2020-04-07
184
4. Несмотря на широкий спектр родовых отличий картеля от организационных договоров, обращает на себя внимание наличие видового сходства между картелем и рамочным договором. И картель, и рамочный договор могут существовать как в срочном, так и в бессрочном варианте, тогда как для предварительного договора условие о сроке носит характер существенного условия, и он всегда имеет срочный характер (п. 4 ст. 429 ГК РФ). Так же как и для рамочного договора, для картельного соглашения не является обязательным заключение других договоров в будущем, что представляется квалифицирующим признаком предварительного договора, коренным образом отличающим его и от картеля, и от рамочного договора.
Но наиболее важным видится сходство картеля и рамочного договора, которое заключается в том, что в отличие от предварительного договора оба эти соглашения имеют характер основной сделки, тогда как предварительный договор представляет собой яркий пример дополнительной (промежуточной) сделки. Локальные договоры, заключаемые в результате исполнения рамочного договора, имеют акцессорный характер и по аналогии закона, так же как и акцессорные обеспечительные сделки, такие как залог и поручительство, должны признаваться недействительными при недействительности основного договора. По замечанию Р.О. Халфиной, "недействительность сделки обычно устанавливается применительно к признакам каждой сделки в отдельности, в силу чего недействительность одной сделки не влечет недействительности сделок, связанных с недействительной... Однако это правило относится к самостоятельным сделкам и не касается акцессорных (дополнительных) сделок. Недействительность основной сделки влечет в таких случаях прекращение прав и обязанностей по сделке дополнительной" <184>.
|
|
|
--------------------------------
<184> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина. М.: Юрайт, 2004. С. 509. Судебная практика демонстрирует именно такое понимание взаимосвязи недействительности основной и акцессорной сделок (см.: Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 15 января 1999 г. N А43-3347/98-13-113 // СПС "КонсультантПлюс").
Субъектный состав картеля и рамочного договора существенно отличается, но это практически единственный родовой критерий, который отличает эти два вида организационных соглашений. Однако ст. 429.1 ГК РФ не уточняется субъектный состав рамочного договора, из чего можно сделать вывод, что такой договор вполне может быть заключен, в том числе и между прямыми рыночными конкурентами. Кроме того, условия такого рамочного договора могут предполагать необходимость выбора контрагентов локальных договоров по принципу их принадлежности к определенным товарным и географическим рынкам, а также могут содержать требования к формированию цены в этих локальных договорах. В этом смысле такие локальные договоры конкретизируют содержание рамочного договора. Другими словами, картельное соглашение с условием заключения договоров с определенными контрагентами на предусмотренных им условиях может расцениваться в качестве варианта рамочного договора. И наоборот: рамочный договор, заключенный между хозяйствующими субъектами - конкурентами, содержащий в себе условия, нарушающие запреты per se, установленные п. 1 - 5 ч. 1 ст. 11 ЗоЗК, представляет собой вариант картельного соглашения.
|
|
|
5. Исходя из сказанного можно сделать вывод, что локальный договор (в случае картеля - договор с рыночным контрагентом), заключенный на основании рамочного договора, признанного недействительным, должен также признаваться недействительным, так как он уточняет и конкретизирует условия рамочного договора и представляет собой форму его исполнения. В соответствии с этим если расценивать картель как разновидность рамочного договора противоправного содержания, то он должен признаваться недействительным на основании ст. 168 ГК РФ как нарушающий требования Закона о защите конкуренции. Следуя этой логике, все сделки с контрагентами участников картельного соглашения, заключенные на условиях, содержащихся в картельном соглашении, должны признаваться недействительными по аналогии права, как признаются недействительными акцессорные сделки при недействительности основной сделки.
Но возникает правомерный вопрос: каков практический смысл применения института недействительности к такому организационному соглашению, каким является картель? Защищает ли признание картельного соглашения недействительным права: 1) участников картеля и 2) третьих лиц? Представляется, что использование института недействительности картельного соглашения в отношении участников картеля неэффективно в силу натурального характера обязанностей его сторон, не позволяющего использовать механизм судебной защиты прав.
