Тиран — выходит на сцену. 10 страница

- Зачем он выбирал это оружие? Это не имеет никакого смысла, - настаивала она. И озадаченный взгляд Ориона лишь углублял ее страх.

- Не глупи, Лукс, - ответил Ясон, в бездействии поднимая руки, как будто не знал, что от него ожидают.

- Лук и стрелу, - отчетливо произнес Лукас.

Подняв клубы пыли, разгневанный на сумасшедший выбор Лукаса, Ясон достал из сундука с оружием, ожидавшего у арены - лук и одну стрелу. С печалью взглянув на колчан с еще десятком стрел, он протянул оружие Лукасу.

- У тебя даже нет доспехов, - сказал ему Ясон резким тоном. - Ты пытаешься покончить с собой?

Как только до Элен донеслась эта версия Ясона, она поняла, что совершенно не подумала о таком исходе. Что если Лукасу действительно все надоело и он просто хочет умереть?

Ничего не ответив Ясону, Лукас взял свое оружие и двинулся к кругу. Он не попытался даже слова сказать своему отцу или матери. Не обнял Ясона, не обернулся и не выдал хоть какую-нибудь речь о том, что он делает и почему. Он ни разу не взглянул и на Элен, не попытался дать ей понять, что все хорошо. Лукас просто взял выбранное оружие и встал напротив Мэтта, дав ему сигнал о своей готовности.

Элен не желала так прощаться:
- Постой, - вырвалось у нее на выдохе, пронзительно с чувством страха на кончике языка. - Ты ведь на самом деле не хочешь умереть, правда? - судорожно спросила она. Один взгляд в район его груди, и все, что она увидела, это сгусток тусклой, безжизненной массы, которая делилась на равные части между горем и смирением. Элен показалось, что ему было все равно, умрет он или нет. И это единственное, что могло его убить.

Она побежала к невидимому барьеру, окружавшему арену, и тут же вокруг куполообразной преграды вспыхнули яркие всполохи огня. И даже если бы у нее получилось придумать, как обойти пламенную преграду - было слишком поздно.

Казалось, все происходит в замедленной съемке. Лукас поднял лук, а Мэтт свой меч, прежде чем Элен закричала. Она вновь и вновь в бессилии ударяла ладонями по невидимой стене, когда Мэтт бросился вперед. Обе его ладони держали рукоять меча, а руки подняты над плечом так, что блестящее и, абсолютно точно, острое лезвие, рассекая воздух, было намерено разрезать Лукаса одним мощным ударом. И в этот миг Лукас выпустил стрелу.

Мэтт внезапно остановился, его лицо исказилось в неверии. Наконечник стрелы вошел в его левую руку. В запястье его левой руки.

Мэтт уронил свой меч, и Лукас опустил свой лук. Мэтт взглянул на свою ладонь и с улыбкой кивнул.

- Мне не следовало говорить это, - обращаясь к Лукасу сказал он, при этом его ноги дрожали от слабости. - Мне не следовало говорить Гектору это слово пятка. Я должен был догадаться, что ты поймешь.

Лукас отбросил лук и поймал Мэтта, смягчив его падение. Лукас почтительно положил своего поверженного противника на песок.

- Она слишком сильная, - прошептал Мэтт, пока его жизнь угасала.
- Я буду рядом, чтобы уравновесить ее, - пообещал Лукас.

- Хуже, чем олимпийцы, - его голос был совсем тих. - Но их хотя бы было двенадцать.
- Мы не желаем править, Мэтт, - сказал Лукас осторожно, но было уже поздно.

Мэтт умер.

Лукас прикрыл ладонью его веки, как несколько минут назад сделал это для Гектора. На мгновение единственным звуком был плач Ариадны. Неожиданно, темные тени выплеснулись из Лукаса, как черный туман, и Элен услышала, как толпа вокруг нее испуганно прошептала слово Shadowmaster (Мастер теней). Он встал и указал пальцем на Элен.

- Не смей следовать за мной, - приказал он.

