Факторы, воздействующие на экономическую динамику

Различают структурные и конъюнктурные факторы, определяющие своеобразие процессов.

Среди первой группы находятся макроэкономические факторы – предполагаемые инвестиции и бюджетные субсидии предприятиям и регионам, движение денежной массы, цен, занятости.

Факторы международного порядка – конкурентоспособность товаров и услуг на мировых рынках, динамика «горячих» денег и валютных курсов, объемы импорта, иностранные кредиты и займы.

При оценке вероятного экономического развития США в качестве исходного пункта можно назвать подъем, определивший динамику 90-х гг., не сопровождавшийся инфляционными всплесками или ростом процентных ставок. Одна из причин состоит в давлении импорта, возросшего в связи с

экономическим подъемом.

При составлении прогнозов необходим корректный анализ всего инструментария государственного вмешательства – директивных ограничивающих и поощрительных мер, кредитноденежного регулирования, поворотов во внешней политике, адаптационных возможностей экономики.

Распространенным методом экономического прогнозирования является использование индексов по так называемым впередсмотрящим показателям. Исчисляются статистические ряды показателей, которые обычно предвещают конъюнктурные изменения. К ним относятся: курсы акций, государственных ценных бумаг и иностранной валюты; объем выданных на строительство лицензий и стоимость заказов на новое оборудование; состояние кредитного рынка. Считается, что изменения по этим опережающим показателям могут быть исходными для краткосрочного прогнозирования. Тем не менее опыт последних десятилетий свидетельствует о том, что далеко не всегда даже кризисные проявления на финансовых рынках могут быть, как и ранее, предвестниками депрессии в реальном секторе.

Часто используется как способ прогнозирования составление перспективных моделей. Это системы уравнений, каждое из которых выражает взаимосвязь того или иного блока экономических переменных. В качестве ключевых используются показатели из области цен на нефть, золото и некоторые другие профильные товары, кредитно-денежные уравнения. На основе макроэкономического моделирования предлагается обычно несколько вариантов вероятной динамики по основным макроэкономическим агрегатам.

Для составления грамотных прогнозов необходимо хорошо знать не только макроэкономику, но и предвидеть повороты в государственной политике, в использовании бюджетно-налоговых инструментов. Между тем лиц, ответственных за политику, беспокоит как раз возможность использования «эффекта неожиданности». «Задача ФРС, – высказался как-то ее бывший председатель У. М. Мартин, – заключается в том, чтобы спрятать выпивку как раз в тот момент, когда вечеринка в самом разгаре». Меры государственного воздействия на экономику приносят успех своей неожиданностью и неподготовленностью к ним широкой публики. В послевоенной Западной Германии потребность в административном «оздоровлении» денежного обращения существовала, но люди не понимали, когда и как это произойдет. Проснувшись 24 июля 1948 г., немцы узнали, что рейхсмарки аннулированы, что каждый из них получает 60 новых немецких марок в качестве стартовых денег, что введены жесткие условия обмена сбережений и оборотного капитала. Но полки магазинов стали наполняться товарами, заводские конвейеры заработали, и лица повеселели. Вряд ли денежную реформу 1948 г. можно было бы назвать успешной, если бы граждане были бы предупреждены о ней заранее, скажем за полгода.

Если же центральный банк собирается провести девальвацию национальной валюты, то какое-то время инвалюту нужно продавать спокойно, без ограничения или повышения комиссионных, возможно, несколько повысив проценты по депозитам в национальных деньгах. Главное – избежать потерь, связанных с ажиотажным спросом на доллары.

Долгосрочные тенденции более очевидны, более определены и, стало быть, более предсказуемы. К ним относятся научно-технические перспективы, демографические приросты, экология и перспективы роста валового продукта.

Между тем при краткосрочных прогнозах в игру вступают случай, неожиданность, непредвиденные обстоятельства. Они могут порождаться стихийными бедствиями (землетрясениями, ураганами, эпидемиями), скачками конъюнктуры, военно-политическими обстоятельствами. В качестве примера обычно называют начало «Великой депрессии», когда в 1929 г. знаменитый «чикагский барометр» конъюнктуры предсказывал солнечное процветание. Непредвиденным явился спад на фондовых рынках

Юго-Восточной Азии (1997).

Фондовая биржа издавна считается индикатором конъюнктуры, а падение курсов – симптомом наступающего экономического спада. Но по мере расширения рынка фиктивного капитала (фондового рынка) чаще вспыхивают самостоятельные и специфические финансовые кризисы. Памятуя, однако, о тесных межсекторальных связях, следует заметить, что опасности кризисной цепочки сохраняются и по сей день.

 

Дар предвидения

 

Эксцентричный британский гений У.С. Джевонс был не только первооткрывателем предельной полезности. Он пытался прогнозировать экономическую конъюнктуру с помощью внеземных показаний. В молодости Джевонс занимался метеорологией, предсказаниями погоды для мореплавателей и на основе своих наблюдений составил схему зависимости урожайных и неурожайных лет, оптимистической, ажиотажной и плохой конъюнктуры от изменений в конфигурации солнечных пятен. Раньше советские экономисты приводили эти изыскания как пример маразма буржуазной науки.

