2020-05-25
68
Вильям Шекспир
ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ В 14 ТОМАХ
Том 2
ГЕНРИХ IV
историческая хроника в V актах
Часть II
Действующие лица
Король Генрих IV
его сыновья:
Генрих, принц Уэльский, в последствии король Генрих V;
Томас, герцог Кларенс;
Джон, принц Ланкастерский
сторонники короля:
Принц Гемфри Глостер
Граф Уорик
Граф Уэстморленд
Граф Соррей
Гауэр
Гаркорт
Блент
Лорд Верховный судья.
Его помощник.
противники короля:
Граф Нортумберленд.
Скруп, архиепископ Йоркский.
Лорд Моубрей
Лорд Гастингс
Лорд Бардольф
Сэр Джон Кольвиль
Треверс, Мортон — слуги Нортумберленда.
Сэр Джон Фальстаф.
Паж Фальстафа.
Бардольф.
Пистоль.
Пойнс
Пето.
Шеллоу, Сайленс — мировые судьи.
Деви, слуга Шеллоу.
рекруты:
Грибок
Облако
Лишай
Немочь
Телок
полицейские:
|
|
|
Клещ
Коготь
Леди Нортумберленд.
Леди Перси.
Мистрис Куикли, трактирщица в Истчипе.
Доль Тершит.
Лорды, офицеры, солдаты, пажи, горожане, привратник, гонцы, два судебных пристава, трактирные слуги, полицейские, слуги и свита.
Олицетворение Молвы — в прологе.
Танцор, читающий эпилог.
МЕСТО ДЕЙСТВИЯ — АНГЛИЯ НАЧАЛА XV ВЕКА
ПРОЛОГ
УОРКУОРТ. ПЛОЩАДКА ПЕРЕД ЗАМКОМ.
Входит Олицетворение Молвы в платье, расписанном языками.
Олицетворение Молвы
Развесьте уши. К вам пришла Молва.
А кто из вас не ловит жадно слухов?
Я быстро мчусь с востока на закат,
И лошадью в пути мне служит ветер.
Во все концы земли я разношу
Известия о делах земного шара.
Я сшила плащ себе из языков,
Чтоб ими лгать на всех наречиях мира.
Нет выдумки такой и клеветы,
Которой я б ушей не засорила.
Я говорю про мир в канун войны,
И я вооружениями пугаю
В дни тишины, когда земля полна
Какой-нибудь совсем другой заботы.
Молва — свирель. На ней играет страх,
Догадка, недоверчивость и зависть.
Свистеть на этой дудке так легко,
Что ею управляется всех лучше
Многоголовый великан — толпа.
Но это вам разжевывать излишне.
Мы с вами тут как бы одна семья
И знаем слишком хорошо друг друга.
Скажу, зачем я здесь. Сюда летит
Весть о победе Генриха. Мне надо
Неправдой эту правду предварить.
Под Шрусбери разбито войско Перси,
В крови бунтовщиков потоплен бунт,
Но я не выдам истинных событий.
Наоборот, я здесь, чтоб раззвонить,
Что жертвой Готспера пал Гарри Монмут,
А Дуглас обезглавил короля.
Вот я какие бредни распускала
|
|
|
По мелким придорожным городкам,
Лежащим между Шрусберийским полем
И этой грозной каменной стеной,
Источенной червями, за которой
Родитель Готспера, Нортумберленд,
Скрывается в притворном нездоровье.
Гонцы сюда привозят только то,
Что от меня узнали по дороге,
Но лучше б он с надеждою расстался
И ложною мечтой не обольщался.
(Уходит.)
АКТ I
Сцена 1
ТАМ ЖЕ.
Входит лорд Бардольф.
Лорд Бардольф
Привратник!
Привратник отворяет ворота.
Дома граф?
Привратник
Как доложить?
Лорд Бардольф
Скажи, лорд Бардольф у ворот ждет графа.
Привратник
Его сиятельство сейчас в саду.
Благоволите постучать в калитку.
Входит Нортумберленд.
Лорд Бардольф
А вот он неожиданно и сам.
Привратник уходит.
Нортумберленд
Что нового, лорд Бардольф? Каждый миг —
Какой-нибудь нежданный слух. События,
Порвав узду, как норовистый конь,
Несут, ломая пред собой преграды.
Лорд Бардольф
Граф, я с известиями из Шрусбери.
Нортумберленд
О, если бы с хорошими!
Лорд Бардольф
С такими,
Какие сердце может пожелать.
Король смертельно ранен. Принца Гарри
Убил ваш сын, а Дуглас зарубил
Обоих Блентов. Молодой Ланкастер,
Принц Джон, лорд Стеффорд и Уэстморленд
Бежали. Монмутов ленивый боров
Фальстаф — у сына вашего в плену.
He правда ли, великая победа?
Что Цезаря триумфы перед ней!
Нортумберленд
Откуда сведенья вы почерпнули?
Вы были в Шрусбери? Сражались там?
Лорд Бардольф
Я говорил с приехавшим оттуда.
Он это все мне клятвой подтвердил.
Нортумберленд
Ах, очень кстати! Вот слуга мой Треверс,
Он на разведку ездил от меня.
Входит Треверс.
Лорд Бардольф
Милорд, я обогнал его дорогой.
Он знает только все со слов моих.
Нортумберленд
Что нового на свете слышно, Треверс?
Треверс
От встречного узнав про наш успех,
Я с лордом повернул домой обратно,
Но лордов конь резвей, и я отстал.
Когда он скрылся, сзади показался
Другой наездник и, на всем скаку
Сдержав коня, спросил дорогу в Честер.
Я показал дорогу и спросил,
Что в Шрусбери. На это он ответил,
Что Перси счастья в битве не имел,
Что «шпора пылкая» его остыла,
И, больше ничего не говоря,
Взвил на дыбы измученную лошадь
И, горяча ее, пустился вскачь,
Как будто в беге пожирал пространство.
Нортумберленд
Что ты сказал? Постой-ка. Повтори.
Что охладела Готсперова шпора
И не было удачи мятежу?
Лорд Бардольф
Оставьте. Если Гарри ваш сегодня
Не выиграл сражения, отдаю
За шелковый лоскут свое баронство.
Он победил. Не спорьте. Это — вздор.
Нортумберленд
Откуда ж мог представить столько данных
Проезжий этот?
Лорд Бардольф
Это — мародер,
Укравший лошадь, на которой ехал.
Он говорил, что в голову взбредет.
Но вот другой слуга ваш с новостями.
Входит Мортон.
Нортумберленд
Взгляните на него. Его лицо
Как извещение с траурной каймою.
Такой бывает вид у берегов,
Опустошенных бурею прилива.
Ты в Шрусбери был, Мортон?
Мортон
Я бегом
Бежал, милорд, без памяти оттуда.
Все, что есть в смерти страшного, на нас
Свалилось разом там.
Нортумберленд
Что сын и брат мой?
Но ты дрожишь, и бледность щек твоих
Все выдает мне раньше, чем твой голос.