Тьма окутала его как плащ, спрятав от глаз людей. Прежде чем Элен успела осмыслить фразу, что он произнес, Лукас поднялся в небо и исчез.

Лукас взмыл в бурлящие грозовые облака, скрытые в его плаще теней. Он знал Элен достаточно хорошо, чтобы быть в курсе: приказав ей что-либо не делать, он заставит ее сделать все наоборот. За это, ему мысленно захотелось пнуть себя. Он поставил бы одну из своих ног на то, что Элен также обладает талантом Мастера Теней и может видеть сквозь темноту, но была легкая уверенность, что она еще не научилась им пользоваться. Это единственное преимущество Лукаса, и когда он обернулся, убедившись, что Элен не следует за ним - направился прямо к ней домой.

С воздуха он мог видеть, что дом чудесным образом не поврежден, хотя никто из них не был дома в течение нескольких дней. Синий брезент все еще закрывал окно ее спальни, но это не остановило Лукаса, нырнувшего под него, и он смог влететь в ее комнату.

Было холодно и пусто, а ее запах, наполняющий все вокруг, лишь причинял боль.

Лукас подошел к ее кровати, все еще рваной и грязный с того времени, как Орион и Элен в последний раз покинули подземный мир. Бросив постельные принадлежности на пол, он прилег сверху на голый матрас.

Поискав в правом кармане своих джинсов, Лукас вытащил последний обол (др.греческая серебряная монета) и положил ее под язык.

Он закрыл и вновь открыл свои глаза.

- Ты знаешь, что в погоне за любимым человеком спуск в Подземный мир не самая хорошая затея, мой друг, - вздохнул Морфей. Лукас сел рядом с Богом сновидений, вынул из под языка монетку и предложил ему.
- Пожалуйста, - умолял он, протягивая Божью плату. - Пожалуйста, дай мне хотя бы поговорить с Аидом.

— Ооо, ты такой благородный, - вздохнул Морфей, взбивая одну из своих подушек, показывая насколько, он взбешен. - Ты действительно все обдумал? Думаешь, Элен хотела бы, чтобы ты сделал это?

- Конечно, она против. Но не Элен принимает решение, а я. И я все обдумал, - спокойно сказал Лукас. - Там для меня больше ничего нет.

Он не жалел себя, это была простая истина. После того, как Лукас отказался поцеловать ее в Everyland, Элен должно быть поняла, что на Земле лучше для нее выбрать Ориона. Поэтому, как только они вернулись, она едва могла оторвать от него взгляда, и Лукас мог винить в этом только себя. Он же не должен был ожидать, что Элен будет верна ему после того, как он отказал ей в поцелуе. И всегда было ясно, что Орион может дать Элен гораздо больше, и тем самым сейчас он просто облегчал ей задачу.

Энди любила Гектора. Все любили Гектора. Лукас теперь был лишним телом, Любовником, которому нельзя было любить. Так почему бы не сделать что-то хорошее в его жизни?

- Я просто хочу поговорить с ним, - повторил Лукас.

- Хорошо, - неохотно сказал Морфей, вставая со своих мягких перин и забирая монету. - Я отведу тебя к дереву.

Морфей провел Лукаса по многочисленным комнатам своего дворца снов. Когда они проходили мимо залов им то и дело встречались невероятного роста стройные эльфийские люди, которые танцевали в светящихся кругах грибов и ярких цветов с переливающимися пузырями, которые казалось, заставляли на секунду остановить твой взгляд и с шепотом, что снисходил с их губ, последовать за ними.

Лукас слышал, как они задыхались, проходя мимо. Ему показалось, что он услышал шепот Руки Тьмы, но он не мог быть в этом уверен.

За пределами дворца они прошли через равнину, граничащую с Аидом, и остановились на краю земли Морфея. Они оба постояли минуту, глядя на дерево кошмаров.

Оно был настолько велико, что, казалось, занимало несколько акров[2] вдоль границы между Землей Сновидений и Землей Мертвых. Надрезанные ветви вспыхнули, словно миллион костяных пальцев, тянущихся вверх, пытаясь разорвать в клочья темное небо.

