2020-05-21
60
На длительное время утихла Чечня, и даже когда в 1957 году ссыльным чеченцам было разрешено возвратиться на родину, больше половины не вернулись в свои горные аулы, они расселились в российских городах и создали там крупные диаспоры.
Во времена хрущевской администрации к исторической территории расселения чеченского народа были присоединены три равнинные района из состава Ставропольского края: Наурский, Надтеречный и Шелковской, где жили в основном русские. Тогдашние коммунистические руководители рассуждали так: включение в состав ЧИАР равнинных районов поймы реки Терек сделает более устойчивой экономику республики, даст работу десяткам тысяч рабочих рук, а инъекция русского населения усилит влияние центральной власти на общественную жизнь автономии.
Начиная с поздней перестройки и особенно с наступлением ельцинского времени, когда становилось очевидным резкое ослабление государственной власти, внутримосковские распри занимали основное внимание политиков, армия была подвергнута всяческому поношению, силовые структуры не просто слабли, а активно разрушались под напором так называемых демократов, чеченцы снова подняли голову, воспользовавшись в который раз смутным временем.
Как только в России был избран 29 мая 1990 г. на пост председателя Верховного Совета РСФСР Б. Ельцин и стало ясно, что теперь центральная власть РФ будет бессильна, чеченцы взяли совершенно открыто курс на полную независимость. Как ни прискорбно, но толчок к этому дали сами московские власти. Движимые стремлением как можно быстрее подорвать влияние Кремля в национальных автономиях, представители Б. Ельцина отыскали генерал-майора дальней авиации Джохара Дудаева, помогли ему выехать в Грозный, где он с их легкой руки возглавил борьбу против старой партийной и государственной элиты ЧИАР, которую крепко держал в своих руках тогдашний секретарь обкома КПСС Доку Завгаев. Ельцинское окружение было достаточно наивно, полагая, что утверждение у власти националистически настроенного генерала Дудаева окажет в ближайшей перспективе им помощь в противостоянии с Горбачевым.
История самого генерала Дудаева достаточно показательна для развенчания мифа о некоем геноциде чеченского народа, о котором без устали твердят чеченские национал-шовинисты. Джохар Дудаев в 1944 г. вместе со своими родителями оказался в Казахстане, но это не помешало ему окончить среднюю школу, затем Тамбовское высшее военное училище летчиков дальней авиации. В 30-летнем возрасте он окончил еще и Военно-воздушную академию им. Гагарина и все время находился на службе в частях и соединениях дальней бомбардировочной авиации. Во время афганской войны именно его самолеты подвергали так называемым ковровым бомбардировкам позиции моджахедов. За свои «подвиги» он получил ордена Красной Звезды и Красного Знамени и генеральское звание. Горбачевско-ельцинское время застало его на посту командира дивизии дальней авиации, дислоцированной в гор. Тарту (Эстония). Он воочию наблюдал за разгулом националистических антирусских страстей в Прибалтике, видел беспомощность центральной власти СССР, а потом России, и у него зародилась мысль о выходе Чечни из РФ. Летом 1990 г. он подал в отставку, приехал в Грозный, где возглавил крайне радикальное крыло националистов. В то время Чечня еще не была поражена стопроцентно грибком воинствующего шовинизма, в республике были достаточно сильны здоровые силы, стоявшие на позициях союза с Россией. Они группировались вокруг Верховного Совета ЧИАР. В течение мая — августа 1991 г. маховик националистических страстей активно раскручивался Д. Дудаевым, из произвольно выбранных и приглашенных делегатов был созван Общенациональный конгресс чеченского народа (ОКЧН), объявивший «узурпаторами» руководителей Верховного Совета республики, а сам Верховный Совет лишенным всех властных полномочий. Была провозглашена «Чеченская республика Нохчи-Чо», естественно, независимая ни от кого. На лозунгах в то время писали: «Ичкерия — субъект Аллаха». По существу тогда оформился государственный переворот. События, связанные с ГКЧП в Москве, были использованы Дудаевым лишь для окончательного оправдания совершенного им переворота и легитимизации своей власти. К этому времени он уже стал диктатором Чечни, занимая пост председателя исполкома ОКЧН.
