Это прямо здесь: музеи как история (о) нас

Халлю, сагык и K-pop. Как корейская поп-культура покорила Россию и весь мир

Иисус в винном прессе и алкогольный символизм фламандцев. Выпивка в мировом искусстве

Идеологом движения стал авангардный бразильский художник Элио Ойтисика (Hélio Oiticica), последователь Мондриана и Малевича. Его утопические работы относят к стилю неоконкретизм: Ойтисика много экспериментировал с эфемерными материалами и тактильными формами. Вместе с художницами Лигией Кларк (Lygia Clark) и Лигией Папе (Lygia Pape), которые работали в стилях конструктивизм (Кларк) и перформанс (Папе), Элио Ойтисика становится основным представителем тропикализма в искусстве.

Lygia Pape, Web 1, C

Экспериментальное креативное поле, которое создавала вокруг себя тропикалия, пугало милитаризированный режим. В 1972 году правительство вмешивается в культурный процесс, создавая условия, в которых свободное творчество существовать не могло. Тропикалия, с ее фотографиями, фильмами, манифестами, музыкальными записями и арт-объектами превращается в миф о самой себе. Однако именно этот утопический миф впоследствии вдохновит бразильских художников на поиски новой аутентичности. Безусловное влияние тропикалии ощущается в творчестве таких современных художников, как Тунга (Tunga), Эрнесто Нето (Ernesto Neto) и Сильдо Мейрелес (Cildo Meireles), чьи работы сегодня определяют арт-парадигму Бразилии.

Ernesto Neto, Simple and light as a dream… the gravity don’t lie… just loves the time Cildo Meireles, Inmensa

Аргентина

Аргентинцы — самая рефлексирующая нация в Латинской Америке.

Кризис самоидентификации (многие жители Аргентины считают себя европейцами, а не латиноамериканцами), травмы прошлого, такие как диктатура 80-х и слава самой богатой страны в Латинской Америке, которая померкла в результате экономической катастрофы 2001 года, — аргентинский национальный невроз служит плодородной почвой для серьезных художественных экспериментов.

Литературная традиция, сформированная такими писателями, как Борхес и Кортасар, молниеносно снискала международное признание — в подтверждение, что классическая литература рождается из страдания.

Литературный элемент является определяющим и для некоторых аргентинских современных художников. Леон Феррари (León Ferrari), один из основоположников концептуального искусства Аргентины, в начале 60-х создает серию работ «Написанные картины» (Cuadros escritos) и «Написанные рисунки» (Dibujos escritos), в которых исследует связь между словом и линией.

Феррари — художник с активной политической позицией: его сын Ариэль стал одной из жертв военного режима Аргентины. Имя Ариэля Феррари значится в списке тридцати тысяч пропавших без вести аргентинцев. К этой теме Леон Феррари возвращается в своей выставке в Tate We Did Not Know: в бесчисленном количестве газетных вырезок, начиная с 1976 года, мелькает информация о тысячах пропавших без вести — страшное напоминание для тех, кто впал в беспамятство после того, как Аргентина отвоевала свою демократию в 1983 году.

По другую сторону от Леона Феррари на художественной карте Аргентины мы находим Марту Минухин (Marta Minujín), королеву латиноамериканского поп-арта, кича и подружку Энди Уорхола. Ее первая заметная работа — хеппенинг «Разрушение» (Destruction) — заключалась в том, что Марта в компании своего партнера разрубила и сожгла все работы, сделанные ею за три года.