Глава 18 :Сражение за Чернухино

Достаточно измотав немцев под Кузьмино 16-я бригада отошла к деревне Чернухино, на восток. Отход бригады был явлением приказным- Рокоссовский понимал что если немцы обойдут по флангам бригаду, а они это начали делать вместе с мощными лобовыми атаками с 5 по 7 октября, то смогут её окружить. Фронт бригады был около 2-х километров в длину, но глубина обороны в условиях сомкнутых эшелонов составляла тысячу метров. Недостаток личной артиллерии, а 76мм и 85мм орудия были лишь приданы к части на время боев за Кузьмино, заставил использовать сомкнутые эшелоны в обороне. Ощущалась явная нехватка сил. И даже если бы все танки, пришлось бы использовать как неподвижные огневые точки, то глубина обороны составляла бы 300-500 метров в лучшем случае, при должном прикрытии орудиями линии фронта. Нехватка 76мм дивизионных полевых пушек и противотанковой артиллерии вынуждала устанавливать 37мм и 85мм зенитные пушки на прицельный огонь прямой наводкой по танкам. В свою очередь это ослабляло противовоздушную оборону войск, так как 37мм орудия и 7,62мм пулеметы «максим» составляли в войсках ее основу. Из-за ослабления обороны войск и городов, армия несла огромные потери. И немецкая авиация что летала на высоте от 5-и до 8 тысяч метров была из-за этого безнаказанной, так как максим выше двух километров не мог достать немецкий самолет. Однако почти все мощные пушки были забраны из частей противовоздушной обороны в боевые порядки войск и где-то кроме 76мм зенитных и 85мм зенитных орудий этот парк составляли и 37мм пушки. Оборона столицы и городов теперь лежала на одинарных зенитных орудиях и штучных а также счетверенных установках пулеметов Максим. Условия современной войны, её поспешность и мобильность не позволяли использовать и опыт Первой Империалистической (Первой Мировой войны), когда в русской армии из-за нехватки зенитных орудий на специальные тумбы закатывали полевые 76,2 пушки «трехдюймовки» и полевые орудия, били по самолетам с тумб. Создать устойчивую линию тумб-лафетов, не преградив дороги танкам было нельзя, а практики противотанковой обороны было ещё не достаточно, и была теория беспрерывного танкового наступления. В тот же миг вся немецкая армия, «армия на колесах», была заточена под наступление. Немцы имели танки Pz 38(t) легкие, имели танки Pz-3 и Pz-4, мы их называли Т-3 и Т-4, при этом сейчас Т-3 составлял основной костяк. Помимо них были самоходные зенитные установки, такие как «вирбелвинд» (он появился позже) которые включали в себя шасси танка или бронемашины и смонтированную на поворотном лафете, или на тумбах специальных 20 мм автоматической пушки. Кроме них были «машины поддержки пехоты», Sd Kfz 250,которые мы как и похожие на них машины по конструкции ходовой части называли Ханомагами. Само слово ханомаг с немецкого -это имя фирмы что разработала подобные полугусеничные машины, имевшие спереди колесную часть автомобиля, а сзади были восемь, десять катков малого диаметра обутые в мелкозвенчатую гусеницу. Помимо них мы встречались и со штурмовыми орудиями, особенно в первых боях. Штурмовое орудие (особенно самое массовое из них Stug-3) было низкопрофильной машиной, на шасси танка и вооружалось пушкой калибра 75мм. Назначением таких установок была сопровождение пехоты и танков огнем и поддержка их при штурме укреплений противника. Более того иногда при нехватке танков самоходки такого класса перевозили и пехоту на броне. Вторым, но пока менее массовым классом артиллерии были «истребители танков». Истребитель танков представлял собой шасси как правило легкого танка (например самоходка Мардер II была на шасси чехословацкого танка Pz-38(t)) и на него монтировался щиток артиллерийского орудия, без колес и станин и такие орудия выполняли функции охоты на танки. Против всего этого мы имели в армии только легкие танки Т-26,танкисопровождения (средний Т-28,тяжелый Т-35) и танки оперативного развития прорыва (легкие машины серий БТ-2,БТ-5,БТ-7). В самоходках у нас также был невелик арсенал поскольку из всех имевшихся в массах самоходок была только СУ-5-1 (шасси танка т-26, с монтажом полевой пушки 76,2мм образца 1902/30 года-трехдюймовки). Да и СУ-5-1 было 600 штук примерно, 600 самоходок на 24 тысячи довоенных танков. Сейчас половина из этого сгорела на складах, остатки (2/3) уничтожены в боях до Смоленска и оставшаяся 1/3 погибла в боях, до Москвы за редким исключением. Новых Т-34 и КВ армия имела очень мало. Ядро парка составляли Т-26 в основном. Правда наши рабочие заводов и тут творили чудеса. В частности они выпускали танки Т-34,с башнями сделанными по образцу танка КВ (башня КВ была по объему больше чем башня Т-34).