Начался довольно длительный период захвата дудаевцами всех административных ресурсов, еще находившихся в руках федеральной власти. Например, 3 сентября 1991 г. захвачены здание телецентра, Дом радио и Дом политпросвещения. Через пять дней, когда стало ясно, что Москве не до них, отряды вооруженных сторонников Дудаева захватили аэропорт, главную теплоэлектростанцию. Москва еще надеялась, что ей удастся сдержать разрастание националистического пожара. В Чечню зачастил Г. Бурбулис, который пытался наладить какое-то взаимопонимание между остатками разогнанного Верховного Совета, консолидировавшимися под названием Временного Высшего Совета, и Д. Дудаевым. Верховный Совет РСФСР даже принял постановление о том, что он признает единственной законной властью в Чеченской республике именно Временный Высший совет, но на все эти резолюции Дудаев давно не обращал внимания, как и на приезды Бурбулиса. Он делал свое дело, исходя из вечного правила: «Сила рождает власть и Конституцию, а не наоборот». А сила была на его стороне.
27 октября 1991 г. в Чечне были проведены выборы нового парламента и президента, которым, естественно, стал Джохар Дудаев. По данным чеченского Центризбиркома, в выборах приняли участие 72% избирателей, и за Дудаева проголосовали более 90%. Первым своим указом новый президент провозгласил Чечню суверенным государством.
Все, что происходило далее, было просто эскалацией противостояния между бессильной и безвольной Россией и мятежным сепаратистским режимом Дудаева. 8 ноября 1991 г. здания силовых ведомств в Грозном были захвачены, личный состав МВД перешел на сторону Дудаева, военные городки Минобороны блокированы отрядами чеченской национальной гвардии, получившими оружие из захваченных арсеналов МВД и КГБ. Авиа- и железнодорожные перевозки через Чечню прекратились. Исполком ОКЧН призвал порвать все связи с Россией, а проживающих в Москве чеченцев превратить столицу в зону бедствия. Вот откуда идут корни терроризма, ставшего на долгие годы трагедией для России и для чеченского народа.
На фоне этих событий выглядит просто жалкой попытка российских властей навести порядок силами десанта спецназа на двух самолетах. Самолеты были блокированы толпами вооруженных «гвардейцев» и под угрозой уничтожения вынуждены взять курс обратно на Москву. Это была уже полная победа. Началась нескончаемая череда захвата дудаевцами военных баз, военных городков, арсеналов Российской армии, оказавшихся на территории Чечни.
К чести командования Северокавказским военным округом и тех частей соединений, которые находились на территории Чечни, надо сказать, что они понимали критический характер складывающейся ситуации и ставили перед руководством РФ и Министерством обороны вопрос о выводе личного состава Вооруженных сил России из Чечни и вывозе оружия и материально-технической базы. Но ни маршал Е. Шапошников (министр обороны СССР с 23 августа 1991 г., а с февраля 1992 по август 1993 г. — Главнокомандующий Объединенными вооруженными силами СНГ), ни П. Грачев, занимавший в то время пост № 2 в иерархии Минобороны, ни сам Верховный Главнокомандующий президент России Б. Ельцин не вняли здравым рекомендациям, поступавшим с места событий. Никаких вразумительных приказов и указаний от них в войска не поступало. Армия была брошена на произвол судьбы. Сами чеченцы распространяли слухи о том, что высшие чины российского Министерства обороны сознательно вели линию на затяжку решения вопроса о выводе войск, потому что получали за это крупные суммы денег. Любой историк этого периода, который будет изучать события того времени, неизбежно встанет перед необходимостью ответить утвердительно только на два вопроса: «Было ли такое отношение к армии и российскому оружию следствием вопиющей некомпетентности и политической близорукости?» и «Было ли поведение российских властей в тот момент по отношению к комплексу проблем, связанных с Чечней, предательством?».
Попытки депутатов Государственной думы в последующие годы провести расследование, чтобы установить ответственность российских должностных лиц за оставление в Чечне огромных запасов оружия и боеприпасов, не дали никаких результатов. Допросы Е. Шапошникова, Е. Гайдара, П. Грачева и других причастных к этому государственному преступлению лиц вылились в игру в бюрократическую «спихотехнику», при которой каждый валит вину на другого, в результате чего образуется круг безответственности. Однако никто не решился спросить ответа у Б. Ельцина, который по Конституции считался гарантом безопасности и территориальной целостности страны и ее населения, отвечал за судьбу армии.
