2020-05-25
86
Недаром в государстве
Труды сограждан разделило небо,
Усилия всех в движенье привело,
Конечной целью смертным указав
Повиновение. Так трудятся пчелы,
Создания, что людную страну
Порядку мудрому природы учат.
У них король и разные чины:
Одни, как власти, управляют ульем,
Ведут торговлю вне его другие,
А третьи, с острым жалом, как солдаты,
В набегах грабят пышные цветы,
И весело летят они с добычей
В палату властелина своего:
А он, сосредоточен, величав,
Следит, как рой строителей поющих
Возводит дружно своды золотые.
Заготовляют горожане мед,
И бедняки-носильщики толпятся
С тяжелой ношею в воротах тесных;
Суровое вручает правосудие
С гуденьем грозным бледным палачам
Ленивого, зевающего трутня.
Так вещи, однородные в основе,
Свершаться могут разными путями:
Как стрелы с разных точек в цель летят,
Как ряд путей ведет в единый город,
Как много рек в одно впадает море,
Как в центре круга многих линий встреча,
Так тысячи предпринятых шагов
Приводят к одному с успехом полным.
|
|
|
Итак, во Францию, властитель мой!
Вы разделите на четыре части
Весь свой народ. Одну с собой возьмите,
И Галлия пред вами затрепещет.
И если мы на родине без вас
С тройною силой пса прогнать не сможем.
Пусть разорвет он нас и пусть навек
Утратим мы былую нашу славу.
Король Генрих
Послов дофина позовите к нам.
Несколько слуг уходят.
Решились мы, и с помощью господней
И вашей, доблестные наши мышцы,
Повергнем Францию к своим стопам,
Иль разорвем ее в клочки и станем
На троне Франции страною править
И герцогствами гордыми ее.
Иль прах свой мы в бесславной урне сложим,
И не воздвигнут в память нас гробницы.
Одно из двух: иль славу возгласит
Потомство нам, или могила наша,
Как турок с вырезанным языком,
Немою будет, надписи лишенной.
Входят французские послы.
Теперь готовы мы принять привет,
Что нам дарит дофин, кузен прекрасный;
Ведь им вы посланы, не королем,
Первый посол
Угодно ль вам, о государь, чтоб мы
Свободно высказали вам послание.
Иль передать нам в сдержанных слонах
Лишь общий смысл послания дофина?
Король Генрих
Король мы христианский, не тиран,
И наши страсти разуму подвластны
И скованы, как пленники в тюрьме.
А потому без страха передайте
Нам речь дофина.
Первый посол
Вкратце вот она.
Вы, государь, через послов недавно
Потребовали некоторых герцогств
Во имя прав великого Эдварда.
В ответ на это принц, наш повелитель,
Вам говорит, что юность бродит в вас;
Он просит вам сказать, что не добьетесь
Вы ничего у нас веселой пляской,
|
|
|
И герцогства вам не добыть разгулом;
Поэтому он посылает вам
Сокровищ бочку, зная ваши вкусы
И требует взамен, чтоб вы отныне
Про герцогства не заводили речь.
Король Генрих
(Эксетеру)
Какой там дар?
Эксетер
(открыв бочонок)
Для тенниса мячи.
Король Генрих
Мы рады, что дофин так мило шутит.
Ему — за дар, вам — за труды спасибо.
Когда ракеты подберем к мячам,
Во Франции мы партию сыграем,
И будет ставкою отцов корона.
Скажите, что затеял он игру
С противником, который устрашит
Все Франции дворы игрой. Мы видим:
На буйства дней былых он намекает,
Не зная, что из них мы извлекли.
Мы не ценили бедный трон английский,
Живя на стороне, мы предавались
Разгулу буйному. Ведь так ведется:
Вдали от дома людям веселей.
Скажите же ему: по-королевски
Я подниму величия паруса,
Когда взойду на мой французский трон;
Для этой цели, отстранив величие.
Трудился и корпел я, как поденщик;
Но я восстану и сияньем славы
Во Франции все взоры ослеплю:
Ослепнет сам дофин, смотря на нас
Скажите принцу, что мячи насмешкой
Он в ядра пушечные превратил
И тяжким будет для него отмщение,
Что принесут они; насмешка эта
Разлучит много тысяч жен с мужьями,
С сынами — матерей, разрушит замки,
И поколения, что в мир придут,
Проклятью шутку принца предадут.
Но это все еще в руках господних;
Я призову его. Во имя бога,
Скажите принцу: скоро я приду,
И отомщу, и праведной рукой
Свое святое дело сотворю.
Идите с миром и скажите принцу,
Что острота его утратит соль,
Когда заплачет от нее народ.
С охраной проводите их. — Прощайте.
Французские послы уходят.
Эксетер
Веселое послание!
Король Генрих
Пославшего мы покраснеть заставим.
Итак, не будем времени терять
Подготовляться мы начнем к походу.
Теперь о Франции все наши мысли
И о творце, который нас ведет.
Поэтому все силы надлежит
Нам для войны собрать и все обдумать,
Что нам поможет быстро окрылить
Наш будущий успех. Во имя бога,
Накажем принца у его порога!
И должен каждый силы приложить.
Чтоб это дело славное свершить.
Трубы.
Уходят.
АКТ II
ПРОЛОГ
Входит Хор.
Хор
Теперь вся наша молодежь в огне;
Наряды шелковые — в сундуках,
И оружейники теперь в почете;
О славе помыслы в груди у всех;
Луга сбывают, чтоб купить коней.
За образцом всех королей стремятся
Меркурьи наши, окрылив пяты.
Над ними реет в вышине Надежда
И держит меч, который весь унизан
Коронами различных величин
Для Гарри и сподвижников его.
Из верного источника проведав
Об этих грозных наших снаряжениях.
Дрожит француз и хитрою интригой
Разрушить хочет планы англичан.
О Англия! Ты дивный образец
Величия душевного! Геройский
Великий дух таишь ты в малом теле,
Какие подвиги ты б совершила,
Будь все твои сыны тебе верны!
Но вот вина твоя: нашел француз
В тебе гнездо пустых сердец и тщится
Их гнусными червонцами набить.
Три подлеца: один — граф Ричард Кембридж,
Другой — лорд Генри Скруп Мешемский, третий
Сэр Томас Грей, нортемберлендский рыцарь,
Продав себя (о, страшная вина!),
Вступили в заговор с врагом трусливым.
Коль сдержит слово яд и преступление,
От их руки падет краса монархов
В Саутемтоне, до своего отплытия.
Терпенья наберитесь. Мы на сцене
Вам разных мест подобие представим.
Уплачено убийцам. План созрел.
Король покинул Лондон, и теперь,
Почтенные, мы перейдем в Саутемптон;
Там наш театр, там будете и вы.
Оттуда вас во Францию добавим.
Затем назад примчим, для переправы
Смирив пролив. Мы не хотим нимало,
Чтоб вам от нашей пьесы тошно стало.