Недопущение экономической деятельности, направленной на монополизацию и недобросовестную конкуренцию, является одной из главных задач государства, установленной ч. 2 ст. 34 Конституции РФ, то есть защита конкуренции представляет собой один из вариантов защиты публичных интересов. Согласно позиции Пленума ВС РФ картель должен признаваться ничтожной сделкой как безусловно нарушающий публичные интересы, так как применительно к ст. 166 и 168 ГК РФ под публичными интересами, в частности, высшая судебная инстанция понимает интересы неопределенного круга лиц, обеспечение безопасности жизни и здоровья граждан, а также обороны и безопасности государства, охраны окружающей природной среды, а сделка, при совершении которой был нарушен явно выраженный запрет, установленный законом, является ничтожной как посягающая на публичные интересы <185>. При этом представляется, что неопровержимая презумпция ограничения конкуренции, которая служит основанием для установления запретов per se, должна распространяться и на правовой режим недействительности любых сделок, нарушающих запреты per se. Практически это означает, что в отношении любых антиконкурентных соглашений (ч. 1 - 3 ст. 11 ЗоЗК) законодательно должна быть установлена презумпция их ничтожности в отличие от иных антиконкурентных соглашений (ч. 4 и 5 ст. 11 ЗоЗК), в отношении которых должна действовать доказательственная презумпция их недействительности, то есть правовой режим оспоримых сделок.
|
|
|
--------------------------------
<185> Пункт 75 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2015. N 8. Август.
Однако в отношении третьих лиц, чьи права нарушаются деятельностью картеля, недействительность соглашения по указанной выше аналогии закона с рамочным договором и обеспечительными сделками может быть распространена на недействительность сделок, заключенных участниками картеля, в результате его исполнения. В качестве пострадавших в данном случае могут выступать только контрагенты участников картеля по сделкам, совершенным на условиях, установленных в картельном соглашении. Вместе с тем прямые конкуренты участников картеля вправе предъявлять гражданско-правовые иски о возмещении упущенной выгоды, возникшей в результате деятельности картеля.
Специфика применения института недействительности в данном случае сводится к тому, что в соответствии с п. 2 ст. 166 ГК РФ требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено стороной сделки или иным лицом, указанным в законе. Позиция Пленума ВС РФ в данном случае сводится к тому, что исходя из системного толкования п. 1 ст. 1 ГК РФ, п. 3 ст. 166 и п. 2 ст. 168 ГК РФ иск лица, не являющегося стороной ничтожной сделки, о применении последствий ее недействительности может быть удовлетворен, если гражданским законодательством не установлен иной способ защиты права этого лица и его защита возможна лишь путем применения последствий недействительности ничтожной сделки. При этом в исковом заявлении такого лица должно быть указано право (законный интерес), защита которого будет обеспечена в результате возврата каждой из сторон всего полученного по сделке. Отсутствие этого указания в исковом заявлении является основанием для оставления его без движения (ст. 136 ГПК РФ, ст. 128 АПК РФ) <186>. В настоящее время для контрагентов - участников картеля законом не установлены специальные способы защиты прав, нарушенных деятельностью картеля. Следовательно, такие сделки, в соответствии указанной позицией Пленума ВС РФ, могут признаваться ничтожными с применением к ним последствий недействительности в порядке, предусмотренном ст. 167 ГК РФ.
|
|
|
--------------------------------
<186> Пункт 78 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2015. N 8. Август.
В настоящее время контрагенты участников картеля не указаны прямо в законе в качестве лиц, обладающих правом предъявления иска о признании сделок недействительными. Но поскольку их права нарушены в результате заключения сделок на условиях, установленных в соответствии с содержанием картельного соглашения, в соответствии с абз. 3 п. 2 ст. 166 ГК РФ в случаях, когда в соответствии с законом сделка оспаривается в интересах третьих лиц, она может быть признана недействительной, если нарушает права или охраняемые законом интересы таких третьих лиц. Представляется, что в качестве лица, управомоченного на предъявление иска о признании сделок, заключенных на основании исполнения картельного соглашения, недействительными, может и должен выступать антимонопольный орган.