Так, верно, именно пришел гонец
Сказать Приаму о пожаре Трои,
Так бледен был, растерян и убит.
Но прежде чем он выговорил слово,
|
|
|
Из-за откинутой полы шатра
Приам увидел сам огонь пожара.
Так точно гибель Перси я прочел
В твоих глазах. Ты поведешь, наверно,
Издалека: «Вот что свершил ваш сын.
А вот что — брат. А вот что сделал Дуглас».
Ты подготовишь, чтобы оглушить
Потом известием, что они убиты.
Мортон
Нет, Дуглас жив и жив еще ваш брат,
Однако сын ваш…
Нортумберленд
Сын мой умер? Умер?
Как я предвидел! Как подозревал!
Беду мы чуем с первого же взгляда
И лишь боимся подтверждения вслух.
Но если можешь, высмей опасения.
Скажи, что граф твой баба и дурак.
Я с наслажденьем проглочу обиду
И, если нагрубишь мне, награжу.
Мортон
Как возражать вам? Глаз у вас хороший.
Вы — умный, дальновидный человек.
Нортумберленд
Ты признаешься, что его убили?
Зачем же ты качаешь головой,
Как будто отрицаешь эту гибель?
Ведь только клеветать на мертвых грех,
А разве клевета, что мертвый умер?
Конечно, тяжко сообщать про смерть,
И голос тех, кто носит эти вести,
Отталкивает нас потом всю жизнь,
Как колокол, звонивший по усопшим.
Лорд Бардольф
Не верю я, чтоб сын ваш был убит.
Мортон
Разуверять вас было б мне приятней.
Но я видал без памяти, в крови
Пред Монмутом поверженного Перси,
Который, павши, больше не вставал.
Он даже трусов зажигал отвагой.
Когда ж разнесся слух, что он убит,
Не стало храбрых. Все упали духом.
Он все скреплял. Лишь им держался бунт,
А без него распалось все на части.
Людей ошеломила эта смерть
И обратила всех в слепое бегство.
Тогда брат Вустер ваш и сдался в плен,
И был захвачен Дуглас, перед этим
В трех встречах перебивший подставных,
Одетых королем. Но вдруг он струсил,
Пустился наутек и тут был взят,
Разбившись вместе с лошадью с разбега.
Итак, сражение выиграл король
И выслал войско против вас, которым
Командует принц Джон и Уэстморленд.
Вот, кажется, и все.
Нортумберленд
Слезам и скорби
Предамся после. Но спасибо им.
|
|
|
В их горечи содержится лекарство.
Когда б я перед этим был здоров,
Я заболел бы от таких известий.
Но я хворал, и вот я исцелен.
Как в новом пароксизме лихорадки
Из рук сиделки рвется вон больной,
Пластом без сил лежавший перед этим,
Я ослабел от горя, но зато
Мне ярость удесятеряет силы.
Стать на ноги! Долой костыль!
Стянуть Железной рукавицей эту руку!
Повязку с головы! Она не шлем
И не защита от верховной власти
Пришедшей в возбуждение от побед.
Нет, шлем сюда! И до бровей надвинуть!
И бросить вызов самым худшим дням
Из всех, назначенных Нортумберленду!
Пусть небеса разверзнут хляби вод.
Пусть хлынут волны нового потопа.
Пускай умрет порядок. Пусть во всех
Проснется Каин, и в потоках крови
Окончится существования фарс,
И сумрак ночи похоронит мертвых.
Треверс
Сдержитесь. Волноваться вам нельзя.
Лорд Бардольф
Не отдавайтесь так во власть страданья.
Мортон
От вашей бодрости зависит жизнь
Сообщников. У вас в руках их счастье.
Вы и себя должны держать в руках.
Наверное, пред тем как взбунтоваться,
Вы перебрали мысленно в уме
Возможные последствия. Вы знали,
Что в этой страшной сече часть мечей
Подъята будет и над вашим сыном,
Что он привык опасностью шутить
И может в пропасть с крутизны свалиться,
Что смертен он, как все, и уязвим.
Вы знали, что в своем слепом бесстрашие
Он рвется вглубь, где гуще льется кровь.
Вы это понимали, и, однако,
Ему вы приказали выступать
И ведь не отменили приказания.
Так что же нового произошло
В исходе первой дерзновенной схватки,
Чего бы вы предвидеть не могли?
Лорд Бардольф
Нас всех печалит это поражение,
Но разве кто-нибудь из нас не знал
Всей шаткости расчетов на удачу?
Но цель манила, мы пустились вплавь,
Нас не смутила вероятность бури.
Так надо поступать нам и теперь.
Нужна решимость и готовность к жертвам.
Все на алтарь: имущество и жизнь!
Мортон
Как я слыхал, архиепископ Йоркский
Вооружился. Он связал людей
Сильнейшею порукою, чем Перси.
Ваш сын, увы, командовал в бою
Не душами людей, а их телами.
Всех в кукол превращало слово «бунт»
И мучило сознанье беззакония.
Казалось, что на нашей стороне
Одни мечи, а что сердца и руки
Сковал мороз, как рыб зимой в пруду.
А тут мятеж возводят в символ веры.
Епископ почитается святым.
Все вверились ему душой и телом.
Кровь короля Ричарда соскоблив
С Помфретских плит, над этою святыней
Он говорит, что послан оградить
Несчастный край от козней Болинброка.
И стар и мал стекаются к нему.
Нортумберленд
Да, я слыхал, но под влиянием горя
Не стал расспрашивать вас в первый миг.
Пойдемте в замок. Надобно обдумать,
Как действовать и лучше отомстить.
Мы одиноки. Нам нужна подмога.
Друзей ценить нам надо. Их немного.
Уходят.
Сцена 2
ЛОНДОН. УЛИЦА.
Входит Фальстаф, следом за которым мальчик-паж несет его меч и щит.
Фальстаф. Ну, ты, великан, что сказал доктор про мою мочу?
Паж. Доктор сказал, что моча сама по себе хорошая, но что больной, от которого она взята, может быть очень плох.
Фальстаф. Каждый считает своим долгом изощрять на мой счет остроумие, точно на свете нет другого развлечения. Я не только каламбурю все время сам, но даю еще пищу чужим шуткам. Эй, карапуз, гляжу я на нас с тобой, когда ты таскаешься за мной вот этаким манером, и знаешь, похоже, точно я опоросившаяся свинья, которая съела всех своих поросят, кроме одного, и вот он все шляется за нею сзади. Либо я ничего не смыслю в таких вещах, либо принц нарочно приставил тебя ко мне, чтобы оттенить мой рост. Конечно, лучше бы он просто подарил мне тебя вместо пера на шляпу, пигалица ты этакая. Но я не люблю драгоценных безделушек и не буду оправлять тебя в золото, а отправлю назад к принцу, который преподнес мне тебя. Он такой же молокосос, как ты, и скорее у меня вырастет борода на ладони, чем у него пробьется когда-нибудь пух на подбородке. Ну, что ты узнал у Домбльтона, малютка? Поставит он мне атлас на штаны и накидку?