Что касается пятен на Солнце, то этим обстоятельством можно при составлении прогнозов и пренебречь, хотя общеизвестно, что в периоды солнечных затмений резко расширяются колебания курсов на фондовых биржах мира. Оценки деловой активности и предпринимательской уверенности, публикуемые в прессе, также представляют интерес. Они не являются зеркальным отражением изменений в экономическом состоянии страны, ориентированы в известной мере на колебании психологического климата, живут, как'говорится «своей собственной жизнью».

Отслеживания деловой активности (графики ожидаемого спроса, инвестиционного климата и т.п.) полезны, но они в первую очередь отражают сезонные колебания, затем политические, а также степень присущего составителям оптимизма. Иногда мы при этом забываем восточную мудрость о том, что от повторения слова «халва» во рту слаще не станет.

Для разработки стратегии необходимо самое внимательное отношение к психологическому фактору. Ведь психология вместе с экономикой изучает поведение людей.

Присмотримся теперь к волнующим описаниям будущего, получившим мировое признание. Проблемы, с которыми человечеству предстоит встретиться, занимали многие выдающиеся умы XX в. В этой связи следует вспомнить известного американского футуролога Олина Тоффлера (род. в 1928 г.) и его нашумевшую известную книгу «Шок будущего» (1975). Основные идеи автора таковы: ускорение технического и социального прогресса создает новые трудности для адаптации, шоковые состояния для индивидов и социальных групп. Сохранение демократии затрудняется или становится возможным лишь на путях плюрализма, во всех сферах социальной и политической жизни.

За этой книгой последовала «Третья волна» (1980); основной темой анализа здесь является несостоятельность экономических и социальных структур, в том числе государства и семьи. Автор провозглашает в качестве перспективного направления децентрализацию, диффузию независимости, надомный труд в «электронных коттеджах» и тягу к многообразию жизни. Кризис, переживаемый современным обществом, – это состояние перехода, перелома «третьей волны» цивилизации (первая –аграрная, вторая – индустриальная, а третью автор называет «практопией», понимая под этим союз «мягкой технологии» с экологическим поиском).

Из высказываний Тоффлера на политические темы любопытна идея о том, что деление на «левых и правых», а также сама политическая система, где центральной осью являются партии, устарели. Среди других работ Тоффлера можно назвать «Проекты и надежды» (Previews and Promises), 1983; «Условная корпорация» (The Adoptive Corporation), 1985.

Важную роль в изучении будущего сыграл Римский клуб – международная неправительственная организация, выработавшая и в значительной мере воплотившая в жизнь программу изучения глобальных проблем человечества. Римский клуб возник в 1968 г. по инициативе А. Печчеи, итальянского экономиста, общественного деятеля и бизнесмена (1908–1984). Организация объединяла ученых разных направлений и отраслей знания. Как юридическое лицо Римский клуб был зарегистрирован в Швейцарии.

В 70–80-х гг. предметом исследований ученых стали проблемы информационного общества и будущей цивилизации. Свою завершенность они получили в докладах: «Пределы роста» (1972), руководитель коллектива экспертов Д. Медоуз; «Человечество у поворотного пункта» (1974), руководители М. Месарович и Э. Пестель; «Цели для человечества» (1997), руководитель Э. Ласло; «Нет пределов обучению» (1979), авторы Дж. Боткин, М. Эльмандра, М. Малица; «Третий мир: три четверти мира» (1980), руководитель М. Гернье; «Маршруты, ведущие в будущее» (1980), руководитель Б. Гаврилишин; «Альтернативы есть!» (1984), руководитель А. Галтунг; «Поиски глобального гуманизма» руководитель С. Менделович.

 

3. О национальной психологии Вертикали Нью-Йорка и средневековая готика Европы отражают не только возраст, но и психологический склад, предпочтения нации.

Под национальным компонентом экономического поведения мы понимаем специфику мотивации человека, группы, общества, сложившуюся на основе переживаний, исторического опыта и традиций; соотношение эмоционального, бессознательного и рационального начал; активности волевых действий, направленных на изменение окружающей среды.

Изучение национальной психологии, ее учет при создании политической модели представляются делом первостепенной важности.

В психологии существует понятие интерференции – жизненного опыта, осознанного или бессознательного, но отрицательно влияющего на память, на последующие действия. Интерференции могут иметь социальный масштаб, оказывать влияние на генотип нации.

Попробуем систематизировать некоторые психологические черты россиянина.

1. Русского человека отличает преобладание эмоционального начала над рациональным – качество, тлеющее в условиях политической спячки, но разгорающееся пожаром бунтов и революций*. Поэт, которого называют Пушкиным XX в., Александр Блок писал, что у России женский лик. Многообразие эмоциональных оттенков отличает русскую речь. Ведь язык – это зеркало национальной психологии.