Для этого по аналогии с ч. 4 ст. 17, ч. 5 ст. 18, пп. "а", "б" и "з" п. 6 ч. 1 ст. 23, ч. 2, 4, 5 ст. 34 ЗоЗК в ст. 11 ЗоЗК должно быть непосредственно закреплено право антимонопольного органа на предъявление иска о признании недействительными сделок, заключенных в результате исполнения антиконкурентных соглашений и координации экономической деятельности.
При этом необходимо создание двух различных правовых режимов недействительности сделок, совершенных в результате исполнения антиконкурентных соглашений:
1) для сделок, заключенных в результате исполнения антиконкурентных сделок, нарушающих запреты per se (ч. 1 - 3 ст. 11 ЗоЗК, ч. 1 и 2 ст. 11.1 ЗоЗК), должна быть установлена презумпция ничтожности; такие сделки должны признаваться недействительными в судебном порядке по иску антимонопольного органа, вне зависимости от того, привело или не привело антиконкурентное соглашение (в том числе и картель) к ограничению конкуренции;
Для сделок, заключенных в результате исполнения иных антиконкурентных сделок, должна быть установлена презумпция оспоримости; такие сделки должны признаваться недействительными в судебном порядке по иску антимонопольного органа только тогда, когда доказано, что антиконкурентное соглашение привело или могло привести к ограничению конкуренции.
§ 7. Недействительность торгов, нарушающих требования
антимонопольного законодательства
7.1. Особенности недействительности торгов, нарушающих
требования антимонопольного законодательства
1. Часть 4 ст. 17 ЗоЗК в качестве основания недействительности торгов, запроса котировок, запроса предложений и заключенных по результатам таких торгов, запроса котировок, запроса предложений сделок называет нарушение правил ч. 1 - 3 ст. 17 ЗоЗК. Это положение имеет несколько особенностей.
Во-первых, в нем совершенно точно указывается на то, что недействительность торгов, запросов котировок, запросов предложений и заключенных на их основании сделок обладает признаками оспоримых сделок. Предъявление требования о признании их недействительными и принятие соответствующего решения суда о признании соответствующих действий и сделок недействительными являются составными элементами в сложном фактическом составе недействительности сделок. Таким образом, особенность недействительности торгов, запросов котировок, запросов предложений и заключенных на их основании сделок, нарушающих требования антимонопольного законодательства, заключается в том, что к таким сделкам применяется презумпция оспоримости, в то время как в качестве общего правила в отношении иных сделок, нарушающих требования антимонопольного законодательства, действует презумпция ничтожности сделки. Это положение соответствует требованиям п. 2 ст. 168 ГК РФ, согласно которому сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц (что непосредственно относится к любым сделкам, нарушающим требования антимонопольного законодательства), ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки. Часть 4 ст. 17 ЗоЗК в данном случае является правовой нормой, устанавливающей иное, отличное от общего правила ничтожности сделки, правовое последствие в виде признания оспоримой сделки недействительной.
Во-вторых, согласно п. 2 ст. 166 ГК РФ требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено стороной сделки или иным лицом, указанным в законе. В отношении недействительности торгов, запросов котировок, запросов предложений и заключенных на их основании сделок, нарушающих требования антимонопольного законодательства, в качестве таких субъектов могут выступать: 1) лица, принимающие участие в конкурсах и аукционах, запросах котировок, запросах предложений и заключенных на их основании сделках (абз. 1 п. 2 ст. 166 ГК РФ); 2) лица, чьи права или охраняемые законом интересы лица были нарушены в результате совершения антиконкурентных действий, повлекших для них неблагоприятные последствия (абз. 2 п. 2 ст. 166 ГК РФ); 3) антимонопольный орган в силу прямого указания на это в ч. 4 ст. 17 ЗоЗК, при условии, что проведение таких торгов, запроса котировок, запроса предложений является обязательным в соответствии с законодательством Российской Федерации. Часть 4 ст. 17 ЗоЗК устанавливает специальное регулирование в дополнение к общему правилу предъявления иска о недействительности сделки, регламентированному ст. 166 ГК РФ.