Паж. Бардольф для него не поручитель. Он просит другого. Ваших закладных он не признает.
Фальстаф. Пусть сгорит он в таком случае от жажды, как богач в притче. Что за баснословный подлец! Водить честного человека за нос с такой корыстной целью! Пуританские святоши! У портного ничего нельзя взять в кредит без этих глупых толков о поручительстве! Я лучше соглашусь, чтобы рот мне набили крысиной отравой, чем слушать этот вздор о поручительстве. Ну хорошо. Черт с ним. Пусть спит спокойно. Он боится, как бы я его не обманул без поручительства, и не замечает, как его надувает его собственная жена. Где Бардольф?
Паж. Он отправился в Смитфилд купить вам лошадь.
Фальстаф. Есть поговорка: «Не нанимай слуги с паперти, не покупай лошадей в Смитфилде и не женись на первой встречной». С Бардольфом я познакомился в соборе святого Павла, а лошадь он мне покупает в Смитфилде. Для полноты картины мне остается жениться на прохожей, и все будет в порядке.
Паж. Сэр, вон должностное лицо, которое посадило принца в тюрьму за то, что тот набросился на него с кулаками, заступаясь за Бардольфа.
Фальстаф. Идем вперед без оглядки. Я не желаю его видеть. (Отходит в глубину сцены, взяв меч и щит у пажа)
Входит верховный судья с помощником.
Верховный судья. Кто это впереди?
Помощник. Это Фальстаф, милорд.
Верховный судья. А, это тот, который привлекался к суду за ограбленье?
Помощник. Да, милорд. Но потом он показал себя с хорошей стороны. Он был под Шрусбери, и теперь, как я слыхал, его посылают с поручением в армию герцога Ланкастерского.
Верховный судья. Вот как? В Йорк? Позовите его.
Помощник (нагоняя Фальстафа). Сэр Джон Фальстаф!
Фальстаф (не оглядываясь, пажу). Скажи ему, что я глухой.
Паж. Говорите громче. Мой хозяин глух, не слышит.
Верховный судья. Разумеется, глух. В особенности ко всему хорошему. Дерните его за рукав. Мне надо поговорить с ним.
Помощник (трогая Фальстафа за локоть). Сэр Джон!
Фальстаф. Как? Такой здоровенный малый и просит милостыню? И это в военное время? Разве в стране нет дела? Разве королю не требуются сильные руки, а мятежникам — солдаты? Конечно, принять сторону изменников — последнее дело, но просить милостыню — еще хуже, чем служить на стороне изменников.
Помощник. Вы принимаете меня за кого-то другого.
Фальстаф. Разве я отнес вас к порядочным людям? Тогда извините. Я позволил себе грубую ошибку.
Помощник. Позволяйте себе ее и дальше. Относиться к себе иначе, чем как к порядочному человеку, я не позволю.
Фальстаф. «Позволяйте», «позволю»? Позвольте, что за тарабарщина? Прочь, сатана! Сгинь, рассыпься!
Помощник. Сэр, милорд желает что-то сказать вам.
Верховный судья. Сэр Джон Фальстаф, на минуточку.
Фальстаф. Ваша милость! Дай вам бог здоровья. Рад видеть вашу милость в добром здоровье. Я слыхал, ваша милость были нездоровы. Как бы не повредил вам свежий воздух. Хотя ваша милость полны еще юношеской силы, но вместе с тем время не пощадило вас. Ваша милость! Смотрите за своим здоровьем, умоляю вас.
Верховный судья. Отчего вы не пришли, сэр Джон, когда я требовал вас к себе перед вашим отъездом в Шрусбери?
Фальстаф. Я слыхал, его величество король вернулся из Уэльса немного расстроенным. Правда ли это, ваша милость?
Верховный судья. Речь не о его величестве. Я спрашиваю, отчего вы не пришли, когда я звал вас?
Фальстаф. Я слыхал, будто нашего обожаемого монарха опять хватил этот чертов удар. Вы подумайте, какое несчастье!
Верховный судья. Помоги бог его величеству. Но речь о вас. Поговорим, не отвлекаясь.
Фальстаф. Я считаю, что этот удар есть некоторый род апоплексии, то есть, с позволения сказать, этакая летаргия или, так сказать, застой крови. Вы подумайте, что за наваждение!
Верховный судья. Это к делу не относится. Я уже вам сказал, что суть не в этом.
Фальстаф. Я думаю, апоплексия эта — от огорчений, неумеренных занятий и переутомления мозга. Я читал об этом где-то у Галена. Я думаю, это род развивающейся глухоты.
Верховный судья. По-видимому, вы также больны ею: от вас не добьешься толку.
Фальстаф. Совершенно верно, милорд. Однако у меня это скорее припадки невнимания и острого неповиновения, застарелая болезнь, которою страдают мои уши.
Верховный судья. Несколько палочных ударов по пяткам выбили бы у вас из ушей эту болезнь. И я ни перед чем не постою, чтобы вас вылечить.
Фальстаф. Я так же беден, как Иов многострадальный, но не так многотерпелив. Лекарства в большом количестве мне не по средствам. Если вы мне пропишете тюремное заключение, то только в дозах, доступных моему состоянию.
Верховный судья. Я посылал за вами. Против вас имелось уголовное обвинение. Я хотел поговорить с вами.
Фальстаф. Я предпочел не явиться по совету моего адвоката.
Верховный судья. Нельзя отрицать, сэр Джон, что вы живете в большой распущенности.
Фальстаф. Мои размеры не позволяют мне довольствоваться малым.
Верховный судья. Доходов у вас никаких, а живете вы на широкую ногу.
Фальстаф. Увы, я первый хотел бы, чтобы в отношении доходов было наоборот.
Верховный судья. Вы совратили принца с пути. Вы для него плохой нравственный пример.
Фальстаф. Напротив, он погубил меня. Вследствие толщины мне трудно ходить. Я не гожусь в поводыри и руководители.
Верховный судья. Хорошо. Не будем бередить старой раны. Своим поведением под Шрусбери вы немного загладили свои подвиги на Гедских холмах. Благодарите беспокойное время за то, что все обошлось для вас так спокойно, но не повторяйте больше таких проделок. Вспомните о своем возрасте. Вы уже старик, а позволяете себе вещи, непростительные мальчишке. В самом деле, посмотрите на себя. Разве у вас не слезятся глаза, не высохли руки, не побелела борода, не желтеют щеки? Подбородок у вас двойной, а смысла стало вдвое меньше. Зачем вы напускаете на себя эту резвость? Стыдитесь, стыдитесь, сэр Джон!
Фальстаф. Милорд, уверяю вас, эти признаки обманчивы. Они у меня с рождения. Я еще совершенный юноша. Я родился в три часа пополудни с седою головой и немного круглым животом. Что же дальше? Голос у меня хриплый по причине благочестия. Я надорвал его пением на клиросе. Какие привести вам доказательства того, как я еще молод? Правда, сужу я и разбираюсь во всем, как старик, но эта рассудительность у меня с младенчества.