- Встань под ветви, - начал Морфей.

- И не смотри вверх, - закончил за него Лукас, вспоминая свое последнее путешествие к этому дереву.

- Постарайся не быть проклятым или брошенным в Тартар, ну или что-нибудь еще поужаснее, хорошо? - сказал Морфей с искренней нежностью.

- Спасибо, Морфей, - также искренне ответил Лукас. - Я твой должник.

- И ты, и Элен, - лениво взмахнув рукой, ответил Морфей. Он повернулся и ушел, исчезая в тумане дразнящих огней, что стояли перед глазами Лукаса.

Лукас мог слышать липкие кошмары, двигающиеся через ветви. Он затаил дыхание, и заставил себя начать передвигать ногами, забираясь вверх по ветвям дерева. Его ноги шли вперед уверенными маленькими шагами.

Холодный страх, который он чувствовал, это его потайные кошмары, что не могли прорваться к нему во снах, но в душе терзали. Дерево знало, что он не боится смерти или боли, как в последний раз, когда он стоял под этими ветвями. Эти вещи больше не были тем, чего он действительно боялся. На этот раз вместо когтей и зубов, скребущихся по коре, Лукас услышал знакомые голоса, шепчущиеся над ним.

Он слышал Мэтта. Он слышал Гектора. Он слышал свою тетю Пандору. Он слышал плач Элен: - У меня идет кровь, - и так снова и снова. Голоса и фигуры всех людей, которых он любил и потерял, висели над ним в ветвях дерева кошмаров.

Лукас был удивлен, присутствием Мэтта и тем, что он смог среди других распознать его голос, хотя их дружба не преодолела барьера и в пару месяцев. Однако они разделили кое-что большее, чем просто домашние задания и обеденные перерывы за одним столом. Он разделил с ним последний миг жизни Мэтта. И теперь Лукас будет носить часть души Мэтта в себе.

- Аид! - Воззвал Лукас, пытаясь заглушить в своей голове плач Элен. - Просто выслушай меня!

Кошмары сначала притихли, а через секунду и вообще исчезли. Лукас поднял глаза, к нему неспешащей походкой направлялся Аид. Он остановился на своей стороне границы. Лукас впервые видел Властелина мертвых, но не особо удивился, стоило Аиду снять свой шлем, приоткрыв лицо Ориона. Лукас уже некоторое время догадывался о связи между Аидом и Орионом.

Чего он не ожидал, так это заметить схожесть теней, окутывающих Аида и его самого, когда он становится Мастером Теней. Аид убрал шлем, делающий его невидимым под мышку, в ожидании.

"Я могу стать невидимым", - осенило Лукаса.

Что-то щелкнуло в его голове. Неистово захотелось закричать во всю глотку, от иронии всего происходящего.

- Здравствуй, сын, - тихо сказал Аид, подтверждая подозрения Лукаса.

- Как? - спросил Лукас, неуверенный, хочет ли знать ответ. - Моя мама...?

- Нет, - твердо сказал Аид. - Много сотен лет назад у меня был ребенок от женщины из дома Фив.

Он сделал паузу, и на секунду его лицо подернулось дымкой сожаления, о событиях столетней давности. - Кровь Бога не ослабевает - мы бессмертны, как и наши... думаю, можно сказать, как и наши гены. В тебе моя кровь и кровь Аполлона, хотя я уверен, что от меня тебе передалось намного больше.

- Ты тоже можешь аккумулировать тепло?

- Нет. Это черта в тебе от Аполлона. Ты можешь выдержать любую температуру, ну, - он усмехнулся, - кроме Элен. Она может стать горячее солнца.

- Я заметил, - ответил Лукас с печальным смешком.

- Но большинство твоих талантов, все же от меня. Уверен, это то, что тебя беспокоило.

- Нет, на самом деле, - ответил он. - Наоборот, это сделало многие вещи более простыми и понятными.

- Иди домой, сын, - с добротой сказал он. - Твое исчезновение вызвало переполох там, где он и не нужен был.