2. Другой эмоционально окрашенной особенностью русской души является выросший на бытовом уровне художественный вкус и талант. Недаром Россию считают родиной воображения, склонного порой к утопиям и трагизму. Россиянина посещают иногда некая отрешенность от всего мирского, возникающая на фоне монотонности существования и житейской тоски, увлечение религиозной мистикой и ожидание «чуда».

Темные предания гласят, что некогда Горюхино было село богатое и обширное, что все жители оного были зажиточны, что оброк собирали единожды в год и отсылали неведомо кому... В то время все покупали дешево, и дорого продавали. Приказчиков не существовало, старосты никого не обижали, обитатели работали мало, а жили припеваючи....

Еще древние считали, что занятия налагают отпечаток на характер людей. Россия издавна была аграрной страной, и сезонный труд мало способствовал развитию таких навыков, как систематичность, педантизм. Связь национального характера с природой и занятиями жителей хорошо показана в знаменитом «Курсе русской истории» В. О. Ключевского. Короткое русское лето, изменчивость погоды, трудности борьбы с суровой действительностью порождают неуверенность в себе. Россиянин замкнут и осторожен, даже робок, вечно «себе на уме», лучше сам с собой, чем на людях, лучше в начале дела, хуже, когда оно близится к концу, ему трудно с достоинством выдержать успех, «великоросс лучше великорусского общества». Связанная с природными условиями невозможность расчета наперед отразилась на складе ума, приучила оглядываться на проделанный путь чаще, чем смотреть вперед, породила привычку колебаться и лавировать. «Природа и судьба великоросса... приучили его выходить на прямую дорогу окольными путями». Отсюда и пословицы: «Лбом стену не

прошибешь», «Только вороны летают прямо» и т.д.

В числе свойств нашего народа можно, пожалуй, назвать терпение, смирение, своего рода инстинкт самосохранения в горькую годину.

Русские авторы в прежние и сегодняшние времена обычно выделяют в качестве изначального свойства россиянина, жителя Севера, его стремление к коллективизму, общинному жизнеустройству. Община – это теплота и человечность, взаимопомощь и согласие. Представляется, однако, полезным

обратить внимание на два следствия данного феномена.

Во-первых, патриархальность, так же как и обычное право, плохо соединяются с законопослушанием. «Русских спасает от жестких законов почти повсеместное их невыполнение» (А. Герцен).

Во-вторых, общинный строй воспитывает политическую пассивность, апатию, конформизм и связанный с ним «эффект зрителя». В социальных группах, объединенных совместным интересом, члены сообщества сами оказывают давление друг на друга, не позволяя делать шагов в сторону. Эти сообщества традиционны, заинтересованы в стабильности. В любом случае здесь довлеет приоритет коллективных истин, понятных каждому. В подобных условиях относительно легче удержать власть.

Длительное пребывание в состоянии пассивности, превращающей членов сообщества в зрителей, ведет к опасности социального выражения. Не следует забывать, что каждый человек неповторим, хотя и ограничен в своем стремлении к саморазвитию. Властные структуры обязаны поощрять, а не подавлять творческие способности индивида.

Один из парадоксов российского прошлого состоит в том, что железное правило материализма «Бытие определяет сознание», на котором воспитывалось не одно поколение, не соответствует духовному складу россиянина. Возможно, нас интуитивно настораживала слишком простая логика: вещей, которых не видишь (которые не даны в ощущении), не существует. Может быть, полной победе материализма не способствовало распространившееся опошление фейербаховской догмы.

Общественное сознание обычно отстает от объективных экономических перемен. Инерционность русского сознания весьма заметна. Вспоминая отношение к реформам Петра I, Мордвинова, Столыпина, Витте или даже к нэпу, мы обнаруживаем себя сегодняшних в этом зеркале прошлого.

Корневая система психологического облика уходит в седую старину.

Среда обитания предопределяет склонность к тем или иным направлениям технической и научной мысли, художественного творчества и даже религиозных верований.

Просматривается связь географического пространства и климата с возникновением разных форм государственного и общественного регулирования (безопасности, строительства оросительных систем, дорог и портов). Географический фактор оказывает косвенное влияние и на порядок государственного устройства, степень политической централизации и местной автономии.

Физический фактор в национальной психологии не следует, однако, переоценивать. Скорее, его следовало бы назвать условием более быстрого или замедленного экономического развития народов в прошлые века. География играла ключевую роль на ранних этапах истории. По мере технологического прогресса обнаруживается, что расцвета достигают страны, отнюдь не богатые землями и природными запасами. М.М. Ковальский делает вывод о том, что люди одной расы, живущие в разных географических условиях, достигли к середине XIX столетия примерно одного уровня (Россия, Германия, Скандинавия и др.), несмотря на то что географический фактор еще продолжал «работать».