Верховный судья. Все же пошли господь принцу более подходящего товарища.
Фальстаф. И опять вы не правы. Дай мне бог более подходящего принца. Я тягощусь таким товарищем.
Верховный судья. Вот и кстати, что король решил разлучить вас. Передают, что вас посылают в действующую армию против архиепископа и графа Нортумберленда, к герцогу Ланкастерскому?
Фальстаф. Вероятно, я вам обязан этим лестным назначением. Тем больший долг вас всех, остающихся в мирном тылу, молиться, чтобы мы не попали в слишком жаркое дело. Клянусь богом, я беру в дорогу только две рубашки и не хотел бы потеть свыше моих сил. Кроме того, если в горячую минуту я способен размахивать каким-либо другим оружием, кроме винных бутылок, пусть я лишусь слюны и навеки разучусь плеваться. Удивительное дело! Стоит появиться где-нибудь опасности, как туда сейчас же посылают меня. Понятная необходимость: мое имя наводит ужас на неприятеля. Но тогда и берегите такое средство и обращайтесь к нему только в крайности. Однако у нас, англичан, есть одно несчастное свойство. Всякую чрезвычайность мы спешим превратить в правило. Вы сейчас сказали, что я старик. Что же мне не дадут увольнительного свидетельства? Вы думаете, я обижусь, если останусь в стороне от тревог действующей армии?
Верховный судья. Поступайте честно, поступайте честно, и бог да благословит ваши начинания.
Фальстаф. Не одолжит ли мне ваша милость тысячу фунтов на первое обзаведение?
Верховный судья. Нет, ни одного пенни. Вы слишком скоры. Вы еще ничего не сделали, а требуете уже признания. Счастливой дороги! Кланяйтесь от меня лорду Уэстморленду, с которым я в родстве.
Верховный судья и помощник уходят.
Фальстаф. Как же, очень нужно! Размозжите меня плющильной машиной, если я передам этот поклон. Видно, скупость так же неотделима от старости, как веселый образ жизни от молодости. Эй, мальчик!
Паж. Что изволите, сэр?
Фальстаф. Сколько денег в нашей кассе?
Паж. Семь серебряных монет и два пенса.
Фальстаф. Чем лечить эту карманную чахотку? Займы только затягивают ее, а сама болезнь неизлечима. Снеси это письмо милорду Ланкастеру, а это — принцу Генриху. Это передай графу Уэстморленду, а это госпоже Урсуле. Я каждую неделю клянусь жениться на этой старухе, с тех пор как заметил у себя первый седой волос. Ну, марш. Ты знаешь, где потом найти меня.
Паж уходит.
Ax, черт побери, опять эта подагра! А впрочем, наплевать. Это даже к лучшему, что я хромаю. Свалю на войну и буду просить перевода на пенсию. Умный человек никогда не пропадет и даже из болезни сумеет извлечь для себя пользу. (Уходит.)
Сцена 3
ЙОРК. ДВОРЕЦ АРХИЕПИСКОПА.
Сидят с непокрытой головой архиепископ, лорды Гастингс, Моубрей, Бардольф и другие.
Архиепископ
Теперь, обрисовав вам положение,
Прошу вас высказаться сообща,
Какого мнения вы о наших силах
И каковы надежды на успех,
И первым говорите вы, лорд-маршал.
Моубрей
Хотя мне близки цели мятежа,
Мы слишком малочисленны, считаю,
И нам нельзя смотреть на короля
Уверенно, с сознаньем превосходства.
Гастингс
У нас, по точным сведеньям, в строю
До двадцати пяти неполных тысяч.
В придачу к ним мы вправе ожидать
Большой поддержки от Нортумберленда.
Он в ярости теперь и рвется в бой.
Лорд Бардольф
Скажите, как выдумаете, Гастингс,
А хватит ли нам двадцати пяти
Неполных этих тысяч для отпора?
Гастингс
С Нортумберлендом хватит.
Лорд Бардольф
Ну так вот.
Ввиду того, что без него нас мало,
Мне кажется, нам надо подождать,
Пока он сам прибудет с подкреплением.
В рискованных делах, где льется кровь,
Предположения ничего не стоят.
Архиепископ
Вот именно. По их вине погиб
На Шрусберийском поле юный Готспер.
Лорд Бардольф
Он льстил себя несбыточной мечтой
И полагался так на обещания,
Что очутился с армией в беде
И в пропасть ринулся, глаза зажмурив.
Гастингс
Однако разве можно перестать
Загадывать и делать допущения?
Лорд Бардольф
Не на войне, как эта. Каждый шаг —
Сплошная неожиданность, внезапность.
Смешно тут жить надеждой, как смешно
По первым зеленям судить о жатве.
Полезней ждать, что их побьет мороз,
Чем видеть впереди одну удачу.
Пред тем как мы возьмемся строить дом,
Мы тщательно осматриваем место,
Готовим смету, составляем план
И, увидав, что стоимость постройки
Нам не по средствам, строимся скромней,
А то и вовсе ничего не строим.
Все надо делать осмотрясь. А нам
Еще необходимей осторожность.
Мы королевство сносим, а не дом,
И выстроить задумали другое.
Пред общей ломкой пересмотрим цель,
Договоримся вновь об основаниях,
Проверим силы, спросим знатоков,
А то нас много только на бумаге
Людскими списками, а не людьми,
И замысел наш может провалиться,
Как валится недовершенный дом,
Который без оконных рам и крыши
Строитель прогоревший отдает
На милость облакам, снегам и ветрам.
Гастингс
Имеющиеся у нас полки
И без Нортумберлендовых сумеют
Помериться с войсками короля.
Лорд Бардольф
Как? Королевских двадцать пять лишь тысяч?
Гастингс
Не больше. В выставленных против нас,
Пожалуй, даже меньше. Ведь ему
Приходится бороться на три фронта.
Треть войска против нас, а две других —
Заслоном от Глендаура и французов.
Раздробленная армия слаба,
И в казначействе мерзость запустения.
Архиепископ
Не думаю, чтоб он на нас напал
Своей сосредоточенною мощью.
Гастингс
О, никогда. А то он обнажит
Глендауру тыл, а правый фланг французам.
Лорд Бардольф
На нашем направление Джон Ланкастер
С Уэстморлендом. Сам король и принц
Командуют отрядами в Уэльсе,
А кто против французов, не слыхал.
Архиепископ
Что ж, в добрый час. Объявим всенародно
Причину мятежа. Страна сыта
Своим любимцем. Шаткое жилище —
Людское сердце и его любовь!
Слепая чернь, давно ль ты Болинброку
Приветствиями оглашала даль?
Теперь, когда он там, где ты желала,
И царствует, вини сама себя.
Ты им полна и хочешь вон извергнуть,
Как ты имела случай изо рта
Уже извергнуть Ричарда,
О чем теперь жалеешь. Ты, как пес:
Что отрыгнешь, то после подъедаешь.
Непостижимы наши времена!
Тем самым, кто желал Ричарду смерти,
Теперь вдруг стал любезным этот прах!