Но, лишь когда король свой путь пройдет,
В Саутемптон наша сцена перейдет.
|
|
|
(Уходит.)
Сцена 1
ЛОНДОН. УЛИЦА.
Входят капрал Ним и лейтенант Бардольф.
Бардольф. Здорово, капрал Ним.
Ним. Доброго утра, лейтенант Бардольф.
Бардольф. Что, примирился ты с прапорщиком Пистолем?
Ним. И не думал. Я больше помалкиваю. Но очень может статься, что будет у нас потеха. А впрочем, будь что будет. В драку я не лезу, но ухо держу востро и меч наготове. Он у меня не из важных, но что из того! На нем всегда можно поджарить кусок сыра, да и мороз он выдержит не хуже любого клинка, в этом вся соль.
Бардольф. Вот я угощу вас завтраком, да и примирю, и мы все трое махнем во Францию закадычными друзьями. Не упрямься, добрый капрал Ним.
Ним. Ей-богу, я буду жить, пока живется, уж это как пить дать. А когда станет жить невмоготу, я уж как-нибудь да вывернусь, Вот тебе и весь мой сказ.
Бардольф. Всем известно, капрал, что он женился на Нелль Куикли. А она, ясное дело, скверно с тобой обошлась: ведь она была с тобой помолвлена.
Ним. Ничего я не знаю. Будь что будет. Иной раз люди спят, а горло у них в целости; а ведь говорят — у ножей острое лезвие. Уж чему быть, того не миновать. Терпение, хоть и заморенная кляча, а все-таки тащится себе рысцой. Уж чем-нибудь это все да кончится. Ей-богу, ничего я не знаю.
Входят Пистоль и хозяйка трактира.
Бардольф. А вот и прапорщик Пистоль со своей женой. Добрый капрал, не горячись. Ну как дела, хозяин Пистоль?
Пистоль
Хозяин я тебе, прохвост?
Клянусь рукой, мне гнусно это имя!
Не будет Нелль держать жильцов.
Хозяйка. Нет, честное слово, я это дело скоро брошу. Вздумай только дать приют и стол каким-нибудь десяти приличным женщинам, которые честно зарабатывают себе на хлеб иглой, и все кругом начнут кричать, что у тебя публичный дом.
Ним и Пистоль обнажают мечи.
Пресвятая дева! Уж он схватился за оружие! Сейчас мы увидим страшное убийство и к_р_о_в_о_с_м_е_ш_е_н_и_е!
Бардольф. Добрый лейтенант, добрый капрал, не затевайте ссоры!
Ним. Тьфу!
Пистоль. Тьфу, шавка на тебя. Исландский пес паршивый!
|
|
|
Хозяйка. Добрый капрал Ним, докажи свое мужество и вложи меч в ножны.
Ним. Отвяжись! — Попадись ты мне solus [1]!
Ним и Пистоль вкладывают мечи в ножны.
Пистоль
Solus, паршивый пес? Ах ты, гадюка!
Тебе я solus в рожу закачу,
Дам в зубы solus, в глотку загоню,
И в легкие поганые, и в брюхо,
И, что похуже, — в пакостную пасть!
Я солуса всажу тебе в кишки.
Палить я мастер; вот нажму курок,
И вылетит огонь.
Ним. Я тебе не Барбазон, и от меня не отделаешься заклятьями. У меня руки чешутся поколотить тебя хорошенько. Если ты вздумаешь лаяться. Пистоль, я здорово отделаю тебя своей рапирой; а станешь удирать — выпущу тебе в лучшем виде кишки. В этом вся соль.
Пистоль
Хвастун проклятый! Бешеная тварь!
Зияет пасть могилы, смерть близка.
Итак, издохни!
Пистоль и Ним обнажают мечи.
Бардольф. Слушайте, слушайте, что я вам скажу: тому, кто первый ударит я всажу в грудь меч по самую рукоятку. Клянусь честью солдата! (Обнажает меч.)
Пистоль
О, клятва грозная! Она умерит гнев.
(Ниму.)
Дай мне кулак, дай лапу мне твою;
Ты мужествен душой.
Ним. Я тебе в лучшем виде перережу глотку — не сегодня, так завтра. В этом вся соль.
Пистоль
Couple a gorge!
[2]
Тебя я вызываю вновь на бой!
О критский пес! Ты вздумал подобраться
К моей жене? Нет, в госпиталь ступай
И там из бочки смрадного позора
Достань чуму из племени Крессиды,
Долль Тершит имя ей; на ней женись!
А quondam
[3] Куикли будет навсегда
Моей супругой. Pauca! [4] Будет с нас.
Входит мальчик.
Мальчик
Хозяин Пистоль, идите скорей к моему господину, и вы, хозяйка, тоже. Он совсем расхворался и хочет лечь в постель. — Добрый Бардольф, сунь-ка свой нос в его простыни и согрей его вместо грелки. Право, ему очень плохо.
Бардольф. Пошел вон, плут!
Хозяйка. Честное слово, не сегодня-завтра он станет колбасой для ворон. Король разбил ему сердце. — Добрый муженек, приходи скорей.
Хозяйка и мальчик уходят.
Бардольф. Ну как мне вас помирить? Ведь мы должны вместе ехать во Францию, так какого черта мы будем резать друг другу глотку?
Пистоль
Разлейтесь бурно, реки! Войте, черти!
Ним. Отдашь ты восемь шиллингов, что проиграл мне, когда бился об заклад?
Пистоль
Тот подлый раб, кто платит!
Ним. Сейчас же выкладывай деньги! В этом вся соль.
Пистоль
Пусть мужество решит, кто прав. Держись!
(Обнажает меч.)
Бардольф. Клянись мечом, я уложу на месте того, кто нанесет первый удар! Клянусь мечом, уложу!
Пистоль
Меч — это клятва. Надо верить клятвам.
Бардольф. Помирись с капралом Нимом; да ну же, помирись. А если не желаешь с ним мириться, то будешь и мне врагом. Прошу тебя, брось эту ссору.
Ним. Получу я восемь шиллингов, что ты мне проиграл?
Пистоль
Получишь ты немедля целый нобль;
В придачу водку от меня получишь,
И будет дружба, братство между нами:
Для Нима стану жить, он — для меня.
Так должно быть. При при войске маркитантом
Пристроюсь, буду деньги наживать.
Дай руку мне.
Ним. А получу я свой нобль?
Пистоль
Получишь чистоганом.
Ним. Ладно, коли так. В этом вся соль.
Входит хозяйка.
Хозяйка. Ради всего святого, идите скорей к сэру Джону. Ах, бедняжка! Его так трясет ежедневная перемежающаяся лихорадка, что жалко смотреть. Милые мои, идите к нему.
Ним. Король сорвал свой гнев на рыцаре, — в этом вся соль.
Пистоль
Сказал ты правду, Ним:
В нем сердце треснуло, вконец разбито.
