Эксцесс исполнителя в уголовном праве иных зарубежных стран

 

Известно, что судебная практика знает массу примеров, когда один из соучастников или соисполнителей преступления совершает иное, в отличие от запланированного соучастниками, преступление. В связи с этим рассмотрение таких случаев не могло остаться без внимания и в уголовном праве иных зарубежных стран. В некоторых из них правила ответственности соучастников при эксцессе исполнителя преступления получили и законодательное закрепление.

Страны Западной Европы, несмотря на их близкое географическое положение друг к другу, не имели единой правовой системы. Традиционно в структуре западного права выделяются романо-германская и англосаксонская правовые системы. Это деление основано на классификации правовых семей, данной Р. Давидом и оказавшейся наиболее популярной. Помимо этого им выделялись социалистическая правовая система, а также религиозные и традиционные системы. Другие авторы, исследуя правовые системы, выделяли еще латиноамериканскую, мусульманскую, скандинавскую, индусскую, дальневосточную и ряд других правовых систем.

Как известно, главной особенностью англосаксонской системы права является отсутствие кодифицированного законодательства, а также то, что источниками права, в том числе уголовного, которыми руководствуются провоприменители, являются судебные прецеденты и статуты (парламентское законодательство).

В английском уголовном праве на решение проблемы эксцесса исполнителя преступления оказали влияние две традиционные доктрины английского уголовного права: доктрина «о наказании за убийство, осуществленное в процессе выполнения фелонии», а также доктрина «общей цели» участников преступных посягательств.

Долгое время в английском общем праве господствовала доктрина ответственности за любые последствия «незаконного» или «безнравственного» действия, допускавшая возможность вменения в вину таких результатов, которые даже не были предвидимыми. До 1957 г. тяжкое убийство имело место не только в тех случаях, когда лицо действовало с желанием причинить смерть с осознанием того, что совершенное им действие приведет к смерти, но и в тех случаях, когда оно имело намерение совершить любое преступление из категории тяжких, предполагавшее хотя бы угрозу применения насилия (этот вид убийства получил название felony murder, то есть убийство при совершении фелонии).

Критикуя доктрину «о наказании за убийство, осуществленное в процессе выполнения фелонии», А.В. Черных, пишет: «Субъективная характеристика данного деяния включала в себя умысел исполнителя, направленный как на совершение «базового» преступления, например ограбления, так и на выполнение смертоносного действия, даже если он и неправильно оценил вредоносный потенциал этого сопутствующего деяния»1.

Интересно, что в английском уголовном праве нет прецедента, устанавливающего правила ответственности соучастников при эксцессе иных соучастников. Однако К. Кенни не исключает такие случаи и предлагает следующее решение в подобном случае: «Обычно существует цель, согласованная между соучастниками, но если кто-либо совершает какие-либо действия, которые, как он знает, окажут содействие задуманному кем-либо преступлению, он несет ответственность в качестве пособника, даже если главному виновнику ничего не известно о его помощи».

Переходя к рассмотрению эксцесса исполнителя преступления в Северной Америке, отметим, что институт соучастия, как и многие другие правовые институты, в США сформировался под влиянием англосаксонского общего права, основные теории которого приведены нами ранее, в связи с чем мы хотели бы ограничиться некоторыми уточнениями.

Согласно американскому праву соучастие имеет место лишь в оконченном преступлении. В то же время это не означает, что при приготовлении или покушении на преступление соучастники освобождаются от уголовной ответственности. Так, пособник до факта совершения преступления несет ответственность и за эксцесс исполнителя, кроме тех случаев, когда его действия никак не могли входить в рамки первоначального замысла соучастников.

Таким образом, эксцесс исполнителя в институте соучастия регулируется общим правилом, выработанным общим правом. Оно сводится к тому, что соучастник несет ответственность за те результаты поведения исполнителя, которые были предвидимы или были вероятным следствием осуществления первоначального замысла.

В значительной степени унификации законодательства США способствует Примерный уголовный кодекс, в котором законодательно закреплены основные понятия института соучастия, правила ответственности соучастников. Кодекс отвергает акцессорную природу соучастия. Такой вывод можно сделать из п. 7 ст. 2.06, где указано, что соучастник подлежит уголовной ответственности и тогда, когда предполагаемый исполнитель не подвергся уголовному преследованию или не был осужден за другое преступление, либо пользуется иммунитетом против уголовного преследования или осуждения, либо был оправдан. В то же время, по имеющимся сведениям, в США в ряде штатов, следующих теории ответственности за действия других лиц, эксцесс невозможен по делам, связанным с убийством, за которое несет ответственность каждый соучастник, если причинение смерти произошло в ходе совместного совершения ими любого преступления. Составители Кодекса рекомендовали отказаться от следования этой доктрине, но это не повлияло влияния на законодательство штатов. Этот факт свидетельствует о значительном влиянии, которое оказала на формирование правил ответственности соучастников английская доктрина «о наказании за убийство, осуществленное в процессе выполнения фелонии».

