2020-04-07
79
--------------------------------
<1> Об этом пишет Д.В. Чухвичев со ссылкой на работы: Dolle H. Von Stil der Rechtssprache. Tubingen, 1949; Girke O. Der Entwurf BGB ist das deutsche Recht. Berlin, 1889; Kindermann H. Die Rechtlinien der Gesetzestechnik. Berlin, 1978; Haney G. Grundlagen der Theorie des Sozialistics; и др. (Чухвичев Д.В. Основные методики кодификации. Германская школа. С. 157).
<2> Kindermann H. Die Rechtlinien der Gesetzestachnik. Berlin, 1978. S. 25 - 26.
<3> Чухвичев Д.В. Основные методики кодификации. Германская школа. С. 157.
Это объясняет, почему использование германской методики кодификации при формулировке законодательных предписаний предполагает опору на положения правовых концепций, обоснованных в науке и подтвержденных практикой либо взятых из практики и обобщенных теоретически: "Кодификаторы используют для формирования предписаний большое количество научно обоснованных общих положений (общих принципов правового регулирования, специальных юридических терминов, юридических конструкций), на которые делается основной упор как на средства более полного и точного выражения в тексте кодекса нормативно-правовых предписаний. Кодекс, создаваемый по германской методике, выступает как основная форма нормативного выражения и формального закрепления научно-правовых концепций (выделено мной. - М.Р.)... причем весьма важно, чтобы научные разработки в регулируемой сфере... имели бы давнюю историю, чтобы количество научных разработок было бы большим, чтобы истинность основных научных заключений, которые предполагается использовать в качестве базы сформулированных общих положений кодекса, была бы проверена временем, подтверждена практикой правового регулирования, критикой научных оппонентов, многократным осмыслением и переосмыслением (которые могут осуществляться как авторами этих концепций, их сторонниками, так и противниками)" <1>.
--------------------------------
<1> Там же.
Вследствие сказанного германская методика кодификации применяется в тех случаях, когда систематизируются нормы старейших отраслей права, которые характеризуются наличием правовых доктрин и концепций, имеющих серьезное научное обоснование и глубокую, качественную проработку. Например, эта методика была использована при создании российских Уголовного и Гражданского кодексов.
С учетом использования доктринальных разработок и правовых концепций в качестве базы для норм германские кодификационные акты (в том числе ГГУ) изложены весьма сложным, абстрактным языком, так как рассчитаны не на простых граждан, а на правоведов, работающих в кодифицируемой сфере правового регулирования. В связи с этим в специальных указаниях о языке закона, изданных Германским императорским министерством внутренних дел, указывалось: "Современный кодекс не может быть понятным для любого лица в любом отношении, не говоря уже вовсе о том, что он не может открыть всю глубину своего идейного содержания неопытному читателю" <1>. В этом проявилось отступление германских кодификаторов от общего правила изложения текстов законов, сформулированного еще в эпоху возрождения Т. Мором, Ф. Бэконом и Т. Кампанеллой: "...закон должен быть простым. Он должен состоять из небольшого количества законоположений - ясных, общедоступных и зафиксированных в письменных виде, которые могут быть доступны и понятны не только юристам-профессионалам, но также и их конечным адресатам" <2>.
--------------------------------
<1> Чухвичев Д.В. Основные методики кодификации. Германская школа. С. 158.
<2> Canale D. The Many Faces of the Codification of Law in Modern Continental Europe // A Treatise of Legal Philosophy and General Jurisprudence. Vol. 9: A History of the Philosophy of Law in the Civil Law World, 1600 - 1900. Springer, 2009. P. 137 (цит. по: Дудырев Ф.Ф. Формирование юридической техники в процессе кодификации законодательства стран Западной Европы в XVIII - начале XIX вв. // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия "Право". 2014. Т. 14. N 2. С. 9).
Именно поэтому, характеризуя результат кодификации германского гражданского права, К. Цвайгерт и Х. Кетц подчеркивают: "ГГУ - дитя немецкого пандектного права и его глубокомысленной, точной и абстрактной учености. Он обращен не к гражданам, а к экспертам права. Он труден для восприятия и понимания, лишен просветительского воздействия на читателя, поскольку в нем отсутствует наглядность и конкретность в подходе к предмету регулирования. Наоборот, материал изложен языком абстрактных понятий, который должен казаться непрофессионалу, а часто и иностранному юристу, во многом непонятным..." <1>. Этим ГГУ принципиально отличается от ФГК, названного польским правоведом В. Володкевичем "мечтой Просвещенного века... нового права - ясного, понятного для простых людей, которое не нуждалось бы в софистических толкованиях профессиональных юристов" <2>.