31 марта 1992 г. парламент Чеченской республики (самопровозглашенной) принял следующее постановление: «Несмотря на неоднократные просьбы и предупреждения (требования о выводе — Н. Л.) относительно воинских частей, расположенных на территории Чеченской республики, положительное решение не принято. Более того, воинские части брошены на произвол судьбы. Исходя из сложившейся ситуации, парламент Чеченской республики постановляет:
1. Все воинские части, вооружения и военную технику Вооруженных сил СНГ взять под юрисдикцию Чеченской республики.
2. Председателю Комитета по делам обороны и госбезопасности парламента Чеченской республики Сулейменову И. А. уведомить об этом руководство Вооруженных сил СНГ».
Долгие годы хранилось в строгой тайне, что было оставлено в Чечне под угрозой отнятия силой или передано за, чтобы российские граждане не могли связать катастрофические последствия первой чеченской войны с объемами и качеством русского оружия, оказавшегося в руках у дудаевеких боевиков в 1991—1992 гг. Только в 1996 г. в приложении к «Независимой газете» от 26 сентября появилась справка, составленная военными экспертами Академии военных наук, из которой следовало, что в результате предательской бездеятельности российского политического и военного руководства отдано Дудаеву: 42 танка, 66 единиц бронетехники (БМП, БТР и БРДМ), 590 противотанковых средств (ракеты с кумулятивным зарядом), артиллерии и минометов — 153 единицы, в том числе 18 реактивных установок залпового огня «ГРАД», стрелкового вооружения — около 42 тыс. стволов, из них 28 тыс. автоматов Калашникова, 678 танковых пулеметов, 318 крупнокалиберных пулеметов, 533 снайперские винтовки Драгунова, 17 переносных ракетно-зенитных комплексов, боеприпасов для стрелкового оружия — около 14 млн. штук, более 150 тыс. ручных гранат. На двух авиабазах — в Ханкале и Калиновской — находилось более 250 учебно-тренировочных самолетов «Л-29» и «Л-39», которые могли нести или по две авиабомбы весом по 100 кг, или две кассеты с 32 неуправляемыми реактивными снарядами каждая.
Для создания регулярных вооруженных сил сепаратистской республики всем чеченцам, находившимся на службе в рядах российской армии, дано понять через каналы родственной связи о необходимости дезертировать и немедленно прибыть в Чечню. В самой республике была проведена мобилизация всех резервистов, которые прошли службу в Советской армии. Особое внимание обращено на ветеранов-афганцев. В короткий срок численность Национальной гвардии доведена до 60 тыс. человек.
В Чечне началась кампания геноцида по отношению к русскому населению.
По данным переписи населения, на январь 1991 г. национальный состав в Чечено-Ингушской республике был следующий: чеченцев — 734 тыс., русских — 294 тыс., ингушей — 164 тыс., армян — 15 тыс., украинцев — 13 тысяч. Общая численность населения составляла 1 млн. 270 тыс. С началом сепаратистского процесса начались массовые гонения на русское население. Нигде, ни в одном из официальных документов самопровозглашенной республики Ичкерия не говорится о геноциде русских, но власти всех уровней благосклонно смотрели на беззакония, насилия и истребление их, вспыхнувшие на всей территории Чечни. Однажды, это было уже 27 октября 1994 года, Д. Дудаев не мог отмолчаться перед лицом многочисленных актов преступлений против русских и сделал следующее заявление через Интерфакс: «Слухи о насилии против русских являются безосновательными и кощунственными. Вся пропагандистская кампания на этот счет развязана российским руководством и не имеет под собой никакой основы. С 1991 г. в республике действует распоряжение об особом контроле за преступлениями, совершенными против представителей русскоязычного населения. В республике не зарегистрировано преступлений против русских на межнациональной основе». И в это же самое время в Москву шли нескончаемым потоком письма-мольбы о помощи со стороны русского населения, уничтожаемого чеченцами. Эти залитые слезами женщин и стариков страницы свидетельствуют о том, что сначала распоясавшиеся бандиты отнимали в основном автомашины, каждый раз угрожая оружием, избивая сопротивлявшихся, запирая их в чуланы, сараи, заколачивая гвоздями в закрытых сундуках. Затем перешли к изъятию скота. Изо дня в день вооруженные насильники обходили улицы русских поселений и угоняли скот, обрекая стариков на голод. Когда было закончено и с этим, начался грабеж домашнего имущества, сопровождавшийся, как правило, насилием над русскими, пытавшимися защитить последнее, что у них оставалось. Убийства и насилия стали повседневными. Вот только маленькая выдержка из сообщения за тот же 1994 г., присланного в Москву атаманом Кизлярского округа, войсковым старшиной А. С. Эльзоном: «Станица Червленая: Еремин Георгий Максимович — застрелен в своем доме, Думанаев Владимир Владимирович пропал вместе с автомашиной, найден в Тереке с огнестрельным ранением и переломами рук и ног. Лукьянцев Анатолий Петрович, Пятов Александр Ефимович — оба закрыты в вагоне и сожжены. Муратиди Георгий Степанович — главный врач — убит ножом. Маллаев Виктор Капитонович — председатель церковной общины, член правления стариков Терского казачьего войска — зверски расстрелян в своем доме. Богдашкина Анна Петровна — ветеран Великой Отечественной войны — ограблена» и т. д.