Для России характерны большие пространства при относительно низкой плотности населения, тяжелые климатические условия (зона Севера покрывает около 68% территории).

Немалую роль в формировании национальной психологии играла церковь. Подобно другим христианским учениям православие наставляет, что труд есть земное предназначение человека, что только трудом он может добыть себе хлеб насущный и собственность. Проповедуя равенство людей перед Богом, православная церковь призывает к справедливому распределению земных благ, к необходимости разделить доставшийся тебе излишек с бедными.

К сожалению, при ответе на вопрос «жить по нужде народа или власти?» православная церковь склоняется, как показывают ее действия, к последнему. Российское православие несло в себе глубокое нравственное чувство, но мало способствовало воспитанию характера, активного отношения к жизни. «Благовест плыл над Нижним Новгородом», – писал М. Горький.

Полная гармония общественных и личных устремлений представляется в реальной жизни иллюзорной. Достаточно вспомнить хотя бы проблемы распределения национального дохода, налогообложения или методов ограничения инфляции. Речь может идти в лучшем случае о попытках сблизить посредством политических действий общие, групповые и частные интересы. К тому же свобода экономического выбора, без которой нет прогресса, исключает экономическое равенство. «Бог леса не ровнял», – гласит русская пословица.

Открытия в науке, так же как и усовершенствования в производстве, не являются результатом общего озарения. Приведения каждый видит в одиночку.

Воспоминания реконструируют прошлое, придавая ему привлекательные черты. Народ предпочитает наделять даже деспотов хоть какими-то добродетелями. В искусстве это называют «шекспиризацией образа». Россияне любят идеалы, сравнительно легко поддаются соблазнам. К тому же смотреть в глаза правде порою неприятно. Вера в утопии – это своего рода приспособительная реакция в духе Овидия: «Трудно верится тому, чему верить тяжело». И тем не менее для каждого рожденного в христианской среде содержится нечто особенное хотя бы в том, что в Гефсиманском саду до сих пор сохранилось восемь олив, росших там еще во времена Спасителя. Ожившие символы существуют в исламе и в буддийской религии. В России возник более заметный, чем в других странах, водораздел между интеллигенцией и «простым народом», ее породившим. К тому же российские интеллигенты проявляли склонность к искусству, гуманитарным наукам, метафизике, но мало интересовались знаниями, носившими более или менее прикладной характер. Социальное противостояние интеллигенции и народа продолжается и поныне. Оно дает о себе знать на выборах. Далеко не все представители науки и искусства удостаиваются при жизни общенародного признания.

В кругах русской интеллигенции распространено «западничество», склонность к идеализации европейского уклада жизни и порядков; к посеву западных «семян». В этом смысле советская модель также была попыткой практического применения идеи, рожденной в Европе.

В классификации человеческих характеров, предложенной неофрейдистской школой (В. Райх) существует так называемый полифонический, или мозаичный, тип, характер которого многолик, возможно, расплывчат, отличается «сочетанием несочетаемого». Творческие личности этого типа являются носителями сочетаний, казалось бы, взаимоисключающих идей или нравственных установок. Подобные особенности были присущи произведениям Льва Толстого и Федора Достоевского, русским сюрреалистам, соединявшим обыденность с фантасмагорией.

Среди широких кругов русского общества распространился и другой описанный Чеховым тип – тревожно-сомневающийся, мучительно переживающий прошлое, свои поступки, тип, называющийся в психологической науке психастеническим.

Представляется, что в России много неэкономических, т.е. нерациональных в повседневной жизни людей. Нам кажется скучным и пресным образ жизни добропорядочного немца или англичанина. Вместе с приверженностью к общине эти качества народа явились психологической основой относительно позднего развития рыночной экономики. Специфическую форму приобрели в России начала XX в. идеи равенства, справедливости, социализма. На этой почве пророс такой «цветок зла», как советский режим.

Войны и революции не щадят нравственности. Ликвидируя старую правовую систему, революции, как показывает исторический опыт, поощряют коррупцию и воровство.

В психологии существуют различия между понятиями идеального и реального Я. В первом случае речь идет о самооценке, которая связана с самоуважением и нуждается в одобрении окружающих; идеальное Я склонно скрывать свои мысли и чувства, порою переоценивать свои способности.

Реальное Я – это социальная значимость личности, ее оценка окружающими. Между Я идеальным и реальным существует разрыв, более или менее значительный. В условиях нестабильности он нарастает, превращается в возбудителя личностных и социальных конфликтов.

У россиянина разрывы между двумя Я, как в сторону переоценки, так и недооценки, самоуничижительности, достаточно заметны. Они затрудняют адекватные реакции и действия, ведут к неожиданным провалам или трудностям самореализации для многих одаренных людей.