В-третьих, подобное специальное регулирование предмета недействительности сделок распространяется и на режим признания торгов, заключенных с нарушением антимонопольного законодательства. В отличие от ст. 449 ГК РФ, содержащей две отдельные нормы, одна из которых предусматривает основания признания недействительными торгов (п. 1 ст. 449 ГК РФ), а другая регламентирует недействительность договоров, заключенных с лицами, выигравшими торги (п. 2 ст. 449 ГК РФ), ч. 4 ст. 17 ЗоЗК предусматривает автоматическую недействительность сделок, совершенных в результате признания недействительными торгов, запросов котировок, запросов предложений. Поскольку в российском гражданском законодательстве приоритет отдается специальным нормам перед общими, постольку систематическое толкование ст. 449 ГК РФ и ч. 4 ст. 17 ЗоЗК позволяет сделать вывод, что к сделкам, заключенным на основании торгов, запросов котировок, запросов предложений, признанных недействительными, автоматически применяется правило о недействительности акцессорной сделки при недействительности основной (п. 2 ст. 449 ГК РФ), однако на них не распространяются все правила о последствиях недействительности, предусмотренные ст. 167 ГК РФ. В частности, на них не должно распространяться действие п. 3 ст. 167 ГК РФ, позволяющее частично "исцелить" сделку, заключенную в результате торгов, признанных недействительными. Такой вывод следует из правовой природы торгов, которые представляют собой способ заключения договора (п. 1 ст. 447 ГК РФ) и не могут быть прекращены на будущее время, так как правовые последствия в виде заключения договора, обладающие антиконкурентным эффектом, возникают по времени после окончательного завершения торгов. Представляется, что это невозможность частичного "исцеления" торгов совершенно соответствует "духу" правового регулирования недействительности сделок, нарушающих публичные интересы, разновидностью которых являются торги, заключенные с нарушением норм антимонопольного законодательства. Поскольку проведение таких торгов нарушает публичный интерес, постольку и их частичное "исцеление" от недействительности не должно быть возможно, а правило о недействительности акцессорной сделки должно действовать автоматически, как это и предписано ч. 4 ст. 17 ЗоЗК.
2. В силу п. 1 ст. 449 ГК РФ публичные торги, проведенные в порядке, установленном для исполнения судебных актов, могут быть признаны судом недействительными по иску заинтересованного лица в случае нарушения правил, установленных законом. Споры о признании таких торгов недействительными рассматриваются по правилам, установленным для признания недействительными оспоримых сделок. Если лицо полагает, что сделка, заключенная на торгах, недействительна, оно вправе оспорить указанную сделку <187>. Поскольку недействительные торги регламентированы законодателем в ч. 4 ст. 17 ЗоЗК как оспоримая сделка, постольку в соответствии с п. 2 ст. 181 ГК РФ к ним должен применяться срок исковой давности - один год.
--------------------------------
<187> Постановление Пленума Верховного Суда РФ N 10, Пленума ВАС РФ N 22 от 29.04.2010 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2010. N 7. Июль.