Автор сообщения сам проживал в станице Червленая и был свидетелем большинства этих преступлений. В сообщении приводятся данные и по другим станицам: Старогладовская, Бороздиновская, Дубовская, Воскресенская, Шелковская, Курдюковская, и везде картина выглядит одинаковой.
В мае 1994 г. жители станицы Асиновская Сунженского района на общем сходе написали письмо Б. Ельцину, в котором кровью сердца было рассказано об убийствах, групповых изнасилованиях малолетних русских девочек, силой уведенных из родительских домов, поголовных грабежах и немыслимых измывательствах над русским населением. В письме говорилось: «Убедительно просим Вас, не оставьте наше обращение без внимания. Борис Николаевич, мы избрали Вас президентом, доверили Вам наши судьбы и жизнь, а что же сейчас происходит с русскими, отовсюду русские бегут, нигде им нет места и покоя. Очень просим Вас выделить комиссию о рассмотрении вопроса дальнейшего проживания русских на нашей территории и сделать соответствующие выводы. И если нет возможности в наведении общественного порядка, помочь оставшимся русским эмигрировать за пределы этого бесчинствующего «государства-Чечни» на территорию России-матушки». (Текст письма см. «Россия и Чечня, 1990—1997 г. Документы свидетельствуют». М., «Духовное наследие», 1997 г.), Кстати, копию этого письма получил и Д. Дудаев, публично лгавший перед всем белым светом, что, дескать, в Чечне никто не обижает русское население.
Кремль был глух к страданиям русских в Чечне, как и вообще безразличен к участи народа России. Уезжавших из Чечни русских дочиста обирали на административных границах республики под издевательским лозунгом «Все нажитое на чеченской земле должно остаться в Чечне!». Оставались в бандитском государстве только те, кто не мог физически осилить переезд больные, старые, одинокие люди, у которых не было средств, чтобы оплатить даже билет, и не было пристанища в России, где можно было бы преклонить голову.
Самим чеченцам было страшно нести ответственность за творимые преступления. В июне 1992 г. Президиум исполкома Общенационального конгресса чеченского народа выступил с заявлением, в котором возложил ответственность за имеющие место нападения на воинские части, тяжелое экономическое положение на исполнительную власть. В документе говорилось: «Исполком от имени народа требует от президента (Д. Дудаева) принятия срочных мер по стабилизации криминогенной обстановки в республике, выявления и наказания виновных за нападения на воинские части, хищения в банках». Исполком заявлял о своем крайне критическом отношении к кадровой политике Дудаева и призывал его строго следовать Конституции. Но уже разгулялась криминально-националистическая стихия, и Д. Дудаев, вознесенный ее волнами на гребень политической власти, не смог бы ничего сделать, даже если бы захотел. Исламское духовенство Чечни в своей массе занимало взвешенную, миротворческую позицию, призывало к спокойствию и восстановлению порядка, но тщетно. Дудаев не считался с их мнением.