- Как кто-нибудь может заметить мое исчезновение? - переспросил Лукас. - Я думал, что в Подземном мире время останавливается.

- Да, при условии, что ты не со мной или не с Морфеем. В этом случае время течет так же, как и на Земле. Мы должны жить в соответствии со временем, чтобы влиять на жизнь.

Лукас быстро все обдумал и кивнул.

- Или ты окажешься в ловушке одного вечного момента, и никто никогда не найдет тебя.

- Очень хорошо, - задумчиво сказал Аид. - Даже Элен этого не заметила, а она очень умная. - Он улыбнулся Лукасу, как будто был доволен им, прежде чем продолжить. - Я знаю, ты скорбишь о своем кузене, но я не позволяю людям обменивать свою жизнь на жизнь кого-то из близких. Если бы я это сделал, это возложило бы непомерную вину на тех, кто будет жить, чем на тех, кто предпочел пожертвовать собой ради мертвых. Вреда от этого больше, чем пользы.

Он даже говорил как Орион, за исключением, что выражался более формально.

- В этом есть смысл, - признал Лукас. - И я думаю - ты абсолютно прав. Но я пришел сюда не для того, чтобы обменять себя на Гектора. Я пришел сюда, чтобы обменять свою жизнь на твою.

- На меня? - удивленно переспросил Аид, наверное, впервые за несколько тысячелетий.

- Я знаю, что ты не хотел быть Повелителем мертвых. Это было навязано тебе. Я знаю, каково это. У меня такое чувство, будто Судьба пытается принудить меня к роли Посейдона. Но я собираюсь отвергнуть эту судьбу по собственной воле в пользу другого.

Лукас перешагнул границу и вошел на землю Аида, зная, что если ему это удастся, он никогда не покинет ее снова.

- Верни Гектора к жизни, и я займу твое место в Подземном Мире на всю оставшуюся вечность.

***

Элен следила за Лукасом, представляющим из себя темную непроглядную массу. Она могла бы последовать за ним, но тогда, ей пришлось бы оставить остальных без защиты. Конечно, Орион и Ясон были превосходными воинами, а Дафна сущим монстром воплоти, и не нужно быть Оракулом, чтобы догадаться о боевых навыках Кастора, но на стороне Богов было в двадцать раз больше подготовленных воинов. Почти все из Дома Рима и половина Дома Афин присоединились к ней и Ориону, но этого не достаточно против Ста Кузенов и Мирмидонцев. Если Элен уйдет, у них не будет ни единого шанса.

- Мы хотим почтить память погибших, - крикнул Кастор через арену, песок которой был покрыт кровью Гектора.... и Мэтта.

Элен почувствовала, как к глазам подступают слезы, а грудь наполняется несдерживаемыми рыданиями. Два человека, которые искренне ее любили - были мертвы. Это расходилось с тем, что она планировала.

Пока Боги совещались с полководцами своей армии смертных, решимость пронзила Элен и застыла в ее слезах. Она знала, что если позволит поддаться этим слезам - никому не станет легче. Пусть Энди оплакивает душу Гектора, а Ариадна омывает слезами раны Мэтта. Элен же больше не имела право скорбеть и тем более позволять себе такую роскошь, как слезы.

- Мы не можем Вам запретить проститься со своими погибшими друзьями, - крикнул Тантал Кастору. - Но Чемпион Тирана пропал без вести, - продолжил Тантал нагло невинным тоном. - Как вы можете доказать, что он сбежал, не потому что получил смертельную травму от нашего Чемпиона?

- Это просто смешно! - Закричал Орион. - Мы все видели, что Мэтт даже не притронулся к Лукасу.

Элен обернулась к своей матери и шепотом спросила: - Что происходит?

- Ты в опасности, - лаконично ответила Дафна, но у нее не было возможности уточнить, прежде чем Тантал продолжил.

- Чемпион со стороны Тирана здесь не для того, чтобы доказать, свою невредимость, - ответил Тантал, несогласно покачивая головой. - Приведи своего живого Чемпиона или сдай Тирана!

- И кто нас заставит? - ответил Орион. - Боги не могут сражаться с нами.

