Противоречия нэповской экономики

В качестве главного приоритета в текущей хозяйственной политике большевики неизменно рассматривали восстановление и интенсивное развитие крупной промышленности. Она оценивалась, во-первых, как основная экономическая опора власти, во-вторых, как становой хребет обороноспособности государства, находившегося отнюдь не в дружественном окружении. «Без спасения тяжёлой промышленности, без её восстановления, - подчёркивал В.И. Ленин в 1922 г., - мы не сможем построить никакой промышленности, а без неё мы вообще погибнем как самостоятельная страна». Решать поставленную задачу в условиях почти сплошной убыточности государственных предприятий, особенно в индустриальных отраслях, можно было только за счёт материальных средств, извлекаемых из деревни через налоги и искусственную ценовую политику (существенное завышение цен на промышленную продукцию и занижение - на сельскохозяйственную). Чётко выраженный приоритет промышленности над сельским хозяйством, неэквивалентный товарообмен между городом и деревней породили второе противоречие нэповского периода, на этот раз внутри самой экономики. Оно грозило новыми конфликтами с крестьянством. Осенью 1923 г. разразился так называемый кризис сбыта. Сельскому населению, едва оправившемуся от небывалой засухи и голода 1921-1922 гг. (тогда от недоедания погибло свыше 5 млн человек), оказалось не по карману покупать необходимые промтовары, которые быстро заполнили все склады и магазины. Деревня забурлила и начала в ответ задерживать сдачу зерна по продналогу.

В ряде мест вспыхнули массовые крестьянские восстания (в Амурской области - в декабре 1923 г., в Грузии - в августе 1924 г. и др.). Усмирив повстанцев, большевики вновь, как и в 1921 г., оказались перед необходимостью в чём-то уступить крестьянской стихии, дабы избежать ещё больших политических осложнений. В 1924-1925 гг. была смягчена в пользу сельских производителей ценовая политика, расширено право на аренду земли и использование наёмного труда. Тогда же был осуществлён переход от натурального налога к денежному обложению крестьян, что давало им большую свободу в развитии хозяйства. Тем не менее этими мерами, несколько ослабившими противоречие между промышленностью и сельским хозяйством, не было устранено третье из числа основных противоречий нэповского периода. Оно порождалось классово сориентированной аграрной политикой советской власти. В стремлении укрепить социальную опору в деревне она поддерживала (отменой или снижением налогов, предоставлением льготных кредитов и т. п.) экономически немощные бедняцкие и середняцкие хозяйства (соответственно 34 % и 62 % всех крестьянских дворов) и сдерживала развитие крупных сельских предпринимателей - кулаков. Удельный вес последних не превышал 4 % населения деревни.

Негативные экономические последствия политики «ограничения кулачества как класса» отягощались и регулярно проводимым уравнительным переделом земли. При росте сельского населения это влекло за собой дробление крестьянских дворов, их ослабление. Единоличные хозяйства не могли использовать сложную сельскохозяйственную технику, а треть их не имела даже лошадей - единственной тягловой силы в деревне. Неудивительно, что урожаи были самыми низкими в Европе. Прямым следствием аграрной политики большевиков стало снижение с 1926 г. товарности крестьянских хозяйств - сокращение доли продукции, выделяемой ими для рынка (почти вдвое по сравнению с довоенным временем), застой сельхозпроизводства в целом. К середине 1920-х гг. нэповская экономика, не утратившая до конца главного достоинства - известной свободы хозяйственной деятельности товаропроизводителей, частной инициативы и предприимчивости, достигла пика в своём развитии. В 1925 г. валовой сбор зерновых несколько превысил среднегодовой сбор в 1909-1913 гг. Через год на уровень тех лет вышло животноводство. Довоенных показателей по основным видам промышленной продукции удалось добиться в 1926-1927 гг.

Социальная политика.

Общий хозяйственный подъём в стране позволил властям в годы нэпа проводить весьма эффективную политику в социальной сфере. Высокими темпами шло восстановление рабочего класса. За 1921-1925 гг. его численность увеличилась почти в два раза, прежде всего в результате вовлечения в производство наиболее квалифицированных фабрично-заводских рабочих, и составляла 83 % от довоенной, а вскоре превысила её уже за счёт выходцев из деревни. Продолжительность рабочего дня в промышленности составила 8 часов при ежегодном отпуске не менее двух недель. В 1927 г. рабочий день сократился ещё на час, а реальная зарплата сравнялась в основном с дореволюционным уровнем. Что касается доходов бедняцко-середняцких хозяйств крестьян, то они превзошли этот уровень примерно на треть. За первое десятилетие советской власти вдвое увеличилось число врачей и медицинского персонала. У далось почти полностью избавиться от таких опасных и массовых заболеваний, как оспа, чума, тиф, холера.

Курс на индустриализацию.

В стране ещё завершалось восстановление экономики, когда компартия на своём XIV съезде (декабрь 1925 г.) провозгласила курс на индустриализацию. Ровно два года спустя, на XV партийном съезде, были чётко определены приоритеты в этой сфере. 1926-1928 гг. историки определяют, как начальный этап индустриализации. 3а это время более чем втрое увеличились капиталовложения в промышленность. Правда, 3/4 их приходилось на техническое перевооружение (реконструкцию) имевшихся заводов и фабрик. Но постепенно развёртывается и новое строительство. Партия большевиков выводила страну на путь индустриализации, не придавая должного значения тому, что каждый новый шаг в этом направлении обострял все противоречия, присущие нэповской России, подводил рыночно-административную экономику к краю пропасти.