Мы не часто обнаруживаем теневую сторону хороших душевных качеств или привлекательных идей. Жертвенность присуща русской душе; жертвенность и терпеливое страдание, гимн к своего рода канонизации убожества, проникновенно описанного Пушкиным в «Истории села Горюхина». Но терпение – это не смирение, оно не безгранично и сочетается с взрывами необузданности, стихийным вандализмом. Нам представляется, что сплав противоречивых качеств, втиснутый в рамку «русской идеи», поиск «особенности» нашего пути вместе с использованием как бы все объясняющих утверждений об иррациональности, непредсказуемости России вряд ли способствуют становлению свободного человека.

В сегодняшней России начинает складываться новый психологический тип экономического человека, воспитанного в материалистическом духе, но принижающего значение культуры. Ведь так называемый «американизм» может заменять ее «цивилизованным комфортом».

У читателя, возможно, складывается впечатление, что авторы рисуют чересчур мрачную картину и пессимистически настроены относительно будущего России. Можно, конечно, описывать достоинства и доблести россиянина на поле брани, возвышать его, а недостатки нашего бытия объяснять кознями врагов. Но если мы действительно хотим блага своей стране, хотим самосовершенствования, нужно, повидимому, прежде всего сосредоточиться на освобождении от внутренних наших вериг, мешающих выходу на простор.

Всем нам знаком человек, который распространяется о своих заслугах, забывая о своих слабостях и ошибках. И неминуемые провалы выглядят для него полной неожиданностью.

 

Можно ли предвидеть будущее России?

 

В России исследователя подстерегают неожиданности еще потому, что страна наша слывет непредсказуемой, иррациональной и мы стараемся подтвердить этот образ. Иррациональность, являясь альтернативой рациональному выбору, символизирует как бы «недоступность для понимания» с точки зрения логики. Уповать приходится на рациональность самого рыночного механизма, ведь даже в советские времена рыночные формы, несмотря на запреты, пробивались к свету, как трава через дорожные покрытия. Присмотримся к прогнозным оценкам, выполненным специалистами. Обычно составляется несколько вариантов: пессимистический хорош уже тем, что не всегда сбывается, но настораживает, пробуждает к действиям как деловой мир, так и политиков; оптимистический более соответствует человеческой натуре, но часто оказывается легковесным, не учитывающим в полной мере противодействующие факторы. Исходным состоянием для гипотез и прогнозов дальнейшего развития России являются неустойчивость, балансирование между затянувшейся депрессией и рассветом, началом оживления.

Прогноз развития мировой экономики, предложенный экспертами МВФ, обещал продолжение подъема при возможной смене его лидеров. Что касается России, то международные службы предсказывали постепенный выход ее из состояния депрессии. МВФ предполагал, что в целом страны переходной экономики превысят по темпам роста производства группу ведущих индустриальных государств. Представляется однако, что данные по России 1998–2000 гг. оказались несколько заниженными.

 

Эти оптимистические предвидения не в полной мере учитывают изменения политического климата, реакцию экономики на нормативные действия правительства.

Трудности среднего обывателя, стоящего в переходные времена, как говорится, с опущенными руками, хорошо описаны Генрихом Белем («Город с тысячью лиц»).

На просторах России продолжается специфическое «искушение свободой», выражающееся порой в

росте преступности.

Возвратимся к международному прогнозу. Мир перестал быть разделенным на метрополии (развитые государства) и колонии (слаборазвитые страны).

Бросается в глаза падение удельных весов стран-участниц Организации экономического сотрудничества и развития (с 54,3 до 47,3%), стран Восточной Европы и СНГ (доля последних снизилась с 5,56 до 2,23%). Возвышение удельных весов прогнозируется для стран Южной и ЮгоВосточной Азии (Китая, Индии, Индонезии), новых индустриальных стран – Южной Кореи, Тайваня, Малайзии, Таиланда; доли стран Африки и Латинской Америки останутся относительно стабильными. Удельный вес стран СНГ понизится в 2000 г. по данным МВФ до 2,3% против 2,51% в 1996 г., доля России в мировом ВВП упадет до 1,62% против 1,69% в 1996 г. Между тем удельный вес стран Восточной Европы продолжит линию на повышение: с 1,55% в 1996 г. до 1,72% в 2000 г.

Вероятно, данные МВФ отражают общие тенденции, но их точность все же условна. В особенности это связано с динамикой внутренних цен и натуральных валютных курсов, по которым осуществляются сопоставления.

Линия на сближение и политическое объединение стран СНГ вполне понятна в свете истории и политических амбиций. Но она может, как подтверждает мировой опыт, обернуться некоторыми неожиданностями*. Совсем не желая сгущать краски, укажем, однако, что при объединении малой страны с крупным соседом преимущества оказываются, как это ни парадоксально, у первой. У более крупного партнера происходит временное торможение экономического роста. Об этом свидетельствуют примеры воссоединения двух Германий, процесс интеграции в Евросоюзе. На первом этапе более высокими были темпы роста у таких стран, как Бельгия, Голландия, затем, после присоединения Испании, Греции и Португалии, возникла потребность в дополнительных средствах для их экономического возрождения. Нагрузка легла на более продвинутых партнеров. Финансовую

поддержку оказывали новым участникам менее всего из альтруизма: интеграция предполагает создание сравнительно единого хозяйственного пространства и координации, объединения экономических политик.