Ним. Наш король — добрый король; но ничего не поделаешь, на него иной раз находят капризы и причуды.
Пистоль
Утешим рыцаря и будем жить, ягнятки!
Уходят.
Сцена 2
САУТЕМПТОН. ЗАЛ СОВЕТА.
Входят Эксетер, Бедфорд и Уэстморленд.
Бедфорд
Скажу, как перед богом: наш король
Предателям доверился беспечно.
Эксетер
Должны их скоро всех арестовать.
Уэстморленд
А с виду так спокойны и смиренны,
Как будто преданность в груди несут,
Увенчанную верностью примерной.
Бедфорд
О заговоре королю известно,
Их письма удалось перехватить.
Эксетер
Как! Человек, что ложе с ним делил
И милостями был осыпан щедро,
Подкуплен недругами и задумал
Предательски монарха умертвить!
Трубы.
Входят король Генрих, Скруп, Кембридж, Грей и приближенные.
Король Генрих
Попутный ветер дует. Поспешим!
О лорд мой Кембридж, добрый лорд Мешемский
И вы, о рыцарь, дайте мне совет:
Как думаете, смогут наши силы
Сквозь рать французов проложить свой путь
И совершить великие деяния.
Ради которых мы собрали их?
Скруп
Да, государь, коль долг исполнит каждый.
Король Генрих
Сомнений нет у нас; мы твердо верим,
Что сердце каждого, кто едет с нами,
В согласие дружном с нашим сердцем бьется,
А души тех, кто остается дома,
Желают нам успеха и побед.
Кембридж
О государь, такой любви и страха
Монарх еще доселе не внушал.
Никто не знает скорби и тревог
Под сенью сладостной державы нашей.
Грей
И даже вашего отца враги
Сменили желчь на мед и служат вам,
Исполненные верности и рвения.
Король Генрих
За что мы премного благодарны.
Скорей забудем мы свои заслуги.
Чем по заслугам наградить забудем
И в полной мере каждому воздать.
Скруп
Стальные мышцы напряжет усердие,
И никому не в тягость будет труд:
Ведь всякий рад служить вам неустанно
Король Генрих
Так мы и мыслим. — Дядя, отпустите
Преступника, что взят вчера в тюрьму
За оскорбление особы нашей:
Мы думаем: вино тому причиной;
Теперь он трезв, и мы его прощаем.
Скруп
Такое милосердие опасно:
Пусть понесет он кару, чтоб других
Не заразил своим дурным примером.
Король Генрих
О, дайте проявить нам милосердие!
Кембридж
Тогда ему смягчите наказание.
Грей
Ему окажете большую милость,
Подвергнув каре и даруя жизнь.
Король Генрих
Ах! Вы к своей любви ко мне чрезмерной
Защитники плохие для бедняги.
Но, если мы пощады не дадим
Вине случайной, как судить мы станем
То преступление тяжкое, что крепко
Обдумано, рассчитано, созрело?
Я все-таки прощу того беднягу.
Хоть Кембридж, Грей и Скруп в своем усердие
И в нежном попечении о нас
Хотели б кары. — К Франции вернемся.
Кто должен полномочия получить?
Кембридж
Я, государь:
Вы приказали нам о том напомнить.
Скруп
А также я, мой добрый властелин.
Грей
И я, мой повелитель.
Король Генрих
Граф Кембриджский, вот полномочие вам;
А также вам даю, лорд Скруп Мешемский,
И вам, сэр Грей, нортемберлендский рыцарь.
Прочтите их. Я знаю цену вам.
Лорд Уэстморленд, кузен мой, нынче в ночь
Мы отплывем. — Что с вами, господа?
Что увидали вы в бумагах этих?
Вы побледнели? Что за перемена!
Их лица — как бумага. — Что прочли вы?
Что напугало вас и с ваших лиц
Прогнало кровь?
Кембридж
Я признаю вину
И отдаю себя на вашу милость.
Грей и Скруп
Мы все взываем к ней!
Король Генрих
Она жила в нас час назад; но вы
Убили в нас ее своим советом.
Для вас позор — о милости молить!
Все ваши доводы на вас восстали,
Как на хозяев — псы, терзая вас. —
Смотрите ж, принцы, доблестные пэры.
На этих извергов английских! Вот он —
Лорд Кембридж. Вам известно, мы всегда
В своей любви почетом окружали
Высокий сан его. А он, польстившись
На горсть ничтожных крон, легко вступил
С врагами в заговор, поклявшись им
Здесь, в Хэмптоне, меня убить. Поклялся
И этот рыцарь, нашей доброте
Не менее обязанный, чем Кембридж. —
О, что скажу тебе, лорд Скруп, жестокий,
Неблагодарный, дикий человек?
Ты обладал ключами тайн моих;
Ты ведал недра сердца моего:
Ты мог бы, если бы пришло желанье,
Меня перечеканить на червонцы.
Возможно ли, чтоб удалось врагу
Исторгнуть из тебя хоть искру зла,
Способную лишь палец повредить мне?
Хоть правда выступает предо мной.
Как черное на белом, — глаз не верит.
Идут измена и убийство рядом,
Как пара дружных дьяволов в ярме.
Работа их бесхитростна, груба
И не исторгнет крика изумленья;
Но ты, рассудку вопреки, заставил
Убийству и предательству дивиться!
И хитрый дьявол, что тебя толкнул
На это безрассудное деяние,
Отличия добьется в преисподней.
Все дьяволы, внушители измен,
Преступные деяния прикрывают
Заплатами, являющими блеск
И образ добродетели прекрасной:
Но тот, кто соблазнил тебя восстать,
Не дал тебе предлога для измены,
Лишь именем предателя прельстив.
И, если демон, соблазнитель твой,
Весь мир пройдет, как лев, ища добычу, —
Вернувшись и Тартар, скажет он собратьям:
«Ничьей души отныне не пленить
Мне так легко, как этого британца».
О, как во мне доверие подозрением
Ты отравил! Мы ценим верных долгу, —
Ты был таким. Мы ценим лиц ученых, —
Ты был таким. Мы ценим родовитых, —
Ты был таким. Мы ценим крепких верой. —
Ты был таким. Мы ценим лиц воздержных,
Свободных от разгула, гнева, страсти,
Душою стойких, неподвластных крови,
Украшенных дарами совершенства,
Приемлющих свидетельства очей
И слуха лишь по зрелом обсуждении, —
Таким возвышенным казался ты.
Падение твое меня заставит
Впредь лучших и достойнейших людей
Подозревать. Ты будешь мной оплакан.
Вторичному грехопадению равен
Проступок твой. — Виновность их ясна.
Возьмите их, предайте правосудию.
И да простит господь их тяжкий грех.
Эксетер
Я арестую тебя за государственную измену, Ричард, граф Кембриджский.
Я арестую тебя за государственную измену. Генри, лорд Скруп Мешемский.
Я арестую тебя за государственную измену, Томас Грей, рыцарь Нортемберлендский.