В отличие от имеющегося в литературе <188> и судебной практике <189> мнения, согласно которому признающаяся недействительной сделка, заключенная на основании недействительных торгов, должна подчиняться режиму ничтожности, а не оспоримости сделок, представляется, что ч. 4 ст. 17 ЗоЗК прямо не указывает на наличие отличий в правовом режиме недействительности самих торгов и сделок, заключенных на их основании. Буквальное толкование нормы ч. 4 ст. 17 ЗоЗК должно приводить к заключению, что и недействительные торги, и недействительные сделки, заключенные на их основании, должны подчиняться режиму оспоримости, а не ничтожности. Этот вывод коррелирует с современной презумпцией оспоримости сделок, нарушающих требования закона. Поскольку в законе прямо не указано на то, что сделка, заключенная по результатам торгов, нарушающим требования закона (в данном случае антимонопольное законодательство), подчиняется правовому режиму ничтожности, постольку она должна презюмироваться оспоримой (п. 1 ст. 168 ГК РФ). Другим аргументом является невозможность признания ничтожной акцессорной сделки (например, государственного контракта) при оспоримости основной сделки (недействительности торгов, на основании которых был заключен соответствующий государственный контракт). В соответствии с этим срок исковой давности по сделке, признанной недействительной в силу ее заключения в результате недействительных торгов, должен составлять один год (п. 2 ст. 181 ГК РФ), а не три года, которые полагаются для ничтожных сделок в силу п. 1 ст. 181 ГК РФ.
--------------------------------
<188> Научно-практический комментарий к Федеральному закону "О защите конкуренции" (постатейный) / К.Н. Алешин, А.В. Андросенко, И.Ю. Артемьев и др.; Отв. ред. И.Ю. Артемьев. М.: Статут, 2015. С. 290.
<189> Постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 30.08.2012 по делу N А41-2352/11 // СПС "КонсультантПлюс".
3. В целях применения антимонопольного регулирования приобретает значение наличие признаков принадлежности участников торгов к одной группе лиц. Проблема заключается в том, что ни положения ст. 9 ЗоЗК, устанавливающей критерии принадлежности субъектов к одной группе лиц, ни ст. 17 ЗоЗК, устанавливающая антимонопольные требования к проведению торгов, ни в целом нормы Закона о защите конкуренции не содержат положений, препятствующих возможности участия субъектов, входящих в одну группы лиц, в их проведении. Вместе с тем антиконкурентный эффект от участия субъектов, входящих в одну группу лиц, в проведении торгов вполне очевиден, так как "в любом случае взаимосвязанные лица превращают торги в формальную процедуру, своеобразную имитацию конкурентной борьбы" <190>, а участие компаний, связанных каким-либо образом с организаторами или заказчиками торгов, подпадает под запрет, сформулированный как координация организаторами торгов или заказчиками деятельности участником торгов (п. 1 ч. 1 ст. 17 ЗоЗК) <191>, то есть в таких случаях между субъектами, входящими в одну группу лиц, презюмируется наличие согласованных действий <192>.
--------------------------------
<190> Беляева О.А. Антимонопольные требования к торгам // Закон. 2008. N 2.
<191> Беляева О.А. "Неконкурентные торги": сущность, формы проявления и правовые последствия // Право и экономика. 2008. N 3.
<192> Истомин В.Г. Антимонопольные требования к торгам: юридический анализ норм Закона "О защите конкуренции" и практики их применения // Юрист. 2015. N 1. С. 33.
Другим формальным нарушением со стороны членов группы лиц может быть признано создание преимущественных условий, регламентированное в качестве запрета п. 2 ч. 1 ст. 17 ЗоЗК, которое "может осуществляться различными субъектами... и выражаться в различных действиях, главным итогом которых будет неравенство участников торгов" <193>. Вместе с тем действие запретов per se не распространяется на заключение в результате торгов между участниками группы лиц соглашения (ч. 7 ст. 11 ЗоЗК).
--------------------------------
<193> См.: Петров Д.А. Антимонопольные требования к торгам: запреты и их правовая квалификация // Право и экономика. 2010. N 6.
Позиция ФАС России по этому вопросу была выражена достаточно давно: участие в конкурсе двух организаций (помимо остальных участников конкурса), которые являются аффилированными лицами по отношению друг к другу, не является нарушением антимонопольного законодательства. Конкурс будет признан несостоявшимся, если в нем участвовали только претенденты, составляющие группу лиц. Действия организаторов конкурсов, направленные на отстранение от участия в конкурсе претендентов, составляющих группу лиц, при условии участия в конкурсе иных заявителей рассматриваются антимонопольным органом как необоснованное ограничение доступа к участию в конкурсе <194>.