--------------------------------
<1> Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права: В 2 т. Т. 1: Основы / Пер. с нем. М.: Междунар. отношения, 2000. С. 222.
<2> Володкевич В. Римское право и идеи кодификации в XVIII веке // Цивилистические исследования: ежегодник гражданского права / Под ред. Б.Л. Хаскельберга, Д.О. Тузова. М., 2006. Вып. 2 (2005). С. 112.
Примечательно, что первоначально разработанный проект ГГУ был отвергнут из-за чрезмерного заимствования римского права, а также изложения материала скорее в стиле учебника, что подтверждало и включение в его текст многочисленных определений юридических институтов и категорий. По этому поводу Й. Колер отмечал: "Представленный комиссией проект вышел поэтому в высшей степени неудовлетворительным, нежизненным, бесцветным, отвлеченным, по способу своего изложения почти непонятным. Еще хуже дело обстояло с мотивами, которые были в высшей степени недостаточны и бедны творческими мыслями..." <1>.
--------------------------------
<1> Колер Й. Современное гражданское право Германии // Гражданское право Германии: хрестоматия избранных произведений Франца Бернхефта и Йозефа Колера / Сост. Р.С. Куракин, Е.В. Семенова / Пер. с нем. В.М. Нечаева. М.: РИОР; ИНФРА-М, 2014. С. 44.
Характерная черта действующего ГГУ - отсутствие общих юридических определений, причем в различных комментариях к Уложению с опорой на известную сентенцию Яволена - "всякая дефиниция в гражданском праве опасна, ибо мало такого, что не могло бы быть опровергнуто" <1> - нередко подчеркивается, что выработка определений - дело, опасное для законодателя. По этому поводу Франц Бернхефт пишет: "Определения часто бывают неверными вследствие трудности найти выражение, способное охватить данное явление во всех его направлениях. В старом торговом уложении, которое принадлежит к лучшим образцам законодательства, даже определение слова "купец" (следовательно, основного понятия) было совершенно неточно с точки зрения установления круга лиц, охватываемых этим понятием. В таких случаях определения, конечно, не обязывают, но раз они внесены в закон, их, естественно, гораздо труднее устранить при практическом применении права, чем тогда, когда они были установлены каким-либо ученым. Юридические конструкции тоже должны были по возможности отсутствовать в законе. И они могут быть неправильными, так как законодатель может иногда ошибаться, и эти конструкции, разумеется, не имеют силы, но при их наличности большей частью бывает сомнительно, не скрывается ли под неверной идеей приказание, которое, естественно, само по себе обязывает" <2>.
--------------------------------
<1> Цит. по: Липшиц Е.Э. Юридические школы и развитие правоведческой науки // Культура Византии. IV - первая половина VII в. / Отв. ред. З.В. Удальцова. М.: Наука, 1984. С. 367.
<2> Бернхефт Ф. Гражданское уложение Германской империи в процессе его образования // Гражданское право Германии: Хрестоматия избранных произведений Франца Бернхефта и Йозефа Колера. С. 22.
Особенностью германской методики кодификации является также то, что кодификаторы нередко ограничиваются формулировкой общих правил, оставляя широкий простор для толкования норм правоприменителями: "Они (кодификаторы. - Прим. М.Р.) полагают, что в ходе законотворчества, разработки текста закона (в особенности кодификационного) особое внимание следует уделять формулировке общих принципиальных положений, представив правоприменительным органам (и в первую очередь судам) некоторую возможность их толкования в приложении к конкретным случаям. Высказывается мнение, что детальный закон, подробно устанавливающий права и обязанности участников правоотношений, не может урегулировать весь сложный комплекс общественных отношений с исчерпывающей полнотой, что позитивизм (под которым понимается "детальное регулирование в законе всевозможных единичных случаев" <1>) в сочетании с невозможностью широкого и свободного толкования нормативно-правовых актов ведет к перегруженности законотворческих органов работой, к бессистемности, казуальности и ущербности правового регулирования" <2>.
--------------------------------
<1> Экштайн К. Законодательная техника. Регулировать детально или ограничиться общими принципами? // Вестник публичного права. 2003. N 2. С. 5.
<2> Чухвичев Д.В. Основные методики кодификации. Германская школа. С. 157.