Скруп
Господь раскрыл наш замысел преступный.
Моя вина ужасней мне, чем смерть!
Молю у вас прощенья, государь,
Хоть за измену заплачу я жизнью.
Кембридж
Не золото врагов меня прельстило:
Я взял его как средство поскорее
Мое намеренье осуществить.
Но план разрушен — господу хвала!
Я стану радоваться в смертных муках,
Моля его и вас простить меня.
Грей
Никто не радовался так, встречая
Раскрытие государственной измены,
Как я сейчас ликую, что разрушен
Мой план проклятый. Пусть меня казнят,
Но все ж меня простите, повелитель.
Король Генрих
Бог да простит вас! Вот вам приговор.
Вы в заговор вступили против нас
С лихим врагом и золото его
Залогом нашей смерти получили:
Вы продали монарха на заклание,
Его вельмож и принцев — на неволю,
Его народ — на рабство и позор,
И всю страну — на горе и разгром.
Не ищем мы отплаты за себя,
Но дорожим спасеньем королевства,
Которое вы погубить хотели,
И вас закону предаем. Идите,
Несчастные преступники, на смерть.
Пусть милосердный бог вам силу даст
Принять ее достойно, с покаянием
В проступках ваших. — Уведите их.
Кембридж, Скруп и Грей уходят под стражей.
Теперь во Францию, милорды! Будет
Поход для нас богатым бранной славой.
Война счастливой будет, я уверен.
Господь по милости своей раскрыл
Измену, что подстерегала нас
В начале предприятия. Нет сомнений,
Преграды все устранены с пути.
За дело, земляки! Мы наши силы
Поручим богу и в поход направим.
Садитесь веселей на корабли.
Развернуты знамена боевые.
Пускай лишусь я английского трона,
Коль не надену Франции корону.
Уходят.
Сцена 3
ЛОНДОН. ПЕРЕД ТРАКТИРОМ «КАБАНЬЯ ГОЛОВА» В ИСТЧИПЕ.
Входят Пистоль, хозяина трактира. Ним, Бардольф и мальчик.
Хозяйка. Прошу тебя, сахарный ты мой муженек, позволь мне проводить тебя до Стенса.
Пистоль
Нет, у меня и так в груди тоска.
Ободрись, Бардольф, — Ним, распетушись.
Мужайся, малый. Умер наш Фальстаф
И мы скорбеть должны.
Бардольф. Хотел бы я быть с ним, где бы он ни был сейчас, на небесах или в аду.
Хозяйка. Нет, уж он-то наверняка не в аду, а в лоне Артуровом, если только кому удавалось туда попасть. Он так хорошо отошел, ну, совсем как новорожденный младенец; скончался он между двенадцатью и часом, как раз с наступлением отлива. Вижу я, стал он простыни руками перебирать да играть цветами, потом посмотрел на свои пальцы и усмехнулся. Ну, думаю, не жилец он больше на свете. Нос у него заострился, как перо, и начал он бормотать все про какие-то зеленые луга. «Ну как дела, сэр Джон? — говорю я ему. — Не унывайте, дружок». А он как вскрикнет: «Боже мой! Боже мой! Боже мой!» — так раза три или четыре подряд. Ну, я, чтобы его утешить, сказала, что ему, мол, незачем думать о боге; мне думалось, что ему еще рано расстраивать себя такими мыслями. Тут он велел мне потеплее закутать ему ноги. Я сунула руку под одеяло и пощупала ему ступни — они были холодные, как камень; потом пощупала колени-то же самое, потом еще выше, еще выше, — все было холодное, как камень.
Ним. Говорят, он проклинал херес.
Хозяйка. Да, проклинал.
Бардольф. И женщин.
Хозяйка. Нет, этого не было.
Мальчик. Как же нет? Он говорил, что они воплощенные дьяволы с мясом и костями.
Хозяйка. Вот уж что касается мяса, то он терпеть не мог мясного цвета.
Мальчик. Он как-то сказал, что попадет к дьяволу в лапы из-за женщин.
Хозяйка. Да, случалось, он затрагивал женщин; но ведь он был ревматики все толковал о вавилонской блуднице.
Мальчик. Помните, раз увидел он блоху на носу Бардольфа — и говорит: «Это грешная душа горит в аду».
Бардольф. Ну, теперь топливу-то пришел конец, нечем поддерживать огонь. Вот и все, что я нажил у него на службе.
Ним. Не пора ли нам в путь? Король, пожалуй, уже отплыл из Саутемптона.
Пистоль
Идем! — Любовь моя, подставь мне губки.
Оберегай имущество мое;
Разумной будь, тверди: «Пей и плати!»
И никому не верь.
Ведь совесть — вафля, клятва же — солома.
Замок — вот пес надежный, мой утенок.
Пускай caveto [5] будет твой советник.
Ну, осуши хрусталь своих очей!
Во Францию, собратья по оружью!
Мы из французов высосем всю кровь.
Мальчик. Говорят, это нездоровая пища.
Пистоль
Скорей целуй ее в уста. — Идемте!
Бардольф. Прощай, хозяйка. (Целует ее.)
Ним. Я не могу целоваться — в этом вся соль. Однако прощайте.
Пистоль
Хозяйкой крепкой будь — вот мой тебе завет.
Хозяйка. Счастливого пути. Прощайте.
Уходят.
Сцена 4
ФРАНЦИЯ. ЗАЛ В КОРОЛЕВСКОМ ДВОРЦЕ.
Трубы.
Входят французский король со свитой, дофин, коннетабль и другие.
Французский король
Вся сила Англии идет на нас,
И приложить должны мы все старания,
Чтоб царственный отпор пришельцам дать.
Вы, герцоги Беррийский и Бретонский,
Брабантский, Орлеанский, двиньтесь в путь,
А также вы, дофин, и подготовьте
Все наши крепости к войне, снабдив
Припасами и смелым гарнизоном.
Вперед свирепо рвутся англичане,
Как воды в пасть разверстую пучины.
Должны мы осторожность проявить,
Которой учит нас пример недавний,
Когда на нивах наших англичане,
Столь презираемые нами, страх
На нас нагнали.
Дофин
Грозный мой отец,
Вы правы — мы должны вооружиться.
Ведь даже мир не должен усыплять нас,
И, если б не было о битвах речи,
Уместна все-таки была б забота
Об усиление крепостей и войска,
Как если бы грозила нам война.
Итак, немедля двинемся мы в путь,
Осмотрим слабые места страны
Усердно, не выказывая страха,
Как если б собирались англичане
Плясать, как на гулянье в майский день;
Ведь их страною так небрежно правят,
И скипетр ее в руках у сумасброда,
У юноши пустого, вертопраха
Чего ж бояться?
Коннетабль
Тише, принц дофин!
Вы судите о нем совсем превратно.