Давно ли вы в него бросали грязью,
Когда он шел с поникшей головой
По Лондону, стыдясь, за Болинброком?
He мимо ваших ли рядов он шел?
Что ж с той же силой вы теперь кричите:
«Не надо нам живого короля,
Отдайте нам покойника обратно!»
На окружающее мы брюзжим
И лишь отсутствующим дорожим.
Моубрей
Устроим смотр и выступим в поход.
Гастингс
Пора, конечно. Время ведь не ждет.
Уходят.
АКТ II
Сцена 1
ЛОНДОН. УЛИЦА.
Входят трактирщица, Клещ и Коготь.
Трактирщица. Мистер Клещ, вы направили дело ко взысканию?
Клещ. Направил.
Трактирщица. А где ваш судебный исполнитель? Это человек распорядительный? Он не струсит?
Клещ. Черт возьми! (Зовет.) Эй, где вы там, Коготь?
Трактирщица. Ах, вот кто с исполнительным листом? Миленький мистер Коготь?
Коготь. Я здесь.
Клещ. Коготь, надо арестовать сэра Джона Фальстафа.
Трактирщица. Да, дорогой Коготь. Я подала на него.
Коготь. Гм. Хорошо. Это может нам стоить жизни. Чего доброго, ткнет еще шпагой.
Трактирщица. Помилуй бог, берегитесь его. Он частенько бивал меня в моем собственном доме. Вы подумайте, какая скотина! Ведь он ни на что не смотрит, как схватится за шпагу. Махнет — и пошла! Ему тогда все равно, что мужчина, что женщина, что ребенок.
Клещ. Только бы он мне попался, а там посмотрим!
Трактирщица. Не оскандальтесь! Я вас не оставлю.
Клещ. Только бы мне до него добраться! Только бы мне сцепиться с ним!
Трактирщица. Если вы ею упустите, я пропала. Долгу за ним сущая гибель, истинное разорение. Схватите ею, миленький мистер Клещ! Миленький мистер Коготь, смотрите, как бы он не удрал. Сейчас доложу я вам, направился он за седлом в Пирожный ряд, а потом, я знаю, пойдет обедать к мистеру Смусу, торговцу шелком. Вот удобный случай задержать его. Войдите в мое положение, поймайте его! Шестьдесят фунтов стерлингов — не шутка для бедной женщины. Уж я терпела-терпела, терпела-терпела, а у него что ни день, то «завтра», что ни день, то «завтра», и все новые оттяжки и отговорки. Надо знать меру, этак под конец ведь лопнет и терпение! Да что я осел какой-нибудь или какая-нибудь вьючная тварь — молча носить все, что положат? Господи, твоя воля, вот он идет! И с ним этот проклятый черт с сизым носом, этот Бардольф! Миленькие, не осрамитесь! Миленькие, не осрамитесь! Миленькие, не осрамитесь! Мистер Клещ, мистер Коготь, держите его, держите его!
Входят Фальстаф, Бардольф и паж.
Фальстаф. Ну как? Чья кобыла подохла? По какому поводу шум?
Клещ (хватая Фальстафа за плечо). Сэр Джон, я вас арестую по иску госпожи Куикли.
Фальстаф. Прочь, негодяи! Вынимай меч, Бардольф! (Выталкивает Бардольфа вперед между собой и Клещом) Долой голову с этого негодяя, а эту красавицу — в канаву!
Трактирщица. Меня в канаву! Я тебе покажу канаву! Ишь ты, что выдумал! Ишь ты, что выдумал! Дрянь паршивая, — в канаву! Караул, режут! Ах ты, злодей ты этакий, на кого ты замахиваешься? На богом и королем поставленное начальство? Ах ты, лиходей ты этакий, душегуб и смертоубивец!
Фальстаф. Вали их наземь, Бардольф.
Клещ. Помогите! Помогите!
Трактирщица. Караул, люди добрые, обижают, заступитесь! Вот сбегутся сейчас, покажут тебе! Ага, не нравится? Ну что, взял? Ну что, взял, злодей ты этакий и головорез?
Фальстаф. Не подходи, чумичка! Проваливай отсюда, трепаный подол, а то от тебя один пух полетит!
Входит верховный судья со стражей.
Верховный судья. Что тут такое? Прекратить безобразие!
Бардольф и паж сторонятся. Клещ и Коготь хватают Фальстафа.
Трактирщица. Смилуйтесь, милорд! Заступитесь за бедную женщину!
Верховный судья
Вы снова здесь буяните, сэр Джон?
На то ли вам даны чины и звание?
Где же ваш Йорк? Я думал, вы в пути.
(Клещу и Когтю)
Что это вы в него вцепились, право?
Трактирщица. Достопочтенный лорд, я бедная вдова из Истчипа. Он арестован по моему иску.
Верховный судья. На какую сумму?
Трактирщица. Не на сумму, ваша милость, а на все, что у меня было. Он съел меня, проклятый, всю с внутренностями и все мое имущество упрятал в свое жирное брюхо. Этого уже не воротить, да пусть отдаст хоть часть, а то я его замучаю в ночных кошмарах.
Фальстаф. Это пугало правда может привидеться ночью. Но кто сказал, что я не могу присниться еще страшнее?
Верховный судья. Как вам не стыдно! Фу, сэр Джон! Какой человек с совестью мог бы оставаться безучастным к таким жалобам? Долго ли вы будете безнаказанно издеваться над ее правом?
Фальстаф. Сколько на круг я тебе должен?
Трактирщица. Ах, господи, если бы ты был честным человеком, ты бы вспомнил, что, кроме денег, ты задолжал еще мне самого себя. Помнишь, ты в Троицын день сидел в моей дельфиновой комнате за круглым столом у камина? Принц расшиб тебе голову. Ты сказал, что его отец напоминает одного певчего в Виндзоре, и принц обиделся. Я отмывала с тебя кровь, и ты на моем кубке с позолотой поклялся, что вступишь со мной в законный брак. Неужели ты от этого отречешься? Вошла мясничиха Кич, соседка, и говорит: «Кумушка Куикли, одолжите мне, говорит, уксусу, у меня креветки к ужину». Тебе тоже захотелось креветок, а я говорю: «Нет, говорю, когда свежая рана, креветки — вредно». Или, может быть, я все это выдумала? И только эта Кич за дверь, ты мне и говоришь: «Не очень, мол, рассыпайся перед этим народом. Скоро ты будешь моею женой — дворянкой и им не чета». Помнишь? И еще поцеловал меня и попросил взаймы тридцать шиллингов. Или, может быть, я все это выдумала?
Фальстаф. Милорд, это бедная сумасшедшая. Она принимает вас за своего старшего сына и слоняется по всему городу с этой басней. В молодости она была богата. Разорение помутило ее рассудок. А что касается этих глупых полицейских, я требую возмещения за их ошибку.
Верховный судья. Сэр Джон, сэр Джон, ваша способность называть белое черным мне хорошо известна. Я не так глуп, чтобы поток ваших наглых и самоуверенных слов мог обмануть меня. Вы своекорыстно пользовались легковерием и уступчивостью этой женщины.