Примечательно также то, что в отличие от французской германская кодификационная методика предполагает использование не двух методов толкования правовых норм кодекса - лингвистического и логического, а трех: "...широко применяется специально-юридический (научный) метод толкования, основанный на специальных профессиональных знаниях юридической науки и законодательной техники, предполагающий... знания специальной юридической терминологии, а также основных научно-правовых концепций, используемых авторами таких кодексов" <1>.
--------------------------------
<1> Там же. С. 158.
В завершение можно заметить, что в законодательных предписаниях германских кодексов наряду со специальной терминологией зачастую используются категории социального и этического (морального) содержания наподобие "добрая совесть", "добрые нравы", "злоупотребление правом". Этот подход неоднократно становился предметом критики, но на самом деле за ним скрывается точность юридического языка, характерная для высокой юридической техники. В связи с этим К. Цвайгерт и Х. Кетц подчеркивают: "...у опытного эксперта, постоянно работающего с ГГУ, в конце концов появляется чувство восхищения этим кодексом, поскольку ему открывается скрытая красота точности и строгости мысли. Такие понятия, как "распоряжение" (Verfgung), "доверенность" (Vollmacht), "предварительное согласие" (Einwilligung), "незамедлительно" (unverzglich), "добросовестно" (in gutem Glauben) и многие другие, применяются авторами закона по всему тексту с одинаковой точностью и в одном и том же смысле" <1>.
--------------------------------
<1> Цвайгерт К., Кетц Х. Указ. соч. С. 222.
Доктринальные основы кодификации законодательства в России
В отечественных трудах по теории права дореволюционного периода можно обнаружить четкое разграничение "систематической обработки действующего законодательства" на две разновидности - инкорпорацию и кодификацию. Различия между ними Е.Н. Трубецкой описывает так: "Инкорпорация представляет такую обработку законодательства, которая не вносит в нее никаких новых начал. Это - внешняя систематическая обработка действующих узаконений, которая облегчает пользование ими, располагает их в систематическом порядке, но оставляет без изменений их внутреннее содержание. Под кодификацией разумеется такая обработка действующего права, которая не ограничивается приведением его в порядок, но вносит в него внутреннюю связь и единство... кодификация, напротив, строит все законодательство на однородных началах, заботится о единстве и цельности его. Кодификатор не ограничивается собранием действующих законов, а из целой массы существующих законов он должен сделать выбор и отбросить все, что противоречит основаниям его системы" <1>. Аналогичные мысли по поводу кодификации высказывал Н.М. Коркунов: "Кодификация не ограничивается изменением только формы, она дает систематическое объединение и содержание. Кодекс является не только новой формой старого закона, а новым законом в полном смысле слова" <2>.
--------------------------------
<1> Трубецкой Е.Н. Энциклопедия права. СПб.: Лань, 1999. С. 124.
<2> Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. СПб., 1893. С. 305.
Схожий подход к пониманию кодификации можно найти у Г.Ф. Шершеневича, который в качестве сущностной особенности кодификации называет "наполнение законодательства новым содержанием с помощью замены старых законов новыми, восполнения прежних пробелов, устранения накопившихся противоречий" <1>. Иные виды систематизации законодательства, по мнению Г.Ф. Шершеневича, предполагают изменение лишь формы законодательства, а не его содержания <2>.
--------------------------------
<1> Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. М., 1911. Вып. 2. URL: https://naukaprava.ru/.
<2> Там же.
В связи с этим упоминавшийся Свод законов Российской империи, признаваемый в современной французской доктрине дерзкой по размаху кодификацией (в форме компиляций), в российском праве рассматривается как классический пример инкорпорации - как "собрание узаконений Российской империи в систематическом порядке, но без всякого изменения их существа" <1>.
--------------------------------
<1> Трубецкой Е.Н. Указ. соч. С. 124.
Примечательно, что Свод законов, серьезно критикуемый в свое время за несовершенство законодательной техники <1>, на самом деле стал первым актом, при работе над которым впервые были применены правила составления свода законов, основанные на методике, разработанной Ф. Бэконом <2>. Среди основных правил этой методики выделяют следующие: "Статьи, основанные на одном нормативном правовом акте, излагать теми же словами без изменений; статьи, основанные на нескольких актах, излагать словами наиболее важного и объемного из них с дополнениями и пояснениями из других актов; каждая статья должна содержать информацию о законах и подзаконных актах, на которых она основана; в случае коллизии основывать статью на более позднем; многосложные тексты сокращать, упрощать, делать понятными без специальных разъяснений" <3>.