Спросите, ваша светлость, у послов,
С каким величием принял он послание,
Сколь мудрые советники при нем,
Как он в речах был сдержан, а меж тем
Как тверд и грозен в царственном решенье,
И вы поймете: буйство юных дней
Повадкой было римлянина Брута,
Что прикрывал свой ум безумия маской,
Как прикрывает опытный садовник
Навозом корни, что нежней других.
Дофин
Нет, вы неправы, коннетабль почтенный:
Другого мнения мы; но все равно.
При обороне выгоднее думать,
Что враг сильнее, чем на самом деле,
Тогда вернее защитимся мы.
А слабая и скудная защита
Подобна скряге, что, сукна кусочек
Жалея, портит весь камзол.
Французский король
Согласен.
Допустим, что силен король английский,
Так будем же и мы его достойны.
Отведал нашей крови прадед Гарри;
Он — порождение той семьи кровавой,
Что нас травила на родных дорогах.
Припомним самый черный наш позор
Проигранную битву при Креси,
Когда все принцы были взяты в плен
Рукой и черным именем Эдуарда
Уэльского, что звался Черным Принцем.
А на горе, сам мощный, как гора,
Стоял, увенчанный лучами солнца,
Его отец, с улыбкою любуясь,
Как героический его наследник
Творения природы истреблял,
Губя цвет племени, что двадцать лет
Отцы и бог растили. Генрих — отпрыск
Победной ветви; будем же страшиться
Его природной мощи и судьбы.
Входит гонец.
Гонец
От короля английского послы
К вам просят доступа, мой государь.
Французский король
Мы примем их сейчас. Введите их.
Гонец и несколько придворных уходят.
Охота горяча. Как рвутся псы!
Дофин
К ним повернитесь — и замрут на месте.
Тогда лишь лают псы, когда добыча
От них бежит. Мой добрый властелин,
Покруче с ними будьте, покажите,
Какого государства вы глава.
Греха в гордыне меньше, чем в смирение.
Входят придворные, с ними — Эксетер и свита.
Французский король
Вы к нам от английского короля?
Эксетер
Да. Он приветствует вас, государь,
И требует во имя всеблагого
Творца, чтоб вы от власти отреклись,
Сложив с себя заемное величие,
Что волей неба и людей законом
Ему с потомками его дано,
Корону Франции и все права,
И титулы различные, издревле
Присущие короне. Чтоб вы знали,
Что это не пустое притязание,
Почерпнутое в мусоре веков,
В пыли и прахе ветхого забвенья,
Он эту родословную вам шлет,
(подает родословную таблицу)
Где ветви все начертаны правдиво,
И просит вас таблицу рассмотреть.
Когда вы убедитесь, что ведет
Свой род он от славнейшего из славных
Эдварда Третьего, — он предлагает
Вернуть ему корону и страну,
Захваченные вами незаконно,
Поскольку он — природный их владыка.
Французский король
А если нет, — что будет?
Эксетер
Кровавая борьба; хотя б корону
В груди сокрыли вы, ее он вырвет.
Итак, на вас идет он грозной бурей,
В громах, колебля землю, как Юпитер,
Чтоб в случае отказа покорить.
Он заклинает вас любовью божьей
Отдать корону, пожалев несчастных,
Которым жадною, разверстой пастью
Грозит война. Он говорит: падут
На вашу голову убитых кровь
И слезы горьких вдов, сирот, невест
О женихах, супругах и отцах,
Что будут пролиты в грядущей распре.
Вот что он требует, вот цель посольства.
Но, если здесь присутствует дофин,
Я передам ему привет особый.
Французский король
Мы ваше предложение обсудим
И завтра брату-королю ответ
Дадим.
Дофин
А что касается дофина,
Я за него. Что Англия мне шлет?
Эксетер
Насмешку, ненависть, презрение, вызов
И все, что может мощный властелин
Вам выразить, себя не унижая,
И что считает он достойным вас.
Так молвит он, и, если ваш отец
Насмешки вашей горечь не смягчит
Согласием на требования наши,
От вас потребуют расплаты жаркой,
И ваша дерзость эхом прогремит
В пещерах Франции и в подземельях
И к вам вернется в грохоте орудий.
Дофин
Скажите, что отец мой даст согласие
Лишь вопреки желанью моему.
Я жажду с Англией борьбы; затем-то,
Как подходящий дар его беспутству,
Я и послал парижские мячи.
Эксетер
Парижский Лувр за это потрясет он,
Будь там хотя бы первый двор Европы,
И разницу, поверьте, вы найдете,
Как подданные все его нашли,
Меж обещанием юных дней его
И тем, что ныне он дает на троне;
По граммам взвешивает время он,
Потери ваши это вам докажут,
Когда побудет он у вас подольше.
Французский король
Ответ подробный завтра мы дадим.
Эксетер
Скорей нас отпустите, или Генрих
Придет узнать причину промедления:
Ведь он во Францию уже вступил.
Французский король
Мы скоро вас отпустим с добрым словом;
Лишь ночь себе дадим мы — срок ничтожный,
Чтобы решить серьезный столь вопрос.
Трубы.
Уходят.
АКТ III
ПРОЛОГ
Входит Хор.
Хор
Так наше действие летит вперед
На крыльях реющих воображения,
Быстрее дум. Представьте, как садится
Король в доспехах бранных на корабль
В Хемптонской гавани, и гордый флот
В сиянье Феба вымпелами веет.
Взгляните вы фантазии очами,
Как по снастям карабкаются юнги;
Свисток услышьте в рокоте нестройном,
Порядок водворяющий; смотрите,
Надул незримый ветер паруса,
Влекущие громады кораблей
Наперекор волнам. Вообразите,
Что с берега вы смотрите на город,
Качающийся на крутых валах,
Так представляйся могучий флот,
В Гарфлер плывущий. Следуйте за ним!
Цепляйтесь мыслью за корму судов;
Покиньте Англию, как ночь, немую,
Которую старухи стерегут
Да старики, утратившие силы.
Или младенцы, что еще в пеленках;
Ведь каждый, у кого на подбородке
Хоть волосок пробился, поспешает
Во Францию за рыцарями вслед.
Работу дайте мыслям. Перед вами
Осада города: с лафетов пушки
Разверзли пасти грозно на Гарфлер.
Представьте, что из лагеря французов
Посол, вернувшись, сообщает Гарри,
Что предлагает дочь ему король
И герцогства ничтожные в придачу.
Отвергли предложение. Канонир
Подносит к пушке дьявольский фитиль.
Тревога. Пушечная пальба.
Все сметено. Игрой воображения
Прошу восполнить наше представление.
(Уходит).
Сцена 1
ФРАНЦИЯ. ПЕРЕД ГАРФЛЕРОМ.
Барабанный бой.
Входят король Генрих, Эксетер, Бедфорд, Глостер и солдаты, которые несут штурмовые лестницы.
Король Генрих
Что ж, снова ринемся, друзья, в пролом,
Иль трупами своих всю брешь завалим!
В дни мира украшают человека
Смирение и тихий, скромный нрав;
Когда ж нагрянет ураган войны,
Должны вы подражать повадке тигра.