Трактирщица. Истинная правда, милорд.
Верховный судья. Погоди, не перебивай. Уплатите ей долг и искупите свою вину перед ней. Первое надо сделать наличными, второе — искренним раскаянием.
Фальстаф. Милорд, вы думаете, что вы мне утерли нос и я не отвечу? Когда человек прям и ему нечего бояться, вы находите его наглым и самоуверенным, а когда ему нечего сказать и он только расшаркивается, то, по-вашему, это чистая совесть? Нет, милорд, с этим я никогда не соглашусь. А эти полицейские пусть от меня отвяжутся, потому что я служу в королевской армии и тороплюсь.
Верховный судья. Не разговаривайте так, точно у вас есть право угрожать, но сначала удовлетворите требования этой бедной женщины, как подобает офицеру.
Фальстаф. Поди сюда, трактирщица. (Отводит ее в сторону и шепчется с ней.)
Входит Гауэр с письмами.
Верховный судья. Что слышно, мистер Гауэр?
Гауэр
Милорд, король и Генрих, принц Уэльский,
Поблизости. Дальнейшее в письме.
Фальстаф (в сторону, трактирщице). Слово дворянина.
Трактирщица. Вы всегда так говорили.
Фальстаф. Слово дворянина, говорят тебе, и баста!
Трактирщица. Но для этого придется заложить серебро и ковры из кабинетов, чтоб мне с места не сойти.
Фальстаф. Ну и что же? Хватит с тебя стеклянной посуды, а две-три картинки на стене, блудный сын там какой-нибудь или немецкое изображение охоты в тысячу раз лучше этих пыльных ковров и блошиных драпировок. Хорошо, если бы достать десять фунтов. Постарайся. Ей-богу, когда бы не твоя вспыльчивость, не было бы лучшей бабы в целой Англии. Ну ладно. Ступай, умойся, плакса, и возьми назад свою жалобу. (Задабривая ее.) Подумай, правда, к чему эти выходки? Точно ты меня не знаешь. Ну, поладили? Поладили? Я знаю, это не ты сама, тебя подговорили.
Трактирщица. Шесть фунтов стерлингов это бы еще куда ни шло. Не запрашивайте, сэр Джон. Смерть неохота мне закладывать серебро, ей-богу.
Фальстаф. Ну не надо. Я устроюсь по-другому. (Отходит от нее.) Дура ты была, дура и есть.
Трактирщица. Ладно, достану, хоть бы мне пришлось снять с себя последнее платье. К ужину небось придете? Скажите, вы правда потом вернете все сразу?
Фальстаф. Ведь я клялся жизнью. Что же, может быть, я жить не хочу? (Бардольфу.) Ступай за ней и не зевай.
Трактирщица. Пригласить к ужину Долли Тершит?
Фальстаф. Твое дело. Как хочешь. Пригласи.
Трактирщица, Бардольф, Клещ, Коготь и паж уходят.
Верховный судья (Гауэру). Мне сообщили более приятные новости.
Фальстафу (подходя к нему). Какие, милорд?
Верховный судья (не обращая на Фальстафа внимания). Где ночевал король?
Гауэр. Близ Бэсингстока.
Фальстаф. Надеюсь, все благополучно, милорд?
Верховный судья
Поход окончен?
Гауэр
Тысяча пятьсот
Солдат пехоты и пять сотен конных
Ушло к Ланкастеру усилить фронт
Против Йорка и Нортумберленда.
Фальстаф. Разве король возвращается из Уэльса, мой дорогой лорд?
Верховный судья
Сию минуту я вам письма дам.
Пожалуйте со мною, мистер Гауэр.
(Собираясь уходить.)
Фальстаф. Милорд!
Верховный судья (быстро оборачиваясь). Что вам угодно?
Фальстаф (нарочно отворачиваясь). Отобедайте со мною, мистер Гауэр.
Гауэр. Благодарю вас, сэр Джон, но не могу. У нас дела с милордом.
Верховный судья. Сэр Джон, вы слишком долго тут торчите. Вам давно следовало бы отправиться на вербовку солдат по графствам.
Фальстаф (притворяясь, что не слышит). В таком случае, вы, может быть, отужинаете со мною, мистер Гауэр?
Верховный судья. Что за дурацкие повадки! Где вы им научились, сэр Джон?
Фальстаф. Так эти повадки не нравятся вам, мистер Гауэр? Действительно, только дурак мог научить меня им. (Со смехом оборачивается к судье.) Я их перенял у вас, ваша милость. Как аукнется, так и откликнется.
Верховный судья. Наставь вас господь. Вы невыносимы.
Сцена 2
ЛОНДОН. ДРУГАЯ УЛИЦА.
Входят принц Генрих и Пойнс.
Принц. Веришь ли, я изнемогаю от усталости.
Пойнс. Не может быть! Неужели такое простое чувство знакомо вам, как обыкновенным смертным?
Принц. Представь себе. Может быть, это тоже роняет меня, но мне страшно хочется светлого пива.
Пойнс. Как вы неразборчивы! Неужели у вас могут быть такие желания?
Принц. Очевидно, у меня не королевские вкусы, если такая жалкая сущность, как пиво, может занимать меня. Наверное, вообще моя простота наносит вред моей славе. Чем загромождено мое внимание! Как стыдно, например, что я всегда помню, как твое имя, и при любой встрече узнаю тебя в лицо! Не позорно ли, что я так досконально знаю твою одежду! Например, кроме шелковых чулок, которые сейчас на тебе, у тебя прежде были другие, персиковые. Или рубашки. Их у тебя две: одна на тебе и еще одна сменная. Впрочем, о состоянии твоего белья еще лучше знает содержатель теннисной площадки, куда ты совершенно перестал являться, стыдясь своих лохмотьев. Неужели у тебя столько детей, что все твое белье изорвали на пеленки!
Пойнс. Вспомните свои недавние подвиги. Как не вяжется с ними ваша нынешняя болтливость! Скажите, какой истинный принц мог бы празднословить в такое время? Ваш отец так опасно болен!
Принц. Сказать тебе что-то, Пойнс?
Пойнс. Пожалуйста. Только что-нибудь путное.
Принц. Ничего, переваришь.
Пойнс. Пожалуйста. Я приготовился.
Принц. Ну так вот. Пойми, не полагается мне выдавать печали, когда отец мой болен, чтобы не возбуждать политического беспокойства. Хотя именно тебе, за неимением лучшего друга, я мог бы открыть, как я удручен.
Пойнс. Едва ли по этому поводу.
Принц. Я вижу, ты меряешь меня на свой аршин и полагаешь, что за свою бесчувственность я записан в книгу дьявола вместе с тобою и Фальстафом. Но вы имеете обо мне превратное представление. Мое сердце обливается кровью при мысли об отце, и я только прячу это в вашем обществе, не рассчитывая на понимание.
Пойнс. Почему же?
Принц. Что бы ты сказал, увидав, что я плачу?
Пойнс. Я бы сказал, что вы большой притворщик.