Наши рабочие заводов за 8-10 часов непрестанного труда, давали фронту из десяти пришедших на ремонт 3-5 отремонтированных. Однако беда была в другом. Часто танковые части не имели техники для эвакуации подбитой или застрявшей техники (танков). Мощные трактора с грузоподъемностью в 2 тонны были затребованы в армию и «призваны» в артиллерию. Весь автотранспорт бывший мобилизованным редко мог поднять более 5 тонн в одну ездку (только самосвал ЯГ-6 поднимал 5 тонн,ЗИС-5- 3-и тонны,ГАЗ-ААА-2 тонны,ГАЗ-АА-1,5 тонны, Студебеккер так 2,5-4 тонны только) в тот же миг как Т-34 весил более 20 тонн, а КВ-1 - и того более. Использовать же машины в упряжке, как ездовых собак было неразумно. Фронту итак грузовиков не хватало и перевозки раненных, боеприпасов, орудий выполняли лошади, при этом пушку ЗИС-3 с передком тащат на себе 6 лошадей, гаубицу М-30 -8 лошадей или же трактор с грузоподъемностью в 2-е тонны. В тот миг исключить полностью лошадей со службы и заменить их тракторами и грузовиками было невозможно из-за недостатка таковых. В тот же миг тому и мешали действия немецких войск особенно авиации, фронтовых бомбардировщиков He-111,бомбардировщиков дальнего действия. Однако то что мы показали под Кузьмино дало понять, что противник понемногу выдыхается и сопротивление наших войск ему дорого обходится. И верно - наши солдаты дрались храбрее чем львы! Однако и солдаты падали от усталости! Хоть сутки бы выиграть! Приказ генерал-лейтенанта Рокоссовского гласил с наличными силами танков и пехоты уплотнить оборону в полосе 134-го противотанкового дивизиона (полка) и не дать гитлеровцам дороги вперед. Положение осложнялось тем что в полку было 4 76мм орудия и также около трехсот солдат, а облегчалось тем что в бригаде было 16 танков и почти два полка пехоты (один наш полк и четыре танка передали 136-му пехотному полку). Из этих 16 танков т-34 было только 6 машин и два танка КВ-1- недавно прибывших из ремонта и записанных на баланс бригады, остальные были Т-26. В автопарке служили 10 грузовиков из них 5 специальных грузовиков (цистерн для топлива) и пять простых грузовиков, все полуторки. Что же касается цистерн-заправщиков, то это были машины из коммунального хозяйства с которых демонтировали все оборудование для полива улиц, и половина из них приходилась на ГАЗ-ММ (3 машины пока еще ГАЗ-АА внешне, но внутренне ГАЗ-ММ (ГАЗ-ММ отличалась от ГАЗ-АА, более мощным мотором и упрощенной конструкцией, эта фронтовая полуторка) и все они имели округлые крылья, по две фары спереди). Кроме них в бригаде транспортерами (для перевозки горючего) служили и ЗИС-5. И тут надо отметить одну черту отечественного автопрома которая спасла нас в этих боях. Для танка наличие снарядов к пушке, дисков к пулемету и горючего в баках- это главное. Однако наша армия не имела сейчас достаточного топлива (в бочках) и обеспечить тысячи танком им была не в состоянии. Тогда было применено простое инновационное решение.На вооружение топливных частей армии(материально-технических частей, частей материально-технического обеспечения) был принят второсортный топливный состав. Иначе говоря это были солярка (для танков) и бензин (для автомобилей), но очень плохого качества и с примесями. И это пойло мыт заливали в баки машин и бронетехники. И если в составе пойла были хоть 10-15% хорошего бензина или дизельного топлива, то танки шли и на всем остальном. Также всеядными были и полуторки. Один раз одна дошла на скипидаре, имея в карбюраторе пяток капель бензина. Но дошла все же. Вот диво! Танки, так питались всем, что похоже на топливо. Чудом было отхватить хоть 200 литров немецкого горючего (которое в отличии от нашего было высокого качества и помимо всего прочего содержало 15-20% спирта). И сосредоточение войск у Чернухино было тяжелым делом не от того, что наши войска были разбросаны по фронту