--------------------------------
<1> Л.И. Петражицкий не скупился на критику Свода законов: "И с точки зрения законодательной техники... содержание Свода весьма неудовлетворительно. В нем, в частности, в области имущественного и иного гражданского права имеется множество пробелов, отсутствие позитивного нормирования и решения множества таких вопросов, которые настоятельно требуют точного позитивного нормирования и определенного решения; вместо точно определенных понятий и терминов с определенным и в разных частях системы неизменным содержанием господствует применение слов и выражений, имеющих недостаточно определенный, подчас весьма растяжимый и в разных частях изложения неодинаковый смысл; разные неясности, противоречия, лишнее многословие, включение разных посторонних, не имеющих юридического значения элементов, например нравственных, технических поучений, недостатки системы, мешающие ориентировке и осведомленности относительно действующего права и т.д., представляют дальнейшие серьезные недостатки Свода в смысле несоответствия задачам унификации права" (Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. СПб.: Лань, 2000. С. 495 - 496).
<2> См. об этом подробнее: Иванов В.С. Правила М.М. Сперанского по составлению Свода законов Российской империи // Пробелы в российском законодательстве. 2010. N 2. С. 337 - 338.
<3> Чухвичев Д.В. Законодательная техника: Учебное пособ. М., 2012 // http://topuch.ru/zakonodatelnaya-tehnika-uchebnoe-posobie-moskva-2010-chuhvich/index27.html.
В современной отечественной теории права "прижилось" понимание систематизации законодательства как деятельности по приведению нормативных правовых актов в единую, упорядоченную систему <1>, приведению "разрозненных актов в единое целое" <2>. В то же время в литературе признается: "...главной проблемой законодательной техники, и в том числе техники кодификации, в современной России остается отсутствие единых и комплексных научных концепций о технике законотворчества. Не разработана и техника систематизации уже имеющегося нормативного правового материала, что сильно затрудняет совершенствование законодательства" <3>.
--------------------------------
<1> Систематизация законодательства в Российской Федерации / Под ред. А.С. Пиголкина. СПб., 2003. С. 30.
<2> Васильева Ю.В. Кодификация российского законодательства о социальном обеспечении: теоретические и практические проблемы: Автореф. дис.... д-ра юрид. наук. М., 2010. С. 14.
<3> См.: Чухвичев Д.В. Основные методики кодификации. Французская школа. С. 76.
Для российских правоведов устоявшимся является выделение в качестве разновидности систематизации кодификации, под которой понимается существенное изменение нормативных правовых актов, объединение их воедино с устранением противоречий и несогласованности, восполнением пробелов в регулировании, заменой устаревших норм новыми ("содержательная систематизация" <1>). Другим видом систематизации традиционно признается инкорпорация - простая компиляция или размещение нормативных правовых актов в соответствии с определенным критерием (в хронологическом порядке или в зависимости от предмета правового регулирования), производимое нередко с некоторым изменением формы правовых норм и преследующее цель облегчить пользование законодательством ("достаточно поверхностная, внешняя систематизация" <2>).
--------------------------------
<1> См., например: Алексеев С.С. Советское право как система: методологические принципы исследования // Советское государство и право. 1974. N 7. С. 15. Более того, ряд авторов вообще выводит кодификацию за рамки разновидностей систематизации. Например, В.К. Бабаев считает, что "кодификация не укладывается в рамки систематизации, а представляет собой самостоятельную, причем основную форму совершенствования законодательства" (Бабаев В.К. Кодификация и систематизация нормативно-правовых актов // Общая теория права: Курс лекций / Под общ. ред. В.К. Бабаева. Н. Новгород, 1993. С. 331 - 332), а А.С. Пиголкин высказывается в том духе, что "кодификация - это форма правотворчества" (Теория государства и права / Под ред. А.С. Пиголкина. М.: Городец, 2003 (автор главы - А.С. Пиголкин)). С этой позицией не согласен Д.В. Чухвичев, призывающий рассматривать кодификацию как вид систематизации законодательства, являющийся не только методом совершенствования законодательства, но и формой законотворчества (Чухвичев Д.В. Кодификационные акты, их специфика и значение в системе права // Государство и право. 2009. N 8. С. 5).
<2> См., например: Лившиц Р.З. Теория права: Учебник. М.: БЕК, 2001. С. 121.