Принц. Вот видишь? Между прочим, так сказал бы всякий. На твоем примере легко изучать ходячие мнения. Разумеется, всякий решил бы, что я притворщик. Но что заставляет тебя так думать?
Пойнс. Ваш образ жизни и дружба с Фальстафом.
Принц. И с тобою.
Пойнс. Оставьте. Обо мне отзываются гораздо лучше. Мой единственный недостаток то, что я младший сын в семье и вынужден заботится сам о себе. Мне зевать не полагается. Смотрите, вон Бардольф.
Принц. А также и мальчик, которого я дал в пажи Фальстафу. Он был совершенно нормальным ребенком, а смотри, во что превратился у этой обезьяны.
Входят Бардольф и паж.
Бардольф. Здравствуйте.
Принц. Доброго здоровья, благородный Бардольф.
Бардольф. Видели вы что-нибудь подобное? Вот осел! Опять зарделась эта красная девица! Чего ты стесняешься? Какой же ты после этого солдат? Выдул четыре кружки, и слава богу. И нечего краснеть.
Паж. Послушайте, как смешно! Зовет он меня из трактира, я все время слышу его голос и не могу понять, где он. Что же оказалось? Он разговаривал со мною из окна, а я по ошибке принимал его рожу за красную оконную решетку.
Принц. Ну, что ты скажешь? Мальчик развивается..
Бардольф. Пошел вон, ученый ты заяц с барабаном.
Паж. Пошли вы сами вон! Страшилище! Сон Алтеи.
Принц. Погоди. Почему Алтеи? Не понимаю.
Паж. Алтее приснилось, будто она произвела на свет горящую головешку. Вот я и зову его сном Алтеи.
Принц. Браво, мальчик. На тебе крону за остроумие.
Пойнс. Только бы этот цветок не погиб от полного растления. Вот тебе еще шесть пенсов, мальчик.
Бардольф. Нечего сказать, цветок! По этому цветку плачет виселица.
Принц. Как поживает твой хозяин, Бардольф?
Бардольф. Хорошо, милорд. Он узнал, что вы приехали. Вот вам письмо.
Пойнс. Препровождено с подобающей церемонией. Ну а все-таки: что поделывает их молодящаяся старость?
Бардольф. Пребывает в телесном здравии, сэр.
Пойнс. Тем более нуждается во враче его духовное здоровье. Но это его не печалит. Как ни больна его бессмертная часть, она не умрет.
Принц. Я позволяю этой кубышке вольничать со мною, как своей комнатной собаке. Он этим пользуется. Смотри, что он мне пишет.
Пойнс (читает). «Джон Фальстаф, рыцарь», — он не пропустит случая, чтобы не напомнить об этом. Так люди приходящиеся седьмой водой на киселе королевскому дому, не уколют пальца, чтобы не сказать при этом случае: «Вот пролилась капля королевской крови». — «Каким это образом?», — делают вид, что не понимают другие. И начинается перебирание родословной чуть ли не от Яфета.
Принц. Очень наблюдательно. Однако читай дальше.
Пойнс (читает). «Джон Фальстаф, рыцарь, сыну и наследнику короля. Генриху, принцу Уэльскому, с приветом». Кажется это не письмо, а удостоверение.
Принц. Читай дальше.
Пойнс. «Подражаю в краткости знаменитому римлянину». Он имеет в виду укороченость своего дыхания. «Приветствую, прощаюсь и уезжаю. Не доверяй Пойнсу. Он относится небрежно к твоей дружбе и уверяет, будто ты хочешь жениться на его сестре Нелли. Исправься и раскайся на досуге, а затем прощай. Твой и не твой, в зависимости от обращения, Фальстаф. Джек — для близких. Джон — для братьев и сестер и сэр Джон — для всей остальной Европы». Милорд, я вымочу это письмо в хересе и заставлю Фальстафа съесть его.
Принц. Это заставит его взять штук двадцать своих слов обратно. Но на что это похоже, Нед? Разве я собираюсь жениться на твоей сестре?
Пойнс. Я бы ее с этим поздравил. Но я не говорил ему ничего подобного.
Принц. Ну хорошо. Пока мы тут развлекаемся, души мертвецов смотрят на нас с облаков и смеются. (Бардольфу.) Твой хозяин в Лондоне?
Бардольф. Да, милорд.
Принц. А где ужинает старый боров? По обыкновению, в старом хлеве?
Бардольф. Да, на том же месте. В Истчипе, милорд.
Принц. А в каком обществе?
Паж. С единоверцами старого толка, милорд.
Принц. Дамы присутствуют?
Паж. Ни одной, кроме госпожи Куикли и госпожи Долли Тершит.
Принц. Это что еще за птица?
Паж. Очень благовоспитанная барышня и родственница моего господина.
Принц. Могу себе представить! Накроем их нечаянно за ужином, Нед.
Пойнс. Я — ваша тень, принц. Куда вы, туда и я.
Принц. Слушай, сорванец, и ты Бардольф. Ни слова вашему господину про то, что я в Лондоне. Нате вам денег за молчание.
Бардольф. Могила.
Паж. Прикушу язык, не беспокойтесь.
Принц. Ну, ступайте.
Бардольф и паж уходят.
Как бы понаблюдать нам сегодня за Фальстафом так, чтобы он не знал об этом?
Пойнс. Нарядимся трактирными слугами и будем прислуживать ему за столом.
Принц. Великолепно. Идем, Нед.
Уходят.
Сцена 3
УОРКУОРТ. ПЛОЩАДКА ПЕРЕД ЗАМКОМ.
Входят Нортумберленд, леди Нортумберленд и леди Перси.
Нортумберленд
Я вас прошу, жена моя и дочь,
Не вмешивайтесь в дел моих течение.
Смотрите веселей на них. И так
Мне тяжко на душе и неспокойно.
Леди Нортумберленд
Смолкаю. Бесполезно говорить.
Решай, как знаешь. Делай все, что хочешь.
Нортумберленд
Я слово дал, что в этот раз явлюсь,
И опозорюсь, если не поеду.
Леди Перси
Не впутывайтесь лучше в этот спор.
Хватило ж сил у вас нарушить слово, —
А случай требовал его сдержать,
Когда ваш Перси, муж мой незабвенный,
Весь день бросал в тоске на север взор,
Не явится ль отец к нему с подмогой,
И ждал напрасно. Кто вас убедил
В тот день остаться дома? Этим были
Потеряны две чести: ваша честь
И Готсперова. Что до вашей, бог с ней,
А Готспера сияла в высоте,
Как солнца свет на сером небосводе,
И этот блеск на подвиги толкал
Английских рыцарей своим примером.
По Готсперу равнялась молодежь.
Кто не как он ступал, слыл за хромого.
Отрывистая речь — его порок —
Для многих стала признаком отваги,
Так что и те, кто гладко говорил,
Из хвастовства старались заикаться.
Характер поворота головы,
Походка, взгляд, манера выражаться —
Все становилось модой, образцом,
Которому усердно подражали.