--------------------------------
<194> См.: разъяснительное письмо ФАС России Комитету г. Москвы по организации и проведению конкурсов и аукционов от 21 апреля 2005 г. N 77-16580/5 // СПС "КонсультантПлюс".
В литературе указывается на то, что в случаях, когда организатор торгов или заказчик является аффилированным лицом в отношении участника торгов либо участники торгов выступают таковыми по отношению друг к другу, крайне велика вероятность взаимодействия указанных субъектов при проведении торгов, представляется возможным установление в законодательстве, в частности в Законе о контрактной системе <195>, прямого запрета на участие в торгах аффилированных лиц, и прежде всего в случаях, когда они являются единственными участниками торгов <196>. При этом п. 9 ч. 1 ст. 31 Закона о контрактной системе запрещается только конфликт интересов.
--------------------------------
<195> Федеральный закон от 05.04.2013 N 44-ФЗ "О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд" // СЗ РФ. 08.04.2013. N 14. Ст. 1652.
<196> Истомин В.Г. Антимонопольные требования к торгам: юридический анализ норм Закона "О защите конкуренции" и практики их применения // Юрист. 2015. N 1. С. 33.
Позиция Президиума ВС РФ по этому вопросу, выраженная в одном из его последних Обзоров, заключается в том, что контракт, заключенный при наличии конфликта интересов между заказчиком и поставщиком, является ничтожной сделкой, так как он нарушает положения Закона о контрактной системе, посягает на публичные интересы и права третьих лиц. Например, если заказчик обнаружит конфликт интересов, то он обязан отказаться от заключения контракта. В частности, Президиум ВС РФ указывает, что так следует поступить, если окажется, что член комиссии заказчика и учредитель участника, победившего в закупке, - братья. Если заказчик проигнорирует ситуацию и не откажется от заключения контракта, ему может грозить штраф как юридическому лицу в размере до 300 тыс. руб. Применительно к рассматриваемой ситуации, по смыслу ст. 167 ГК РФ вследствие недействительности муниципального контракта каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) - возместить его стоимость в деньгах, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом. При этом применение двусторонней реституции должно обеспечить возврат в первоначальное положение всех сторон сделки <197>.
--------------------------------
<197> См.: п. 9 Обзора судебной практики по делам, связанным с разрешением споров о применении пункта 9 части 1 статьи 31 Федерального закона от 5 апреля 2013 года N 44-ФЗ "О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд" (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 28.09.2016) // СПС "КонсультантПлюс".
При применении данной позиции ВС РФ необходимо принимать во внимание, что корпоративный конфликт интересов, выраженный через институт аффилированности лиц, далеко не всегда имеет своим последствием ограничение или устранение конкуренции, то есть не обладает облигатным антиконкурентным эффектом. Проблема практического применения норм об аффилированности лиц в преломлении к антимонопольному регулированию уходит корнями в историю формирования института аффилированности лиц, основу которого до настоящего времени составляет уже практически полностью утративший силу Закон РСФСР от 22.03.1991 N 948-1 "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках" <198>. В результате при применении норм об аффилированности лиц презюмируется конфликт интересов участников сделок, в то время как критерии формирования группы лиц, указанные в ст. 9 ЗоЗК, исходят не из конфликта, а, напротив, - из общности (единства) интересов участников группы, и реализуют так называемую доктрину единого экономического субъекта, являющуюся одной из основ формирования модели антимонопольного регулирования деятельности субъектов, входящих в состав одной группы лиц.
--------------------------------
<198> Бюллетень нормативных актов. 1992. N 2-3.