- Моя армия может, - спокойно отозвался Тантал.

Орион и его преданные люди из дома Афин, встали между Элен и армией Ста Кузенов, которые, казалось материализовались прямо из воздуха.

- Дом Фив заходит слишком далеко, - прошипел родственник Ориона, которого Элен не знала.

Снова, Тантал хочет уничтожить все остальные Дома, начав с Домов Атрея и Афин, - поддержал его другой. - И когда мы умрем, Боги позволят ему разграбить наши Дома. Снова!

Элен ощутила, как чьи-то руки легли ей на плечи и, оглянувшись назад, встретилась с матерью, которая тянула ее за руку, смешиваясь в толпе. Внезапно показалось, что пляж наполнился сотнями людей и все просачивались мимо Элен. Откуда они все тут? - задумалась Элен.

- Встань за ними, - тихо сказала Дафна, кивая на воинов дома Рим, которые вставали плечом к плечу с Орионом и представителями его дома Афин. - Назад, назад! - уже рычала ей на ухо Дафна, уводя дочь с линии фронта.

В огромной давке из мужчин одетых в полное обмундирование, Элен споткнулась и упала навзничь. Ее мать тут же подскочила к ней, на ее ладонях потрескивали молнии. Сухой, затхлый запах горелого озона, чувствовался в воздухе, а свечение и разносящиеся искры вокруг Дафны, заставляли солдат расступаться перед ними. Дафна протянула руку, помогая Элен встать на ноги.

- Кастор! - отчаянно закричала Дафна, ища в толпе солдат знакомое лицо. - Убежище для Наследника Атрея!

Элен обхватила свою мать за талию и взмыла в воздух, унося их подальше от вероятности быть погребенными под ногами воинов.

- Ты можешь нести меня? - Спросила Дафни ошеломленно. - Аякс не мог летать со мной на руках. - Дафна улыбнулась, ощущая всю силу полета.

- Мой отец умел летать? - Любопытно переспросила Элен, так как никто никогда не упоминал эту деталь раньше.

- О да, он умел летать.

Голос Дафны резал своим фальшем слух Элен.

- Мой отец умел летать? - Вновь спросила Элен, взлетая еще выше над людьми.

- Да, - рассеянно повторила Дафна, все еще смеясь над чувством невесомости, которое подарила ей Элен. Элен съежилась от вранья, и Дафна покорно улыбнулась.

- Ты теперь ощущаешь ложь? - безропотно спросила Дафна, понимая, что проиграла.

- Да, - прошептала Элен.

Хлопок облаков окутывал, летящих мать и дочь. Одинокие солнечные лучи пробивались сквозь плотные грозовые тучи, что вызывал Зевс. Они вновь встретились взглядами, и в янтарных глазах Элен сверкнула голубая молния, когда она заговорила.

- Аякс действительно мой отец? - без эмоционально повторила свой вопрос Элен, хотя уже ощущая в душе ответ - он был с ней уже давно, но только сейчас она смогла собрать все кусочки пазла.

Аякс выглядел как Гектор - они были одним и тем же человеком в хитросплетении Богинь Судьбы, разделенные одним поколением. Орион также упоминал, что Судьбы просто заменяют Троянских героев новым человеком, чтобы продолжалась игра. Гектор сменил Аякса, когда тот умер. Но Гектор был на год старше ее самой, а значит, Аякс умер за год до того, как Элен была зачата.

- Отвечай, - пригрозила Элен, желая это услышать из уст самой Дафны.

- Нет, - ответила та глухим голосом. - Джерри... Джерри - твой отец.

Элен задумалась, выжила бы ее мать, решив она отпустить ее, находясь на такой высоте? И словно ощутив мысли дочери, Дафна взглянула вниз. Ее дыхание забилось в панике.

- Поэтому? Поэтому ты накачала его наркотиками? Что бы он ни смог мне сказать правды?

- Я знала, что ты быстро поймешь о моем вранье, стоит тебе только поговорить с ним. И также, я поняла, что мое решение временное, но мне и нужно-то было всего пара дней, - сухо ответила Дафна.