Долгосрочные прогнозы логичны, но не всегда могут улавливать и предвидеть переломы в мировой истории. Вспомним хотя бы об экспертных оценках начала XX в., суливших России весьма впечатляющие перспективы. Возможно, лишь в искусстве «серебряного века» обозначилось тогда предчувствие катастрофы.

Слом командной экономики и его общемировые следствия также оказались неожиданными для многих исследователей. В 70-е гг. группой экономистов под руководством американского профессора и нобелевского лауреата Василия Леонтьева был подготовлен прогноз «Будущее мировой экономики». На русском языке книга была опубликована в 1979 г. За базу эксперты взяли данные 1970 г., и в прогнозе сообщались оценки на 1980, 1990 и 2000 гг. Удачными оказались оценки по группе развивающихся стран, но исследователи не смогли предвосхитить роковую роль последнего десятилетия для плановоцентрализованной системы. При прогнозировании экономического развития России необходимо учитывать разнообразие факторов, окрашивающих картину как в темные, так и в светлые тона. Что касается первых, то к ним относится экологическое состояние страны, кризис разрастающийся и крайне опасный. Угрожающими стали демографические проблемы. Согласно прогнозам общая численность населения России должна

была сократиться к 2000 г. до 140–135 млн. чел.

Главный порок советского порядка состоял в том, что людей отучали работать. Ни один строй не относился так снисходительно к безделью и так безжалостно к работнику, как советский режим. И еще одно обстоятельство: революции, ликвидирующие право, провоцируют тем самым воровство. Грубая жестокость здесь не поможет. Изменение уклада жизни и мировоззрения обычно отстает от политикоэкономических преобразований. И в начале 2000 г. многие из нас остаются растерянными потомками тоталитарного режима.

Но, пытаясь заглянуть в будущее, следует иметь в виду и воздействие факторов, которые можно назвать положительными. К ним относятся:

– прогрессивные изменения в экономической структуре, обусловленные наступлением рынка и адаптацией к нему государственного регулирования, постепенным восстановлением конкурентоспособности российского производства;

– долгосрочное воздействие повышающегося платежеспособного спроса – обстоятельство, имеющее антикризисный характер;

– вхождение в экономическую практику поколения, свободного от постсоветского синдрома, людей инициативных, способных строить другую Россию. И последнее – экономическая свобода, т.е. свобода экономического выбора, иногда возможна и при отсутствии свободы политической, хотя некоторые ученые, например Милтон Фридмен, считают подобную ситуацию исключением, как бы подтверждающим правило сочетания политических и экономических свобод. Но сама по себе свобода политическая, т.е. демократия, гражданское общество невозможны при отсутствии реальной экономической свободы.

В заключение несколько слов о взаимодействии внутренних и внешних факторов экономического роста. Мы уже отмечали условный характер их разделения и малую вероятность превращения внешних, или международных, факторов в решающую силу тех или иных радикальных сдвигов в национальной экономике, в особенности если страна не принадлежит к группе небольших государств с высокой степенью открытости. Само собой разумеется, что неблагоприятная динамика мировых цен на энергоносители может затруднять преодоление системного кризиса в России. К тому же, наше отечество с его финансовыми катастрофами стало для ряда государств-партнеров источником опасности, невыплат задолженности, импортируемой инфляции. Кто-то сравнивал российскую экономику с человеком слабого здоровья, для которого дождь грозит простудой. Представляется, что это сравнение можно продолжить. Страна наша напоминает сегодня носителя инфекции, выход которого на прогулку чреват даже в хорошую погоду возможностями заражения окружающих. Тем не менее человека этого надо лечить, используя мировой опыт науки и практики.

Мы прощаемся с читателем в начале 2000 года. Вопросы, предложенные в предисловии, что такое «сильное государство» или какое экономическое регулирование можно считать «эффективным», удалось разрешить теоретически.

Сильной является государственная власть, которая способна сделать мудрый и решительный выбор политического курса, осуществить энергичные действия.

Эффективная экономическая политика основывается на соединении профессионализма с искусством управления при минимизации социальных затрат. Экономист-политолог решает проблему взаимодействия денежного и бюджетного регулирования, сочетания либерального и жесткого начал, «отрадных перемен» и неуклонной воли.

Подстерегающие нас неопределенности и неожиданности, вызываемые как зигзагами рыночных процессов, так и результатами государственного вмешательства, предвидеть трудно, но необходимо. Особенно сложным является прогноз колебаний психологического климата, определяющего, в конечном счете, предпринимательскую активность и уверенность.