С XX в. в качестве третьей разновидности систематизации законодательства стала указываться консолидация, хотя единой позиции относительно обоснованности ее выделения в качестве самостоятельного вида систематизации еще не сформировалось. Обращают на себя внимание явно недостаточная четкость границ между категориями "кодификация", "консолидация" и "инкорпорация", а также очевидная неясность содержания понятия "консолидация". Так, в одних работах консолидация рассматривается как особая разновидность (прием, форма и т.д.), вид инкорпорации <1>, в других утверждается, что это лишь технический прием, используемый при систематизации законодательства (наравне с учетом) <2>; иногда отмечаются общность инкорпорации и консолидации, которые от кодификации отличает внешний характер переработки норм, отсутствие внесения в них изменений <3>; высказывается и идея о том, что "консолидация права представляет собой нечто среднее между кодификацией и инкорпорацией, когда несколько законов объединяются в один, а повторы и противоречия устраняются" <4>; встречаются и указания на то, что инкорпорацию от консолидации отличает лишь то, что в первом случае объединенные акты сохраняют свое самостоятельное значение, а во втором - утрачивают <5>; предлагается понимание консолидации как деятельности, "в ходе которой нормативные правовые акты не просто размещаются в определенном порядке, но излагаются при этом только в действующей редакции" <6>. То есть понимание содержания понятия "консолидация" на сегодняшний день в отечественной доктрине явно не сформировалось и нуждается в дальнейших исследованиях <7>.
--------------------------------
<1> См., например: Керимов Д.А. Кодификация и законодательная техника. М.: Госюриздат, 1962. С. 30; Шебанов А.Ф. Подготовка Свода законов Советского государства и юридическая наука // Советское государство и право. 1977. N 5. С. 63 - 65.
<2> См., например: Ваньков А.В., Реутов В.П. К вопросу о консолидации как форме систематизации законодательства // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. 2013. N 3. С. 16 - 20.
<3> См., например: Давыдова М.А. Роль учета и систематизации нормативно-правовых актов в обеспечении их правового качества // Академический юридический журнал. 2007. N 2 (28). С. 43.
<4> Сорокин В.В. О систематизации переходного законодательства // Журнал российского права. 2001. N 7. С. 61.
<5> Большой юридический словарь / Под ред. А.В. Малько. М., 2009.
<6> Борзунова О.А. Кодификация налогового законодательства России: Научн.-практ. аспекты. М.: Юстицинформ, 2010.
<7> В зарубежной доктрине понятие "консолидация" нередко используется для обозначения объединения в едином документе нормативного акта и всех последующих поправок к нему с указанием всех реквизитов предыдущих актов (Wim Voermans, Chris Moll, Nico Florijn, Peter Van Lochem. Codification and Consolidation in the European Union: A Means to Untie Red Tape. Statute Law Rev (2008) 29 (2): 65 - 81. URL: https://academic.oup.com/slr/article-abstract/29/2/65/1650939). И, например, в пояснительной записке Совета Европейского союза о понятии кодификации и консолидации на уровне ЕС подчеркивалось, что консолидация не предполагает издание нового законодательного акта, а консолидированный акт сам по себе не обладает юридической силой (COUNCIL OF THE EUROPEAN UNION. From: General Secretariat of the Council. To: Working Party on e-Law (e-Law). Concept of codification and consolidation at the EU level - Explanatory note. Brussels, 23 June 2014 (OR. en) 11011/14 LIMITE JURINFO 27 JAI 554. URL: http://www.statewatch.org/news/2014/jul/eu-council-codification-consolidation-11011-14.pdf); применительно же к кодификации в пояснительной записке указывалось, что официальная кодификация предполагает отмену соответствующим органом предыдущих нормативных актов и их замену единым новым.
В условиях отраслевого деления российского законодательства (основанием которого является Указ Президента РФ от 15 марта 2000 г. N 511 "О классификаторе правовых актов") деятельность по кодификации нередко рассматривается как требующая осуществления в строго обозначенной отрасли права.
Вместе с тем российская наука на сегодняшний день допускает не только отраслевую, но и комплексную (межотраслевую) кодификацию ("Вопрос о возможности и необходимости комплексной кодификации в целом решен положительно" <1>), примерами которой являются, в частности, Кодекс торгового мореплавания, Воздушный кодекс, Устав железных дорог, Устав внутреннего водного транспорта и т.д. <2>. Правда, следует признать, что характерные особенности комплексных (межотраслевых) кодификационных актов в отечественной доктрине пока не слишком разработаны, тогда как характерные черты отраслевых кодификационных актов получили значительное освещение в литературе <3>.
