Фаза сепарации-индивидуации

Описанные интрапсихические процессы на пике симбиотической фазы, то есть между четвертым и пятым месяцами, приводят к процессу сепарации-индивидуа­ции, точнее, к первой его подфазе: осознанию отдельного существования и развитию образа тела. Она продолжается примерно до десятого месяца жизни. Первым ее при­знаком является константное внимание, связанное с созреванием сенсориума. Од­новременно совершаются первые пробные попытки ребенка физически избавиться от пассивного существования, выйти из стадии двойного единства с матерью. Ребе­нок вырывается из рук матери, сползает у нее с колен и т.д.

Между семью и восьмью месяцами, согласно данным М. Малер и ее коллег, важнейшим признаком нормального когнитивного и эмоционального развития яв­ляется то, что ребенок зрительно удостоверяется в присутствии матери. Теперь ре­бенок начинает сравнивать с матерью все предметы, которые его окружают.

Согласно Малер и др., в конце первого года жизни и в пер­вые месяцы второго можно отчетливо видеть, что процесс сепарации-индивидуации состоит из двух взаимосвязанных компонентов развития. Первым является процесс индивидуации. К нему относятся: развитие интрапсихической автономии, восприя­тия, памяти, мышления и проверки реальности. Вторым процессом является сепа­рация, протекающая в виде интрапсихических фаз дифференциации, дистанцирования, построения границ и отделения от матери. Эти структурирующие процессы в конце концов достигают кульминации в интроецированных репрезентациях Са­мости, отличающихся от внутренних репрезентаций объектов. Согласно Малер, оп­тимальным следует считать развитие, при котором оба компонента выражены примерно в равной степени. Оба компонента, а также отдельные этапы в их разви­тии, по мнению Малер, проявляются во множестве поверхностных феноменов по­ведения, которые доступны наблюдению. На этом факте Малер основывает свой методический подход.

Во второй подфазе, подфазе упражнения, Малер и др. различают ранний и позд­ний периоды. Эксперименты по удалению от матери и, главное, нарциссическая восторженность (exhilariation) по поводу только что обретенных спо­собностей являются наиболее важными признаками этой подфазы.

Собственно фаза упражнения характеризуется переходом к вертикальному поло­жению тела, передвижению на двух ногах и одновременным развитием автономных функций Я, которое, помимо прочего, проявляется в поразительном выводе, что дви­жение по прямой ведет не к матери, но прочь от нее. Благодаря постоянно возрастаю­щей способности самостоятельно осваивать мир ребенок воспринимает себя кем-то вроде волшебника. Так начинается его «роман с миром», фаза исследования per se. Хронологически эта фаза располагается меж­ду б—12 и 16—18 месяцами. В это время достигает своего пика вторичный нарциссизм. Либидинозный катексис большей частью смещается на автономное Я, на собственное тело и на открытый ребенком одушевленный и неодушевленный мир. В этот период особенно легко принимаются объекты, заменяющие людей, первоначально окружав­ших ребенка. В своих быстро развивающихся функциях Я младенец находит нарциссическую компенсацию за страх грозящей утраты объекта.

Согласно Малер и др., типичная нарциссическая вос­торженность этой фазы может, с одной стороны, объясняться гордостью по поводу новых способностей. С другой стороны, освобождением от полной зависимости от матери. По мнению Малер, на эту подфазу приходится и возник­новение целенаправленной активной агрессии.

После того как во второй подфазе ребенок, похоже, на время сумел забыть о ма­тери, со вступлением примерно в середине второго года жизни в третью подфазу, подфазу нового сближения, наряду с возрастающей когнитивной (обретением сим­волического языка и символической игры), эмоциональной и моторной дифферен­циацией становится также заметным усиление страха отделения от матери и стра­ха утраты. Ребенок достиг первой формы идентичности, отдельной индивидуальной Целостности, психического рождения. За это ему пришлось заплатить отделением от матери, которое, однако, благодаря нарциссической восторженности не пережи­валось болезненно. Теперь же возникает осознание фактического отделения и вмес­те с ним потребность в матери. Поэтому, согласно Малер, эта фаза прежде всего ха­рактеризуется новым сближением.

По наблюдениям Малер, примерно в восемнадцать месяцев все чаще возника­ют конфликты, которые проистекают из стремления ребенка к грандиозности, все­могуществу и автономии, с одной стороны, и понимания своей зависимости от ма­тери и удовлетворения потребностей — с другой. Они называются кризисом нового сближения. Как правило, в результате этих конфликтов возникает состояние обще­го недовольства, неудовлетворенности, склонность к резким сменам настроения и приступам ярости. Ребенок то отталкивает от себя мать, то, как в поговорке, цеп­ляется за материнскую юбку. Малер говорит об амбивалентной тенденции, или ам­бивалентности.

Малер подчеркивает, что кризис нового сближения может почти совсем не про­являться у детей, которые имеют особенно доверительные отношения с матерью, Это, по мнению Малер, объясняется особенно гармоничным отношением между со­бой парциальных объектов матери, в результате чего ребенок не воспринимает свое стремление к автономии как угрозу отношениям с матерью. В противном случае че­редующиеся паттерны негативистского поведения и новых попыток сближения мо­гут стать весьма интенсивными.