 

Стопроцентные деньги

 

В начале 30-х гг. Фишер пришел к выводу о необходимости полного контроля над денежной массой, что является предпосылкой успешной стабилизационной политики.

В 1932 г. группа чикагских профессоров выступила с меморандумом о 100%-ном покрытии счетов, которое обеспечит наблюдение за движением денежной массы. Воодушевленный этим предметом, Фишер подготовил книгу «Стопроцентные деньги». В соответствии с проектом коммерческие банки были обязаны покрывать предоставление ссуд клиентам 100%-ным резервированием соответствующих сумм в Центральном банке или кредитами ЦБ. Согласно практике, существующей, кстати сказать, до сих пор, выдаваемая наличность покрывается обязательными резервами по минимальной ставке, а 85– 90% кредитных сумм подкрепляется лишь «росчерком пера» на счетах клиента. Предоставление кредита увеличивает денежную массу в обращении, а когда кредит возвращается, она соответственно уменьшается. Если объем созданных таким образом денег возрастает значительно, то усиливается опасность инфляции. В случае же резкого сокращения кредитования появляется возможность дефляции.

Между тем при 100%-ном резервировании банки теряют привилегию беспрепятственного кредитования, так же как и ответственность за рост денежной массы. Переход к стопроцентным деньгам может состояться без технических осложнений: центральные банки будут иметь возможность представлять кредиты коммерческим банкам и осуществлять платежи.

Дополнительные деньги, необходимые для расширения производства, будут эмитироваться лишь государственными органами и учитывать потребность в стабильном уровне цен.

Фишер в полной мере осознавал необходимость этой реформы и связывал надежду на ее проведение с согласием президента. Фишер полагал, что Рузвельта удастся склонить и убедить в полезности замысла. Вот цитаты из некоторых писем Фишера президенту:

«Наш план отделяет создание наличности от банковского бизнеса и превращает его в функцию правительства».

«Стопроцентное резервирование – это качественно новый этап. Резервы транформируют владельцев счетов в истинных собственников, тогда как сегодня банки могут быть лишь управляющими чужим имуществом».

«План превращает денежные власти в абсолютных контролеров денежной массы».

Что касается займов, то банки остаются как бы в стороне от экспансии правительства. Стопроцентный проект автоматически покрывает счета и тем самым делает нецелесообразными другие виды страхования.

Но Рузвельт был далек от темы, полагался на советников, которые связывали причину депрессии с социальными проблемами, неправильным распределением национального дохода, перепроизводством и считали нужным отклонить проект профессора Фишера. Их идея состояла в социализации Америки. Однако курсы ценных бумаг продолжали падать, капиталы теряли ценность. Да и сам Фишер потерял из-за депрессии значительную часть своего состояния.

Представляется, что в дальнейшем существовал лишь один значительный приверженец плана стопроцентных денег: Рольф Гохт. Он происходил из Фрайбургской школы (Германия) и был членом правления Бундесбанка. Опыт и знания помогли Гохту разработать доктрину «Нового денежного порядка». В 1973 г. он выпустил книгу под названием «Критические замечания о национальном и интернациональном денежном порядке». Автор размышляет о кредитной деятельности частных банков и ставит вопрос: что заставляет сохранять значительную часть денежного состояния в виде авуаров частных кредитных институтов? Сила практического опыта и привычки, недостаток фантазии для избрания другой формы создания денег, при которой будет функционировать под покровительством властей иная система денежного страхования.

Согласно доктрине нового порядка банки остаются лишь посредниками в кредитных операциях, но никак не производителями денег. Так же как и Фишер, Гохт предлагает сформировать орган, который занимался бы определением равновесия между общественным продуктом и денежной массой; платежные средства поступали бы в обращение через государственный бюджет.

Предложения Фишера и Гохта по части денежной реформы не только укрепляли стабильность покупательной силы денег, но и способствовали росту без дополнительных расходов со стороны государства. Что же касается международного денежного равновесия, то создание единого Европейского банка позволяет провести соответствующие реформы во всех странах – членах ЕС и тем самым гарантировать международное равновесие валютных курсов.

Гохт писал, что в будущем эмиссионные банки не будут свободны в денежной политике. В «валютной зоне» стран ЕС денежная политика может изменяться только в связи с динамикой совокупного продукта, а валюты стран-участников будут иметь фиксированные коэффициенты обмениваемости.

Следует отметить, что сегодня введение 100%-ного резервирования сопряжено с трудностями в денежной политике. Если прирост валового продукта является масштабом в расчетах денежной массы, то с выдвижением на передний план «качества жизни», усилий по повышению жизненного стандарта в Сообществе, денежное обеспечение экономических процессов усложнится.

Дискутируется проблема устранения минимальных резервов, и особую важность приобретает вопрос, поставленный Гохтом: почему мы до сих пор должны возмещать наличные деньги, выдаваемые банками в виде кредитов? Последний является, собственно говоря, причиной того, что мощь банков выходит за пределы экономики.