Кровь разожгите, напрягите мышцы,
Свой нрав прикройте бешенства личиной!
Глазам придайте разъяренный блеск
Пускай, как пушки, смотрят из глазниц;
Пускай над ними нависают брови,
Как выщербленный бурями утес
Над основанием своим, что гложет
Свирепый и нещадный океан.
Сцепите зубы и раздуйте ноздри;
Дыханье придержите; словно лук.
Дух напрягите. — Рыцари, вперед!
В вас кровь отцов, испытанных в бою,
Отцов, которые, как Александр,
С утра до ночи здесь упорно бились
И прятали мечи в ножны тогда лишь,
Когда уж нечего рубить им было.
Не опозорьте матерей своих,
Но докажите, что и впрямь родили
Вас те, кого зовете вы отцами.
Пример подайте вы простолюдинам;
Учите их сражаться. — Поселяне!
Вас Англия взрастила, — так теперь
Явите мощь свою, нам показав,
Что вы ее сыны. Я в том уверен;
Ведь нет средь вас столь низких, в чьих бы взорах
Теперь огонь не вспыхнул благородный.
Стоите, вижу, вы, как своры гончих,
На травлю рвущиеся. Поднят зверь.
С отвагой в сердце риньтесь в бой, крича:
«Господь за Гарри и святой Георг!»
Уходят.
Барабанный бой. Пушечная пальба.
Сцена 2
ТАМ ЖЕ.
Входят Ним, Бардольф, Пистоль и мальчик.
Бардольф. Вперед, вперед, вперед! К пролому! К пролому!
Ним. Прошу тебя, капрал, погоди минутку. Уж больно горяча потасовка! А у меня ведь нет про запас лишней жизни. Тут, брат, шутки плохи. Вот какая тут музыка.
Пистоль
Здесь небу жарко, верно ты сказал.
Ударов град; рабы господни гибнут.
Но щит и меч
В кипение сеч
Стяжают славу нам.
Мальчик. Хотел бы я сейчас сидеть в кабачке, в Лондоне. Я готов отдать всю славу на свете за кружку эля и безопасность.
Пистоль
И я тоже.
О, если б было мне дано
Свершить желание одно
Удрать в кабак родной!
Мальчик
Не худо: но бежать отсюда
Трудней, чем птице петь.
Входит Флюэллен.
Флюэллен. К пролому, собаки вы этакие! Вперед, подлецы! (Гонит их.)
Пистоль
Великий герцог, пощади бедняг!
Умерь свой гнев, свой мужественный гнев.
Умерь свой гнев, великий герцог!
Голубчик, дорогой! — Будь милостив, смягчись!
Ним. Славная шутка! А вот вашей чести не до шуток.
Все, кроме мальчика, уходят.
Мальчик. Как я ни зелен, а сумел разглядеть этих трех хвастунов. Я служу всем троим; а вот если бы им пришлось мне служить, они втроем не сумели бы угодить мне одному: ведь из трех таких лодырей не выкроить и одного настоящего человека. Бардольф молодец с лица, а душой овца: хорохорится, а драться не желает. Пистоль на язык лих, а на руку тих: на словах дерется, а за оружье не берется. А Ним где то слыхал, будто молчаливые люди самые храбрые; вот он и боится даже помолиться вслух, чтобы его не сочли за труса. Сквернословил он на своем веку мало, зато мало сделал и хорошего. Никому не разбивал он башки, кроме как самому себе, с пьяных глаз, о столб. Эти молодцы тащат все что угодно и говорят, что все это военная добыча. Бардольф как-то стянул футляр от лютни, протащил его двенадцать миль и продал за полтора пенса. Ним и Бардольф даже побратались, чтобы вместе красть. В Кале они стащили лопатку для углей. Сразу видно: любят ребята жар загребать. Хотелось бы им, чтобы и мои руки, как перчатки и платки, были как дома в чужих карманах, да мне это не по нутру. Если будешь перекладывать из чужих карманов в спои, только совесть замараешь. Надо мне бросить этих хозяев и поискать другой службы; желудок мой слаб и не переваривает их пакостей; надо изрыгнуть эту дрянь. (Уходит.)
Входит Флюэллен, за ним — Гауэр.
Гауэр. Капитан Флюэллен, вас требуют к подкопу: герцог Глостер хочет с вами поговорить.
Флюэллен. К подкопу? Скажите герцогу, что к подкопу не следует подходить. Этот подкоп, видите ли, сделан не по всем правилам военного искусства, он недостаточно глубок. Противник, видите ли, подвел контрмину на четыре ярда глубже, — так и доложите герцогу. Ей-богу, они взорвут всех нас, если не последует лучших распоряжений.
Гауэр. Осадные работы поручены герцогу Глостеру, а он во всем положился на одного ирландца; кажется, это очень храбрый человек.
Флюэллен. Ведь это капитан Мак-Моррис, не правда ли?
Гауэр. Как будто бы так.
Флюэллен. Ей-богу, он осел, каких на свете мало; я готов сказать ему это в лицо. Он смыслит в военном искусстве — я имею в виду римское военное искусство не больше, чем щенок.
Входят Мак-Моррис и капитан Джеми.
Гауэр. Вот он идет, а с ним шотландский капитан Джеми.
Флюэллен. Капитан Джеми — на редкость храбрый человек, это всем известно; он полон знаний и отлично изучил древнее военное искусство; Это видно по его приказаниям. Ей-богу, он сумеет отстоять свое мнение не хуже любого военного, если речь зайдет о военном деле у древних римлян.
Джеми. Добрый день, капитан Флюэллен.
Флюэллен. Доброго дня и вашей чести, добрейший капитан Джеми.
Гауэр. Ну, как дела, капитан Мак-Моррис? Вы бросили ваш подкоп? Саперы прекратили работу?
Мак-Моррис. Да. Скверное дело, ей-богу: работу бросили, протрубили отступление. Клянусь своей рукой и душой моего отца, скверное дело, — все бросили. Да! Спаси меня бог, я бы в какой-нибудь час взорвал весь город. О, скверное дело, скверное дело, клянусь своей рукой! Совсем скверное.
Флюэллен. Капитан Мак-Моррис! Умоляю вас, соблаговолите немного побеседовать со мной — как бы это сказать — о военном искусстве, о римском искусстве. Это, видите ли, будет спор и дружеская беседа, отчасти — чтобы я мог укрепить свое мнение, отчасти — для сатисфакции моего ума касательно принципов военной дисциплины; в этом все дело.
Джеми. Честное слово, это будет очень хорошо, добрейшие мои капитаны. С вашего разрешения, я тоже приму участие в беседе и при случае вверну свое словцо, черт побери!