И этот-то прообраз совершенств,
И этот идеал, и это чудо
Вы бросили без помощи в беде,
Среди ужасной сечи, в обстановке,
Где только имя Готспера одно
Еще казалось знаменем спасенья.
О, я вас заклинаю, никогда
Не будьте благороднее с другими,
Чем были с ним, и памяти его
Не оскорбляйте этим предпочтением.
Оставьте их. Лорд-маршал и без вас
С епископом — достаточная сила,
И будь у Гарри доля этих войск,
Я б слушала, обнявши крепко мужа,
О смерти принца Уэльского теперь.
Нортумберленд
О дочь моя, сдержи свои упреки,
Былых ошибок не напоминай!
Я выхожу опасности навстречу,
Чтоб не подвергнуться ей как-нибудь,
Когда я буду меньше подготовлен.
Леди Нортумберленд
Беги в Шотландию, пока дела
Восставших не получат перевеса.
Леди Перси
А только лишь настанет перелом,
Примкните к ним, чтоб приумножить силы.
До тех же пор держитесь в стороне
Во имя нас, во имя ваших близких.
Пусть борются мятежники одни,
Как это допустили с вашим сыном.
Он брошен был. Так стала я вдовой.
Так сохну я, и жизни мне не хватит
Все слезы сердца выплакать по нем,
Чтоб вырастить о нем живую память
Превыше гор, до неба от земли.
Нортумберленд
Пойдемте в дом. От чувств переполнения
Мысль замерла, как океан в прилив.
Я б с радостью отправился к восставшим,
Но мне мешает тысяча причин.
Найду себе в Шотландии прикрытие,
Пока домой не вызовут события.
Сцена 4
ЛОНДОН. ТРАКТИР «КАБАНЬЯ ГОЛОВА» В ИСТЧИПЕ.
Входят два служителя.
Первый служитель. Какого черта подал ты этот сорт яблок? Они называются «Сэр Джон». Сэр Джон не может видеть этого сорта.
Второй служитель. Ах ты боже мой, а ведь и правда! Помнишь, принц поставил как-то перед ним тарелку этих яблок, снял шляпу и говорит: «А вот еще пять старых, кислых, жестких, несъедобных сэров Джонов. Позволяю себе распроститься со всеми шестерыми». И отвесил им поклон. Фальстафу это очень не понравилось. Но, по-моему, он об этом забыл.
Первый служитель. Ну что ж, тогда оставь их на столе и пойди за господином Пролазой и музыкантами. Мистрис Тершит заказала музыку.
Второй служитель. Ой, смехота! Сейчас придут принц и мистер Пойнс. Они наденут наши куртки и передники, а сэру Джону этого не скажут. Сейчас я это узнал от Бардольфа.
Первый служитель. Это ловко задумано. Это будет потеха.
Второй служитель. Пойду-ка за Пролазой. (Уходит.)
Входят трактирщица и Доль Тершит.
Трактирщица. Ах вы, живчик вы мой, я не вру, вы сегодня в совершенном градусе. Температура у вас в полном разгаре, пульс прямо-таки бешеный, а цвет лица просто неописуемый — китайская роза, ей-богу, правда, загляденье! Понятно, вы чуть-чуть через край приложились к Канарскому, а это вино забористое, ударяет в голову, глотнул — и кончено. Ну как вы себя чувствуете?
Доль. Мне кажется, я прихожу в себя.
Трактирщица. Ну и прекрасно. Здоровье — первое дело. А вот и сэр Джон.
Входит Фальстаф.
Фальстаф
(напевая)
Когда свой королевский двор
Держал король Артур…
(Служителю.)
Вынеси ночной горшок.
Первый служитель уходит.
Как живем, мистрис Доль?
Трактирщица. Только что в обмороке лежала, бедняжка. Угорела, либо от огорчения.
Фальстаф. Женские обмороки! Известное дело. Какая бабам жизнь без угара?
Доль. Ах вы, распухшее животное! Это все, что вы можете сказать мне в успокоение?
Фальстаф. Сами виноваты, что животные распухают.
Доль. Моя вина? Обжорство и болезни — вот отчего вас разносит.
Фальстаф. Согласитесь, что если в моем обжорстве повинны повара, то чем прикажете болеть мне, как не вами?
Доль. Чтоб вас черт побрал, грязная водяная крыса!
Трактирщица. Удивительное дело. Стоит вам сойтись, и цап-царап, и пошли перебранки и трения. Надо уступать друг другу, и первой это надо сделать вам, дорогая Доль.
Доль. Уступить этой бездонной бочке? Да ведь это целое винное предприятие! Видели ли вы когда-нибудь корабль с более полным трюмом? Ну да бог с тобой, Джек. Ты, говорят, собрался на войну? Тогда давай помиримся. Еще, чего доброго, не воротишься. Тогда об нас с тобой никто не заплачет. (Обнимает его.)
Возвращается первый служитель.
Первый служитель. Вас спрашивает внизу прапорщик Пистоль. Он желает вас видеть, сэр.
Доль. Ну его к черту. Не впускайте его. Это самый отчаянный буян на свете.
Трактирщица. Буян? Тогда пусть поворачивает оглобли. Не впускайте его ни в коем случае. Мне надо жить в ладу с соседями. Обойдемся без буянов. Мне мое доброе имя дороже. Ноги его здесь не будет, этого буяна. Не для того жила я столько на свете, чтобы шутить своей доброй славой.
Фальстаф. Послушай, трактирщица…
Трактирщица. Нечего мне слушать, сэр Джон, про вашего буяна! Духу его здесь не будет.
Фальстаф. Да ведь это мой прапорщик.
Трактирщица. Лучше не упрашивайте, сэр Джон. Ничего не поможет. Не впущу я вашего буяна. Да что вы, в самом деле! Приходит намедни мистер Чахотка, наш смотритель, и говорит. Когда ж это было, дай бог памяти? Ну как же, в прошлую среду. Еще отец Немота, священник, был при этом. Да. Хорошо. Входит он, значит, и говорит: «Соседка Куикли, говорит, пускайте к себе только тихую публику, а то, говорит, берегитесь: о вас дурно отзываются». Да. «Будьте, говорит, осторожнее, потому что, говорит, вы порядочная женщина и у всех на хорошем счету». Нет, сэр Джон, уж вы увольте, нам не до буянов.
Фальстаф. Да какой он буян, трактирщица? Это безобиднейшее существо и просто-напросто мелкий жулик. Его можно гладить, как собачку. Покажись, например, индюк, и У него тут же уйдет душа в пятки. Позови его, человек.
Первый служитель уходит.
Трактирщица. Ну, это другое дело. Если он мелкий жулик, то пожалуйста, милости просим. Честных людей мы не гоним. А буянов мы по шеям. Я прямо вся дрожу, когда слышу про буянов.
Доль. Вас действительно всю трясет.
Трактирщица. Ну да, как осиновый лист. Я не выношу буянов.
Входят Пистоль, Бардольф и паж.
Пистоль. Боже храни вас, сэр Джон.
Фал