Исходя из этого, мы можем сделать вывод о том, что по американскому праву при эксцессе исполнителя ответственность соучастников может определяться с исходя из содеянного исполнителем. И хотя в законодательных формулировках нет указания на форму вины, этот пробел восполняется в судебных решениях, которые указывают на необходимость осознания того, что лицо содействует совершению преступления.

Несмотря на рассмотрение вопроса об эксцессе исполнителя в доктрине англосаксонского уголовного права, в законодательстве некоторых стран этой правовой системы, как, например, в УК Австралии1995 г., отсутствует законодательная регламентация случаев эксцесса и сходных с ним положений.

Таким образом, своеобразное решение проблемы ответственности соучастников при эксцессе исполнителя в англосаксонском уголовном праве до отмены деления преступлений на тризны, фелонии и мисдиминоры было непосредственно связано с этими категориями преступлений. Применительно к российскому уголовному праву на основе изложенного материала мы видим, что понятие эксцесса исполнителя преступления и основания ответственности соучастников при нем на протяжении истории отечественного уголовного права никоим образом не связывалось с категориями преступления. Однако следует признать, что наряду с явными недостатками англосаксонской трактовки эксцесса, которая может иногда привести и к объективному вменению, дифференциация эксцессов с учетом категории преступлений представляется весьма удачной.

В 1992 г. Во Франции принят новый Уголовный кодекс. В нем, как и в ранее действовавшем Кодексе 1875 г., норм, регламентирующих ответственность соучастников при эксцессе исполнителя, нет, также крайне ограниченно регламентируются и вопросы соучастия. Им посвящены три небольшие по объему статьи в Общей части. При этом понятие соучастия как совместного участия двух и более лиц в совершении умышленного преступления или проступка в Кодексе отсутствует. В новом Кодексе указывается лишь об исполнительстве, подстрекательстве и пособничестве. В Общей части нет упоминания об организаторе преступления.

Традиционно институт соучастия во Франции характеризуется акцессорностью. Акцессорная теория соучастия рассматривает деятельность соучастников как придаточную по отношению к деятельности исполнителя. Эта теория получает свое развитие в эпоху Французской революции XVIII века и впервые законодательно была закреплена во французском УК 1791 г. «В нашем праве, - пишет Ж. Прадель, - признаются единство преступного деяния и множественность его участников. В едином преступлении соучастие - лишь акцессорный элемент». Таким образом, французская уголовно-правовая доктрина исходит из акцессорной природы соучастия и «заимствования» соучастником того преступного деяния, которое было совершено главным исполнителем.

Как указывает Н.Е. Крылова, «по многим делам о хищениях французские суды вменяли соучастникам в вину такие отягчающие обстоятельства, как групповое совершение, применение инструментов взлома, проникновение в жилое помещение, о которых соучастники не знали и которые не охватывались их умыслом». Можно сказать, что во Франции принята следующая классификация эксцессов исполнителя:

1) исполнитель совершает абсолютно другое деяние, нежели то, которое планировалось и предвиделось соучастниками;

2) деяние в ходе его реализации было осложнено такими обстоятельствами, которые первоначально не предвиделись и не могли быть известны соучастнику;

3) соучастник имеет неопределенный умысел и готов присоединиться к любому деянию главного исполнителя.

Это подразделение имеет практическое значение, так как, решая вопрос об ответственности соучастников при эксцессе исполнителя, суды придерживаются позиции, согласно которой только в первом случае исключается ответственность соучастника за эксцесс исполнителя. В остальных случаях соучастникам вменяются те же самые деяния, которые были совершены исполнителем. Это правило действует даже в тех случаях, если они вменяются соучастнику объективно.

Италия- страна, в уголовном праве которой, так же как и во Франции, при решении вопросов об ответственности соучастников судьи следуют правилам, выработанным акцессорной теорией соучастия. Исторически это объясняется тем, что эта теория родилась и получила свое развитие именно в Италии и уходит своими корнями в римское преторское право. Главным недостатком УК Италии, по нашему мнению, является отсутствие определения соучастия, форм соучастия и видов, однако в нем достаточно детально урегулирован вопрос об ответственности соучастников при эксцессе соучастника.

Действительно, в УК Италии есть ст. 117, которая гласит, что «если в силу условий или качеств личности виновного либо в силу отношений между виновным и потерпевшим меняется квалификация уголовного правонарушения в отношении кого-либо из соучастников, то и все остальные соучастники будут нести ответственность за это правонарушение». Это положение отражает сложившееся правило ответственности соучастников и признание акцессорной связи между соучастниками. Однако в УК Италии есть отдельная уголовно-правовая норма об эксцессе исполнителя. Эта норма в УК Италии характеризуется определенным своеобразием при решении вопроса об ответственности соучастников. В статье 116 УК Италии указано: «В том случае, когда совершено иное уголовное правонарушение, отличное от намерений одного из соучастников, он также отвечает за это преступление, если последствие является результатом его действия или бездействия. Если совершенное уголовное правонарушение является более тяжким, чем то, которого лицо желало, то наказание снижается в отношении этого лица».