Они дрейфовали, подхваченные воздушными массами, пока слова Дафны укладывались идеальной мозаикой в голове Элен. Они казались слишком большими, несуразными, в миг разрывающими от обуздавших ее эмоций.

- Приведи мне хоть один довод, почему я не могу тебя сейчас убить?

- Потому что я не убила Джерри, хотя могла, - тут же ответила Дафна. - Ты мне должна за это.

- Почему? - Голос Элен дрогнул, и они с опасной скоростью начали поднимать все выше и выше. - Почему ты солгала мне?

- Элен... мы должны спуститься, - сказала Дафна с тревогой, крепче хватаясь за плечи Элен. - Тебе не выгодно убивать меня. Одумайся, тебе надо мыслись здраво.

- Я мыслю достаточно ясно. Ты никогда не делала ничего, кроме того, что причиняла мне боль. Почему я должна оставить тебя в живых?

- Я отправила к тебе Ориона.

- И почему же ты сделала это? - Подозрительно спросила Элен. - Уверена, у тебя была причина, служащая твоим собственным интересам, но уж точно никак не моим.

Дафна открыла рот, чтобы ответить, и снова закрыла его.

- Ты только что вспомнила, что больше не можешь лгать мне и решила придержать язык? - усмехнулась Элен.

- Верно, - ответила Дафна, не прерывая взгляда. - И если ты действительно хочешь узнать ответы, нам придется приземлиться. Если ты убьешь меня сейчас, ты никогда не узнаешь их. Ибо я не скажу больше ни слова, пока ты не вернешь меня в дом Кастора.

- Хорошо, - сказала Элен, поджав губы от ненависти. - Но не думай, что на земле тебе безопаснее, чем здесь.

Элен почти со скоростью света понеслась к дому Делосов, чувствуя, как в ее руках нервно извивается Дафна. Когда они были еще на высоте двадцати футов, Элен отпустила Дафну, позволяя ей упасть на мягкую траву лужайки. Наблюдая за матерью, которая за секунду сгруппировалась, чтобы случайно при приземлении не сломать ногу, она не могла не заметить, что это было то же самое место, где Лукас впервые учил ее летать.

Лукас.

Он не ее кузен.

Все, через что они прошли... вместе...

То, как они пытали друг друга, отталкивая, избегая неловких касаний и встреч - было основано на лжи.

Элен твердо приземлилась на траву в нескольких дюймах от Дафны, своими ногами вырывая канаву на заднем дворе Ноэль, и в тоже время, покрывая камками земли Дафну с головы до ног. Элен уже однажды испытывала ненависть подобно этой, и то существо она отправила в Тартар. Дафна тут же побледнела в лице, на неровных ногах отходя от собственной дочери, когда Элен схватила последнюю за рукав куртки, утягивая обратно на землю.

- Говори! - приказала Элен, быстрыми шагами приближаясь к матери, которая старалась отползти от нее на четвереньках. - Я хочу знать все. Сейчас же!

- Элен! - позвал ее Кастор, подбегая к ней со спины и удерживая ее за руки от необдуманного шага. - Что случилось? - Спросил он, не отпуская, но и не сдерживая.

Элен с легкостью одолела бы его, но стоило ей только прикинуть это, как Кастор заговорил.

- Это того не стоит, - сочувственно произнес он. - Что бы она ни сделала, оно того не стоит. Это то, что Они хотят, чтобы мы сделали, Элен. Они хотят, чтобы мы убили друг друга, и тогда все их проблемы решатся. Помни это.

Она помнила. Это уже происходило в тех жизнях, что когда-то происходили с ее душой. В худших из сценариев все было охвачено огнем.

Она помнила, как сражался Артур, Чемпион богов, со своим племянником Мордредом, Чемпионом Авалона. Они смертельно ранили друг друга в том бою, и два великих человека простились с жизнь. Авалон растворился в своих туманах, а Камелот развалился, навсегда поглотив два ярких огня во тьме веков.

И лишь Боги вышли победителями в той войне.