Руководители промышленных предприятий — чеченцы по национальности — били тревогу в связи с геноцидом русского населения. Вот письмо заместителя директора Грозненского химического комбината Т. Пашаева и председателя профкома М. Гамзатова в адрес председателя чеченского парламента, министра безопасности ЧР и мэра гор. Грозного (1992 г.): «В связи с непрекращающимися правонарушениями, проявляющимися в грабежах, избиениях ни в чем не повинных жителей, актах бандитизма, убийствах, насильственном выселении из законно ими занимаемых квартир, работники комбината и члены их семей вынуждены, избегая разгула преступности, покидать пределы республики.
На массовую миграцию населения крайне отрицательно влияет их абсолютная правовая незащищенность, сложная морально-психологическая обстановка. Вынуждены покидать республику опытные высококвалифицированные специалисты, я из-за их массового отъезда комбинат уже оказался на грани вынужденной остановки». Здесь не сказано «русские», но речь шла только о них.
Подобного рода сигналы шли со всех сторон, но Д. Дудаев, как и его московский визави Б. Ельцин, были озабочены только одним: сохранением и укреплением своей личной власти. Все остальные соображения отлетали от них, как блины от тефлоновой сковородки.
Нельзя сказать, что среди чеченцев полностью отсутствовали здравомыслящие люди, которые не могли не видеть, куда ведут республику и ее народ азартные политические авантюристы типа Д. Дудаева. В течение 1991—1994 гг. в республике сохранялось некое подобие двоевластия. В районах, расположенных ближе к административной границе со Ставропольским краем, где процент русского населения был еще достаточно высок, сформировалась оппозиционная к Дудаеву власть из остатков бывшего Верховного Совета ЧИАР. Ядром этой власти был Временный Высший Совет в составе 123 человек. Его первый председатель (В. Бахмадов) был назначен распоряжением Руслана Хасбулатова. ВВС твердо ориентировался на Россию, никогда не признавал законности режима Д. Дудаева. Но его власть не простиралась далее Шалинского, Надтеречного, Наурского и Гудермесского районов. Из 17 районов Чечни под неполным контролем ВВС оказались только 4.
По мере тога, как Дудаев все активнее скатывался на позиции диктатора, росло и число лиц, пополнявших ряды оппозиции. В феврале 1993 г. он протащил новую Конституцию Чечни, по которой в республике практически установился режим единоличной президентской власти, парламент был распущен. Это был уже второй роспуск представительской власти в Чечне за два последних года. Но в этот раз парламент не подчинился, сформировал свое правительство, получил поддержку Верховного суда Чеченской республики, муфтиев, и на какое-то время между февралем и июнем 1993 г. казалось, что власть Дудаева зашаталась и вот-вот падет. Но честолюбивый генерал пошел ва-банк (как и Б. Ельцин в октябре 1993 г.), его вооруженные сторонники взяли штурмом здание мэрии гор. Грозного, где окопались его политические оппоненты, при этом было убито с обеих сторон более 50 человек. После этого он распустил Конституционный суд. Полная аналогия по времени и методам с Б. Ельциным. Деморализованная оппозиция оказалась рассеянной, часть ее уехала в Россию, часть ушла в приграничные со Ставропольем районы или прекратила политическую борьбу.
После этого все надежды на то, что внутренняя политическая оппозиция в Чечне сможет законными демократическими силами изменить положение к лучшему, отпали. На повестку дня встали методы вооруженной борьбы. Центром ее организации стал Надтеречный район, где главой администрации был Умар Автурханов, который получил высшее военное образование и работал в правоохранительных органах Грузии, откуда вернулся в 1992 г. в Чечню. В антидудаевском лагере оказался и Бислан Гантамиров, который первоначально выделялся своей активностью среди сепаратистов и даже возглавлял комитет по обороне Объединенного конгресса чеченского народа, но потом разошелся с Дудаевым и примкнул к радикальной оппозиции. Он всегда отличался сложным, противоречивым характером, обладает серьезной политической подготовкой, неустойчив в своих взглядах, но компенсирует эти недостатки склонностью к прямым и решительным действиям. В частности, именно его обвиняли в организации покушения на Дудаева 7 августа 1993 г., когда Дом правительства в гор. Грозном был обстрелян из гранатометов и стрелкового оружия.