Мак-Моррис. Теперь не время для бесед, спаси меня бог! День горячий: тут вам и жара, и война, и король, и герцоги. Совсем не время для бесед. Город осажден. Слышите, трубы зовут нас к пролому, а мы тут болтаем и бездельничаем, истинный бог! Стыдно нам всем, спаси меня бог! — стыдно стоять без дела, клянусь моей рукой! — стыдно! Тут надо глотки резать и дело делать, а у нас ничего не сделано, спаси меня бог! Да!
Джеми. Клянусь мессой, прежде чем закрою глаза на ночь, я сослужу хорошую службу или лягу костьми; но, если придется умирать, я дорого продам свою жизнь — это уж как пить дать, коротко и ясно. Черт возьми, я бы охотно послушал вашу беседу!
Флюэллен. Капитан Мак-Моррис! Я — как бы это сказать, — с вашего разрешения, полагаю, что немногие из вашей нации…
Мак-Моррис. Из моей нации? Что такое моя нация? Негодяи, что ли, какие-нибудь? Ублюдки? Мерзавцы? Мошенники? Что такое моя нация? Кто смеет говорить о моей нации?
Флюэллен. Если вы, капитан Мак-Моррис, придаете моим словам — как бы это сказать — совсем другой смысл, то я, чего доброго, подумаю, что вы недостаточно любезны со мной, недостаточно меня уважаете. А ведь я ничем не хуже вас — и по части военной дисциплины, и по части происхождения, да и во всех других смыслах.
Мак-Моррис. Ну, этого я не думаю. Вот я снесу вам башку, спаси меня бог!
Гауэр. Господа! Вы не поняли друг друга.
Джеми. Ах, какая ужасная ошибка!
Слышны трубы, возвещающие о переговорах.
Гауэр. Город вызывает нас на переговоры.
Флюэллен. Капитан Мак-Моррис! При более подходящем случае — как бы это сказать я вам докажу, что знаю военное искусство, а сейчас — довольно.
Уходят.
Сцена 3
ТАМ ЖЕ. ПЕРЕД ВОРОТАМИ ГАРФЛЕРА.
На стенах — комендант и несколько горожан; внизу английское войско.
Входит король Генрих со свитой.
Король Генрих
Ну как? На что решился комендант?
В последний раз ведем переговоры;
Поэтому на милость нашу сдайтесь
Иль в гордой жажде смерти бросьте нам
Свой вызов. Говорю вам как солдат,
А это имя очень мне подходит,
Начав бомбардировку вновь, не кончу,
Пока полуразрушенный Гарфлер
Не будет погребен под грудой пепла.
Замкнутся милосердия врата;
Свирепый воин, грубый, жесткий сердцем,
С душою необузданнее ада,
Рукой кровавой скосит, как траву,
Прекрасных ваших дев, детей цветущих.
Моя ль вина, коль ярая война
В уборе пламени, как тьмы владыка,
С лицом в крови, неистовства свершит,
Что связаны с борьбой и разрушением?
Моя ль вина — о нет, скорее ваша,
Коль ваши девы в руки попадут
Горячего и буйного насилия?
Как удержать разнузданное зло,
Когда оно с горы стремит свой бег?
Ведь так же безнадежно обуздать
Солдат, воспламененных грабежом,
Как на берег призвать Левиафана.
Поэтому, о жители Гарфлера,
Свой город пожалейте, свой народ,
Пока еще подвластны мне войска,
Пока прохладный ветер милосердия
Уносит прочь отравленные тучи
Насилия, убийства, грабежа.
Иначе вы увидите тотчас же,
Как, весь в крови, от ярости слепой,
Солдат ухватит грязною рукой
За косы ваших дочерей кричащих
Рванув отцов за бороды седые,
Им головы о стены раздробит;
Проткнет копьем детей полуодетых,
И, обезумев, матери рыданием
Свод неба потрясут, как иудейки,
Когда младенцев Ирод избивал.
Что скажете? Вы город нам сдадите?
Иль это все вы претерпеть хотите?
Комендант
Надеждам нашим наступил конец;
Дофин, чьей помощи просили мы,
Ответил, что пока еще не в силах
С таким сразиться войском, чтобы нас
Освободить. Итак, король великий,
На вашу милость город мы сдаем.
Входите к нам; располагайте всем,
Мы более не в силах защищаться.
Король Генрих
Открыть ворота! — Эксетер, мой дядя,
В Гарфлер войдите; пребывайте там
И укрепитесь против сил французских;
Всем окажите милость, добрый дядя.
Близка зима; растут в войсках болезни,
И мы вернемся временно в Кале.
Сегодня в городе гостим у вас,
А завтра в путь готовы в ранний час.
Трубы.
Король со свитой уходит в город.
Сцена 4 [6]
КОМНАТА ВО ДВОРЦЕ ФРАНЦУЗСКОГО КОРОЛЯ.
Входят Екатерина и Алиса.
Екатерина. Alice, tu as ete en Angleterre, et tu parles bien le langage.
Алиса. Un peu, madame.
Екатерина. Je te prie, m'enseignez: il faut que j'apprenne a parler. Comment appelez-vous la main en Anglois?
Алиса. La main? elle est appelee de hand.
Екатерина. De hand. Et les doigts?
Алиса. Les doigts? ma foi, j'oublie les dolgts: mais je me souviendrai. Les doigts? Je pense qu'ils sont appeles de fingres.
Екатерина. La main, de hand; les doigts, de fingres. Je pense que je suis le bon ecolier; j'ai gagne deux mots d'Anglais vitement. Comment appelez-vous les ongles?
Алиса. Les ongles? nous les appelons de nails.
Екатерина. De nails. Ecoutez; dites-moi, si je parle bien: de hand, de fingres, et de nails.
Алиса. С'est bien dit, madame; il est fort bon Anglois.
Екатерина. Dites-moi l'Anglois pour le bras.
Алиса. De arm, madame.
Екатерина. Et le coude?
Алиса. De elbow.
Екатерина. De elbow. Je m'en fais la repetition de tous les mots que vous m'avez appris des a present.
Алиса. Il est trop difficile, madame, comme je pense.
Екатерина. Excusez-moi, Alice; ecoutez: de hand, de fingres, de nails, de arm, de bilbow.
Алиса. De elbow, madame.
Екатерина. O Seigneur Dieu, je m'en oublie; de elbow. Comment appelez-vous le col?
Алиса. De neck, madame.
Екатерина. De nick. Et le menton?
Алиса. De chin.
Екатерина. De sin. Le col, de nick; le menton, de sin.
Алиса. Oui. Sauf votre honneur, en verite, vous prononcez les mots aussi droit que les natifs d'Angleterre.
Екатерина. Je ne doute point d'apprendre, par la grace de Dieu, et en peu de temps.
Алиса. N'avez vous pas deja oublie ce que je vous ai enseigne?
Екатерина. Non, je reciterai a vous promptement: de hand, de fingres, de mails…
Алиса. De nails, madame.
Екатерина. De nails, de arm, de ilbow.
Алиса. Sauf votre honneur, de elbow.
Екатерина. Ainsi dis-je; de elbow, ds nick, et de sin. Comment appelez-vous le pied et la robe?