в десять километров, у Чернухино в глубину, а от того что требовалось перегнать танки из района Кузьмино своим ходом к деревне и наладить обеспечение этих танков и прочих частей горючим и боеприпасами. Это было тяжелым делом. Требовалось перебросить 20 тонн горючего для танков и бронетехники и 15 тонн боеприпасов для всех частей по меньшей мере. Такой объем необходим, чтобы танки имели возможность ползти сами, после успеха обороны, да и пехота не отставала. Сосредоточить всю эту массу было очень непросто. Ведь полуторка поднимала 1,5 тонны груза и чтобы она перевезла весь его требовалось более 20 рейсов ей совершить. Итак за одни рейс все заправщики должны были перебросить 10,5 тонн горючего. И при этом на сосредоточение дано 2 часа. Танкисты по фронтовым дорогам гнали своих железных коней на полном ходу. А там где пройдет танк - там машина не может идти. И в придачу Волоколамское шоссе которое мы обороняли местами не имело асфальта, было грунтовой дорогой. Это затрудняло движение, поскольку шли дожди часто (осень на дворе) и они размягчали грунт дороги и машины в нем вязли. В последующих своих трудах по военной истории и истории этой, нашей войны немцы писали что их сдерживала распутица. Да, распутица была но держала немцев не она в основном, а беззаветная храбрость наших (советских) солдат. В день немцы теряли по 10-20 человек, и на отдельных участках за неделю гибли от наших пуль 100-200 немецких солдат. Ожесточенные бои шли по всему фронту 16-й армии и также по всему фронту. Но были два обстоятельства которые не учли немцы. Собственно сейчас 16-й номер армии означал 16 солдат во взводе вместо 29 положенных. Однако первым обстоятельством был командный состав 16-й армии, в том числе генерал-лейтенант Рокоссовский и член Военного Совета армии Алексей Андреевич Лобачев.

Алексей Андреевич Лобачев, хоть и был политработником но был недурно, для военного образован и прекрасно понимал как военное положение так и политическое. Вместе с Константином Константиновичем они составляли прекрасный дуэт. При этом дует, отличался тем, что Константин Константинович прекрасно понимал в военном деле и разбирался в комиссарском (политическом) деле, а Лобачев разбирался в военном деле и понимал в комиссарском деле. Это был генерал-майор, который как и Рокоссовский часто ночевал по своим войскам, и не только посещал тыловые части, но и бывал на переднем крае, жил заботами бойцов. Также был еще один военачальник в 16-й армии который был мастером артиллерийского огня, и которого в шутку называли «маэстро артиллерийского концерта» - Василий Иванович Казаков. Это был гений артиллерии, человек «родившийся как артиллерист». В особую заслугу генерал-майору Казакову можно вписать золотыми буквами такую, как создание комбинированной противотанковой обороны. Для нас - солдат Западного фронта немецкие танковые клинья, которые были начальной стадией прорыва обороны были опасностью, которую нельзя преуменьшать. Раньше танковые клинья уничтожали лобовыми контратаками стремясь отсечь пехоту от танков. Такой метод требовал привлечения на своей стороне огромных сил. Их Западный фронт сейчас не имел, так как основные резервные соединения (сибирские дивизии) прибыли к концу ноября. Да тактика огня на отсечение осталась, но помимо нее была выстроена система противотанковой обороны как оборона опорными пунктами в несколько эшелонов. При этом помимо этого Казаков наладил также систему фронтового обучения в артиллерии, которая позволила бойцам номеров расчета в орудии, выполнять функции друг друга. Это довело до того, что если убивали наводчика в расчете, то его мог сменить заряжающий являясь и наводчиком, и заряжающим в орудийном расчете. Подготовка войск таким образом была отлажена на пять баллов. При этом новинкой в деле подготовки было то что Рокоссовский приказал ротным командирам