4 июня 1994 г. создано параллельное правительство Чечни, получившее название Временного Высшего Совета, председателем которого стал У. Автурханов, его структуры находились в населенных пунктах Знаменская, Толстой-Юрт, Урус-Мартан. Была достигнута договоренность об объединении всех антидудаевских вооруженных формирований под общим командованием Б. Гантамирова.
В Москве воспрянули духом. Появилась надежда, что чеченцы сами решат проблему Дудаева. Сложилась группа, которую в народе называли «Три Сережи»: Сергей Филатов — руководитель президентской администрации, Сергей Шахрай — до лета 1994 г. министр по делам национальностей и региональной политике, Сергей Степашин — тогдашний руководитель Федеральной службы контрразведки. Им активно ассистировал Паин Эмиль Абрамович, который с подачи демократических СМИ считался крупным специалистом по этнополитологии и был приглашен на должность заместителя начальника Аналитического управления президента РФ, хотя до августовских событий 1991 г. являлся всего-навсего кандидатом наук и работал заведующим сектором социологии Центрального научно-исследовательского института проектирования градостроительства. Из всей этой группы некоторое практическое представление о ситуации на Северном Кавказе имелось только у Шахрая, который выполнял ряд поручений президента по урегулированию осетино-ингушского конфликта, любил подчеркивать свое происхождение от казаков, ходил в тельняшке, объявлен Дудаевым «врагом чеченского народа», что прибавляло ему апломба.
«Три Сережи» активно влияли на президента РФ, убеждая его в том, что в Чечне появились реальные силы, которые уже имеют под своим контролем значительную территорию и способны стабилизировать ситуацию в республике при условии, если Россия окажет Временному Высшему Совету прямую финансовую и военную помощь. К этой работе с лета 1994 г. активно подключился также Николай Егоров, сменивший на посту министра по делам национальностей и региональной политики С. Шахрая. Н. Егоров был родом из Краснодарского края, входил в региональную партократию и был вынесен «демократической волной» в московские политические кущи. Он получше других знал реальную ситуацию на Северном Кавказе, поэтому и взгляды у него были порадикальнее. Если, к примеру, С. Шахрай со товарищами полагал, что сил внутренней чеченской оппозиции хватит для свержения Д. Дудаева, то Н. Егоров считал, что без прямого участия российских военнослужащих эта затея обречена на провал. В конечном итоге его точка зрения показалась более убедительной Б. Ельцину. Он даже впоследствии был назначен полномочным представителем президента в Чечне.
2 августа 1994 г. глава Временного Высшего Совета Чечни Автурханов объявил об отстранении от власти Д. Дудаева, о принятии на себя всей полноты власти в республике, прекращении деятельности всех органов государственной власти, созданных Дудаевым. Решения этих органов объявлялись незаконными и не подлежащими исполнению. Одновременно У. Автурханов обратился к президенту России с просьбой считать Временный Высший Совет единственным законным органом власти и оказать ему поддержку. Одной из главнейших задач на ближайшее время было намечено проведение всеобщих выборов в Чечне и формирование правительства национального возрождения. Такое заявление не могло быть сделано без предварительного согласия с российской стороны. Москва в самом деле де-факто признала ВВС органом верховной власти в Чечне. В его распоряжение был выделен кредит в 150 млрд. рублей и предоставлено большое количество военной техники, включая боевые вертолеты, танки, боевые машины пехоты. Деньги уполномоченным представителям чеченской оппозиции выдавались наличными прямо мешками, хранившимися на складе ядерных боеприпасов в гор. Моздоке. Технику быстро перекрашивали, закрывая российские опознавательные знаки, и готовили к бою.
Гражданская война была объявлена, Дудаев, в свою очередь, объявил У. Автурханова предателем Чечни и стал готовиться к отражению нападения. Кстати, он всегда придерживался принципа оборонительных действий, при котором противник, вынужденный атаковать, будет нести наибольшие потери не только в живой силе и технике, но и психологические и политические.
Кремль после трех лет бездействия стал вдруг проявлять признаки какой-то лихорадочной активности. Вместо спокойной методичной работы по укреплению политического влияния ВВС Чечни, формирования регулярных вооруженных сил, обучения наспех собранных бойцов и офицеров, разработки скоординированных планов военной операции начались, по существу, разрозненные наскоки на Грозный, которые проваливались с завидным постоянством. 17-20 августа 1994 г. сорвалась первая попытка овладеть городом, когда отряды ВВС были отброшены с большими потерями на исходные позиции.