 

Идея Фишера о налоговой реформе

 

Обратимся к книге Фишера, опубликованной в 1942 г., – «Конструктивное налогообложение доходов». Автор предлагает радикально изменить его, исключив налоги на сбережения, и облагать налогами лишь ту часть дохода, которая идет в потребление. Фишер видит отправную точку в основах, заложенных им еще в 1906 г. («Натуральный капитал и доход»), где он определяет понятийное различие между капиталом и доходом; при этом под доходом понимается тот денежный приток, который будет использован для потребления. Сбережения – это капитал, и его не могут подобно доходу облагать налогом. Обложение сбережений налогом припятствует капитализации и тем самым способствует росту безработицы.

Этот вопрос снова стал сегодня особенно актуальным. В связи с принятием в Германии закона «О налоге на доход от капитала» (январь 1994 г.), означавшего, по сути дела, двойное налогообложение, капитал устремился в соседний Люксембург.

 

[1] Бард В.С., Бузулуков С.Н., Дрогобыцкий И.Н., Щепетова С.Е. Инвестиционный потенциал Российской экономики. ─ М.: Изд-во "Экзамен", 2003. ─ 320 с.

[2] Силин Я.П. Городская политика в современной России: сущность, формирование, уровни реализации // Известия Уральского государственного экономического университета. – Уральский государственный экономический университет. – 2005. - № 10. – С. 94.

[3] Мосейкин Ю.В., Маловичко И.И., Мукайдех Е.А. Экономическая политика государства – М.: Российский университет дружбы народов, 2010. − 264 с.

[4] Кашанина Т.В., Кашанин А.В. Российское право − М.: Норма, 2009. − 784 с.

[5] Кузнецова В.А., Семенов С.С. Сущность и направления экономической политики // Вестник сибирского государственного аэрокосмического университета им. Академика М.Ф. Решетнева. – 2010. - №3. – С. 204.

[6] Райзберг Б.А., Л.Ш Лозовский, Стародубцева Е.Б. Современный экономический словарь. – 6-е изд., доп. и перераб. – М.: ИНФРА-М., 2010. – 512 с.

[7] Андросов В.В. Экономическая политика государства: вопросы методологии // Социально-экономические явления и процессы. - Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина. - 2010. - №2. – С. 8.

[8] Козловская О.В. Регион как типологическое понятие // Сибирская финансовая школа. - Сибирская академия финансов и банковского дела.- 2006. - №3. – С. 6.

[9] Решетило В.П. Синергия становления и развития региональных экономических систем: монография. – Х.: Харк. нац. акад. город. хоз-ва, – 2009. – С. 71

[10] М.Г. Некрасов видеоконференция <http://video.yandex.ru/search.xml?text=>

[11] Зубенко С.А. Регион как организованная социально-экономическая система // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. - Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина. - 2008. - № 11. – С. 503.

[12] Большой экономический словарь / Под редакцией А.Н. Азрилияна. – 7-е изд., доп. и перераб. – М.: Институт новой экономики, 2010. − 1472 с.

[13] Столяров М.В. Стратегия регионального развития как продолжение федеративной и национальной политики // Экономика и управление: научно-практический журнал. Доклады пленарного заседания. – Башкирская академия государственной службы и управления при Президенте Республики Башкортостан. - 2008. - № 1. – С. 81.

[14] <http://www.economuch.com/page/economikagos/ist/ist-11--idz-ax248--nf-9.html>

[15] Хамирзова С.К. Региональная экономическая политика: содержание и основные принципы // Новые технологии. - Майкопский государственный технологический университет. – 2007. - № 4. – С. 111

[16] Дзюбич Ю.Н. Региональная политика Российской Федерации и ее влияние на обороноспособность страны // Вестник Военного университета. - Фонд содействия научным исследованиям проблем безопасности "Наука-XXI". - 2009. - № 17. – С. 57.

[17] Фетисов Г.Г., Орешин В.П. Региональная экономика и управление: Учебник. – М.: РИОР, 2010. – 160 с.

[18] Потрубач Н.Н. Государственная экономическая политика. – М.: Юнити -Дана, 2006. – 256 с.

[19] Указ Президента РФ "О Концепции перехода Российской Федерации к устойчивому развитию" от 01.04.0996 № 440 // Российская газета. − 09.04.1996. − № 67.

[20] Кретинин В.А. Механизм обеспечения устойчивого развития региональных хозяйственных систем. – Владимир: РАГС, изд-во СОБОР, 2010. – С. 28

[21] <http: //boris.taylashev.com/global.htm>

[22] Меньщикова В.И. Экономический потенциал региона: терминология, структура, модель // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. - Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина. - 2010. - № 4. – С. 62.

[23] Сухарев О.С. Институциональная теория и экономическая политика. К новой теории передаточного механизма в макроэкономике: Монография. – М.: Экономика, 2007. – 1328 с.

[24] Любимцева С.В. Макроэкономика. − М., 2000. – 89 с.