инструктировать взводных, что делать в той или иной ситуации, а если командир опытный, то делится им с подчиненными и сообща находить решения. Взводные командиры в свою очередь учили командиров отделений и рядовых солдат что им делать в той или иной ситуации и также учили воевать с танками в теории и на практике. Казаков и Рокоссовский были теми кто первые подняли вопрос об обучении войск на позиции. И это было в те трудные дни когда армия в октябре была брошена на защиту Москвы. Это был тот ход который в свое время применил командарм Штерн, на Халхин-Голе, двумя годами ранее. Тогда генерал Штерн (командарм 2 - го ранга) успешно командовавший войсками боях на озере Хасан (в 1938 году) начал учить войска приходившие на фронт у реки Халхин-Гол и вместе с Я.Смушкевичем и Г.Жуковым остановил и разгромил японскую группировку. Основанием боевой науки полученной вследствие Халхин-Гола, стало создание системы снабжения и материально-технического обеспечения армии действующей на практике. У нас за это отвечал Алексей Андреевич Лобачев, первый комиссар и член Военного Совета 16-й армии. Вторым заветом было обучение войск на месте боя. В исполнении этих заветов складывался подготовительный характер действий 16-й моторизованной бригады. Соединения наши и моторно-восстановительный парк были переброшены под Чернухино. Сюда же вышел и противотанковый полк. В составе полка по штату было 300 человек и 25 орудий, но сейчас получилось так что вследствие неразберихи и того что пушки были нужны всем 2/3 орудий стояли в тылу, в резерве командира дивизии которой подчинялся полк.

Рокоссовский знал об том что не весь полк на позициях, но и понимал что если мы сосредоточим здесь его весь по наводке самолетов-разведчиков Fw 189 Uhu или в просторечии «рамы», немецкого самого массового самолета-разведчика явятся «штуки» (Ju-87)-немецкие пикирующие бомбардировщики и от полка ничего не останется, кроме воспоминаний. Поэтому артиллерия противотанкового полка была выведена в тыл а одна батарея оставлена на позиции. Но это была не очень сильная часть. До этого весь дивизион был в боях и понес солидные потери из-за чего немцы имели против четырех орудий батареи (среди них две незаконно принятые на вооружение пушки ЗИС-3) (официально пушка ЗИС-3 принята на вооружение в январе 1942 года, но до этого повоевала с сентября 1941 года, нелегально) около 20 танков. Наша бригада должна была остановить и контратаковать противника. Генерал-лейтенант командарм 16-й армии понимал, что если наша армия остановит противника мы выиграем хоть сутки. Как это было нужно 16-й армии сейчас. Однако про то что наша бригада вымотана морально про это никто не думал. Да и где нам атаковать. Впрочем тут- более повезло. Участок фронта где оборонялась сейчас батарея, был сухим, не имел водных преград. Это была большая луговина. Но это создавало условия и для нас. Батарея разместилась перед несколькими хозяйственными постройками близ селения Дубки. Деревня Чернухино откуда мы должны были выбить немцев, была от Дубков на север. И мы должны были выбить гитлеровцев оттуда. Рокоссовский понимал что чем больше мы атакуем немцев, тем больше выигрываем времени для подхода войск. В то же момент 16-я армия нуждалась в пополнениях. Наша задача была дать время армии на отход к Можайску и Волоколамску. Для этого вся бригада получила тройной запас боекомплекта. При этом противник занял Чернухино к исходу дня боя с дивизионом поскольку те под давлением были вынуждены отойти и сейчас без пехоты защитить Дубки были не в состоянии. Отступление(отход) от Чернухино и от Дубков имел цель сохранит дивизион. Однако Рокоссовский вскоре разобравшись в случившемся снял с поста генерала что командовал дивизией и велел всю его дивизию передать различным частям в виде усиления. И мера Рокоссовского, такая была сейчас делом верным. Полк этой дивизии имевший 300 человек вместо двух с половиной тысяч положенных, был передан на участок обороны у селения Дубки. Наша задача была при растянутой линии дивизии прежней, сменить дивизию у деревни Чернухино и закрепится в этом населенном пункте стянув на себя 244-ю пехотную дивизию противника. Эта дивизия могла просочиться в брешь между нашей 146-й дивизией что оставила Чернухино из-за нажима на фланг, и 50-й кавалерийской дивизией из 3-го кавалерийского корпуса генерал-майора Л.