Месяц спустя национальные гвардейцы Дудаева нанесли поражение частям ВВС в Урус-Мартановском и Шалинском районах Чечни.
Тем временем эмиссары ВВС с помощью российских спецслужб (заместитель директора Федеральной службы контрразведки, начальник управления ФСБ по Москве и Московской области Е. Савостьянов) начали проводить вербовку добровольцев в военных гарнизонах, расположенных вокруг Москвы. Наши особисты заранее выявляли людей, готовых поехать воевать в Чечню за деньги. Затем уже представители чеченской оппозиции приезжали и заключали контракт, по которому сразу же после подписания наемнику уплачивался миллион рублей наличными. Далее следовали платежи по таксе: подготовка бронетехники к бою — 3 млн., легкое ранение: (без повреждения кости) — 25 млн., ранение средней тяжести — 50 млн., тяжелое ранение — 75 млн. В случае гибели на поле боя семья должна была получить 150 млн. рублей. При ужасающей нищете российских военнослужащих найти «добровольцев» не составляло особого труда.
Вербовочная работа такого рода велась в Кантемировской танковой дивизии, Таманской мотострелковой, на Высших офицерских курсах «Выстрел» и в 18-й отдельной мотострелковой бригаде.
Командир Кантемировской дивизии (расстреливавшей Белый дом в октябре 1993 г). Б. Поляков попытался даже силой предотвратить отъезд своих подчиненных в Чечню, но получил свирепый нагоняй от начальника Генерального штаба генерала М. Колесникова и вынужден был подать в отставку. Всего к концу осени 1994 г. в районы, контролируемые ВВС, прибыли 15 танковых экипажей, состоящих полностью из российских военнослужащих. Предполагалось, что вся эта работа должна проводиться секретно, однако в России в то время для ее противников секретов уже не существовало. Знал все и Дудаев, у которого сохранялись надежные источники информации в лагере оппозиции да и среди российских военных. Весь октябрь и ноябрь 1994 г. прошли в бесплодных наскоках вооруженных сил оппозиции на Грозный. Еще в сентябре, в первые недели, появились боевые вертолеты, пилотируемые российскими летчиками. Они нанесли удар по грозненскому аэродрому, где уничтожили 7 самолетов. 15 октября снова было предпринято наступление на Грозный, кончившееся на другой день отходом на прежние рубежи.
24 ноября 9 вертолетов снова бомбили и обстреливали ракетами Грозный, но и эта акция была для Дудаева не страшнее, чем укус комара.
26 ноября предпринята самая масштабная атака на Грозный, когда танки и вооруженные отряды достигли центра города и вышли к президентскому дворцу, но там были встречены таким шквальным огнем со всех сторон, что к исходу дня колонна атакующих была разгромлена. По данным российской военной разведки, в руки Дудаева в этот день попало 15 целехоньких танков, 20 БМП и БТРов, свыше 1,5 тыс. снарядов и 150 тыс. патронов для стрелкового вооружения. Многие российские военнослужащие были убиты и взяты в плен, а на другой день все они показаны иностранной прессе, как доказательство прямого участия России во внутричеченском конфликте. Дальше маскировать свои действия не имело смысла. К тому же чеченская оппозиция, деморализованная бесконечными поражениями, потеряла остатки своего влияния на население и уже не могла рассматриваться как организованная политическая сила, способная к самостоятельным действиям.
Б. Ельцин был крайне раздражен неуклюжими движениями своих назначенцев. 30 ноября 1994 г. своим распоряжением он создал особую группу по руководству действиями по разоружению бандформирований в Чечне в составе Н. Егорова, который в этот день стал полномочным представителем президента в Чечне, Б. Ерина, П. Грачева, С. Степашина, А. Куликова, С. Юшенкова и др. Совет безопасности Российской Федерации, обсудив вопрос о положении в Чечне и вокруг нее, высказался за прямое использование Российских вооруженных сил. 8 декабря Б. Ельцин назначил Н. Егорова ответственным за координацию действий всех силовых структур и назначил вице-премьером правительства РФ. Дальше отсчет времени пошел уже на часы.