Способность к оптималь­ной дистанции и функционированию также и в отсутствие матери Малер связывают со следующими достижениями в процессе индивидуации:

1) с развитием речи, прежде всего со способностью называть предметы и выражать Потребности; благодаря этому у ребенка усиливается ощущение того, что он в большей степени способен контролировать свое окружение;

2) с продолжающимся процессом интернализации, о котором можно судить по признакам идентификации с образами доброй, заботливой матери и доброго, опе­кающего отца, а также по интроекции правил и требований, то есть по возникаю­щему Сверх-Я;

3) с развитием способности к выражению желаний и фантазий с помощью сим­волической игры, а также с использованием игры для овладения миром объектов и собственными конфликтами.

Содержанием четвертой подфазы является консолидация индивидуальности и воз­никновение эмоциональной константности объекта. Она простирается от 20—22 до 30—36 месяца жизни.

Достижение эмоциональной константности объекта зависит от постепенной интернализации константного, позитивно катектированного внутреннего образа мате­ри. Предпосылкой эмоциональной константности объекта служит, с одной стороны, когнитивное понимание пространственно-временной идентичности персоны «ма­тери»; с другой стороны, обязательным условием константности объекта, по мнению Малер, является также объединение в общей репрезентации «добрых» и «злых» объектных аспектов матери в понятиях Мелани Кляйн. Благодаря этому в случае силь­ной агрессии ненависть к объекту ослабляется. Теперь при возвращении к симбио-тической фазе может возникнуть чувство доверия и безопасности.

Согласно Малер с соавторами, в достижении константности объекта задейство­ваны и многие другие факторы: врожденные задатки и зрелость влечений, нейтра­лизация энергии влечений, толерантность к фрустрации и тревоге и т.д.

Четвертая подфаза с точки зрения становления Я характеризуется развитием комплексных когнитивных функций: вербальной коммуникации, фантазии и провер­ки реальности.

Наряду с созданием внутреннего образа объекта параллельным и соответствую­щим ему основным достижением этой подфазы является установление репрезента­ций Самости, отличных от репрезентаций объектов. Только репрезентация Самости обеспечивает стабильное чувство собственного существования, создание границ Са­мости и формирование идентичности.

В качестве иллюстрации Малер приводит некоторые нарушения развития, кото­рые полностью или частично препятствуют репрезентации Самюсти: в период нормаль­ного симбиоза нарциссический неразделенный объект воспринимается как «добрый», то есть как находящийся в гармонии с симбиотической Самостью, а потому первич­ная идентификация может произойти в позитивном аспекте любви. Однако чем бо­лее непосредственно переживается интрапсихический опыт сепарации и отдельного существования или чем более собственническим и/или непредсказуемым является эмоциональное поведение родителей, тем менее может быть задействована компен­сирующая функция Я при переработке переживания отдельного существования. Объект в таком случае становится чужеродным телом, «плохим» интроектом. В ре­зультате, согласно Малер, возникает склонность идентифицировать или смешивать ре­презентацию Самости с плохим интроектом. В таком случае направленная против пло­хого интроекта агрессия охватывает также хороший образ объекта и хорошие репрезентанты Самости. Одновременно в качестве реакции ребенок пытается восста­новить в отношениях с родителями прежнюю симбиотическую связь. В результате воз­никает амбивалентность, препятствующая спокойному развитию эмоциональной кон­стантности объекта и здорового вторичного нарциссизма. Таковы последствия у детей, У которых внезапное и чересчур болезненное осознание своей беспомощности приве­ло к внезапному обесцениванию прежнего чувства собственного всемогущества, а так­же магического всемогущества родителей. Эти дети обнаруживают на третьем году жизни характерное расщепление на добрые и злые объекты и воспринимают постсимбиотическую мать как фрустрирующую. Регулирование самооценки, сохранение иден­тичности и образа себя оказываются в значительной степени нарушенными.

И наоборот, если говорить о доэдиповом развитии, принципиальные предпосыл­ки душевного здоровья ребенка заключаются в его врожденной и развивающейся способности сохранять здоровую самооценку в контексте относительной либидинозной константности объекта.

Кумулятивные травмы развития в анальной и особенно в фаллической фазе мо­гут стать препятствием на пути к константности объекта и первичной консолидации индивидуальности ребенка. На основе этих и возникающих в дальнейшем новых важ­нейших влияний примерно на третьем году жизни ребенка образуется специфичес­кая констелляция, которая является следствием относящегося к тому времени вос­приятия оптимальной или не столь оптимальной эмпатической личности матери, ее материнских способностей, на которые реагирует ребенок. Эта реакция распро­страняется также на отца и определяет поведение ребенка в психосоциальном окру­жении, с которым сталкивается ребенок в своем дальнейшем развитии.

Эта констелляция представляет собой большую или меньшую ипотеку, с кото­рой ребенок вступает в эдипову фазу, и оказывает большое влияние на тип возни­кающей в этот период и постепенно консолидирующейся защитной структуры, а также на адаптационный стиль ребенка, специфический стиль его приспособле­ния к своим индивидуальным проблемам.