М.Доватора, чей кавалерийский корпус подчинялся 16-й армии, и тогда бы шла не имея преград на Москву. Из-за этого (а пропустить 10 тысяч немецких солдат на Москву нельзя) генерал-лейтенант Рокоссовский приказал ввести здесь в бой 16-ю моторизованную бригаду и ей задержав противника, дать частям 150-й стрелковой дивизии отойти, заняв оборону восточнее позиций бригады. Такая картина сложилась в штабах. На фронте положение несколько отличалось и 12 тысяч 146-я дивизия не имела (в ней с учетом тыловых частей 5 тысяч человек и 30 орудий полевой артиллерии дивизионного подчинения. Немецкая дивизия имела около 8 тысяч человек и средняя плотность составляла около тысячи человек на километр фронта (по уставу дивизия может занимать оборону фронтом на 8-10 километров). Но фронт немецкого наступления был пять километров. В тот же момент плотность 146-й дивизии по уставному формуляру составляла около 200-300 человек на километр фронта, при фронте обороны в 7 километров. Велики были потери в личном составе дивизии где без учета тылов набиралось 3500 бойцов и кроме них 300 бойцов артиллерийского пока дивизии (и полк был двухродный, одна 76мм пушечная батарея и две 122мм гаубичных батареи, при гаубицах М-30).В каждой батарее по штату было 8 орудий, но из них в составе дивизии были только 7 гаубиц,30 орудий в дивизии набиралось с учетом 50 мм ротных и 82 мм батальонных минометов. Более того дивизионная разведка 146-й дивизии сообщала об подходе к немцам подразделений самоходно-артиллерийского полка и мотопехотных батальонов усиления с бронетехникой. Если бы немцы разбили под Дубками 134-й противотанковый полк, то они бы нанесли удар по правому флангу 16-й армии в сторону шоссе и подрезав там войска окружили и разбили по частям 16-ю армию. Наше командование так расклад не устраивал. И одна бригада 16 танков и две тысячи человек пехоты, включая батальоны Поздняковой, Хомякова и Маркова (так звали командира батальона ополчения, его комиссар Колбасов -стал временным бригадным комиссаром) должны были противостоять девяти тысячам пехоты противника, при этом только пехоты было около 8-и тысяч и около тысячи набиралось из бронемобильных батальонов и частей самоходно-артиллерийского полка штурмовой артиллерии, около 40 танков(из них 20 были из тех, с какими мы дрались в первых боях в полосе 16-й армии). Всему этому противостояли 2,5 тысячи солдат 16-й бригады и 300 солдат 134-го противотанкового полка. На вооружении этих сил были 4 орудия дивизиона (две пушки ЗИС-3,две 45мм пушки 53-К, 16 танковых орудий (из них 6-76мм пушек марки Ф-34,2-е 76мм пушки марки ЗИС-5 и 8-45мм танковых пушек 20-К),20 танковых пулеметов,3400 бойцов с винтовками,40 пехотных пулеметов. Итак такие силы были на позициях у деревни Чернухино, близ поселка Дубки, к вечеру 8 октября 1941 года. На следующий день, 9 октября 1941 года с 12:30 началась немецкая атака. Начали её батареи немецкой артиллерии что около часа обстреливали наши позиции. Немецкие снаряды с уханьем опадали на 5 метров перед окопом или за ним (с перелетом или недолетом). При первых таких залпах наши солдаты молодые кинулись в панике искать укрытия покидая свои боевые посты, и заметались под огнем противника. На это проводя залп немецкие артиллеристы и рассчитывали, чтобы морально до атаки подавить советских солдат. Однако вскоре порядок