Элен расслабилась, кивнув Кастору, давая понять, что не собирается в ближайшее время четвертовать собственную мать. Он отпустил ее, и, повернувшись, она увидела Ноэль, стоявшую за плечом мужа.

- Что здесь происходит? - спросила Ноэль, оглядывая разрушения заднего двора. - Пожалуйста, давайте зайдем в дом и успокоимся.

- Она солгала. Я не дочь Аякса. Мой отец Джерри, - твердо, чуть ли не по слогам, произнесла Элен. - Лукас и я - мы не кузены.

- Как? - ахнула Ноэль. Она и Кастор обменялись растерянными взглядами. - Лукас слышал, как она сказала...

- Что мы все одна семья, - перебила Элен, поясняя, как провернула свою ложь Дафна. - Перед Лукасом она сказала только это. И технически была права, ведь все Боги между собой связаны, следовательно, и мы тоже - пусть и отдаленно.

Она перевела дыхание, подводя черту своему объяснению:

- Это я. Я сообщила Лукасу, наедине, что являюсь - дочерью Аякса. Я - а не она.

Элен замолчала, окунувшись в воспоминания того дня в оранжерее, вместе с Лукасом, когда не смогла отдать ему свое тело и душу, а лишь скормила самую большую ложь своей матери. Она помнила, как Лукас горячими поцелуями покрывал ее кожу, вдыхал аромат у основания ее шеи. Его попытки снять с нее одежду и аккуратно опустить на землю. Она все еще чувствовала кончиками пальцев его плечи и мягкость кожи, и конечно же тот момент, когда оттолкнула его от себя. Момент решивший все, момент разделивший ее жизнь на До и После.

Лукас. Ее дом. Особняк, за который она заплатила миллион раз, но в котором еще не жила.

Они с Лукасом должны были быть вместе. Они должны были быть вместе в ту ночь, но вместо этого она оттолкнула самое большое благословение в своей жизни - из-за матери. Огонь ненависти затмил ее, бившаяся в ней на грани между болью и неизлечимым ранением.

- Я поверила в это, поэтому и Лукас услышал правду.

Закончила Элен тихим голосом, пытаясь контролировать себя и не дать воли почти физической потребности ударить мать.

- Мой отец делал тоже самое со мной, - признался Кастор, сочувствующе вглядываясь в лицо Элен. - Он заставлял меня поверить в ложь, а затем посылал к Танталу, чтобы мой брат мог услышать только правду. Ту правду, как ее понимал я. Это единственный верный способ обойти Чтеца душ. Превратите людей, которые доверяют вам больше всего, в козла отпущения.

- Аякс рассказал мне, как Парис проделывал этот фокус с вами, чтобы обойти талант Тантала, - прошептала Дафна. - Как ты думаешь, я узнала про это?

Она и Кастор посмотрели друг на друга, казалось, вспоминая то, что знали только они.

- Ну, Мам, кто теперь козел отпущения, - с горечью сказала Элен. - Поднимайся.

- Элен, - окликнул ее Кастор, надеясь вновь успокоить девушку. Но Элен проигнорировала его, сосредоточив весь свой гнев на матери.

- Встань! И ответь, почему ты сделала это со мной?!

Дафна посмотрела на нее, но прежде, чем Элен смогла получить ответ, они все услышали шум, доносящийся из дома Делосов, похожий на какофонию вздохов и криков.

- Идите все сюда! - Закричал им Ясон. - Он жив! Гектор жив!

- Не может быть, - сказала Дафна, вскакивая. И они все бросились внутрь.

***

Гектор лежал на кухонном столе, вся его броня и большая часть одежды также отсутствовала. Его окружало несколько чаш, наполненных кровавой водой, здесь же лежала, запятнанная кровью, губка. Ясон уже закончил с процедурой очищения брата перед преданием его погребальному костру. Но Гектор, конечно же, вовсе не был мертв. Больше нет.