--------------------------------
<1> Рузанова В.Д. Кодификация и юридическая сила отраслевого кодификационного нормативного акта // Систематизация законодательства в России (историко-правовые, теоретико-методологические и технико-юридические проблемы): к 175-летию Свода законов Российской империи: материалы международного круглого стола / Институт государства и права РАН (Москва, 18 - 19 января 2008 года) / Под ред. В.М. Баранова, В.Г. Графского, С.В. Кодана. Н. Новгород, 2008. С. 345.
<2> Надо сказать, что в литературе высказываются мнения о том, что в системе отечественного законодательства сегодня встречаются кодификационные акты, которые соответствуют не отраслям, а подотраслям законодательства, в качестве примеров называют то же водное, лесное, воздушное право (см., например: Головина А.А. К вопросу о понятии критериев отраслеобразования в системе российского права, их теоретическом и практическом значении // Право и государство: теория и практика. 2011. N 6. С. 30 - 34).
<3> Так, С.С. Алексеев, анализируя свойства отраслевого кодификационного акта, подчеркивает: "Кодифицированные акты - это не просто результат систематизации юридических норм, но прежде всего результат одного из важнейших видов правотворчества, существенной отличительной чертой которого являются нормативные обобщения, формулирование общих норм. Общие нормы, выраженные в кодифицированном акте, закрепляют юридические особенности данной отрасли, подотрасли, правового института. А это и придает особую юридическую силу кодификационным актам" (Алексеев С.С. Проблемы теории права: Курс лекций: В 2 т. Свердловск, 1973. Т. 2. С. 55). В.А. Рыбаков относит к особенностям отраслевых кодексов следующие характерные черты: "а) полнота регулирования отношений; б) единообразие регулирования; в) закрепление основных юридических принципов, понятий и конструкций; г) отражение крупных юридических теорий и концепций; д) лидирующее место среди иных законов и особое воздействие на все правовые акты и процесс применения" (Рыбаков В.А. Преемственность в праве и кодификация права // Журнал российского права. 2007. N 7. С. 44). В свою очередь, Т.Н. Рахманина обращает внимание на другие признаки отраслевого кодификационного акта: "Это - сводный, систематизированный нормативный акт, отличающийся, как правило, большим объемом, сложной структурой и высокой степенью обобщенности нормативного материала" (Рахманина Т.Н. Кодификационный акт в системе нормативных актов // Проблемы совершенствования советского законодательства: Труды ВНИИСЗ. М., 1978. N 13. С. 18).
В целом же можно говорить об отходе от прежней отечественной традиции кодификации по строго отраслевому принципу в сторону комплексной кодификации, которая по своему духу гораздо ближе к французскому методу кодификации в форме компиляций (в соответствии с новейшей концепцией, о которой говорилось ранее). При этом, несмотря на появление значительного числа кодификационных актов комплексного характера (комплексных кодексов), одни правоведы не считают правильным вывод, согласно которому комплексная кодификация пришла на смену кодификации в рамках существующих отраслей права, ссылаясь на следующее: "Общее число отраслей права... всегда меньше числа отраслей... которые служат предметом комплексных образований законодательства" <1>. Другие же подчеркивают, что расширение практики принятия комплексных кодексов является одним из возможных путей современного процесса кодификации <2>.
--------------------------------
<1> Поленина С.В. Система права и система законодательства в современных условиях // Правоведение. 1987. N 5. С. 35.
<2> Абрамова А.И. Кодификация российского законодательства: современность и перспективы развития // Журнал российского права. 2016. N 12. С. 32.
В развитие сказанного следует упомянуть значимость разграничения комплексных отраслей права и комплексных отраслей законодательства. Причем надо отметить: если выделение комплексных отраслей законодательства возражений не вызывает, то до настоящего времени нет единства мнений в отношении выделения собственно комплексной отрасли права.
В.К. Райхер, выдвинувший еще в 1947 г. идею существования основных и комплексных отраслей права, подчеркивал, что комплексные отрасли права должны соответствовать следующим условиям: "Во-первых, необходимо, чтобы совокупность правовых норм была адекватна определенному и специфическому кругу общественных отношений, т.е. сначала имела бы в этом смысле единый и самостоятельный предмет регулирования, а следовательно, и предметное единство. Во-вторых, регулируемый такой совокупностью норм специфический круг отношений должен обладать достаточно крупной общественной значимостью. В-третьих, образующийся такой совокупностью нормативно-правовой материал должен отличаться достаточно обширным объемом" <1>.