был восстановлен усилиями командиров и политработников и немцы пошли на нас. Из глубины немецких траншей на нас двинулись самоходки их, штуги, и перед ними 15-20 автоматчиков группами. За автоматчиками в интервалах между самоходками в атаку пошла рядовая пехота которую поддерживали полугусеничные бронемашины. Вся эта лавина обрушилась на нас. В ответ немецким батареям стали бить из укрытий танковые пушки, и противотанковые орудия. Тогда немецкие самоходки с ходу стали палить по нам. Отдельные машины на время останавливались для точности выстрела и дав его шли вперед за остальными. Атака этих самоходок была синхронна с атакой автоматчиков которые обогнав самоходки уже шли на нас. Но пулеметы наши, в особенности установленные на башнях, зарытых в землю танков не дали автоматчикам в наглую бить по пехоте. Отдельные танки, даже вращали башнями при пулеметной стрельбе ведя фланкируюший огонь, огонь вдоль линии фронта. Автоматчикам особенно не понравилось когда ожили пехотные пулеметы, и обрушили на враг дождь свинцовый огня. Также по нам кроме самоходок лупили и 88мм зенитные пушки, прямой наводкой с тех позиций где мы их ответным огнем не могли достать. Такие пушки истребляли те узлы обороны к которым было опасно подойти самоходкам. Однако должного успеха враг не достиг. Его самоходки подошли на 400-500 метров к нашим позициям и тут в основном молчавшая батарея наших орудий открыла из легких 45мм пушек град огня по врагу. Артиллеристы целились в гусеницы самоходных орудий и огнем своим рвали им их. Те оставаясь без целых гусениц были в положении бескрылых пингвинов, против соколов. При этом наша пехота была соколами здесь, среди обилия самоходок (а их стояло более 30 машин) и поражала экипажи огнем винтовок и автоматов, а сами машины гранатами. Танки противника попытавшиеся спасти пехоту из ее трудного положения подошли и открыли не точный огонь но пара КВ и Т-34 заставили врага соблюдать дистанцию, подбив четыре танка выстрелами в упор и повредив еще два Т-3. Когда это случилось ротные и батальонные минометчики открыли огонь из 50мм и 82мм минометов по пехоте противника и ту сильно жалили как осы, осколки от легких 50мм мин. Артиллерия вела точный огонь но не разбивала а лишь подбивала танки противника, нанося сейчас им большие потери. Попытавшиеся выручить пехоту полугусеничные бронемашины были встречены огнем танковых и полевых 45мм орудий и получив четыре попадания отошли бросив пехоту на произвол судьбы. Той ничего не оставалось как теряя раненых, вследствие точного орудийного и минометного огня бежать назад. Потери противника были весьма велики. Из 30 самоходок десять были захвачены нами и двадцать отбуксировано в тыл. Из 10 тысяч бойцов противник потерял убитыми и раненными около 4 тысяч человек. Но главное было в том что мы отразили атаку противника что превосходил нас по силе в 5,5 раз. Это можно назвать победой! Мы выиграли одни сутки в этих боях. Гитлеровская дивизия двумя полками была отведена в тыл на восстановление, один полк остался в Чернухино, отступив туда и не успев принять участия в бою. Войска наши получили одни сутки отдыха пока враг планировал атаку неожиданно выросшего на его пути рубежа. Немцы не знали что оборону против них держит около двух с половиной тысяч человек. По их подсчетам и данным разведки здесь были 300-400 человек. Подхода бригады фашисты не заметили и наших танков с нею. Да и чего тут немцам было волноваться. Несмотря на три тысячи раненных и тысячи умерших от ран немцы имели против нас еще 7 тысяч человек. Мы же с трудом имели около трех тысяч человек (с учетом бойцов дивизиона), по факту 2800 пехотинцев, и также 78 бойцов технического профиля (из них 58 танкистов и 20 бойцов материально-технического обеспечения). 2880 солдат и офицеров противостояли семи тысячам гитлеровцев. Подкреплений не предвиделось.