Он был бледен и слаб от потери крови. Его губы посинели, руки ужасно дрожали, когда он сел и схватил Ясона за плечи, пытаясь заговорить. Что-то лязгнуло у него в зубах, и, поморщившись, он выплюнул золотую монету. Это был Обол, который отец сунул ему под язык, чтобы заплатить Перевозчику в Царстве Загробного мира. Гектор посмотрел на яркую монету в своей ладони, созерцая наследственный эквивалент своего надгробия.

- Это впервые, - промычал он, передавая Энди обол.- На потом, - прошептал он ей, слабым голосом. - Намного, намного позже.

- Не делай так больше, - ругала она, ее опухшее, заплаканное лицо, было таким красивым от радости. - Ты понял.

Все тело Гектора вдруг задрожало, когда он попытался сесть.

- Ему нужна кровь, - обеспокоенно сказал Ясон, поддерживая брата и укладывая его обратно на стол. Ясон поднял руки, и они начали светиться, исцеляя Гектора. Но тот, перехватил его кисти, останавливая.

- Подожди, Яс, - сказал Гектор едва слышным шепотом. - Пока не вырубай меня. Где Элен?

- Я здесь, - ответила Элен, выходя из-за спины Ноэль, чтобы Гектор мог ее видеть. - В чем дело?

- Отправляйся в подземный мир. Сейчас же. Попробуй отговорить Аида, - сказал он, и его слабый тон стал настойчивым.

- Отговорить от чего? - спросила Элен.

- Отговорить от сделки. Не позволяй Люку оставаться там за место меня, - сказал он, схватив Элен за руку и тряся ее, как будто хотел разбудить. - Люк променял СЕБЯ.

- Невозможно! - яростно вскрикнула Дафна, поразив всех. - Аид не позволяет никому обменять себя на другого. Я пыталась десятки раз.

- Люк не променял Себя на мою жизнь, - ахнул Гектор, его глаза закатились, но он держался, пытаясь оставаться в сознании.

- Тише, не надо, - сказала Ноэль, подходя к Гектору, успокаивающе поглаживая его по плечу. - Ясон, выруби его, пока он вновь не решил убить себя.

- Он променял Себя на Аида, - сказал Гектор Ноэль. Он притянул к себе Элен за руку, пока ее лицо не оказалось в дюйме от его лица. - Лукас занял место Аида как Владыка мертвых.

 

ГЛАВА 15

- А если я заменю Аида? - спросил Орион с ужасом на лице.

-Ты все равно должен был дать мне то, что я хочу, и хотя ты заботишься обо мне, точных гарантий не было. Я должна была спросить себя: что заставило бы меня сделать все? Любовь, очевидно. Если бы ты влюбился в девушку, а эта девушка думала, что потеряла своего отца, почему бы тебе не воскресить ее отца?

Элен вздрогнула, как будто кто-то шел по ее могиле.

– Она не должна была влюбиться в Лукаса, - Дафна жестоко обратилась к Элен и, вопреки логике, обвинила ее, указывая на нее пальцем.

- Ты должна была сначала встретиться с Орионом и влюбиться в него. Это было бы идеально. У тебя был бы Орион, а у меня был бы Аякс, и никто бы не пострадал. Я пыталась держать тебя подальше от Лукаса. Я пыталась увести тебя с острова, как только увидела связь, которую вы двое имели.

Элен помнила. Когда семья Делосов переехала в Нантакет, ее мать, превратившаяся в пожилую женщину, неоднократно пыталась похитить ее, чтобы забрать ее у них. Дафна сказала Элен, что это было, чтобы защитить ее от семьи Делос, чтобы они не убили ее, но ее мать всегда знала, что Элен носит пояс Афродиты и неуязвима для оружия. Она также знала, что Элен сильнее всех их вместе взятых, и ее не нужно спасать. Настоящая цель Дафны - попытаться удержать Элен подальше от Лукаса.

- Я планировала, что ты встретишься с Орионом первой. Я думала, что у меня было больше времени – тебе еще не было семнадцати, и единственным парнем, которого ты когда-либо целовала, был Мэтт. Я думала, что у меня больше времени, – повторила она, как будто именно об этом она сожалела больше всего.