает Д.В. Чухвичев, ситуация изменилась: "С середины 90-х годов XX в. приемы и способы французской методологии применяются регулярно уже при кодификации достаточно больших отраслей права: при создании Таможенного кодекса, Трудового кодекса (а трудовые отношения в условиях многоукладной экономики и рыночных отношений гораздо более сложны, чем в советские времена) и некоторых иных кодификационных актов. Это наглядно отражается в формулировании статей, структурировании кодексов и т.д." <1>.
--------------------------------
<1> Чухвичев Д.В. Указ соч. С. 80.
Доктринальные основы кодификации законодательства в Германии
А.М. Михайлов подчеркивает: "...романо-германская кодификация - это не только представляемая как наиболее совершенная в техническом отношении рациональная форма систематизации нормативного массива, но и форма целенаправленного правотворчества, т.е. в большей или меньшей степени манифестация качественного разрыва с прошлым. Кодекс отменяет все или большую часть законодательных актов прошлого и потому основывается на идее дискретного юридического развития (есть период "до" и период "после" введения в силу кодекса)" <1>. Это утверждение особенно верно в отношении ГГУ <2>, который, как известно, представляет собой наиболее масштабную кодификацию гражданского законодательства конца XIX в., осуществленную в государстве, где на момент ее проведения насчитывалось более 30 партикулярных правовых систем (к числу источников права, регулирующих гражданские отношения, относились, в частности, римское право, общее право (Gemeines Recht), датское гражданское право, прусское земское и баварское земское право, ФГК, Австрийский гражданский кодекс, Саксонский гражданский кодекс, городское право Бремена и Гамбурга и т.д.).
--------------------------------
<1> Михайлов А.М. Универсальные пути правогенеза: немецкая историческая школа права и семья общего права // Российский юридический журнал. 2009. N 4. С. 55.
<2> Именование Гражданского кодекса Германии как Гражданского уложения, конечно, не совсем верно. В частности, В.А. Богоненко пишет в связи с этим следующее: "Относительно названия самого кодифицированного акта Германии следует исходить из буквального перевода с немецкого (аббревиатура BGB) как кодекс или свод законов 
. Встречающееся чаще всего в русскоязычной юридической литературе словосочетание ГГУ (Германское гражданское уложение) происходит из того периода истории русской юридической терминологии, когда своды законов именовались уложениями, например Уложение Иоанна III (1498 г.) или более известное Уложение царя Алексея Михайловича (1649 г.). Сами современники - известные немецкие юристы Виндшейд, Планк, Гирке, Бэр и др., а также знаменитые русские профессора-правоведы Дювернуа, Шершеневич и др. называли немецкий кодифицированный акт не иначе как кодекс" (Богоненко В.А. Опыт кодификационного нормотворчества в гражданском праве (на примере Германии) // Вестник Полоцкого государственного университета. Серия D: экономические и юридические науки. 2015. N 6. С. 130).
В целях настоящей работы представляется более чем полезным обозначить особенности методики кодификации законодательства в Германии, серьезно отличающие ее от методики кодификации законодательства во Франции.
Прежде всего следует отметить, что для кодификационных актов Германии характерна пандектная система расположения норм, восходящая к пандектной систематизации источников римского частного права (прежде всего Дигестам (Пандектам) Юстиниана <1>). Применительно к ГГУ (1896) это проявилось в выделении общей и особенных (специальных) частей, четком обособлении вещных прав от обязательственных, а также в разделении материальных и процессуальных норм. ФГК, как указывалось, был построен на иной - институционной системе, которая не предусматривает разграничение на общую и особенные части, а предполагает разграничение кодификационного акта на три основных раздела: о субъектах права, об объектах права и отношениях по поводу этих объектов.
--------------------------------
<1> Дигесты разделены на 50 книг, львиную долю которых составляют сочинения известнейших юристов того времени - Гая, Модестина, Павла, Папиниана, Ульпиана. Тематически книги подразделяются следующим образом: книга 1 - общие понятия, история источников права, учреждения и лица с их правосубъектностью и дееспособностью; книги 2 - 4 - суд, судебный процесс, иски; книги 5 - 11 - наследство и имущественные отношения; книги 12 - 19 - купля-продажа; книги 20 - 22 - залоговое право; книги 23 - 25 - имущественные отношения супругов; книги 26 и 27 - опека и попечительство; книги 28 - 39 - завещания, наследование по закону; книга 40 - о рабстве; книги 45 - 46 - вербальные контракты; книги 47 - 48 - "страшные": о преступлениях и наказаниях, книга 50 - разъяснение терминов и некоторых общих понятий.
Д.В. Чухвичев обращает внимание на следующие черты общей и особенной частей германских кодексов: "Общая служит для концентрированного выражения общих положений, которые, таким образом, оказываются логически связанными со всеми непосредственными предписаниями, сосредоточенными в особенной части, и не ассоциируются в сознании субъектов правового регулирования с какими-то отдельными случаями" <1>. Т.В. Гавашели в развитие сказанного подчеркивает: "Такая структура позволяет обеспечить единство общих положений и более тесную логическую связь между ними. Положения, изложенные в общей части кодекса, выступают как базовые начала не только для самого кодекса, но и для иных нормативных правовых актов, регулирующих схожие отношения" <2>.
--------------------------------
<1> Чухвичев Д.В. Основные методики кодификации. Германская школа // Вестник Московского университета МВД России. 2008. N 9. С. 158 - 159.
<2> Гавашели Т.В. Систематизация законодательства в Германии // Право и современные государства. 2015. N 1. С. 31.
Особенностью германского метода кодификации признается следующее: "Создание кодекса на основе исследуемой германской методики предполагает возможность и даже необходимость существования иных, кроме кодекса, законодательных актов, дополняющих и конкретизирующих этот кодекс. Именно такие законы (и иные нормативные правовые акты) делают предписания кодекса более полными и более конкретными, исчерпывающе определенными для непосредственного установления поведения субъектов правоотношений. Кодекс в таких условиях выступает не как единственный или доминирующий в определенной области, а как базовый источник права, не исчерпывающий, а направляющий правовое регулирование соответствующей сферы общественных отношений" <1>.
--------------------------------
<1> См.: Чухвичев Д.В. Основные методики кодификации. Германская школа. С. 159.
Германские правоведы, разрабатывающие и применяющие на практике методологию кодификации, основываются на возобладавшей в германской правовой доктрине позиции о невозможности точной и полной регламентации законодательных предписаний в форме, которая была бы доступна для правильного, точного и исчерпывающе полного понимания всеми без исключения членами общества <1>. Они исходят из невозможности единого толкования законодательных норм, даже если эти нормы будут изложены максимально просто (исходя из того, что члены общества имеют разный уровень правосознания и правовой культуры, а также знаний в области права). Д.В. Чухвичев в связи с этим пишет: "Признавая важность и желательность доступности текста нормативных правовых актов, они (кодификаторы. - Прим. М.Р.) тем не менее подчеркивали, что это обычно входит в противоречие с точностью осуществляемого законом правового регулирования. Снятие такого противоречия, по их мнению, должно быть осуществлено в пользу точности, а не понятности <2>. Стремление к достижению доступности для всеобщего создания нормативно-правовых предписаний, по их мнению, не только бесперспективно, но и вредно, так как влечет за собой такие пороки законодательства, как противоречивость, отсутствие внутреннего логического единства нормативных правовых актов, отсутствие смысловой связи между отдельными элементами законодательства, быстрое устаревание нормативных правовых актов" <3>.