Алиса. De foot, madame, et de coun.
Екатерина. De foot, et de coun? О Seigneur Dieu! Ce sont mots de son mauvais, corruptible, gros et impudique, et non pour les dames d'honneur d'user: je ne voudrais prononcer ces mots devant les seigneurs de France pour tout le monde. Foh! de foot et de coun! Neanmoins, je reciterai une autre fois ma lecon ensemble: de hand, de fingres, de nails, de arm, de elbow, de nick, de sin, de foot, de coun.
Алиса. Excellent, madame!
Екатерина. C'est assez pour une fois; allons nous a diner.
Уходят.
Сцена 5
ТАМ ЖЕ. ДРУГАЯ КОМНАТА ВО ДВОРЦЕ.
Входят французский король, герцог Бурбонский, коннетабль Франции и другие.
Французский король
Сомнений нет: он Сомму перешел.
Коннетабль
И, коль теперь мы не сразимся с ним,
Во Франции не жить нам, государь;
Покинем все и варварам-пришельцам
Мы виноградники свои уступим.
Дофин
О Dieu vivant! Возможно ли побегам,
[6]
Рожденным сладострастием наших предков,
Росткам, привитым к дикому стволу,
Подняться так внезапно к облакам,
Глумясь над их самих родившим стеблем?
Герцог Бурбонский
Норманны! Все норманнские ублюдки!
Mort de ma vie! Коль мы его не сможем
[7]
Остановить, я герцогство продам
И ферму грязную себе куплю
На острове зубчатом Альбиона.
Коннетабль
Dieu de batailles! Откуда пыл у них?
[8]
Их край туманен, холоден, угрюм,
И солнце бледное, сурово хмурясь,
Плоды их убивает. Разве может
Отвар из ячменя, для кляч пригодный,
Их ледяную кровь разгорячить?
А наша кровь, согретая вином,
Холодной станет? Ради нашей чести,
Не будем мы сосульками на кровле
Висеть, меж тем как тот народ холодный
Горячим потом нам кропит поля,
Что лишь бедны отвагою владельцев.
Дофин
Клянусь я честью!
Все дамы говорят, смеясь над нами,
Что пыл у нас погас, что им придется
Отдать тела английской молодежи,
Чтоб Францию бойцами населить.
Герцог Бурбонский
Шлют к англичанам нас — учить их танцам:
Летучим вольтам, сладостным курантам,
И говорят, что наша сила в пятках:
Мы мастера лишь бегать от врага.
Французский король
Где наш герольд Монжуа? Послать его,
Пусть вызовом приветствует врагов.
Воспряньте, принцы, и спешите в бой!
Острей меча пусть будет наша доблесть.
Шарль Делабре, французский коннетабль,
Вы, герцоги Бурбонский и Беррийский,
Брабантский, Орлеанский, Адансонский,
Бургундский, Барский; Водемон, Рамбюр,
Жак Шатильон, Бомон, Фуа, Фоконбер,
Гранпре, Русси, Лестраль и Бусико,
Вы, герцоги, и принцы, и бароны,
Во имя ваших ленов — стыд наш смойте.
Английский Гарри рвется в глубь страны,
Гарфлера кровью обагрив знамена.
Вы на врага обрушьтесь, как лавина,
Что низвергают снеговые Альпы
С высот на дно подвластных им долин.
Ударьте разом, — сил у вас довольно,
И привезите пленником в Руан
Его в повозке.
Коннетабль
Это будет славно!
Но жалко мне, что рать его мала,
Изнурена болезнями, походом.
Уверен я: при виде наших войск
Сорвется сердце Гарри в бездну страха,
И вместо подвигов он выкуп даст.
Французский король
Поторопите, коннетабль, Монжуа.
Пусть Генриху он скажет: мы желаем
Узнать, какой он нам предложит выкуп.
Дофин, останетесь в Руане вы.
Дофин
О нет! Мой государь, я умоляю…
Французский король
Терпение. Останетесь вы с нами,
Вы, коннетабль и принцы, все в поход!
Пускай скорей победы весть придет.
Уходят.
Сцена 6
АНГЛИЙСКИЙ ЛАГЕРЬ В ПИКАРДИИ.
Входят с разных сторон Гауэр и Флюэллен.
Гауэр. Ну как дела, капитан Флюэллен? Откуда вы? С моста?
Флюэллен. Уверяю вас, на мосту делаются славные дела.
Гауэр. Что, герцог Эксетер невредим?
Флюэллен. Герцог Эксетер настоящий герой, прямо Агамемнон. Этого человека я люблю и уважаю от всей души, от всего сердца; это мой священный долг: всю жизнь буду его любить изо всех сил. Слава богу, он пока целехонек, он защищает мост весьма доблестно, с отличным знанием военного дела. Там на мосту есть один прапорщик-лейтенант, — по совести скажу, мне думается, он храбр, как Марк Антоний; его никто на свете не уважает, а я сам видел, как храбро он нес службу.
Гауэр. Как его зовут?
Флюэллен. Его зовут прапорщик Пистоль.
Гауэр. Я его не знаю.
Входит Пистоль.
Флюэллен. Вот он.
Пистоль
Ну, капитан, мне милость окажи!
Ведь герцог Эксетер с тобой любезен.
Флюэллен. Да, слава богу; признайся, я заслужил его расположение.
Пистоль
Бардольф, солдат отважный, крепкий сердцем
И редкой храбрости, — судьбой жестокой
И прихотью Фортуны колеса,
Слепой богини,
Стоящей на бегущем вечно камне…
Флюэллен. С вашего разрешения, прапорщик Пистоль, Фортуну изображают слепой, с повязкой на глазах, чтобы показать, что она слепая; затем ее изображают на колесе, чтобы показать вам — и в этом заключается мораль, — какой у нее нрав: она неустойчива, непостоянна, ненадежна и вечно меняется; она стоит как бы это сказать — ногами на круглом камне, и камень тот катится себе и катится. По правде говоря, поэт превосходно описывает Фортуну. Какая здесь прекрасная мораль!
Пистоль
Фортуна Бардольфу — суровый враг:
Распятие похитил он — и будет
Повешен. Злая смерть!
Пусть вешают собак, не человека;
Веревка пусть ему не сдавит глотку.
Но Эксетер обрек его на смерть
За пустяковину.
Замолви перед герцогом словечко
И пусть Бардольфа жизненную нить
Не перервет грошовая веревка.
Проси его. Я отплачу тебе.
Флюэллен. Прапорщик Пистоль, я вас отчасти понимаю.
Пистоль
Итак, возрадуйся.
Флюэллен. Тут, право, нечему радоваться, прапорщик. Будь он мне даже — как бы это сказать — родной брат, я бы ни слова не сказал, если бы герцог отправил его на виселицу. Дисциплина прежде всего.
Пистоль
Умри, проклятый! Фигу получай!
Флюэллен. Хорошо.
Пистоль