Таким образом, в этой норме напрямую не сказано, что же считать эксцессом исполнителя преступления, это понятие не употребляется, хотя и подразумевается. Очевидно, что эта норма служит для дифференциации наказания соучастников при эксцессе исполнителя. Следует отметить, что в этой норме, как и в иных нормах о соучастии, нет различия между исполнителями, подстрекателями и пособниками, по-видимому, УК Италии допускает и эксцесс других соучастников, кроме исполнителя.

В уголовном праве Германии традиционно, начиная с упомянутых в начале этой работы криминалистов XIX века, рассмотрению эксцесса исполнителя уделялось много внимания. В основном правила ответственности соучастников при эксцессе исполнителя не были закреплены в законодательстве и разрабатывались доктриной уголовного права. Для германских юристов важно получить ответ на вопрос о том, как и в каком объеме должны отвечать соучастники, если исполнитель сделал больше или совершил что-либо другое, по сравнению с тем, что они желали и к чему стремились. Традиционно считается, что об эксцессе речь может идти только при условии, если преступление, замышляемое соучастниками, и преступление, совершенное исполнителем, не соответствуют друг другу.

Ответ на вопрос о том, как должен нести ответственность соучастник в случае совершения преступления, которое не соответствует его умыслу, может быть получено лишь путем сопоставления мыслившегося и фактически исполненного деяния, следовательно, аналогичное тому, как это имеет место при сравнении планировавшегося и фактически совершенного преступления в случае оказания воздействия на лицо, решившееся совершить преступление.

В большинстве мусульманских стран действующее уголовное законодательство не содержит норм, в которых бы давалось понятие эксцесса исполнителя преступления. Однако отсутствие определения понятия эксцесса исполнителя и круга случаев, охватываемых этим понятием, в законодательстве не означает, что этот вопрос остался без внимания в уголовном праве арабских стран. Чаще всего освещение проблем эксцесса исполнителя дается в теории уголовного права и судебной практике. Интересно, что позиции ученых и законодателей этих стран во многом сходны, а частично и заимствованы из романо-германской системы уголовного права Западной Европы.

Что следует понимать под эксцессом, как правило, объясняется доктриной уголовного права. Камель Аль-Саид пишет: «Эксцесс исполнителя означает совершение исполнителем таких преступных действий, которые не были согласованы с другими соучастниками». Комментируя это определение, Нагиб Али Сейф пишет: «Такое отклонение возможно в случаях, когда исполнитель в процессе реализации общего преступного замысла встречает непредвиденные осложнения и для их преодоления избирает способ, который сам по себе образует преступление. Например, один из соучастников групповой кражи замечает на месте кражи постороннего гражданина и убивает его с целью устранения очевидца преступления». Похожее определение эксцесса исполнителя содержится и в работах Абуд Аль-Саража, который отмечает, что соучастник не отвечает за действия другого соучастника во втором преступлении, если отсутствуют элементы его соучастия во втором преступлении, особенно психическая и волевая связь.

Таким образом, при рассмотрении ответственности соучастников в уголовном праве арабских стран, традиционно использование положений, выработанных романо-германской системой права, то вопрос об эксцессе решается с точки зрения вероятности предвидения последствий, при этом явно прослеживается следование принципам акцессорности.

Так, согласно ст. 43 УК Египта, «кто соучаствовал в совершении преступления, подлежит ответственности за любое другое преступление, которое было совершено, хотя он и не намеревался его совершить, но совершение которого было предвидимым последствием его подстрекательства, соглашения или пособничества. Как видим, такая законодательная формулировка нормы об эксцессе в целом соответствует принятым в теории уголовного права. Так, Нагиб Али Сейф, рассуждая об ответственности соучастников при эксцессе исполнителя по законодательству арабских стран, особо выделяет приведенную норму в египетском УК: «По уголовному праву арабских стран вопрос об ответственности при эксцессе исполнителя решается с позиции «теории предвидимого последствия. Наиболее четко это выражено в ст. 43 УК Египта. На наш взгляд, в соответствии с понятием соучастия решающее значение для решения этого вопроса имеет принцип вины - сознания соучастником тех действий, которые образуют эксцесс исполнителя».

Аналогичную позицию занимают и судебные инстанции Иордании, что отражено в материалах судебной практики. Так, Кассационный Суд Иордании в одном из своих решений постановил, что «если была договоренность с исполнителем о краже, а вор, проникший в чужое помещение для похищения вещей, применит насилие к хозяину, то его подстрекателю и пособнику грозит наказание за кражу, однако, если будет доказано, что ими учитывалась такая возможность, то те будут отвечать и за второе преступление».

Таким образом, рассмотрев классификацию эксцессов на виды, по- нашему мнению, более удачной представляется изначально существовавшая классификация на эксцессы однородные с замышлявшимся преступлением и на неоднородные по отношению к изначально планировавшемуся преступлению, которая, может успешно использоваться и в сегодняшнее время.