В этом смысле нельзя проводить прямой аналогии для формирования правового режима мер защиты участников торгов, отождествляя институты аффилированности лиц и группы лиц. Эти институты имеют принципиально различную направленность и оказывают различное воздействие на состояние конкуренции на релевантном рынке. Поэтому автоматическое распространение критериев аффилированности лиц на признание торгов недействительными как нарушающих требования антимонопольного законодательства представляется совершенно неприемлемым. Именно такого подхода в настоящее время и придерживается антимонопольный орган, который исходит из того, что Законом о контрактной системе лишь установлен исключительный перечень лиц, участие которых в процессе закупки в обязательном порядке формирует конфликт интересов <199>. При этом данный конфликт интересов рассматривается антимонопольным органом как нарушение норм закона, а не в качестве действия, которые приводит к ограничению или устранению конкуренции, как это происходит в случае коллективного действия субъектов, входящих в одну группу лиц.
--------------------------------
<199> См., напр.: решение ФАС России от 04.08.2016 по делу N П-140/16; решение ФАС России от 17.05.2016 по делу N П-105/16; решение ФАС России от 17.02.2016 по делу N П-28/16 // СПС "КонсультантПлюс".
7.2. Основания признания недействительными торгов,
нарушающих требования антимонопольного законодательства
В соответствии с Законом о защите конкуренции заказчик ограничен требованиями, препятствующими ограничению конкуренции. В частности, запрещаются любые действия, которые могут привести к недопущению, ограничению или устранению конкуренции (п. 1 ст. 17 ЗоЗК), в том числе создание участнику торгов или нескольким участникам торгов преимущественных условий участия в торгах (п. 1, 2 ст. 17 ЗоЗК), в том числе путем включения в состав лотов продукции, технологически и функционально не связанной с товарами, поставки которых являются предметом торгов (п. 3 ст. 17 ЗоЗК). При этом нарушение этих правил является основанием для признания судом соответствующих торгов и заключенных по результатам таких торгов сделок недействительными (п. 4 ст. 17 ЗоЗК).
Статья 17 ЗоЗК устанавливает исключительный перечень оснований недействительности торгов, запроса котировок, запроса предложений, который включает в себя: 1) координацию организаторами торгов, запроса котировок, запроса предложений или заказчиками деятельности их участников (п. 1 ч. 1 ст. 17 ЗоЗК); 2) заключение соглашений между организаторами торгов и (или) заказчиками с участниками этих торгов, если такие соглашения имеют своей целью либо приводят или могут привести к ограничению конкуренции и (или) созданию преимущественных условий для каких-либо участников (п. 1 ч. 1 ст. 17 ЗоЗК); 3) создание участнику торгов преимущественных условий участия в торгах, в том числе путем доступа к информации, если иное не установлено федеральным законом (п. 2 ч. 1 ст. 17 ЗоЗК); 4) нарушение порядка определения победителя или победителей торгов, запроса котировок, запроса предложений (п. 3 ч. 1 ст. 17 ЗоЗК); 5) участие организаторов торгов, запроса котировок, запроса предложений или заказчиков и (или) работников организаторов или работников заказчиков в торгах, запросе котировок, запросе предложений (п. 4 ч. 1 ст. 17 ЗоЗК); 6) не предусмотренное федеральными законами или иными нормативными правовыми актами ограничение доступа к участию в торгах, запросе котировок, запросе предложений со стороны федеральных органов исполнительной власти, органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, государственных внебюджетных фондов (п. 2 ст. 17 ЗоЗК); 7) не предусмотренное федеральными законами или иными нормативными правовыми актами ограничение доступа к участию в торгах, запросе котировок, запросе предложений в случае закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд (п. 2 ст. 17 ЗоЗК); 8) ограничение конкуренции между участниками торгов, участниками запроса котировок, участниками запроса предложений путем включения в состав лотов товаров, работ, услуг, технологически и функционально не связанных с товарами, работами, услугами, поставки, выполнение, оказание которых являются предметом торгов, запроса котировок, запроса предложений (п. 3 ст. 17 ЗоЗК).
